«Клетка пошла искать птицу.»
***
Дорога была долгой. Юнги порядком поотвык от столь утомительных путешествий, всё больше отдавая предпочтение пребыванию в столице или её окрестностях. Там ему давно уже стало привычно и удобно. Там можно отвлечься на дворцовые интриги и другие развлечения. Можно не думать о плохом. Можно вообще ни о чём не думать. Последнее удается всё реже. Беспокойство Юнги растёт из года в год. Одолевает и давит тяжёлым камнем на душе. Он, как кандалы, это беспокойство носит везде с собой. Ни на минуту не оставляет. Он никогда не переставал искать ту частицу себя, которую у него отняли. И неописуемо рад был найти неожиданного союзника в лице Чон Чонгука. Юнги бы не поверил в правдивость его помыслов, если бы не умел отличать правду от лжи. Чонгук не врал. Утаивал порой, недоговаривал иногда, но во лжи уличить его было нельзя. И Юнги позволил себе немного расслабиться, поверив в их дружественный союз, возникший из взаимной выгоды и личной корысти. Поместье Чона выглядело ровно так, как Юнги себе его представлял после рассказа Тэхена. Они провели вместе почти целый день. Разъединить их смогли только сгущающиеся сумерки и мелькнувший за дворцовой колонной Чонгук, который предпочел не выказывать почтение и обойтись без приветствий. Тем лучше. Юнги не пришлось нарушать спокойствие, которое принёс ему омега. Только понимание того, через что пришлось пройти этой светлой душе, к большому сожалению, не удивило, но всколыхнуло что-то в душе собственной. В остальном же беседа была увлекательной. Тэхён оказался прекрасным цветком с острыми шипами, и Юнги даже рад тому, что этот цветок оказался под защитой Чона. Впрочем, защищать надо от Чимина, потому как не было ни единого шанса, чтобы тот мог пройти мимо и не протянуть свои руки к очередному сокровищу на своём жизненном пути. Юнги быстро принял ванну после дороги, переоделся в лёгкую белую одежду и, отпустив водителя, сам приехал в лагерь. Мину нравится водить. Ощущение контроля над ситуацией, возможность управлять. Это дарило необходимое расслабление. Он припарковался поближе, чтобы было видно, на чём он приехал, и поправил волосы, которые потревожил ветер. Пройти контрольный пункт было легко. Стоило только отдать бумагу с генеральской печатью. Спасибо за это Чонгуку, который обо всём позаботился. Юнги бы и без посторонней помощи смог добраться до кабинета Чимина в главном строении в глубине лагеря. Его бы не остановили ни стены, не охраняющие их солдаты. Но так было легче. В сопровождении восхищённых и удивлённых взглядов Юнги скрылся за тяжёлыми дверьми. Уверенной поступью он преодолел длинный узкий коридор с узорными бра на стенах и дёрнул ручку ещё одной двери, которая, как и ожидалось, была не заперта. Пак не любит закрытые двери. Но только если эти двери имеют к нему отношение. С решётками и камерами заключённых у него никаких проблем нет. Смотреть на чужие страдания для него в радость, а вот свои он переживает тяжелее, чем большинство живых. Юнги как-то обмолвился, что это из-за нечистой крови. Подмешавшиеся в далекой родне гены оборотня ослабили эльфийскую кровь, окрасили глаза в серый цвет с едва заметными зеленоватыми прожилками и не позволили дорасти до средне-статистического альфы. Но удивительным было, что примесь породила чудовище, не способное на сострадание и доброту. Лишенное чести и морали. Юнги опустился в кресло в углу огромного кабинета и стал ждать, когда его пленителю доложат о нежданном визите. Задумался было о своём. Вновь вспомнил о столице и отметил для себя, что вернуться туда скоро едва ли получится. Но спустя короткое время вынырнул из своих мыслей, услышав за стеной быстрые шаги.***
