Я искала тебя несколько жизней

Ари мрачно сидела на полу перед остеклённой частью стены, открывающей вид на реку, и пила овсяное молоко с таким выражением лица, будто это было худшее из всего, что она пробовала в своей жизни. — Не сиди на холодном, сколько раз тебе говорил, — Старк появился из-за угла и остановился перед ней, глядя сверху вниз. — Мне ничего не будет, сколько раз вам отвечала. — Тогда подвинься, — он уселся на пол рядом с ней. Какое-то время отец и дочь молча сидели, глядя на открывающийся за окнами пейзаж. — Ты, конечно, жена бога коварства, но не вздумай решить, что вокруг тебя сплошная ложь и я говорю неискренне. Ари взглянула на него. — Когда мы начинали эксперимент, я относился к нему как к своему очередному детищу, ещё бы — создание сверхчеловека, к нему — да, но не к тебе. Я не задумываясь пожертвовал комфортом и нормальностью твоей жизни, чтобы просто подобрать наиболее выгодные для разработки проекта условия. Но, Ари… — он помолчал. — То, что эксперимент пошёл не по плану, стало понятно почти сразу. Потому что ты — это ты, и как бы я не старался относиться к тебе как к игрушке… в глубине души я всегда видел в тебе свою дочь. Ари усмехнулась. Старк взглянул на неё. Идеальное личико с пропорциями, выверенными искусственным интеллектом до миллиметра, и мрачная злая улыбка, признак расшатанной психики, склонности к неподчинению и отсутствия стремления к созиданию: злой гений тянется к разрушению — себя или мира, неважно. — Что я такое? — после продолжительного молчания спросила Ари. — Человек или робот? — В известном смысле — человек, да. Если бы можно было отменить склад ума и оставить лишь ум, ты была бы идеальным оружием. Но у тебя есть черты характера, образ мысли, может, душа, если она существует. — Почему вы сказали, что вы мой отец? — Я не мог не добавить своё ДНК в твой генетический код, когда тебя создавал. Если провести тест на отцовство, совпадение будет около 99 процентов. — И что вы почувствовали, когда я предала вас дважды? — Я был почти уверен, что это произойдёт. Не ожидал такого масштаба, разве что. — Кто ещё знает? — Никто. Джереми знал. Ари вздрогнула. — Он был единственным, кого я до конца посветил в суть проекта, остальные… участвовали в разработке, но не знали конечной цели. Да и их уже по большей части нет в живых. Чтобы проделать работу такого масштаба, нужно девяносто процентов жизни угробить на подготовку к нему. Это тебе знание досталось легко и непринужденно. Помнишь, как в Старк Индастриз тебя рвали на части из-за одного лишь возраста и происхождения? — Сейчас на меня все тоже косо смотрят, — то ли пожаловалась, то ли похвасталась Ари, почему-то вдруг оттаяв, как будто приняла это перемирие. — А как ты хотела? Много же вы с Локи крови у нас выпили… — Когда это было-то. — Ну да, всего-то пара кварталов в Нью-Йорке до сих пор не восстановилась, действительно, что такого? — Вы на мозги мне капать пришли? — Боже упаси. — И что мне делать? — Спасать Землю, что же ещё. Флешбек. Нью-Йорк, 2008 Когда Ари впервые переступила порог главного офиса Старк Индастриз, ей только недавно исполнилось шестнадцать. Старк ждал ее у себя в кабинете. — Твой проект, благодаря которому ты здесь, — чушь собачья, — заявил он с места в карьер, энергично откусывая половину внушительных размеров сэндвича и демонстративно не обращая внимания на то, как Ари с восхищением оглядывает все вокруг. — Ещё раз принесёшь что-то подобное — уволю к чертям. Сядь. Ари послушалась. — Откуда ты знаешь английский? Я имею в виду разговорную речь. У тебя почти нет акцента. — В самолете рядом со мной сидела пара из США. Я весь полёт подслушивала, о чем они говорят, и так запомнила, как это должно звучать. — А язык учила специально? — Нет, но для проекта мне понадобилась специализированная литература, аналогов на русском нет. Пока читала, поняла структуру, а дальше просто… — Сколько времени тебе на это потребовалось? — Около суток. — Идеальное аудиовизуальное восприятие и чувство языка… Что ж, неплохо, если в тебе есть не только математическое начало, но и гуманитарное, хотя это тоже, скорее, аналитика, чем... Впрочем, ладно, я это к чему — перестань так сильно выделять звук «р», меня это раздражает. Ари неуверенно улыбнулась. — Жить будешь прямо здесь, тебе выделят комнату. Не апартаменты, конечно, но жить можно. Я отдам тебе в распоряжение ветвь ядерной энергетики, и честно говоря, я тебе сочувствую. Твоё дело сейчас — не только совершенствоваться в том, в чем ты, надо думать, что-то смыслишь, и создавать новое на благо компании, тебе придётся руководить командой. Командой людей с мозгами, учти, не впишешься в их общество — они тебя сожрут. Не вывезешь все это — поедешь домой, справишься — будешь моей правой рукой. Считай, у тебя испытательный срок на год. В курс дела тебя введёт Джереми, это мой помощник… и друг. По сути он твой подчиненный, но постарайся прислушиваться к нему. Эй, я для кого распинаюсь? Он строго посмотрел на Ари, взгляд которой был прикован к сенсорной поверхности стола Старка с тянущимися по ней длинными рядами математических расчетов. Ари моргнула и посмотрела Тони в глаза. — Не во всех процессах дольше значит лучше. — О чем ты? — Вы любите изощренные длинные пути? Тут можно сделать изящнее. И проще. Старк перевёл взгляд на свои расчеты. — Ты не учитываешь срок жизни атома относительно наблюдателя. — Да на хую мы его вертели. Искусственные изотопы плутония для кого придуманы? — Дура, так нельзя, сертификацию не пройдём. Ты знаешь вообще, что это? Ари отняла у Старка беспроводной стилус и исправила его расчеты в двух местах — в начале и в конце, зачеркнув все, что было в середине, потом поднялась и пошла к двери. — А ваша команда людей с мозгами пускай подвинется. Джереми был тощий и маленький, с худым лицом, будто бы предназначенным для для человека, которому до конца дней придётся работать руками и считать копейки. Тем не менее, он был богат, для среднестатистического жителя Америки — очень богат, а для Ари — и вовсе сказочно. Ари бродила по Старк Индастриз, задрав голову и тараща глаза на все, что встречала на пути, когда ей навстречу вылетела маленькая полная женщина с искаженным злобой лицом и преградила