«Между жертвой и палачом
всегда возникает особого рода связь, куда более прочная,
чем между влюбленными,
так что намерения другой стороны предельно ясны,
и от знания этого никуда не деться,
хотя желанным его не назовёшь.»
***
Капителия, или в простонародье Капитель — величественная столица не менее величественной империи, расположена на единственной южной равнине. Со всех сторон она окружена древними и от того не слишком высокими горами. Время никого не щадит и отполированные стихиями, не тронутые снегом вершины гор — тому подтверждение. Климат мягкий и тёплый, а солнечных дней в году так много, что в редчайшие пасмурные дни столичные жители могут себе позволить не покидать жилища. Из-за дождя могут отменить ярмарку, перенести праздничное гуляние или закрыть лавку. Все местные к этому привыкли, а Тэхён не смог сдержать удивления, когда, проезжая по широким проспектам, не углядел ни одной живой души. Капитель встретил их небольшой кортеж из трех машин серым тяжелым небом, тяжелыми тучами, низко повисшими почти над самыми крышами домов, и крупными каплями только начинающегося дождя. В остальном столица предстала перед омегой именно такой, какой он себе и представлял, читал в книгах, видел на фотографиях и в кинотеатрах, где иногда показывали фильмы на большом экране с помощью шумного проектора. Тэхён приоткрыл окно, которое отделяло его от приглушенных из-за погоды красок неизведанного, но желанного. Пропитанный дождем воздух, рассекаемый прохладным ветром, несущим с запада запах моря, сильно отличался от того, что был в родном городке омеги. Архитектура поражала своим разнообразием и масштабами. Тэхён никогда даже со стороны не видел театров, галерей с картинами, музеев с разными древностями и сейчас жадно разглядывал всё, до чего мог дотянуться взглядом. Холодная красота, построенная на крови. Когда в поле зрения оказался колоссальных размеров дворец, словно сошедший с картины какого-то очень дотошного художника, Тэхён попытался сосчитать окна и этажи, но не преуспел и разочаровался. Зачем одному императору и его свите столько комнат? А ведь есть ещё зимний и летний дворец и несколько замков-резиденций. Омега подумал, что ему было бы неуютно жить в таких хоромах. Он улыбнулся сам себе, вспоминая, как поместье Чона показалось ему слишком помпезным. Тэхён ошибся. Вся вычурность и напыщенность засели тут. — Что тебя рассмешило? — Чонгук во время дороги был немногословен. Несколько раз они останавливались по просьбе сопровождающей их охраны. Те проверяли дороги и прокладывали новый маршрут, если возникали сомнения или малейшее подозрение на опасность. Ещё несколько остановок были запланированными привалами. Генерал обошелся бы одним, будучи человеком стальной выдержки и привыкшим к дальним дорогам. Но Тэхён к таким нагрузкам привычен не был. Омега даже порой засыпал в пути, когда дорога, по которой они ехали, была достаточно ровной, нетронутой последствиями военных действий. Однако сам не давал себе долго спать, боясь пропустить что-нибудь интересное. Тэхён до этой поездки только маленьким выбирался из своего захолустья. Родители отвезли его к морю. Но то было значительно ближе, и омега толком не помнит подробностей. Помнит только свои впечатления от бушующих волн и солёных камней. Тэхён тогда почувствовал себя особенно хрупким и слабым на фоне непокоренной стихии. Он был восхищен так же, как восхищен сейчас. — Замок, — омега ответил на вопрос не сразу, выныривая из своих воспоминаний. Чон проследил за взглядом омеги, но так и не понял, чему можно было улыбаться, глядя на тысячелетнюю постройку. — Куда именно мы едем? — спохватился Тэхён, поняв, что до замка остались считаные метры и