«Способность длиться во времени — одно из важнейших условий мучения.»
***
— Я не ждал вас больше сегодня, — Тэхён поплотнее запахнул свой халат, хотя в этом не было нужды. Омега поёжился, потому что в присутствии генерала стало в разы неуютнее, чем было ранее. Тот не делал ничего особенного. Как и прежде, стоял на удобном расстоянии, слушал и смотрел внимательно. В его глазах была теплота, тоска и радость одновременно. Тэхён не знал точно, что ещё скрывается в этом взгляде, но это было похоже на вину. Или омеге просто хотелось так думать. С чего бы Чонгуку испытывать вину перед ним? За то, что не оставил выбора и вынудил согласиться на помолвку? Но Тэхён сам создал эту ситуацию. Сам сделал выбор и готов понести за него ответственность. Винить за всё произошедшее омега может только себя. Он только себя и винит в том, что на мучения обрек свои душу и тело. В том, что из-за него сегодня Чон убил троих, хоть и не были невинны, но всё же они были живыми. И могли бы жить дальше, если бы не Тэхён. Но обязательно ли было их убивать? Была ли в этом необходимость? Генералу достаточно было просто приказать им уйти. Или что-то другое просто приказать. — Я хотел поговорить с вами. Не мог ждать до утра, — альфа стоит на пороге дома теперь уже своего омеги. В дом не заходит, потому что его не приглашали. — О чём же? — Тэхён спросил, потому что тем для разговора у них могло быть много. Хотелось знать, к чему себя готовить. — О том, что произошло сегодня. О том, что вас беспокоит. — А вас ничего не беспокоит? — омега неожиданно даже для себя перешёл в нападение. Будто это не он сегодня трясся как осиновый лист и драматично прощался с жизнью, стоя перед этим же самым мужчиной. — Много всего, — честно ответил Чонгук. — Заходите, что толку стоять на пороге. Чон кивнул и воспользовался приглашением, проходя мимо всё ещё стоявшего в дверях Тэхёна непозволительно близко. Омега не сразу сообразил, что забыл отойти, чтобы впустить своего ночного гостя. Своего будущего мужа. — Зачем вы пришли? — слишком раздражённо спросил Тэхён, делая шаги от застывшего на месте Чонгука. — Чтобы поговорить. — Говорите и уходите. Мы ещё не принесли свои клятвы, и, стало быть, нам не следует видеться по ночам, — омега скрестил руки на груди, неосознанно закрываясь от альфы. Уже перевалило за полночь, но Тэхён предсказуемо не спал. Он заблаговременно попрощался с лисьей семьей, посвятив их в детали готовящегося побега. Рюджин была счастлива и благодарна. Ей давно хотелось вернуться на свободу, побегать по травке, поохотиться и найти новый дом, где она и ребёнок будут в относительной безопасности. Чон долго молчал. Омега уже знал эту его привычку тщательно подбирать слова. — Я знаю, что не нравлюсь вам. Можно даже сказать, что я вам неприятен. Вам не нравится то, чем я занимаюсь. То, что я выбрал своим призванием и что является неискоренимой частью меня. Моей природой и судьбой, — Чонгук начал объяснять, внимательно следя за сменяющимися эмоциями на лице Тэхёна. — И вы не желаете связывать свою жизнь с моей, — альфа замолчал, давая омеге возможность подтвердить или опровергнуть свои слова. Но Тэхён не делал ни того, ни другого. Они продолжали стоять в холле друг напротив друга на непривычно большом расстоянии. — Моя работа связана с некоторыми рисками. Ввиду чего я не располагаю достаточным временем. Поймите меня правильно, Тэхён. Я бы не отступился от вас до самого конца. Всё в любом случае закончилось бы нашей свадьбой. Только на это ушло бы больше драгоценного времени, которого у меня нет. — Вы смертельно больны? — Этот мир смертельно болен. — Так вы пришли сказать, что у меня не было выбора с