девушке дорогу. — Сколько тебе лет?! — выкрикнула она Ари в лицо. — Сколько? — Шестнадцать… — Шестнадцать, — женщина злобно рассмеялась. — Я десять лет работаю на Старка, ещё десять я шла к работе в этой компании, и ещё восемь убила на то, чтобы получить образование в лучших университетах США, и когда я уже мечтала руководить отделом ядерной энергетики Старк Индастриз, ты, тварь, ещё даже на свет не родилась, тебя даже в проекте ещё не было!! Я положила всю свою жизнь на то, чтобы амбициозная мечта стала реальностью, и сейчас ты, мелкая сука, пришла и отняла ее, когда она была уже под самым носом!! Я сделаю все, чтобы твоя жизнь превратилась в ад, запомни… — Так разве я виновата, что ты всю жизнь угробила на то, чтобы плохо работать? Может, сначала надо сдать тест на айкью и посмотреть в зеркало без розовых очков, а уже потом винить тех, кто умнее и лучше тебя? — Ари сама не поняла, зачем полезла в ссору, ее характер не позволил ей промолчать, несмотря на то, что после предупреждения Старка она была готова к чему-то подобному. — Вот маленькая дрянь!! — Выкрикнула женщина. — Учти, ты на этом месте и месяца не просидишь! Со мной все, кто был тут до тебя!! — Особенно Старк, который взял меня сюда, да? — Старк слышал о моих разработках, ещё когда ты не родилась! — Наверно, потому и слышал, что ты информацию доносишь исключительно криком. От большого ума, видимо. — Ты бы так кадрами не разбрасывалась, девочка! Назначили тебя, а не меня, но стоит тебе хоть раз ошибиться, и ты улетишь отсюда в ту же помойку, откуда вылезла! А кто тебя поддержит здесь?! — Я поддержу. Джереми появился из тени, которую отбрасывала массивная колонна, отделяющая неровную наклонную стену с выступом от основного помещения. Джереми спокойно улыбался. — Успокойтесь, девушки, все не так страшно, как кажется. — И ты туда же! — выкрикнула женщина и снова развернулась к Ари. — Запомни, я этого так не оставлю. И ушла быстрым шагом в сторону офисных помещений. — Это Лин, — сказал Джереми. — Учитывай то, что судьба у неё нелегкая. Поставь себя на ее место и не возникай. — А у меня-то она легче легкого! Ты вообще кто и откуда меня знаешь? — Не будь эгоистичной. И прекрати жевать жвачку, ты в приличном обществе, а не среди себе подобных. Ари набрала воздуха, чтобы заорать. — Поспокойнее, пожалуйста, я провоцирую тебя, чтобы ты быстрее поняла, что в некоторых случаях грубая сила и крик не помогут. Но жвачку и правда выплюни. Так и повелось с самого первого дня. Ари сидела в офисе целыми днями, вникая в правила компании, а в оставшееся время продвигая разработки настолько совершенные, что Старк даже переставал обидно шутить, читая ее проекты. Джереми возился где-то на заднем фоне, незаметный и маленький, и молча исправлял, переделывал, упрощал, усложнял. А когда проект становился блестящим, делал так, чтобы Ари не узнала, кто довёл его до ума, и гордилась только собой. Ари выводила свою отрасль на дополнительное финансирование, вводила новые правила, которые никому не нравились, но работали, предлагала изменения в научных разработках, которые применялись ещё до ее рождения. А Джереми сидел в офисе и говорил ей в микронаушник, как вежливо сформулировать просьбу, кому позвонить и как оформить очередную бумагу. Ари проглатывала все, что слышала в свой адрес, или кричала в ответ, или договаривалась, или находила рычаг воздействия. А по вечерам Джереми сидел с ней рядом и подавал ей бумажные полотенца, пока она плакала. Весь первый месяц от Ари было мало толку и много беготни и крика. Все думали, что она не выдержит и сбежит. Ари осталась и отправила в разработку правки в проекте, до которых не додумался Старк. Тогда все стали гадать, что она выкинет дальше — создаст самое смертоносное оружие в истории человечества или взорвет офис Старка к чертовой матери. На Ари смотрели неодобрительно. Шестнадцатилетняя девочка из России на руководящей должности в Старк Индастриз — само по себе событие, а если характер у неё взрывной и проблемы она умеет решать исключительно кулаками и криком — и вовсе поле для обсуждения. — Разговаривай с людьми прилично, — говорил Джереми. — Это с хуя ли? — отвечала Ари. — Не надо доказывать человеку, что он идиот, даже если он не понимает разницу между альфа и бета излучением, — напоминал Джереми. — Как этого можно не понимать?! — удивлялась Ари. — Трать деньги, которые зарабатываешь, — просил Джереми. — Ты должна быть не только красивой, но и ухоженной. — Я не буду надевать платья и делать ногти! — орала Ари. Так прошёл ещё месяц. — Ну и как тебе Ари? — полюбопытствовал Старк. — Венец творения человечества, нечто большее, чем совершенная форма оружия — скорее, высшая ступень развития человеческой расы, физически и интеллектуально, мое творение. — По мне, так неуравновешенная истеричка с травмирующим опытом, занижающим самооценку при одновременном нарциссизме, в душе совсем ребёнок. Но хорошенькая она у тебя получилась, Тони, право, красавица. — Биоинженеры постарались на славу, — Старк помолчал. — Ты думаешь, я просчитался? — Странные вы люди, гении. Потерять контроль, вот чего ты боишься больше всего. И при этом создаёшь не робота, а личность. Вложи ты шестнадцать лет назад ей в голову точную программу, создай ее из пробирки, как робота нового поколения, и не задавался бы сейчас такими вопросами, но нет, Тони, тебе интересны высокие ставки, все или ничего. Кто ее знает, кто знает… — Джереми сидел с хитрой полуулыбкой, как будто все тайны мира лежали у его ног, и он читал их легко, как открытую книгу. — Ты создал нечто совершенно новое и гениальное, но чем это обернётся — неизвестно. Однажды она либо приложит руку к спасению мира, либо уничтожит его. Старк пожал плечами. — Ты как всегда прав. — Лучше скажи мне, зачем ты обманываешь себя и меня. — В каком смысле? — Ты относишься к ней как к дочери или как к проекту? — Как к выгодной инвестиции, разумеется. — Ты сейчас врешь, Старк. — Почему Старк не переувольняет к чертям полкоманды? Они же не нужны. — Старку глубоко плевать. Это его бизнес, он идёт в гору, а как — уже дело тех, кому он делегирует задачи. Уволь сама. — Так мне потом ходить оглядываться. И все это надо обосновывать, подписывать, согласовывать… Я