«Я смелый только тогда, когда нужно. Быть смелым — это ещё не значит,
что нужно специально искать неприятности.»
***
Чонгук издал почти беззвучный смешок. Тэхён напоминал ему маятник своим поведением. То отдалялся, то приближался лишь затем, чтобы снова оказаться дальше. Омега одновременно предсказуемый в своих манипуляциях и вместе с тем полон сюрпризов. Восхитительный до кончиков ресниц. — Тэхён, — тихо и вкрадчиво начал альфа. — Завтра нам предстоит долгий путь. Мы будем ехать в автомобиле, — Чон сделал паузу и не смог сдержать улыбки, которая пробралась в голос. — Ехать долго, — ещё одна пауза. — И сидя. Тэхён пытался привыкшими к темноте глазами разглядеть чужое лицо, чтобы убедиться в том, что Чонгук посмеивается над ним в такой неподходящий момент. — Ты снова меня возненавидишь, если сегодня мы станем… физически ближе, — с трудом подбирал слова альфа, и к концу предложения голос его стал серьезным и даже с поволокой грусти. Тэхён поджал губы. До него сразу дошёл смысл произнесённого Чоном объяснения. Стала понятна и причина ухмылок альфы. Тэхён почувствовал себя глупо и даже как-то унизительно. Мало того, что сам предложил себя, так ещё получил отказ в вежливой и логичной форме. Аргументов для возражения у омеги не было. Он согласился с Чонгуком и даже был благодарен за такую заботу. Здравый смысл даже сейчас оказался выше желаний. Тэхён молча кивнул. И хотел было встать, чтобы обойти кровать и занять свое место. Отвернуться и как можно быстрее заснуть, а утром сделать вид, что этого разговора не было. Отличный план действий, возникший в голове за секунду. Но Чон в который раз вмешался в планы, перехватив омегу и потянув на себя. Тэхён от неожиданности широко раскрыл глаза и замер, пока тёплые руки приятно и уже привычно сжимали его талию. Омега воспринял это как сигнал того, что Чонгук передумал. Руки альфы с талии опустились на поясницу и неспешными поглаживаниями поднялись к острым лопаткам. Приятно. Чонгук всегда касался с неким трепетом. Так бережно и осторожно, словно Тэхён хрупкий и может рассыпаться от менее бережного обращения. Омега улыбнулся и помахал здравому смыслу своей изящной рукой на прощание, прежде чем прижаться к приоткрытым губам альфы и сразу углубить поцелуй. Чонгук, не заставляя ждать, ответил, прижимая к себе ещё теснее. Жадно вгрызался в чужие губы, будто Тэхён дёрнул какой-то выключатель, и альфа резко переключился, отпуская себя. Но и так было приятно. Омега чувствовал жар чужого тела и напряженные мышцы. Чувствовал, как колотятся оба их сердца. Как не хватает воздуха. Тэхён стал задыхаться, потому что не успевал сделать вдох. Чонгук прикусывал его губы, не больно, но ощутимо. Сминал, посасывал, вылизывал рот, сплетаясь языками. Как голодающий, дорвавшийся до еды. Пытался насытиться. Тэхён заёрзал, чувствуя своё и чужое возбуждение, и издал хриплый стон. Внизу живота растекалась горячая лава. Ставшие чувствительными истерзанные губы тоже пылали. Каждое прикосновение обжигало. Омега не заметил, как оказался на спине. Понял это только когда ощутил тяжесть чужого тела. Тэхён неуверенно надавил на широкую грудь альфы лишь для того, чтобы получить немного свободы и, наконец, сделать полноценный вдох. Чонгук сразу же отстранился, раз за разом шумно втягивая воздух и приходя в себя. Опомнившись, он поднялся на вытянутых руках, отдаляясь окончательно, и со стоном повалился на пустую сторону кровати, закрывая лицо руками. Тэхён не понял, что сделал не так. Ему самому нравилось до вспышек фейерверков в глазах. — Прости меня, — скрипуче зашептал альфа. — Я слишком увлёкся, — продолжил шептать под тяжёлое