дорога, по которой они едут, никуда не сворачивает. — В дальнее восточное крыло, — альфа приблизился и указал нужную часть здания. — Обычно я там останавливаюсь, когда приезжаю сюда. — Мы будем жить во дворце? — паника подступила со всех сторон и не давала нормально вздохнуть. — Нам полагается по статусу, — начал объяснять Чон: — Центральная часть — императорская, в западном крыле живут те, кто не покидает замок круглый год: вся свита, советники, приближенные и те, кого император хочет видеть чаще остальных. А восточное крыло — для высокопоставленных гостей и приближённых, прибывших по приглашению. — Нас разве кто-то звал? — Тэхён для себя четко определил, что ни в какое крыло дворца не хочет ни под каким предлогом и не по какому приглашению. Чонгук неожиданно рассмеялся, найдя вопрос омеги наивным и искренне милым. — Я всегда приглашен ко двору, Тэхён. Мой китель — это моё бессрочное приглашение. А ты — моя пара. Если тебе понравится столица, мы можем чаще бывать здесь или даже переехать со временем, если захочешь. — Нет, — сразу же возразил омега, которому стало неловко. — Не хочу. Чонгук только нервно облизал губы и кивнул. Тоже задумался о своём. И Тэхён по промелькнувшим нотам изменившегося настроения альфы, отразившихся на его лице, сделал вывод, что Чон и сам бы не хотел возвращаться в Капитель и во дворец со всеми его интригами, о которых наслышан каждый посвященный. Тэхён не исключение. — Обязательно жить во дворце? Мы могли бы снять домик или пожить в гостинице, — предложил омега и почувствовал, как его руку берут и мягко касаются губами костяшек пальцев. — Император воспримет это как неуважение к нему и его гостеприимству, — в голосе грусть читалась ещё более отчетливо. — Мы не будем проводить там много времени. Я привёз тебя сюда, чтобы показать то, чего ты прежде не видел. Мы сходим в театр, заглянем в музей со скелетами животных, которые давно вымерли. В детстве это был мой любимый музей, — Тэхён улыбнулся от того, каким заговорщическим тоном была озвучена последняя фраза. — Там есть скелет динозавра в натуральную величину. Ещё я покажу тебе планетарий. Там можно даже днём понаблюдать за звездным небом. Кино в кинотеатрах тут показывают сразу на экране, без проектора. Ты должен это увидеть. И еда. Ты что угодно можешь найти. Любые продукты можно купить или попробовать в ресторане, — омега слушал с открытым ртом. Непонятно, что удивило его больше: перспективы, обрисованные Чонгуком, столь длинный и не лишенный эмоций рассказ или горящие глаза альфы, который продолжал завлекать, обещая показать всё самое интересное. А Тэхёну действительно всё интересно. От любопытства и предвкушения страх и неприязнь трансформировались в лёгкое приятное волнение. Собственные переживания захлестнули с такой силой, что ими захотелось поделиться, и омега не смог удержаться от объятий. Чонгук охотно отозвался, прижимая к себе ещё крепче, и не хотел разжимать рук до самой остановки автомобиля перед дальним восточным крыльцом.***
Тэхён быстро влился в ритм жизни столицы. Он совсем не вёл себя как провинциальный мальчишка, выбравшийся в большой город. Выдать его мог только восторженный блеск в глазах и излишняя тактильность, не присущая капителиянцам. Омегу было не остановить на пути к постижению всего нового, неизвестного и от того такого интересного. Чонгук наслаждался не меньше, глядя на Тэхёна: он получил возможность увидеть все хорошо знакомые и успевшие надоесть вещи глазами омеги. Даже нелюбимые заморские фрукты и овощи показались пригодными для еды. Картины современных художников не казались такими непонятными, а вполне себе атмосферными. Даже постановка в театре, на которой прежде Чонгук бы