в дурдом уеду. — Тогда прекрати ныть, что твои блестящие проекты не могут нормально воплотить в реальность. — Они даже со мной не разговаривают! Ну, есть те, кто подлизывается, есть, кто в адеквате, а остальные либо смеются, что я постоянно ошибаюсь и ничего не знаю в вашей Америке, либо ненавидят меня и делают мне говно на каждом шагу. — Не «говно», а «неприятности». И где ты уже наслушалась американского сленга и мата? Не надо выражаться, ты в приличном обществе. — Что такого… А Лин вообще сказала, что я не начальство, а грязь из-под ногтей. — Она не могла так сказать. — Ты же уловил суть, не делай мне мозги! — Скажи напрямую Старку, что тебя не устраивает. — Я его боюсь. — Она тебя боится, Тони. — Я не понимаю, как с ней разговаривать! Она же маленькая, я не умею общаться с подростками. — Ты точно такой же, как твоя дочь. Сначала я вытираю сопли ей, потом выслушиваю претензии к жизни от тебя. Смешные вы, ей-богу. Вроде гении, а в прозе жизни как дети. — Почему вдруг она меня боится? И почему она до сих пор не отправила проект мне на рассмотрение? — Ее раздражает бумажная работа. А боится она тебя, потому что ты не показываешь своих эмоций. А все почему? Потому что бежишь от принятия своих же чувств. Сами не знаете, чего хотите, а потом ноете. Оба. Вообще ей нужен нормальный отец. Я бы на твоем месте давно ей рассказал. — Как я скажу ей, что она не человек? И что я отправил ее в ад, а сам следил за ее жизнью и ни разу не вмешался. — Поговорил бы с ней хотя бы без своих провокаций или взял куда-нибудь с собой. — Куда я ее возьму? Она двух слов связать не может без мата. И смотрит на все, как будто с Луны свалилась. — А как ты хотел? Алмаз не сразу становится бриллиантом. Мне нравятся ее агрессия и внутренняя сила, их только необходимо направить в нужное русло. И научить ее пользоваться своими мозгами и не бояться их. Ты знал, что у неё как минимум два психиатрических диагноза и очень сильные головные боли в связи с перегрузкой психики, которая не успевает за такой скоростью мышления? — Нет. Она же никогда не болеет. — У неё стопроцентный иммунитет, если можно так выразиться, и она не восприимчива к людским вирусам, бактериальным инфекциям, ну почти. Кроме того, она сама не контролирует регенерацию клеток и тому подобное, хотя в будущем сможет. А о психике ты, конечно, не подумал. — Мне было тогда не сильно больше лет, чем ей сейчас. — Начни с ней разговаривать, поинтересуйся ее жизнью. Как отец. Я сделаю, что смогу, чтобы раскрыть ее лучшие качества и убрать недостатки, но в ваших отношениях я бессилен. Джулс появилась в Старк Индастриз внезапно, и это было самое подходящее для неё слово. Все, что она делала, было резким, решительным, и при этом настолько свободным, что вокруг неё сразу создавалась атмосфера цунами в спокойном море. Она вошла в офис и повисла на шее у Джереми, чмокнув его в щеку. — Привет! Я на минутку. Потом повернулась к Ари, которая сидела на полу, игнорируя кресла. — Это и есть твоя гениальная подопечная? Ари поморщилась. Джереми усмехнулся. — Поздоровайся, что ты как нелюдь. — Привет, — процедила Ари сквозь зубы. — Не отвлекайся, пожалуйста, нам надо работать. Джулс ослепительно улыбнулась. — Все-все, ухожу. Смотрите, я постриглась, кстати! Она закружилась по просторному офису, и светлые прямые волосы взлетели и рассыпались. Девушка напоминала маленький самолётик из тонкого металла, вся ее фигурка была словно наполнена воздухом и светом. — Это кто? — Осведомилась Ари, когда она ушла. — Джулс. — Тупая как не знаю кто, сразу видно. — Не всем же быть гениями. Зато красивая. — На тролля похожа. То есть на эльфа, я путаю эти слова на английском. — Это комплимент? Ари промолчала. — Она тебе понравилась, верно? Признайся. — Обычная она, отстань. Ну симпатичная, ладно. Но тупая. Признайся тоже. — Она умеет себя подать, вот что важнее красоты. В этом она лучше тебя. А насчёт ума — иногда люди прячут его за внешней поверхностностью. У неё не слишком легкая судьба. — У тебя все несчастные и всех нужно принять и пожалеть. — А как ещё? Если ты позиционируешь себя как сильную личность, ты должна быть милосердной к более слабому. — Это бывшая твоя, что ли? — Да упаси боже. — Меня раздражают люди, которые в любой компании ведут себя как свои. — Она просто скрывает комплексы за простотой в общении. А человек она интересный. Если она тебе понравилась, поищи возможность с ней встретиться. У тебя же совсем нет подружек твоего возраста. Я понимаю, что тебе скучно с ровесниками, но все же. Голос Ари был слышен ещё до того, как она появилась в дверном проёме. — Да в рот я ебала эти подписи, этот совет, эти согласования, этот проект и эту работу в целом!! — орала она, пиная все, что попадалось ей под ноги. Джереми сидел в кресле, уставившись на голограмму, демонстрирующую одну десятую часть проектируемого оружия в разрезе. — Что тебе сказал директор? — А директора я вообще на хую вертела!! Он мне ещё говорит… Джереми развернулся в крутящемся кресле лицом к Ари, спокойно встретив ее взгляд. Лицо девушки раскраснелось, было видно, что она уже от души где-то поплакала, а теперь чрезвычайно зла. — Ари, директор утвердил твои правки? Ари с размаху села на пол и расшвыряла вокруг себя бумаги, которые до этого держала в руках. — Утвердил. Всю голову мне выебал, но утвердил. Вот же су… — И последнюю? — перебил Джереми. — Да отстань ты! Дай мне поорать, я столько говна выслушала! И последнюю. Ну как, половину, сказал, переделать к хуям и переоформить, но в разработку пустит. Я вообще не понимаю, почему я должна заниматься этими блядскими согласованиями, я вам дипломат или кто?! А оформлять сидеть, вон, как бабки в советской библиотеке, не лучше! Цифру туда, цифру сюда, да идите вы нахуй!! В эру искусственного интеллекта ещё так напрягаться!! Ари зашвырнула в воздух последнюю охапку бумаг. — Ты, вон, в ту же самую эру искусственного интеллекта чертежи все ещё от руки малюешь на начальных этапах разработки, как маленькая, все от каких-то своих школьных российских будней не отвыкнешь, ничего же, все терпят. Притом, что в Старк Индастриз про бумажку с карандашом даже уборщица скажет, что этот архаизм вымер, ещё когда ты не родилась. Ари