«Я хочу,
чтобы ты взял этот степлер
и вбил себе в лоб. Это не решит проблему,
но сделает меня счастливее. Намного.
Это же весело! А теперь иди обливайся кровью
где-нибудь в другом месте.»
***
Темнота поглотила улицы и дома, но не поглотила слёзы и скорбь одной заплутавшей души. В самом прямом смысле заплутавшей. Тэхён уже прилично углубился в лес, неожиданно легко преодолев все посты, оставшись незамеченным. Внутренние злость и отчаяние придали сил. Обострили инстинкты. Тэхён зову сердца следовал и отступать не собирался, потому как свято верил, что терять ему на этом свете нечего. Омега ступил на искомый выступ в скале и протиснулся в пещеру, за которой начинался перевал. Осталось совсем чуть-чуть. Руки задрожали не от страха, а от предвкушения и волнующей, но не пугающей неизвестности. Тэхён зажег ведьмовской фонарик. Такие были в каждом доме на случай отключения электричества или просто в хозяйственных целях. Но не успел толком оглядеть пещеру, как получил болезненный удар по голове. Прилетело сзади, и перед глазами всё стремительно закружилось. Омега попытался устоять на ногах и даже обернуться, но второй удар окончательно лишил равновесия. Тэхён осел на холодный камень и губами хватал покидающий тело воздух. На мгновение показалось, что вместе с воздухом и дух выходит. Тэхён прикрыл глаза, но тут же получил по лицу пару хлестких ударов, а грубая рука обхватила подбородок. — Куда собрался, предатель? — шершавый мужской голос наждачной бумагой прошёлся по ушным перепонкам, а щёки и затылок кололо от разной боли. Тэхён широко раскрыл глаза и попытался проморгаться, чтобы увидеть источник своих неприятностей. Двое эльфийских солдат, одетых по форме и вооруженных, очевидно, сидели тут в засаде, и омега сам пришёл в их руки. — Я не… не предатель, — на выдохе не согласился Тэхён. — Все вы так говорите. Я правда не понимаю, что омеге на той стороне делать, но тебе виднее, — подал голос второй из солдат, который прежде молчал. — Телом торговать, что же ещё, — сплюнул первый и ухмыльнулся, глядя в глаза Тэхёну. — На что ещё такие мрази, по-твоему, способны? — обратился он на этот раз к своему сослуживцу. — Да что вы себе позволяете?! — омега оторвал от своего лица чужие руки и, пошатываясь, поднялся, задирая подбородок и пытаясь выглядеть грозно. Голова предательски кружилась. Осторожно коснувшись кончиками пальцев затылка, Тэхён почувствовал, что волосы намокали, когда рука ощупывала место удара. Кровь. — Я омега генерала Чона! — все так же крича. — Чонгук — мой муж, — уже более спокойно добавил спустя пару секунд молчания. — А я тогда сын императора, — взрываясь смехом, не поверил самый разговорчивый из солдат. — У императора нет детей, болван, — так же смеясь, поправил другой. — Я знаю. В этом и был смысл. — Но у генерала ведь и правда была свадьба недавно, — зазвучал голос разума, а Тэхён уже прикидывал свои шансы выйти сухим из воды. — И что? — мужчины долго смотрели друг другу в глаза, безмолвно обмениваясь мыслями, и лишь изредка бросали короткие взгляды на пятящегося в топору выхода омегу. — Стой, где стоишь, или пущу тебе пулю в лоб, — пригрозил первый альфа. Тэхён замер. У него в кармане был припрятан охотничий нож, которым он неплохо владел в силу своего увлечения холодным оружием, но убить двоих в замкнутом пространстве было нереально. Один нож против двух ружий. Счёт явно не в пользу Тэхёна. — Давай полегче. Если он правда омега генерала, боюсь даже представить, что с нами будет, — Тэхён сделал вывод, что хоть один из этих двоих обладает рациональным мышлением, или он просто мнительный. — Это даже звучит бредово. Что ему тут делать в такой час одному? — Я пришёл вас проверить, а вы сразу бить, — подал голос Тэхен, надеясь, что голос не дрожал слишком явно, выдавая блеф. — Не верю я ему. Таких, как