заснул, не будучи поклонником оперетты, произвела впечатление проникновенного произведения. Чон даже пару раз топнул ногой в такт, и это был не нервный тик. Но самым прекрасным был блеск в глазах Тэхёна, когда он увидел того самого динозавра, которого так обожал Чонгук в детстве. Это всколыхнуло в груди альфы те времена, когда ему не надо было принимать важных решений, вершить судьбу всей империи. Время, когда у Чонгука ещё бывали поводы для радости и не было тяжелых мыслей и груза ответственности. И сейчас, видя, как главный в его жизни повод для радости вытирает ноги пушистым полотенцем после ароматной ванночки, призванной расслабить уставшие за день омежьи ступни, и забирается на кровать, облокотившись на её спинку, Чон умиротворенно садится рядом и тянет на себя чужую ногу, принимаясь её медленно разминать. Тэхён стонет от облегчения и благодарно улыбается, показывая ряд белых зубов. Его волосы ещё влажные после банных процедур, слегка вьются в небрежности, а махровый халат почти сполз с плеча, но омега этого не чувствует, утопая в нежных прикосновениях сильных рук. А Чонгук в который раз налюбоваться не может, пытаясь запомнить каждый радостный миг. Альфа не уверен, что когда-то в своей жизни был также счастлив, и от этого боязно, но он не позволяет себе беспокоиться. Им двоим слишком хорошо сейчас. — Останемся ещё на один день? — с надеждой в невинно распахнутых глазах выпрашивал Тэхён. — Если позволишь поцеловать тебя перед сном, — Чонгук выставил условие, хотя изначально не собирался возвращаться завтра. Они ещё не достигли главной цели своего визита. Тэхён без долгих раздумий согласился, сразу кивнув и таким образом подкрепляя своё согласие, а альфе кажется, что у него в груди загорелось маленькое солнце и греет изнутри. Его драгоценный муж улыбается своей невозможной улыбкой и сам тянется за поцелуем. Сам приподнимается на кровати, вплотную подползая к Чонгуку. Сам руками обхватывает чужое лицо, оглаживает скулы и смотрит так, что кровь в венах ускоряется. Смотрит без капли отвращения или осуждения. С нежностью. С той же нежностью кончиками пальцев губ альфы касается, а после, наконец, целует. А Чонгук в этот момент умирает и возрождается, как птица феникс, от каждого прикосновения омеги. От его мягких губ и смелого языка, напору которых Чон без раздумий уступает. От касаний тонких пальцев. Таких нежных и ласковых в этот самый момент.***
— Тут есть сад? — первое, что спросил Тэхён, пока жевал вафлю, уплетая завтрак, не вылезая из кровати. — Нет, не так. Тут есть сад, где мне не надо будет кланяться всем подряд? — уточнил, потому что не любит всю эту излишнюю церемониальность. — Ты супруг генерала и можешь не кланяться никому, кроме императора и других генералов, но никого из них сейчас нет в столице, а императора ты ни с кем не перепутаешь. Он ходит в окружении толпы прислужников, — Чон проснулся в необычайно хорошем настроении, обнимая прижимающегося к нему во сне Тэхёна. — Как это могу не кланяться? — от шока даже перестал жевать. — Вот так. И ничего тебе за это не будет, — Чонгук подошел ближе, отвлекаясь от просмотра полученных писем. — Сочтут зазнавшимся снобом, станут сплетни распускать, но им же хуже. — К этому мне не привыкать. Я всю свою жизнь рука об руку с такими сплетнями. — Тут никто не посмеет ничего тебе сделать. Поэтому можешь спокойно прогуляться по саду. Я провожу тебя до входа, а сам отойду ненадолго. — Я могу подождать, когда ты освободишься, чтобы мы вместе сходили, — доев, Тэхён отставил поднос с опустевшей посудой в сторону и улёгся поудобнее. — Ты разве не хочешь побыть один? — Чон уже не контролирует свою довольную улыбку, позволяя ей существовать отдельно от его разума. Тэхён хмурит брови. Не может сам себе ответить, хочет ли он побыть в одиночестве. Чонгук за прошедшие двое суток ни на минуту не оставлял одного. За исключением походов в ванную комнату или моментов переодевания. Омега и предположить не мог, что сможет так легко забыться и отпустить себя. Он бы сам себе не поверил, если бы узнал два дня назад, что будет так доволен своей жизнью. Не поверил бы и месяц другой назад. Но реальность такова.***