обиженно посмотрела на него. — Знаешь, что он мне высказал?! Я вот Старку пожалуюсь. Она провела указательным пальцем правой руки по раскрытой ладони левой, под кожу которой был вшит миниэкран, и вывела изображение на сенсорную стену перед собой. Джереми улыбнулся, как будто до конца не решив, смеяться ему или плакать. — Ты зачем взломала систему безопасности? — нарочито строго спросил он. — Ну чтобы ты посмотрел записи с камер в комнате для совещаний, где глушится записывающая техника и хранилище скрытых записей защищено, ясен хуй. — Так они потому и защищены, чтобы такие как ты не подслушивали за начальством!! — Смотри давай, не ворчи, взломала же уже, чего начинать-то… Ари сидела на полу, окружив себя четырьмя мониторами и положив маленький, пятый, проецировавший над собой трехмерную полупрозрачную модель, к себе на колени, и увлечённо высчитывала параметры точно такой же, но усовершенствованной. Под каждой ее рукой лежало по прозрачной сенсорной доске с клавиатурой. Джереми молча исправлял за ней вычислительные ошибки, одобрительно кивал, когда у неё получалось, поднимал указательный палец, призывая к спокойствию, когда она сама замечала неточность и собиралась все бросить, и оформлял документы. — А ты давно работаешь на Старка? Ари явно давно надоело ее занятие, и захотелось поболтать. — Смотри, куда ляпаешь!! Сейчас бы вписала, и активационный анализ улетел. Мой отец работал с его отцом. — Прямо вот с Говардом Старком?! — Ари, у Тони, слава богу, только один отец. Да. — Сколько там? Ноль целых сколько, ты сейчас сказал? — Шестьдесят шесть в минус двадцать третьей степени. Зачем тебе это, это Джарвис сам посчитает, ты в школе на физике у доски отвечаешь, что ли? Не надо тебе это считать в уме. — Я уже все равно посчитала. Ну и что там дальше? — Дальше я не знаю, твоя идея, я только догадываться могу. — Иди в жопу. Так и что там батя твой? — Ничего, мы с Тони общались с самого детства. Потом он очень рано стал вращаться в высоких кругах и продолжил дело своего отца, а я спокойно закончил образование, и после этого он сразу позвал меня к себе. Как истинный гений, Старк окружает себя людьми, перед которыми может позволить себе капризничать, не выходя из образа, это либо очень близкие и давние знакомые, либо преданные фанаты, либо глупцы. — А ты кто? — Полагаю, первый вариант в комбинации с третьей. — Скромничаешь. А почему ты выше не идёшь? — А зачем? — Ну как… Вот сколько ты зарабатываешь? — Много, Ари, поверь. — Ну скажи, тебе жалко, что ли? — Никто в Старк Индастриз уже давно не работает за деньги, потому что в них купается. Примерно в два раза меньше, чем ты, хоть это ты посчитаешь без ошибки? — А у Старка состояние — двенадцать миллиардов долларов с хуем, ты бы шёл на повышение. Видел, кто его правая рука? Ты же лучше. — Я не создатель, Ари, в том и дело. Я хороший исполнитель, возможно, хороший специалист в той области, в которой работаю, и хорошо умею перекладывать бумажки, в которых сам Старк ничего не понимает. Но блестящий мозг, который генерирует свои идеи, всегда будет сильнее, чем тот, что анализирует и улучшает чужие. — А мой мозг… блестящий? — Нет, ты просто так управляешь целой отраслью в разработке ядерного оружия в свои шестнадцать. Ари улыбнулась. — На меня все смотрят как на врага народа. — А как ты хотела? Они всю свою жизнь шли к должностям, на которых сейчас протирают штаны за компьютерами, а ты родилась с законом трансформации энергии в голове, как ты хочешь, чтобы они на тебя смотрели? — Но я же все правильно делаю? Мне постоянно говорят, что так никто до меня не поступал, что это все слишком радикально и что я развалю компанию… — Я знаю, что ли? Никто не понимает, как правильно, просто пока кто-то это обдумывает, другие пробуют заведомо ошибочные варианты в надежде, что какой-то из них все же выстрелит. — А дети у тебя есть? Джереми помолчал. — Ну и что ты вдруг заткнулся? Это больная тема? Я думала, у тебя таких нет. — У меня есть дочь. — А у дочери есть проблемы, видимо? — Скажем, я совершил большую ошибку, когда она была совсем ребёнком. Она так и не забыла, если и простила, и кроме того, она почти не упоминает, кем мне приходится, мы просто изредка общаемся. Ари никогда бы не подумала, что и у Джереми в жизни есть неразрешимые вопросы, настолько в нем все было гармонично и логично. — Почему ты так правильно учишь жизни меня, если сам в своё время обосрался… извини, пожалуйста, я больше не буду выражаться. — А правильно ли? — Я чувствую, что меняюсь. В лучшую сторону, наверно. Ответь на вопрос. — Ты — моя вторая попытка, Ари, в тебе может воплотиться все то, что не сделал я. Карьера, любовь, вкус к жизни, взгляд на себя. «И отношения с отцом», — додумал он. — Ты должна научиться не только работать, но и отдыхать. Так начался новый день. Ари проснулась на полу своего офиса. Она просидела за работой всю ночь, а под утро заснула, положив голову на клавиатуру. — Да я вроде не устала. Давай сегодня доделаем. Ну, я доделаю, а ты оформишь. — Нет, сегодня мы поедем кое-куда. Завтра доделаешь. А оформишь послезавтра, сама. — Ну-у Джереми… — Хорошо, я оформлю, но с условием. Если сегодня ты будешь вести себя как интеллигентный человек и не скажешь ни одного нецензурного слова, так и быть. — К чему мне быть интеллигентной? Я ведь умная. Интеллигентность — это показатель того, что ты не тупое стадо, а я и так это знаю. — Интеллигентность — это показатель общества, в котором ты вращаешься, точнее, того, на которое ты претендуешь. Ты должна научиться чувствовать себя дорогой девушкой, а не девчонкой из бедного квартала. — Ой, все, ладно, так куда мы поедем? Сначала Джереми повёз ее одеваться. Ари натянула на себя платье, на вид скромное и будничное, но довольно короткое. Она взглянула на ценник и уже открыла рот, чтобы сказать Джереми, что сейчас же уйдёт отсюда, и тут осознала, что может себе это позволить. — Смотри не на цену, а в зеркало. Тебе нравится? — Я как дура. И в нем неудобно. Даже не сядешь. — Некоторые вещи покупаются не для удобства. — Ну все равно, можно я выберу сама? — Нет, ты опять влезешь в штаны и кроссовки. Почему ты так боишься своей женственности? — Вовсе нет… — Женственность не означает