он, велено расстреливать без суда и следствия. Это не гражданская тропа, и абы кто про неё не знает. И ночью сюда уж точно ни один омега в здравом уме не сунется. Чай не аллея для прогулок. Тэхёну с каждой секундой всё больше казалось, что из этой пещеры он на своих двоих уже не выйдет. Стало обидно, что так и не смог быть действительно полезным. Не успел спасти хоть кого-нибудь по-настоящему. Наконец-то решился сбежать, но даже этого не смог. — Эй, давай лучше закроем его в карцере до утра, а там пусть офицеры решают, что с ним делать, — не повелся второй. — Мне проблемы не нужны. Снова повисла тишина, в которой Тэхён слишком отчетливо слышал стук собственного сердца. — Ладно. Но молись, чтобы ты оказался неправ, — скрипя зубами, согласился первый. Тэхёна под конвоем сопроводили в камеру и закрыли за ним дверь. Помещение тёмное, сырое и холодное. Омега невольно вспомнил свой погреб, в котором ещё недавно содержал маленькую лисью семью, и поёжился от воспоминаний. Если бы мог, не раздумывая, сейчас обратился бы в зверя. Чтобы согреться, залечить раны и разорвать любого, кто подойдёт слишком близко. Во рту пересохло, а тошнота становилась всё сильнее. Тэхён не мог увидеть своё отражение, но точно знал, что глаза у него были красными из-за полопавшихся сосудов, а волосах засохла собственная кровь. И всё же Тэхён не жаловался на свою судьбу. Всё могло быть хуже. И стало. Сколько точно времени омега провёл в заточении, определить было сложно. Тэхён проснулся, сидя на полу, от яркого солнечного света в лицо, за которым также неприятно последовал знакомый голос. — Я и представить не мог, что когда-нибудь увижу вас в подобном месте, — генерал Пак собственной персоной. Тэхён запомнит это утро или день, что бы это ни было, одним из худших в своей жизни. — А теперь вам и представлять не надо, — грустно улыбнулся Тэхён. — Как вы тут оказались? — с прищуром спросил Чимин, открывая дверь шире и кивая кому-то за дверью, кого омега увидеть не мог. — Ваши подчинённые должны были вам рассказать, — Тэхёну не хотелось говорить. Хотелось спать и чтобы тошнота отступила. — Они не мои. Мои бы не посмели себе подобных вольностей, — Пак отошёл в сторону, и в камеру вошёл рослый омега, от которого пахло кровью и нашатырем. Тэхён сразу разглядел в подошедшем врача. Генерал коротко приказал осмотреть и освободить омегу, а сам вышел, предупредив напоследок, что будет ждать. Пленнику наскоро обработали рану и проводили к месту, где его ожидал Пак. Альфа держал руки за спиной и жевал губу, выглядя задумчиво. — Вы ведь хотели сбежать, я правильно понимаю? — Тэхён открыл рот, чтобы ответить, но Чимин поднял руку, останавливая: — Не надо врать мне. Скажите лучше, зачем? Я всё утро ломал голову, но, видите ли, так и не сумел придумать хоть сколько-нибудь правдоподобную версию. Тэхён уже смирился с ужасом, что поднимается где-то внутри при столь пристальном взгляде Пака. Смирился, но не привык. Омега облизал губы сухим языком. Пить хотелось ещё с ночи, мысли в голове были спутаны ударом и никак не хотели складываться в цепочки слов. Но что-то сказать было надо. — Я точно не знаю, — идея возникла сама собой. Лучше показаться идиотом, чем умереть. — Не знаю, могу ли я обсуждать с вами такое… — Что бы вы не сказали, это останется между нами. Но если вы мне соврёте, я собственноручно сделаю своего друга вдовцом, — с неуместно мягкой улыбкой предостерег не тот генерал. — Не поступайте со мной так. Тэхён попытался проглотить застрявший в горле ком и уверенно заглянул в серые глаза напротив, чуть закусив нижнюю губу. — Чонгук… мы поссорились перед его командировкой. Он обещал вернуться через пару недель, но всё затянулось на месяц. И… я подумал… Чонгук вернётся героем, и мне надо… Надо соответствовать, — на свой страх и риск соврал Тэхён. — Фантазии мне