дыхание омеги. — Тебе нечего бояться. — Я и не боюсь, — глуповато и даже немного блаженно улыбнулся Тэхён. — Хотя… — протянул игриво. — Помню, как кто-то просил его не провоцировать, потому что этот кто-то не сможет остановиться, — улыбаясь уже во все тридцать два и повернувшись набок, чтобы пусть и слабо, но все же увидеть реакцию. — Я не животное, — помолчав, выдал Чонгук, не разделяя чужое веселье. — Сказал тогда так только чтобы ты не думал, что можешь вертеть мной, как вздумается. Тэхёну стало ещё смешнее. Потому что он может. Но Чонгук с этим, кажется, уже смирился. Да и омега вроде как не сильно злоупотребляет чужими чувствами. Возбуждение никуда не делось, но рассудок просыпался с каждым новым вздохом. — Я не смогу сейчас заснуть, — признался Тэхён. — Я тем более, — наконец рассмеялся Чонгук. Нервно, но чувствовалось, как он расслабляется и притягивает к себе Тэхёна, заключая того в объятья. Чонгук прижался губами к виску омеги, вдохнул запах волос, ненадолго зарываясь в них носом, поцеловал в макушку, и Тэхён повернул лицо, подставляя его под невесомые прикосновения губ, которые тут же начал оставлять Чон. Было щекотно и волнительно, но вместе с тем успокаивало. Омега искренне улыбался одними губами, уголки которых тоже удостоились поцелуев. Альфа не прекращал. Спустился ниже, зацеловывая шею уже более ощутимо, но так же нежно. Тэхён и тут не остановил, только запрокинул голову и зарылся длинными пальцами во вьющиеся волосы альфы, мягко их перебирая. Всё тело будто проснулось от долгого сна. Каждая клеточка встрепенулась и задрожала. Задрожал весь Тэхён. Пальцы на ногах самовольно подгибались, пока Чонгук всё ниже спускался губами. Пока его руки мучительно медленно расстегивали пуговицы пижамы. Омеге казалось, что он уже лежит в луже собственной смазки. Она наверняка потекла бы по ногам, стой он сейчас на своих двоих. Расправившись с рядом надоедливых перламутровых пуговиц, Чонгук вернулся к своему занятию, продолжая выбивать из омеги сдавленные и так приятно ласкающие слух стоны. Тэхён снова заёрзал, когда влажные губы сжимали чувствительные горошины, заставляя гореть всю грудь. Омега застонал громче и надавил на затылок Чона, заставляя того прижаться сильнее. Альфа обвёл языком ореолы, цеплял зубам и вбирал в рот затвердевшую плоть, пока Тэхён почти хныкал. Чонгук жалел, что не мог увидеть его лицо в этот момент. Оно наверняка искажено удовольствием и возбуждением. Чон представил сведенные к переносице и заломленные брови омеги, его приоткрытые алые губы, влажные от частого облизывания и недавних поцелуев, прикрытые блестящие глаза с поволокой возбуждения. Чонгук позволил себе озвучить слова восхищения между частыми поцелуями. Наслаждаясь стонами и дрожью омежьего тела. Проведя дорожку поцелуев по впалому мягкому животу, который напрягался от каждого касания губ и языка альфы, Чон остановился, сжав пальцами пояс брюк. Тэхён согласно кивнул, громко выдохнув. Брюки, хоть и свободные, ночные, в обычное время никак не стесняли движения, сейчас давили и неприятно прилипали к телу. Скинуть их в эту минуту было чем-то жизненно необходимым. Тэхён впервые за ночь обрадовался, что задёрнул шторы. Тела своего он не стеснялся, но застеснялся своего уязвимого вида. Хотя на Чонгука посмотреть хотелось. Чтобы убедиться, что тот так же раскраснелся и разбит. Омега дрожащими руками помог стянуть с себя оставшуюся одежду, приподнимая бедра. Ноги дрожали и сами разъезжались в стороны. Тэхён совершенно утратил контроль над собственным телом, полностью вверяя его альфе. Чон встал на колени меж стройных разведенных ног, которые держал