слабость, запомни. Можешь продолжать быть сильной, умной и решать свои проблемы сама, это ты умеешь, но не бойся того, что ты вдобавок красива. Сочетание внутренней силы с мягкостью и привлекательностью, что может быть лучше? Ари не нашлась, что ответить, настолько Джереми был прав и настолько ее раздражало, что ее лучший друг так просто влез к ней в голову и вытащил то, что заботило ее саму. — Почему ты так напрягаешься, когда я везу тебя развлекаться? — Не знаю. Я как будто не умею получать удовольствие. Всю жизнь нужно было оставаться собранной и решать проблемы. И сейчас мне уже кажется — если я расслаблюсь, то потеряю контроль. — А как ты контролируешь свою жизнь, когда употребляешь? — Надо знать меру. — Но ведь ты ее не знаешь. — Я уже жалею, что тебе рассказала! — Я не упрекаю тебя, у тебя была сложная жизнь и сложное окружение, но как можно говорить о контроле? Подумай о том, что ты подсознательно не позволяешь себе получать удовольствие от жизни из страха отпустить себя, потому тебя и тянет на вещества, расчёт количества которых, — ровно столько, чтобы поймать кайф, но не стать наркоманкой окончательно, — дает видимость того, что ты все держишь под контролем, но при этом ты точно так же отдыхаешь, как обычный человек, просто не признаешься себе в этом. — Мне сложно так далеко думать. — Прекращай торчать и радуйся жизни. И кстати, в отношении любви тебе нужно найти человека, с кем ты сможешь быть слабой. — Да не нужен мне никто! — Даже не начинай. Просто слушай своё сердце. Рано или поздно это произойдёт. Злоупотребление — это единственное, что меня в тебе раздражает. В Америке достать наркотики гораздо проще, чем у тебя дома, и это для тебя ловушка. Но зато я знаю, что тебе понравится в качестве замены. В казино было так накурено, что у Джереми голова шла кругом. — Все, пойдём, — наклонившись к уху девушки, шепнул он. — Хватит, хватит, нужно немножко успокоиться. — Там ещё рулетка есть!! — глаза Ари блестели. — Даже думать забудь! Посчитай, сколько ты выиграла за сегодня? — В два целых, две десятых и одну тысячную раза больше своей зарплаты в Старк Индастриз в месяц. — Вот и пойдём, пойдём, нам надо на улицу. Не пей ты больше, говорю, хватит, и так молодец. — Я имею право расслабиться хоть раз за то, что сдала сегодня свой самый лучший проект?! — ныла Ари в машине. — Так шло хорошо! Ты был прав, мне очень нравятся азартные игры! — А как ты выигрываешь? — спросил Джереми. — Просчитываю комбинации на такой скорости, на которой человеческий мозг не способен. Потому мне и скучно, что это легко, хотя, конечно, иногда я ошибаюсь, и тогда в дело идёт человеческий фактор. Надо разговорить человека, чтобы понять, кто перед тобой. И тогда его легко обмануть, когда честно не получается. — Ну ладно, в покере ты просто считаешь, а в рулетке? Там же все решает случайность. — Поэтому мне и нравится, что хотя бы здесь я ничего не решаю и могу побыть обычным человеком. — Но как ты постоянно выигрываешь? — Не знаю, мне просто везёт. — Скажи, Ари, а мужчины тебя интересуют? Ари подавилась водой, с помощью которой пыталась срочно протрезветь, и уставилась на Джереми. — Столько сегодня было симпатичных молодых людей вокруг тебя, и с твоей харизмой, больше похожей на флирт, они просто голову теряли, несмотря на то, что ты даже не старалась, и тем не менее, игра тебя притягивает и развлекает, а отношения — нет, почему? Ари пожала плечами. — Никогда не задавалась этим вопросом. — У тебя уже был кто-нибудь? — Нет. Видно же. — Если судить по рассказам о твоей разгульной жизни, всякое можно подумать. Ари не обиделась, потому что на Джереми в принципе нельзя было обижаться. — Не знаю, я не ищу удовольствия в отношениях. То есть, смотри, есть секс, и он меня мало интересует в силу того, что я не особо понимаю, что это такое, но это просто удовольствие. А есть любовь, это разные вещи. Любовь, скорее, игра, такая же, как азартные игры и зависимости от веществ. — Может, отчасти ещё и поэтому ты употребляешь? Попробуй переключиться. Есть у тебя кто-нибудь на примете? — Я так не хочу. — А ты захоти. Джулс нашла Ари сама. Ари сидела дома у Джереми. Это был небольшой коттедж с внутренним двором и бассейном под открытым небом. Часть окон выходила на проезжую часть. Джулс спрыгнула с велосипеда, и тот со звоном повалился на газон. — Ой. Ари высунулась из окна. — Привет. — Ты что, научилась здороваться?! Я рада тебя видеть! — Ты к Джереми? — Я за тобой. Поехали. Сама не зная, почему соглашается, Ари вылезла из окна. Джулс подняла велосипед с земли и запрыгнула на него. — Садись за мной, ты тощая, тут хватит места, только держись крепче. Ари устроилась за ее спиной и несмело положила руки Джулс на талию. Велосипед сорвался с места и покатил под гору, Джулс разогналась до такой скорости, что волосы развевались на ветру, белые прямые пряди попадали Ари в лицо, ветер свистел в ушах, а сердце замирало, как в коротком сне, когда кажется, что резко падаешь с высоты. — Держись как следует! Ари обхватила талию Джулс, и почему-то от скорости, от этой близости, от исходящей от Джулс атмосферы лёгкости, от приятного ощущения отдыха в прохладный, но солнечный день Ари вдруг подумала, что с этим человеком ей очень хорошо. Джулс сняла одну руку с руля и положила ее поверх пальцев Ари. Они остановились на краю парка. Здесь были лужайки, а невдалеке начиналось что-то вроде рощи. Ари никогда не видела такого ухоженного, но в то же время совершенно дикого леса. Людей вокруг не было. — Что это за место? — Из какой глуши ты вылезла? Это просто парк. У вас парков нет, что ли? — Есть, просто… it‘s a completely different vibe, понимаешь? Я не могу привыкнуть, это не значит, что здесь все лучше… — Ладно, не злись, пожалуйста. Я ни в коем случае не хочу обидеть твоё происхождение, просто спросила. Сейчас объедем парк вокруг, купим вкусной вредной еды и вернёмся, если тебе так здесь нравится. Ари все не могла привыкнуть к мысли, что почти совсем незнакомому человеку не все равно, нравится ей что-то или нет, злится они или нет. Это было вроде и приятно, но заставляло смущаться и чувствовать себя не в своей тарелке, как будто она обязана что-то сделать взамен. Через полчаса Джулс демонстративно