Дверь открылась резко, и Пак так и застыл в проёме, жадно глотая воздух ртом. Он так же жадно разглядывал изящную, но крепкую фигуру, сидящую в десятке метров от него. Глаза его бегали сверху вниз и наоборот. Чимин никак не мог поверить, что перед ним не мираж, не сон и не наваждение. Он бы подумал, что бредит. Что Юнги ему привиделся. Но лукавая улыбка на чужих губах была реальной и вполне осязаемой. Пак сделал первый неуверенный шаг, еле передвигая ногами, словно к ним были привязаны тяжёлые камни. Следом еще один шаг. И ещё. Ноги будто не слушались и не хотели сгибаться до самого конца пути, где терпеливо дожидался его Юнги, смотря сверху вниз, несмотря на то, что сидел. Не дойдя совсем немного, не в силах сделать последние шаги, Чимин опустился на колени. Не отводя взгляд от холодных глаз, подполз ближе, стирая оставшееся расстояние. Протянул дрожащую руку к бледному лицу Юнги и отдёрнул её, как только почувствовал гладкость чужой кожи. Мин протянул руку в ответ, двумя пальцами сжал подбородок генерала, заставляя смотреть в глаза. Теперь он и правда смотрел сверху. Возвышался плотоядной птицей над добычей. И взгляд его был полон разочарования. Чимин проглотил ком в горле и почувствовал, как теряет силы, как тяжелеет собственная голова, и шея больше не способна её удержать. Он несмело разрывает зрительный контакт, потупляя взор, и смиренно кладёт голову на чужие колени, не проронив ни слова. Юнги не шевелится целую вечность, но потом всё же зарывается пальцами в волосы альфы, пропуская их между пальцев, перебирает пряди. И думает о том, как будет пить чай с Тэхёном в оранжерее их с Чонгуком дома и как тяжело ему будет отвыкать от столичной жизни.***
Побережье, усыпанное перламутровыми ракушками, переливалось бледно-розовым и выглядело как настоящее чудо. Прозрачная голубая вода обманчиво выглядела спокойной. Прогретый солнцем воздух пах солью и безмятежностью. Вопреки ожиданиям омеги, вокруг не было ни одной живой души. По крайней мере, Тэхён никого не заметил. А он внимательно искал. Но никого так и не нашёл. Только улыбающегося ему Чонгука. Омега стоял в воде по щиколотку и наслаждался тем, как слабые волны приятно щекочут, не мешая любоваться дном, покрытым гладкой разноцветной галькой, по форме и виду напоминающей растекшиеся капли из цветного стекла. Красиво и так завораживает, что Тэхён никак не может перестать их рассматривать. Врос в них стройными ногами и радуется, как ребёнок сладкой вате. Чонгук сначала не мешал. Сидел на берегу, наблюдая за чужой неподдельной радостью, и ракушки перебирал. Давно он тут не был, но, к общему счастью, ничего не изменилось. В этом месте царила идиллия и иллюзия мирной жизни. Опровергнуть это могли только корабли на горизонте и фата-моргана. Отряхнув руки от несуществующей пыли, Чон ловко поднялся и приблизился к омеге со спины, осторожно обнимая за талию и тем самым заставляя выпрямиться. — Ты мешаешь мне созерцать прекрасное, — возразил Тэхён, почувствовав спиной тепло чужого тела. — Ты уже полчаса стоишь в одной позе. Поясница не затекла? — альфа отстранился на необходимое расстояние и, соскользнув одной рукой к нижнему участку омежьей спины, стал плавно разминать. Тэхён почувствовал, как по его коже в разные стороны забегали мурашки. Поясница и правда затекла, но Тэхён не обращал на это внимание, пока его не оповестили о возникшей проблеме. Чон приятно надавливал, заставляя мышцы расслабиться. Контраст прохладной воды и горячих пальцев мужа непривычным образом будоражил. Когда Чонгук закончил своё нехитрое дело, Тэхён подумал, что может вернуться к своему, и хотел было наклониться, но его вновь обняли со спины, прижимаясь ещё плотнее. Альфа опустил подбородок на омежье плечо, прикрытое тонкой футболкой с длинными