хватило только на то, чтобы отыскать пещеру, ведущую к перевалу. Я вырос в этом лесу, поэтому с детства знал, что такая дорога где-то есть, но прежде никогда на неё не ступал… Чимин слушал, почти не мигая. Жадно вглядывался в омежье лицо и лишь иногда наклонял голову, чтобы посмотреть под другим углом, а Тэхён продолжал говорить. — … Я подумал, что если найду тропу и расскажу о ней Чонгуку, он сможет мной гордиться. Не знал, что военные сами её отыскали, — омега выдохся от своей глупой лжи. Сам бы в такую чушь не поверил. Пак внимательно выслушал и в следующую минуту расхохотался в голос, запрокидывавший голову назад. — Это настолько бредово звучит, что я почти готов вам поверить. Но почему ночью? — Днём меня бы не пустили, — омега пожал плечами. — Я говорю правду. Вы сами сказали, что у меня нет причин совершать нечто подобное, — затараторил Тэхён. — И то верно, — Чимин вернул себе серьёзное лицо, позволив приподнять лишь один уголок губ, а потом вдруг перевел взгляд с омеги на голубое небо с линиями белых перистых облаков. — Давайте прогуляемся. Позавтракайте со мной. Я жажду показать вам свой лагерь. — Я бы предпочел… — Тэхён вздрогнул, когда его перебили. — Не сочтите за грубость, но я вас не спрашивал.***
Тэхён с трудом открывал глаза после бессонной ночи и приобретенного ранения. Он стоял в самом центре филиала Ада на земле. Ему так виделось. Солнце припекало и придавало яркости всему вокруг. Почти голая земля с вытоптанной травой. Вокруг вооруженные солдаты, прямо как на территории части. Только тут не часть. Тут ад. Вокруг построек кое-где виднелись осунувшиеся люди и похожие на них существа, тела которых были покрыты синяками, ссадинами и прочими следами побоев. Простая одежда, босые ноги и клейменая кожа. В воздухе повис запах страха. Тэхён молча пошел, ступая след в след за Чимином. Тот без умолку что-то рассказывал так, словно это забавная история из его жизни, а Тэхён — давний приятель. Пить хотелось ужасно. Омега даже ответить был не в состоянии. Пробовал кивать, но и эту затею оставил. Потому что болью отдавало каждое новое движения. Из помещения, у которого они остановились, вышел солдат, брезгливо выставляя руки перед собой. Он отдал честь генералу, что-то доложил ему же и поспешил скрыться. Наверняка пошёл отмывать руки. Водой. Тэхён задушил в себе желание последовать за солдатом и испить живительной влаги, которая сейчас была для него нужнее воздуха. — Начнём с начала. Это, дорогой Тэхён, санитарная комната, — Чимин открыл дверь, галантно приглашая омегу войти внутрь. Тэхён потоптался на месте, вежливо кивнул, почувствовав мгновенный укол боли, и, шатаясь, вошёл в тёмное огромное помещение с узенькими окнами почти под потолком. Другого источника света здесь не было. Кругом плесень и сырость. На полу и стенах кафель весь в трещинах, что показалось странным, ведь всё построили совсем недавно. Вдоль дальней стены пущена труба, из которой на небольшом расстоянии торчали уже успевшие заржаветь лейки. Труба одна, значит, вода в этой отвратной душевой только холодная. Тэхён поёжился уже в сотый раз, а ведь они только начали. — Тут ничего особенного. Душ. Все принимают вместе. Один раз в неделю. Этого хватает, чтобы не разводить антисанитарию. Хотя воняют эти твари все равно зверски, — с нескрываемой радостью поведал Пак. — Зверям полагается дурно пахнуть, — прохрипел Тэхён, надеясь, что его услышали. — Мне нравится ход ваших мыслей, — подхватил альфа, и Тэхён стиснул зубы от того, как неприятно было слышать его радостный голос. — Но не будем терять время. Впереди столько всего интересного, — Чимин, не оглядываясь, поспешил к незаметной двери и снова пропустил вперёд себя омегу. — Поверьте, тут есть на что посмотреть, — генерал улыбнулся, а Тэхён замер на месте. Вдоль стен за решетками сидели люди, там