повалилась на траву. — Что-то я утомилась. Поухаживай за мной. Ари усмехнулась. — На, открой, — Джулс протянула ей бутылку. — У меня сил не хватает. Ари повернула крышку без малейших усилий. — Слушай, а ты не задумываешься, почему у тебя организм работает не как у обычного человека? — Я не обращала внимания. — Ничего себе! Я бы точно обратила внимание на то, что мне не нужно ходить в туалет! — Так это же хорошо. Точнее, это не вызывает дискомфорт, наоборот. А зачем разбираться в том, что и так работает? — А зачем разбираться в том, как работает твой мини-реактор? — Не мой, а Старка. — Не скромничай, Джереми много рассказывает про тебя, так что я в курсе, чем вы занимаетесь. Я думаю, ты просто сбегаешь от самой себя, ставишь себя на последнее место. В чем угодно интересно разобраться, а на себя — плевать, пусть катится как катится. — Почему ты так уверенно говоришь? — Потому что я поступаю так же. — А давно ты знаешь Джереми? — Он со мной с рождения. Он довольно… хорошо умеет искать дорогу к человеку в душу. Ведь и для тебя он, считай, не лучший друг, а личный психолог. Он очень помог мне в своё время. Я была тогда ещё ребёнком. — Мне показалось, сейчас у вас напряжённые отношения. — Потом кое-что произошло. Джулс замолчала. — Не расскажешь? — А ты расскажешь мне о своих проблемах? Ари пожала плечами. — Проблемы на то и проблемы, что они касаются только того, кому принадлежат. Джулс зашуршала упаковкой и положила в рот кислого червячка. — Вот что. Ты ведь смотрела «Сумерки»? Только не говори, что нет, они только что вышли, их все смотрели. Разговаривать с Джулс было так просто, что Ари сама не заметила, как прошло несколько часов, и только то, что небо начало темнеть, заставило ее взглянуть на время. Ари подумала, что разговор считается интересным, если потом не можешь вспомнить, о чем он был. — Я думаю, — говорила Джулс. — Тебе не помешало бы увидеть себя с косметикой. Вопрос самоидентификации, если видишь себя разной, быстрее принимаешь… — Джереми все хочет потащить меня к визажисту. — Это не то. Давай я сама научу тебя краситься. — То есть, мы увидимся еще раз? Джулс села на траве, ее лицо оказалось очень близко к лицу Ари. — А тебе нравится… проводить время со мной? — Да, но я не понимаю, нравится ли тебе. — Мне нравишься ты. — Допустим, есть человек, — подсела Ари к Джереми. — Который мне вроде и нравится, а вроде и нет. Что делать? — А ты ему нравишься? — Да, — легко сказала Ари. — Я всем нравлюсь. Кроме Лин. И ещё пары сотен идиотов, карьера и финансовое положение которых зависит от меня. Но они не в счёт. — Он тебе сам об этом сказал? — Да! — Тогда в чем препятствие? — В том, что я не могу понять, интерес это, влюблённость или мне просто… приятно нравиться кому-то. — Ну скажи мне, что ты теряешь, если ничего не получится? Попробуй, и все. — А я все не пойму, какой ты ориентации. Джулс держала Ари за руку. Они который день гуляли по Нью-Йорку. — Сама не знаю, — сказала Ари. — Меня не отталкивают однополые отношения, но и нормальные меня тоже интересуют. С парнями я всегда дружила, а не встречалась. Как я могу судить, если не пробовала? — А я би, — сообщила Джулс. — Что парни, что девушки — все новый опыт. — Скажи, а я тоже для тебя опыт? — Кто тебя знает. Ты мне давно понравилась. Ты же теперь все чаще появляешься в масс-медиа вместе со Старком. Признаться, я сама попросила Джереми устроить нам встречу. — Он сутенером подрабатывает? Или как это называется на английском? Убью его, когда увижу! — Остынь, все же хорошо. — Что хорошо? Я бы сказала, что мы подруги, но мы постоянно скатываемся в обсуждение отношений, кто мы друг другу? Джулс остановилась и взяла Ари за обе руки, покачивая их вперёд и назад. — Мне ты нравишься как девушка. Но если хочешь, будем просто дружить. Ари растерялась. Джулс это поняла и сразу же стала несерьёзной. — Да какая вообще разница? Вечно у тебя в голове все должно быть по полочкам. А я люблю хаос. Нам же сейчас хорошо? — Да. — Ну и не спрашивай тогда о том, что услышать не готова. — А если этот человек — девушка? Ари продолжала донимать Джереми. — Какой человек? — Которому я нравлюсь, не тупи!! Что мне делать? — Уже интересно. А сама ты что чувствуешь? — Я не знаю. — Так разберись сначала в себе, а потом уже действуй. — Так это девушка!! — Ну и что? Мы живем в двадцать первом веке. — Все равно это кошмар какой-то. — Нет ничего кошмарного в том, чтобы десять раз ошибиться, прежде чем найдёшь настоящее. Ну надо же, Ари, не ожидал от тебя. — Бросай работу, — велел Старк. — Мне нужно, чтобы вечером кто-то сопровождал меня на мероприятии. Пеппер занята и не поедет. — А можно, я тоже буду занята? — Слышать не хочу. Считай, у нас тирания и никакой демократии. Сначала косметологи приведут тебя в порядок, потом, так и быть, я съезжу с тобой и подожду, пока ты оденешься, как полагается, и к шести мы уже должны быть там. В пять тридцать Ари села на заднее сидение Ауди R8. — Твои большие суммы на счетах ещё слишком молоды, чтобы позволить себе опаздывать на такого рода мероприятия. — Зато ваши уже в самом подходящем возрасте. Никто ещё не умирал из-за опозданий. Старк усмехнулся, бросил быстрый взгляд на дочь, отвернулся и тут же снова посмотрел на неё, внимательнее. — А ты отлично выглядишь. Не знал, что у тебя есть вкус. Ари почему-то ответила не язвительно, а смущенно. — Спасибо, мистер Старк. Светские мероприятия Ари категорически не нравились. Несмотря на то, что первые полчаса ее занимала царящая повсюду роскошь в сочетании с предметами, о назначении которых она даже не догадывалась, и демонстрируемыми повсюду достижениями технического прогресса, к концу второго часа Ари уже изо всех сил старалась не зевать со скуки и не раздражаться. И ещё ее выводили из себя люди. К такому обществу у неё не лежала душа, и ощущение было, что условности и рамки сдерживают ее физически, как клетка. — Тебе нравится? — Старк наклонился к ее уху. — Да, все хорошо. — Ну ладно, тогда останемся до конца. А мне показалось, жизнью ты не очень довольна. — Если честно, меня здесь даже стены уже раздражают. Старк выразительно поднял одну бровь. Потом рассмеялся как будто с облегчением. — Ладно, меня тоже. — Тогда я предлагаю