в руках. Коснулся губами тонких щиколоток, острых коленок и жадно выцеловывал внутреннюю сторону бёдер. Обласкал тазовые косточки. Вновь мазнул по нижней стороне живота, совсем рядом с чужим изнывающим возбуждением. Тэхён толкнулся в воздух, изнывая от желания. Смазка сочилась с двух сторон, и он чувствовал себя очень грязным. Греховным. Изнеженным. Желанным. Прикусил губу до боли, чтобы только не начать мольбы о продолжении. Но Чонгука молить не требовалось. Он продолжил свою сладкую пытку ещё несколько долгих секунд, а затем, наконец, коснулся губами чувствительной головки. Тэхён всхлипнул, подаваясь навстречу, и Чон стал сильнее надавливать, вылизывая до самого колечка мышц, быстро сокращающегося и выпускающего из себя всё больше смазки. Стоило языку обвести края мышц, омегу подкинуло на простынях, но Чонгук удержал его на месте, не позволяя отстраниться. Вылизывал, стараясь извлекать как можно меньше звуков, чтобы не смущать Тэхёна. Который со звонким вскриком излился себе на живот, не продержавшись и десяти минут. Для него было слишком много всего. Губы и язык альфы были везде. Его горячий рот вместил в себя всю длину омежьего члена. Тэхён метался по простыням, не зная, отстраниться ему или прижаться сильнее. Он позволил себе толкнуться в узость чужого горла, способный осветить спальню искрами из своих глаз. Чонгук то спускался к колечку мышц, жадно вылизывая его, то возвращался к быстро твердеющему возбуждению, вбирая в рот и плотно обхватывая губами. Тэхён сбился со счета, сколько раз его слишком отзывчивое тело содрогалось в блаженстве. Чон же лишь поглаживал себя через ночные брюки и хрипло постанывал, пока его омега срывал голос. Во рту пересохло, а сил, казалось, не осталось ни на что, но Тэхён все-таки приподнялся, утягивая альфу за собой. Поцелуй ленивый и неторопливый, но от этого не менее сладкий. Сделав ещё одно усилие над собой, омега перевернул Чона на спину, седлая его, и стал раскачиваться, раз за разом проезжаясь по альфему возбуждению, пока тот сжимал губы и впивался пальцами в сжимающие его бёдра. Тэхён рвано выдохнул и оттянул чужие брюки в сторону, давая немного желанной свободы. Обхватив кольцом пальцев влажный от предэякулята член Чонгука, он стал ритмично водить рукой, продолжая раскачиваться в такт. Чонгук зашипел и в который раз мечтал увидеть своего омегу. Греховно прекрасного. Растрёпанного и обнажённого. Старающегося сделать приятно. Чон стал подмахивать бёдрами, как в бреду повторяя слова восхищения, когда почувствовал приближающуюся разрядку, и стоило Тэхёну замереть, запрокинув голову в очередном оргазме, альфа простонал в унисон, пачкая пальцы омеги и собственную одежду.***
Кровать стала непригодна для дальнейшего пребывания в ней. Поэтому осталась пустовать со всем устроенным на ней беспорядком. Чонгук нашёл в шкафу мягкий плед и, бросив его на достаточно длинную, но недостаточно широкую софу, перенёс на неё засыпающего Тэхена. Вообще-то альфа вполне мог бы заснуть на кровати. Осознание того, что простыня насквозь пропитана соками его драгоценного Тэхёна, только будоражило и заставляло блаженно улыбаться. Но омега наотрез отказался там спать. А у Чонгука для споров было слишком хорошее настроение. Чтобы уместиться на неравнозначной замене кровати, лечь пришлось в обнимку, слипшись друг с другом. И Чон бы соврал, если бы сказал, что ему эта перспектива не нравилась. Омега заснул, слушая ровное сердцебиение под ухом. А Чонгук — вслушиваясь в родное дыхание. И никак не мог перестать улыбаться. Реальность казалась сном. Словно альфа заснул, пока ждал Тэхёна из ванной, и ничего этого не было. Но даже если и так, Чон меньше всего на свете хотел бы сейчас проснуться. А Тэхён так вымотался, что даже подумать перед сном не успел. Сразу провалился в сладкую негу, окружённый нежностью и теплом.***