самого начала. Только потому, что вы так решили? — слишком нейтрально озвучил свой вывод омега. — Именно так, — Чонгук на всё отвечал спокойно, а во взгляде всё отчетливее проскальзывало что-то отдаленно напоминающее вину. Всё-таки это она. — Обязательно было убивать своих же солдат? — Тэхёну необходимо было знать. Он сам никак не мог найти ответ на этот вопрос. — Нет, — без раздумий ответил Чон. — Мне просто захотелось вас поторопить, — это неожиданное откровение было непонятным. Болезненным. Оно пугало и вызывало отвращение. Чонгук отвратительный. Получается, что он забрал три жизни просто так. По своей прихоти. И так спокойно говорит об этом. И вот с ним Тэхёну предстояло провести остаток своей жизни. Делить крышу над головой. Делить одну постель на двоих. Стало настолько невыносимо противно, что захотелось окунуться в ванну, полную воды с головой. Смыть с себя прикосновения, которых ещё даже не было. — Вы убили троих. Чтобы я быстрее принял решение. Хотя изначально ничего не решал, — омега почувствовал, как в носу неприятно бабочки защекотали своими крылышками. В уголках глаз норовили собраться слёзы, но Тэхён твёрдо решил, что перед генералом не заплачет. Не проронит ни единой слезинки. — Зачем вы мне всё это говорите? — А вы предпочли бы не знать, что из себя представляет ваш будущий муж? — Напугать меня хотите? — Всего лишь предостеречь. Не хочу ненароком разбить вам сердце. Лучше ненавидьте меня сейчас. Со временем эта ненависть уляжется. Надеюсь. — Я не понимаю, что вами движет. — Чонгук. Я не понимаю, что вами движет, Чонгук. Произнесите уже моё имя. Вы от этого не развалитесь, — в голосе альфы промелькнули нотки злости. От этого стало ещё неприятнее. — Я не хочу. Не хочу называть вас по имени. Не хочу выходить за вас. Не хочу знать вас. И вы, такой умный, обо всём этом знаете, но продолжаете играть со мной. Забавляться, как кошка с мышкой, — Тэхён, наконец, разомкнул руки, бессильно их опустив. Он кричал с неприсущей ему эмоциональностью. В голосе чувствовался надрыв, вызванный сдерживаемыми слезами. Омега не заметил, как сделал шаг навстречу альфе. — Вот оно что. Так мы, выходит, с вами попали в сказку. Красавица и чудовище. Вы — красавица. Я — чудовище. Так? — Чон говорил спокойно и с улыбкой. — А вот и наша первая ссора. Эту улыбку до покалывания в пальцах хотелось стереть. Деться было некуда, и Тэхён, злобно сжимая кулаки, снова шагнул навстречу альфе. Чонгук на это сделал три шага в ответ, полностью стирая расстояние между ними. Он смотрел в глаза и больше не улыбался. — Помните, чем закончилась эта сказка? — альфа продолжал смотреть с привычной нежностью. Эта нежность никуда не девалась на протяжении всего их разговора, и это только подливало масла в огонь непонимания Тэхёна. — Вы эмоционально реагируете. Это даёт мне надежду, что однажды ваша ненависть трансформируется в любовь, — Чон улыбнулся. — Вы меня пугаете. — Вам нечего бояться. Я принесу вам клятву и буду следовать ей до своего последнего вздоха. Вы будете жить в безопасности, покое и достатке. Я позабочусь об этом. Не сомневайтесь. Это прозвучит странно, но я более не посягну на свободу вашей воли. — Как мне вас понимать? — Тэхён совершенно запутался. — Я объясню вам позже. А сейчас покажите мне ваших лисов. — М-мы ведь… договорились. Вы обещали, что… — Я не собираюсь нарушать своё обещание. Просто хочу посмотреть. Я пришел сейчас не как генерал Чон, а как Чонгук. Омега немного подумал. Жар от тела альфы ощущался непривычно. Тэхёну стало душно, и он решил, что выйти на улицу — не такая уж и плохая идея. На небе ярко светили звёзды, ветерок приятно охлаждал раскрасневшееся от