сбежать к чертовой матери. Ари взяла Тони за руку и нырнула в толпу, двигаясь к выходу. — Нельзя сбегать, учредители будут недовольны. Ари закатила глаза. Тони не пришло это в голову, поскольку он никогда не видел себя со стороны, но если бы кто-то сейчас смотрел на них, он сказал бы, что Ари невероятно похожа на своего отца, вплоть до мимики. — Ладно, ты права, это был воспитательный момент. На самом деле тем, кто пришел сюда с Тони Старком, можно абсолютно все. Что ж… Пожалуй, я намерен провести с тобой время. Опытным путём мы выяснили, что к высшему обществу душа у тебя не лежит. Тогда покажи мне, что тебе действительно нравится. — Одиночество только кажется скучным. Когда перестаёшь бежать от себя самого, физическое одиночество и минимальное действие становится комфортным и наполненным. Здесь я чувствую себя в защищенности. Они сидели на крыше. Даже в Нью-Йорке Ари стремилась найти маленькое подобие постсоветского пространства с атмосферой безысходного одиночества. Крыша кирпичного дома в далеком от центра бедном квартале ничем не отличалась от сотен таких же, и вид с неё открывался не на оживлённую улицу, а на спокойную дорогу, подсвеченную оранжевыми фонарями, по которой раз в несколько минут проезжали машины, а люди не гуляли, а суетливо проходили, торопясь домой в этот вечерний час. — А в Старк Индастриз — нет? — Отчасти. Мне нравится ни к чему не привязываться. Тогда в любом месте ты будешь дома и в любой компании — своим. — Я не привык к одиночеству. Вокруг меня всегда люди, пусть и не близкие. — А когда вокруг нет зрителей, вы снимаете маску? Старка почти пугало, как она смотрит — прямо в глаза, не отводя взгляд, как будто заглядывает прямо в душу. При этом в глазах у неё нет агрессии, только какая-то неземная мудрость. — О чем ты? — О том, что гораздо проще казаться самовлюбленным гением с тараканами в голове, чем показать свою слабость. — Почему ты стараешься всем помочь? Не выдыхай на меня дым, кури в другую сторону. Сколько пачек у тебя уходит в день? — Одна или две. — И давно ты куришь? Это вредно. — С двенадцати лет. Это проявление заботы, мистер Старк? — Почему нет, разве ты не нуждается во внимании? — Да подожди ты дергаться, сейчас стрелки разными получатся! Джулс склонилась к Ари совсем близко, от усердия высунув кончик языка. Ари чувствовала тонкий цветочный аромат ее духов, от которого приятно кружилась голова, и еще более приятным было ощущение, что пальцы Джулс то и дело осторожно прикасаются к ее коже. Прошло уже несколько недель с тех пор, как они познакомились, и на уме у Ари было только одно — Джулс. Они расставались только чтобы поспать и снова встречались, уже соскучившись друг по другу. В перерывах между бесконечными разговорами и прогулками Ари успевала работать. Этот период научил ее думать не только о деле, делать качественно и в то же время в разы быстрее, чем раньше, чтобы уделить время себе и своим интересам. Новым интересам, каких у неё никогда не было — раньше жизнь была постоянной борьбой, а теперь в ней появилось место развлечению. Это ей нравилось, и одновременно было ощущение, что все вокруг меняется и перестраивается чересчур быстро. — У тебя очень странное лицо, — выдала Джулс. — Нет, правда, оно слишком симметричное. Как будто я пытаюсь накрасить манекен. — Это комплимент или мне нужно обидеться? — Комплимент, — Джулс заправила вьющийся локон Ари ей за ухо. — Вряд ли я скажу что-то такое, на что можно будет обидеться. Честно говоря, я очень боюсь тебя задеть. — Почему? — Не знаю, может, слишком боюсь тебя потерять. — Что это за ерунда? Джулс прошлась мягкой пушистой кистью по лицу Ари, довольно улыбнулась, отведя хрупкую длинную руку с тонкими пальцами в сторону, и не ответила, переключившись на то, чтобы полюбоваться результатом. — Ты просто очаровательна! Она почему-то вздохнула и продолжила: — Пусть ты и технический гений, но по крайней мере, в искусстве макияжа я могу тебя превзойти… хотя бы в чём-то. — Только не вмешивай конкуренцию в наши отношения. Я никогда не гордилась своим умом. — Ты не понимаешь, — сказала Джулс. — Я говорю совершенно не об этом. Может, Джереми потом расскажет тебе. Ари повернулась к зеркалу. Их лица вместе смотрелись странно, такой контраст создавался от разных видов красоты — Джулс, у которой, кажется, не было ни одной правильной черты в лице, а все вместе смотрелось гармонично, и Ари с ее утонченными, правильными, аккуратными пропорциями. Чем дольше Джулс смотрела на себя в зеркало, тем напряженнее становился ее взгляд. Вдруг она резко вскочила и метнулась к дверям уборной. Ари побежала за ней. Привычка оберегать младшую сестру несмотря ни на что выработала в ней рефлекс — если кому-то требуется помощь, нужно ее оказать. Джулс стояла, склонившись головой к раковине и упершись ладонями в столешницу, выложенную розовой блестящей плиткой. Ари увидела, что она дрожит. — Что с тобой? Кого-то позвать? — Все хорошо, — сквозь зубы ответила Джулс. — Просто голова закружилась, иди. Я сейчас. — Я вижу, как «хорошо». Ари включила воду и повернула Джулс лицом к себе. — Смотри на меня. Джулс выглядела перепуганной, будто только что увидела что-то, что сильно напугало ее, она почти плакала. — Давай умоемся, успокойся, — Ари действовала спокойно, как будто знала, что делать. На самом деле — понятия не имела, но помогала Джулс так, как помогала бы себе самой. Джулс прерывисто дышала и шмыгала носом. — Я с тобой, ты не одна, слышишь? — Ари обняла ее и повернула спиной к зеркалу, потому что ей казалось, что Джулс пугается своего собственного отражения. — Все хорошо, я с тобой. Смотри, что покажу, смотришь? Джулс нервно кивнула. Взгляд Ари скользнул по всему помещению, потому что она понятия не имела, что собиралась показывать. — Смотри, какие цвета. Розовый, голубой, такая интересная плитка. У нас в туалетах так не стараются. Видела бы ты туалет в моей школе. Тебе там даже находиться противопоказано, знаешь почему? Дыши. Медленно, потихоньку, ты можешь дышать, просто боишься. Так вот, потому что ты у меня ассоциируешься со словом «эстетика». Тебе бы не подошло. Посмотри на себя. — Ари осторожно взяла лицо Джулс в ладони и повернула ее голову к зеркалу. — Смотри, какая