Юнги бежал со всех ног, часто оглядываясь и хохоча. Дыхание сбилось, но это его совершенно не заботило. Он ураганом проносился мимо ничего не понимающих горожан, петлял и периодически показывал язык паре своих несчастных преследователей. Сбегать от, как Юнги был убежден, ненужной ему охраны, неизменно приставляемой к нему Чимином, было одним из любимых развлечений дракона. Он подначивал их негромкими выкриками, замедлялся, петлял, прятался за углом и выпрыгивал, чтобы напугать, а затем улизнуть. Ребячество? Может быть. Но детство у Юнги закончилось слишком рано. Да и радостей в жизни было не так уж и много. И озадаченно-вымотанные лица злых охранников, которые в конце концов ничего не могли ему сделать, были особым сортом восторга. Однако Юнги не учел, что местность он знает плохо. Предчувствие, конечно, помогало ему не встрять в неприятности, но, будучи сильно увлеченным процессом, легко совершить ошибку и не заметить знаки судьбы. Слишком сильно разогнавшись и едва не уронив какого-то подвыпившего гражданина с комично-пышными рыжими усами, Юнги споткнулся и почувствовал, как земля стремительно приближается к его лицу, явно пытаясь напасть. Он выставил руки перед собой, готовясь к неизбежной боли, и рефлекторно зажмурил глаза, чтобы в них не попала пыль. И… ничего не произошло. Юнги на секунду будто бы повис в воздухе. Потом ощутил резкий рывок назад, и вот он уже стоит на ногах. Но, не успев прийти в себя и толком осознать, что вообще произошло, Юнги схватили за руку и уволокли в какой-то переулок. Он даже испугаться не успел. Хотя ему вообще несвойственно было пугаться. И… снова ничего не произошло. Перед Юнги стоял незнакомец и придирчиво его рассматривал, поджимая губы и недовольно щурясь. — Что ты натворил, раз за тобой гонится двое солдат? — грубо выплюнул незнакомец, не переставая сверлить глазами две сквозные дыры. Юнги часто заморгал. Альфа перед ним выглядел как типичный солдафон. Одет по форме. Офицер. Низкий хрипловатый голос и берцы не по погоде. — Ты контуженый или недавно приехал? — усмехнувшись, уточнил Юнги, будучи уверенным, что его уже каждая собака в части и лагере знает. Если не в лицо, так по описанию. Стоило пару раз появиться под руку с генералом Паком, и сплетни разлетались быстрее, чем Юнги успел устать от общества упомянутого. Ответом послужило молчание и ещё сильнее потяжелевший взгляд. Юнги снисходительно вздохнул. — Просто хотел прогуляться в одиночестве. Я приехал погостить в это захолустье к другу, — почти не соврал Юнги, решив объяснить своему спасителю что к чему, но без лишних подробностей. — Но генералы — народ бдительный, — так обаятельно улыбнулся, что у альфы по лицу пробежалась озадаченность. — Это моя охрана, — на всякий случай уточнил. — Прилипалы. Чтоб их! — оглянулся проверить, не нагнали ли их. — Мне нужно личное пространство. Мне нужен воздух. И возможность спокойно подумать. Побродить по улочкам… — Найти себе приключений на мягкое место, — перебил незнакомец и скептически выгнул бровь. — И чего я только время на тебя трачу? — закатил глаза Юнги. — Ты наверняка такой же, как они. — Я ещё хуже, — спокойно согласился. — Я, пожалуй, пойду по своим делам, а ты пока шнурки потуже затяни, — Юнги отсалютовал рукой и, развернувшись на пятках, добавил, осторожно выглядывая из укрытия и ища в толпе своих стражей. — Спасибо, — повернулся, улыбнувшись и подмигнув напоследок. — За помощь.***