— Не советую трогать, — Тэхён вздрагивает от незнакомого и спокойного, несмотря на предостережение, голоса. — Эти розы ядовиты. — Разве розы бывают ядовитыми? — омега обернулся на звук и увидел перед собой красивого мужчину с кошачьим взглядом и неестественно бледной кожей, которая словно могла отражать свет. Тэхён не имел привычки кого-то разглядывать, считая это грубостью, и не любил, когда разглядывали его. Но сейчас не мог отвести взгляд, подмечая пушистые ресницы, отросшие до плеч завитки светлых волос, непритворную стать и крайне скучающий вид. Простая, но вместе с тем элегантная одежда сидела на незнакомце идеально. Легкая светлая рубашка, выгодно подчеркивающая оттенок кожи, и такого же цвета брюки. Несмотря на то, что Капитель встречала дождем, быстро распогодилось, и на небе не осталось ни облачка. Яркое солнце вернулось на небосклон и радовало теплом. Гуляя по саду, Тэхён залюбовался разнообразием цветов, многие из которых видел впервые. Сад утопал в изобилии красок. Всюду летали бабочки, не мешая прогулке. Омега забрался в самую глубь, надеясь, что будет тут совершенно один, но ошибся. — Мы во дворце. Тут всё бывает ядовитым, Тэхён, — таким же спокойным голосом ответил эльф. — Вам известно моё имя, — разочарованно поёжился омега. — Рискну предположить, что обо мне уже начали шептаться. — О вас начали шептаться намного раньше, чем вы успели пересечь границу столицы, — скучающий взгляд всего на мгновение превратился в оценивающий. — Меня зовут Юнги. И признаюсь тебе по секрету, мне очень хочется наслать на твоего мужа порчу, — Юнги протянул руку и доброжелательно улыбнулся, чем поставил Тэхёна в ещё больший тупик. — Я ничего не понял, — честно признался омега, но руку в ответ пожал. Потому что хотелось прикоснуться к этой невозможной коже и узнать, насколько мягкая она на ощупь. — Этот балбес обо мне не рассказывал? — Тэхён сразу определил под балбесом Чонгука, но таковым сейчас почему-то чувствовал именно себя. — Опустим формальности, — Юнги не спросил, не предложил, а поставил перед фактом. Из него бы получился неплохой генерал. — Ты совсем ничего обо мне не слышал? — Нет, но Чонгук говорил, что хочет меня с кем-то познакомить. Не с тобой ли? — включился в разговор Тэхён, усиленно разгоняя шестеренки в мозгу. — Со мной. С кем же ещё. Только сам боится мне на глаза показываться, после того, что сделал, — Юнги заправил мешающий локон за ухо. — А что он сделал? — омега одновременно хотел развернуться на пятках и уйти поскорее и всё-таки продолжить странный разговор. — Он сделал то, чего обещал мне не делать. И я просто в бешенстве, — тон всё такой же безучастный. Тэхён даже смешок не сдержал по этому поводу. — Это на него не похоже, — омега нахмурил брови. — Формально не нарушил, но я знаю, что он к этому причастен, — уточнил Юнги. — А вот это похоже, — продолжая хмуриться. — Ну да ладно. Это наши с ним разборки. А ты хорошенький. Я таким тебя и представлял, — решил сменить тему. — Благодарю. Приятно получать комплименты от того, кто и сам хорош собой. Юнги рассмеялся, забавляясь тоном Тэхена: — Я же просил без формальностей. — Я действительно так думаю. Юнги помолчал долгую минуту, а затем пошёл по дорожке, взглядом предлагая