же и прикованные. Из-за темноты и их поз было тяжело было разглядеть лица, но Тэхён предположил, что это либо дети, либо низкорослая раса существ. Пахло кровью и испражнениями. Тошнота в сотый раз напомнила о себе. Заключённые не поднимали головы. Были слышны тяжёлые дыхания, шепот молитв и плач. Последний был тише всего, и Чимин повернул голову на звук. Уверенным шагом он преодолел расстояние, остановившись напротив одной из клеток, и хрустнул шеей, разминая её парой резких боковых наклонов головы. Вопреки ожиданиям, генерал повернулся к Тэхёну, который не знал, как ему лучше поступить. Остаться стоять на месте или всё-таки подойти. — Спросите это, почему оно плачет, — раздраженно бросил Пак, кивнув в сторону ребенка. Тот от испуга разревелся громче прежнего. Тэхён, трясясь от страха не меньше ребенка, но стараясь не подавать виду, подошёл ближе и присел на корточки, выполняя просьбу, в которой звучал приказ. — Почему ты плачешь? — Тэхён давно перестал узнавать свой голос. Говорить было больно. Дышать было больно. Но это все отходило на второй план. — Мне больно, я хочу к маме, пожалуйста, — сквозь слёзы подал голос ребёнок, поднимая маленькое своё личико на омегу. И Тэхён заметил совсем свежие отметины, о происхождении которых не позволил себе предположить. — Всегда одно и тоже. «Я хочу к маме», «мне больно», «я больше не могу» и эти бесконечные слёзы. До чего бесполезные создания, — Пак достал из кармана пистолет и, разочарованно выдохнув, выстрелил в маленькое тело, повалившееся на пол. Послышался плач вперемешку с криком, на что Чимин спокойно выпустил несколько пуль в потолок и просипел, подобно змею: — Следующий, кто заплачет, отправится за ним. Все замолкли, как по щелчку пальцев. Тэхён поднял глаза к потолку, чтобы не быть первым, из чьих глаз польются слёзы, и заметил, что весь потолок изрешечен дырами от выстрелов. — Пойдёмте, мой друг. Не стоит брать в голову. Тут сидят те, кто не способен работать. И они весьма неблагодарны, как вы должны были уже заметить. Их кормят, поят и одевают за счет нашего великодушного народа. Мы даём им крышу над головой и позволяем трудиться на благо обществу. А они ведут себя недостойно, — Чимин наклонился, подавая Тэхёну руку и помогая подняться. — Они ведь ещё дети, — не сдержался омега, надеясь, что его не услышат за скрежетом дверей. — Что вы сказали? — Пак действительно не услышал или зачем-то дал возможность исправить сказаное. — Надо похоронить, — Тэхён использовал шанс, решив, что предложение прозвучит более нейтрально. — Зачем? — Чимин остановился перед следующим зданием. — Мы тут никого не хороним. Чуть дальше есть цех переработки. Там мы сжигаем мусор и тела. — Значит, — Тэхён остановился сзади, жмурясь и видя под веками черноту, разбавляемую цветными кругами. — Надо сжечь. — Пусть полежит денёк другой. В воспитательных целях, — генерал без колебаний отклонил предложение. — Вы говорили про завтрак, — омега попытался сменить тему. Завтрак сейчас был последним, что ему было нужно. Только стакан воды и бежать отсюда без оглядки. — Надеюсь, это столовая, — попытался улыбнуться Тэхен, встречаясь с серыми глазами. Никаких съедобных запахов из-за двери не доносилось, но омега не хотел продолжать экскурсию. — Тут нет столовой как таковой. Солдаты приносят мешки с едой прямо на рабочие места. Это экономит время, — Чимин улыбнулся в ответ так открыто и широко, что серые глаза превратились в два полумесяца. — Я хотел показать вам лабораторию. Это моя гордость, — действительно самодовольным тоном продолжил говорить Пак. — А ещё главный рабочий цех и общежитие. — Может, в другой раз? — Тэхён готов всё на свете отдать, только бы этот второй раз никогда не наступил. — Ловлю на слове, — разворачиваясь, подмигнул генерал. — Я покажу вам всё сегодня. Но сначала завтрак.***