нервного возбуждения лицо. Они шли молча всю дорогу. А уже у двери омега опомнился. Он не мог рисковать и не понимал, насколько может доверять генералу. Доверять своему будущему мужу. — У вас есть с собой пистолет? — Тэхён нервно переступал с ноги на ногу, чувствуя, как на лбу выступила испарина. — Вы можете доверять мне, — Чонгук будто прочитал мысли омеги. Хотя этого делать не требовалось. Сомнения отчетливо находили отражение на его лице. — А вы мне доверяете? — вопрос провокационный. В конце концов, именно Тэхён был тем, кто обманул. Именно Тэхён прятал у себя врагов его народа. Но Чону понравилась эта уверенность в голосе омеги. Он без колебаний достал пистолет и передал его в руки Тэхёну, который не знал, было ли у альфы при себе другое оружие. Но этот жест доброй воли оценил. Омега не впервые держит в руках огнестрел, но стрелять по живым по собственному выбору ему раньше не приходилось. Стоит ли начинать? Тэхён в ответ передаёт Чонгуку ключ от двери и отходит в сторону, сжимая в руках гладкий тяжелый пистолет. Дверь открылась. Чон на ощупь зажёг свет в помещении и заглянул внутрь. Рюджин тут же зашипела, видя перед собой незнакомца, но когда заметила Тэхёна, поджала уши. Большую часть времени девушка была в облике лисы. Наверняка, так проще было общаться с сыном, который ещё не умел обращаться. А ещё так было теплее. — Тэхён, — растерянно позвал генерал, разворачиваясь к омеге. — Их нельзя отпускать. Разочарование. Так вот для чего нужно было разыгрывать это представление и «проверять» лисов. Чонгук просто вернулся доделать то, что не успел сделать вечером. — Это ещё почему? — с абсолютным неверием спросил омега, не скрывая усмешку и обиду. — Они больны, — просто ответил альфа, игнорируя чужой тон. — Я знаю. И что их теперь убить за это? — Это заразно. То есть… — Чон замолчал ненадолго, формулируя. — Это заразно для таких, как они. Посмотри на глаза. Их цвет уже изменился. — И что это значит? — омега не ожидал такого ответа. Он знал, что цвет глаз Рюджин и её лисёнка отличаются от того, что он видел у других лисов, но не знал, чем это может грозить. — Это значит, что они оба умрут до конца этого года. Им нельзя помочь. Но это не самое страшное. Тэхён, если отпустить их на волю, они заразят всех себе подобных на своём пути. Я уже встречал эту хворь. Видел, как она косила целые общины. — Я не верю, — омега сжимал пистолет, чувствуя холод метала. — У меня нет причин врать. — Нет. Я не верю, — Тэхён затряс головой, прогоняя свой страх, и поднял на Чонгука пистолет. Он не собирался стрелять. Не был уверен, что сможет спустить курок. Но почему-то был уверен, что, находясь под прицелом, тот скажет правду. С другой стороны, если омеге хватит решимости, он одним выстрелом решит все свои накопившиеся проблемы. Чон поджал губы и медленно поднял руки, показывая, что сдаётся и угрозы не представляет. — Ты лжец, — шипел Тэхён, хмуря брови. На фоне вновь зашипела Рюджин. Она отошла подальше, пряча за своим телом лисёнка. А Чонгук улыбнулся, чем окончательно вывел Тэхёна из равновесия. — Я кто угодно, но не лжец, Тэхён. И мы, кажется, только что перешли на ты, — альфа не выглядел так, будто его хоть сколько-нибудь беспокоил направленный на него пистолет. — Это сейчас так важно? Я могу в тебя выстрелить, затащить твоё тело в этот же погреб и покормить своих лисов, — от собственных слов затошнило. Откуда взялась эта жестокость? Тэхён никогда не был на нее способен. Эти слова не произвели на Чона никакого эффекта. Он слегка приподнял уголки губ и тихо сказал: — Хочешь? Стреляй. Сегодня ты вверил мне свою жизнь, стоя на этом самом месте. А теперь я вверяю тебе свою.***