омеге пройтись. — Чонгук хочет, чтобы я поехал с вами. Он звонил мне, но я отказался, будучи не настроенным на диалог с этим гордецом. — Зачем тебе ехать с нами? — с подозрением косился омега. Юнги возвел очи горе и подхватил Тэхёна под руку, предвидя его реакцию: — Из-за Чимина. Тэхён остановился. Он замер и почувствовал, как внутренности попытались поменяться между собой местами. — Что бы ты сейчас ни подумал, ты не угадал. Но не вини себя. Эта история слишком запутана и вообще сплошной сюр. — В столице все так непонятно разговаривают? — проворчал Тэхён сам себе. Юнги услышал. — Я как-нибудь расскажу тебе. Сейчас ни ты, ни я не готовы к таким откровениям. — Я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишь мне, что тут вообще происходит? — раздраженно, но почти шёпотом. — Чонгук, видимо, хотел, чтобы ты уговорил меня поехать с вами, потому что его я пошлю куда глаза глядят. Но что такого сделал генерал Пак, что понадобилась моя помощь? Последнюю часть вопроса Тэхён уже не слышал. В ушах болезненным эхом отдавалось «Генерал Пак», и омега стал задыхаться. Воздух в лёгкие перестал поступать, как бы отчаянно Тэхён не пытался вздохнуть. Голова закружилась и заболела. Юнги схватил омегу за предплечья, заставляя посмотреть на себя, и не без труда поймал его бегающий взгляд. — Что он сделал, Тэхён? — в спокойном тоне промелькнула еле уловимая нотка беспокойства. — Кто ты такой? — одними губами спросил, чувствуя, как медленно приходит в себя. Юнги вздохнул, посмотрев по сторонам, и убедился, что в этой части сада никого нет. Они далеко зашли. Юнги расстегнул несколько пуговиц на рубашке, обнажая часть груди и демонстрируя тонкий выпуклый шрам, который не мог зажить. Тэхён сначала не поверил своим глазам, потом прижал ладонь ко рту, чтобы не дать себе издать какой-нибудь жалкий звук. Первой реакцией был испуг. Наличие шрама натолкнуло омегу на мысль, что Юнги пострадал от рук Пака и его жестоких экспериментов. Когда первый шок сошел, Тэхён вспомнил многочисленные книги с упоминанием драконов и сумел сложить пазл целиком, без лишних подсказок. Омега разозлился бы на Чонгука за то, что тот скрывал от него дракона, но сейчас было как-то не до этого. В голове целый рой вопросов, но задавать их неудобно. Тэхён надеется только на то, что у него ещё появится возможность задать их все. — Я повторю вопрос, что он сделал? — четко выговаривая каждое слово, настаивал Юнги, застегивая рубашку. Тэхён опустил голову, собираясь с мыслями. Ему доверились, показали свою тайну, и омега просто не мог это проигнорировать. Откровение за откровение. — Я совершил ошибку и поплатился за это, — признался, не вдаваясь в подробности. — Он показал мне их всех, — до боли зажмурил глаза, пытаясь прогнать всплывающие в подсознании картинки. — А… коллекцией хвастался, — небезразлично, но с присущим ему спокойствием понял Юнги. — Ну, теперь ты видел всю. Я вроде как самый ценный экспонат, — улыбка с долей горечи. — Чон Чонгук — шельма, так ему и передай. Знает, на что давить, — Юнги пожевал губу и помолчал. — Я сегодня же соберу вещи. — Ты добровольно поедешь с нами? Что это даст? И как тебе вообще удалось вырваться? — вопросов было гораздо больше, и Тэхён силился сдержать их буйный поток, но язык был быстрее дезориентированного разума. — Да, Тэхён, добровольно, — Юнги ответил на первый вопрос. — Потому что Чимин взбесится, а это что-то вроде моего хобби, — на второй. — И я не вырывался. Я не в рабстве. — Я снова тебя не понимаю, — омега начинает раздражаться, но чужое спокойствие заразительно. Юнги ободряюще сжимает плечо омеги, давая последнее на сегодня объяснение: — Я единственный, кто может на него влиять.***