рукавами, спасающей белую кожу от ненужного воздействия солнечных лучей. На самом Чонгуке сейчас была надета такая же. И льняные шорты до колен. Почти как на Тэхёне, только бóльшего размера. — Это самый красивый закат, что я видел. Ума не приложу, как мы успели его застать, — омега попытался сфокусироваться на кораблях в далеке, а не на обнимающих его руках и тёплом дыхании, опаляющем щеку. — Это самая западная точка материка. Я хотел тебе показать ещё в первый день, но тогда мы бы просидели все дни на пляже. Вернее, я бы просидел, а ты бы стоял в воде до съежившихся пальцев, — беззлобно усмехнулся Чон. — Давай окунёмся, а на обратном пути набери себе этих каменюг. Приедем домой, я куплю тебе аквариум для них. Будешь смотреть, когда захочется. — Их можно забрать? — округлил глаза Тэхён. — Можно, если очень хочется, — подтвердил. — Мне хочется, — повернул голову к альфе, встречаясь с ним взглядом. Повисло молчание, перебиваемое только шумом прибоя. Не хватало крика чаек, о которых омега слушал рассказы учителя в младшей школе и читал в книжках с картинками. Но эти птицы вымерли больше полувека назад. Поэтому кроме волн нарушать тишину некому. Тэхён завозился и выбрался из объятий, чтобы развернуться. — Если я буду давать и позволять тебе то, что хочешь, ты будешь так же добр ко мне? — вдруг прищурился омега. И Чонгук сначала растерялся, но быстро поняв, откуда растут ноги, рассмеялся в голос, откидывая голову назад. — Слышу чужой голос в твоих словах. Общение с Юнги не прошло для тебя даром, — успокоился Чон. — Он уже успел тебя чему-то научить. — Не смейся надо мной, — возмутился, хмуря брови. — Мне кажется, тебе не стоило делиться со мной хитростью, — Чонгук коснулся губами виска, а потом щёки Тэхёна. — Мне кажется, это не повлияет на результат, — рассудил омега и, обхватив чужое лицо руками, поцеловал, с напором сминая губы и требовательно скользя между ними языком. Альфа не будет даже пытаться спорить с этим утверждением. Не имеет смысл, ведь Тэхён прав. Генерал уже готов весь мир положить к ногам своего омеги. И сейчас посылает одному сварливому и вредному дракону мысленную благодарность за полученную от Тэхёна смелую ласку.***
Заставить Тэхёна выйти из воды оказалось задачей не из лёгких. Но плавать с ним рядом до посиневших губ было почти так же приятно, как эти солёные от воды губы целовать. Омега нырял, намочив волосы и заставляя их тем самым заметно потемнеть. Брызгался, поддаваясь игривому настроению, и никак не хотел прекращать своё веселье. Когда совсем стемнело и стало ясно, что Тэхён продрог до костей, Чонгук, не принимая больше никаких возражений, закинул его себе на плечо, как ростовую куклу, и вынес на берег, пропуская мимо ушей любые протесты. — У нас есть купальня и бассейн, Тэхён, — вздыхал альфа. — Ты точно эльф? Может, я взял в мужья русалку? — пошутил, но Тэхён не смеялся, а наоборот, помрачнел. — А что, если так? Ты бы не стал связывать себя узами брака с грязнокровкой, правда ведь? Вообще не обратил бы на меня внимания, будь у меня взаправду какой-нибудь ген русалки, —слова эмоциональные, но проговаривал их омега спокойно. Устал за насыщенный событиями день. — Я обратил на тебя внимание, потому что ты тот, кто ты есть, — так же устало ответил Чон. — А ты сам? Относился бы ко мне иначе, не будь я генералом имперской армии? А, скажем, каким-нибудь плотником? Тэхёна этот вопрос не застал врасплох. Он уже думал о подобном, но не пришёл к общему знаменателю, потому что не смог отделить альфу от его погон. Но сейчас, когда перед ним Чонгук в мокрой простой одежде не по форме, со стекающими с волос каплями воды, представить становится легче: — Я мог бы тебя полюбить. Будь ты не тем, кто ты есть.***