ты красивая. Я бы хотела быть как ты. Дыши вместе со мной. Давай, вдох… Джулс постепенно отпускало. — Я думала, ты правда покажешь что-то интересное, — она попыталась улыбнуться. — А я показала плитку в туалете. Обе девушки рассмеялись. — Почему ты не рассказывала мне, что у тебя такие сильные панические атаки? — Я думала, ты даже не знаешь, что это. — Знаю, — задумчиво сказала Ари. — К сожалению, знаю. Почему это происходит с тобой? — В детстве, — почти с отвращением сказала Джулс, как будто ее коробил сам факт, что она рассказывает что-то личное. — Родители запихнули меня в психбольницу. Из-за проблем с принятием себя, понимаешь? Может, там мне и помогли, но это до сих пор сидит где-то глубоко в голове и иногда, когда я смотрю на себя… Она расплакалась. Ари спокойно улыбнулась и обняла ее, слегка покачивая, как обычно делала, когда утешала свою сестру. Это казалось таким нереальным. Когда-то ее занимали совсем другие проблемы. И думала она только о том, что нечего есть, что некогда плакать, что в четырнадцать лет нужно искать работу, потому что у сестры порвались единственные кроссовки, что нужно как-то держать в себе ненависть к отцу, что растёт непонимание, почему мать позволяет своей семье скатиться на самое дно, что снова подралась, что снова сорвалась, и теперь надо достать деньги на дозу, что нечего надеть — не как сейчас, когда гардеробная комната ломится от вещей лучших брендов и просто ничего не подходит под настроение, а совсем… нечего. Тогда копаться в психологических проблемах было некогда и не принято. А проблемы Джулс — настоящие? Как к ним относиться, как в старой жизни — как к несуществующим, или учиться их принимать? Так или иначе, Ари привыкла защищать слабых. И если Джулс сейчас нужна помощь, она будет рядом, даже если где-то на краешке сознания ей тошно от того, что снова нужно быть сильной, что она думает обо всех, а о ней — никто. Потому что своих ран она не показывает, а значит, со стороны кажется, что их нет. — У тебя есть дела на сегодня? Дел было по горло. Ари и так слегка запустила работу, а сейчас, к концу месяца — Старк убьёт, если узнает, что она предпочитает прогулки и подружек своему новому проекту. — А что? — Я боюсь оставаться без тебя. Ари даже не задумалась. — Хочешь, я останусь с тобой на ночь? Джулс закивала и тут же усмехнулась. — Приставать не буду, не бойся. Ари дождалась, пока Джулс заснёт, и погасила свет, осторожно устроившись на краешке кровати. Почему она все это делает? Ей что, не все равно? А Джулс бы поступила так же на ее месте? От непривычных мыслей через час у Ари начала болеть голова. Нужно было снять напряжение. Она медленно поднялась и вылезла в окно, нырнув в густую тень куста, подстриженного в виде огромного длинного прямоугольного параллелепипеда, и нащупывая в кармане зажигалку. — Ты что, куришь травку?! — Блять, — прошипела Ари. Джулс высунулась из окна, совершенно здоровая на вид. — Если что, ты ничего не видела. И я не наркоманка. — Да я не осуждаю, ты чего? Лучше дай мне тоже! Близился рассвет, небо посветлело и окрасилось в блеклый розово-оранжевый цвет. Джулс стояла на своей маленькой кухне, наблюдая за готовящейся на плите едой и сонно покачиваясь в такт странной музыке, которую никто не выбирал — просто плейлист уже подходил к концу, выдавая то, что меньше всего ожидаешь услышать. Она раскраснелась, потому что перед этим они несколько часов носились по дому, а потом долго сидели и разговаривали по душам, и было так интересно вместе, что никто не задумался о духоте и о том, что нужно открыть окна. Ари подошла сзади и обняла ее. — Я ведь почти ничего о тебе не знаю, — сказала Джулс. — Мы говорим о том, что в наших мыслях, а не в нашем прошлом, мне это нравится. И все равно всегда получается, что ты знаешь обо мне все, а я о тебе — ничего. — А зачем тебе? Ари дотянулась до разделочного стола и забросила в рот кусочек сыра с плесенью. Джулс развернулась к ней лицом. — Я знаю одно. Мне с тобой так комфортно, как ни с кем. — Тебя не волнует тот факт, что у твоей дочери проблемы с веществами? — Я в ее возрасте тоже много себе позволял, Джереми, не драматизируй. — У неё внутри диссонанс пострашнее, чем у тебя. Идеальный мозг перегревает неидеальную психику, и она сама себя загоняет. Учитывая, что у неё что-то вроде посттравматического стрессового расстройства, она может быть опасна не только для всего мира, но и для самой себя. Молись, Старк, чтобы у неё в жизни случилась большая любовь, иначе ты ее потеряешь. — Слышишь, уебище, я тебя на том свете достану! — Кричала Ари. — Ходи оглядывайся! Она развернулась и ударила кулаком в стену. На белой поверхности остался кровавый след. Ари встряхнула рукой, и с пальцев полетели капельки крови. Джереми вошёл и остановился в дверях, с интересом оглядевшись. По кабинету были разбросаны клочки бумаги и осколки какого-то неопознанного бьющегося предмета. — Психиатричку вызвать тебе? — Этому гандону вызови! Знаешь, что он сделал, знаешь?! Вся разработка к черту! — Знать не хочу. Ни одно действие не заслуживает такой реакции, которую я сейчас наблюдал. — Сам бы попробовал ебаться с ними, я же их руководитель! А они меня за дуру держат! Выплеснув агрессию, Арт села на пол и расплакалась, тут же переключив эмоции на расстройство. — Дура больная, — Джереми навис над ней, глядя сверху вниз. — Вот именно, что ты руководитель, а не истеричка. Не силы твоей они должны бояться, кулаками будешь махать у себя на родине за гаражами. Ари резко вскочила. Джереми был единственным человеком, с которым она поделилась, до чего однажды ее довел приступ агрессии, и теперь ее взбесило, что он давил на больное. — Ну что, ты ударишь меня? А о последствиях ты подумала? Сама же потом будешь сидеть и ныть, «как мне жаль и зря я погорячилась, бедная я несчастная». — А Старк… — А Старк и так вкладывает в твои мозги деньги и силы, ему не до твоих выходок. Иногда Джереми смеялся над тем, как по-детски и одновременно агрессивно она на все реагирует, но сейчас он был серьёзен, и Ари прислушалась, несмотря на то, что злость и обида переполняли ее, и она не понимала, как он может оставаться таким холодным. — Ари, это несерьёзно, в конце концов. Ты должна понять, кто ты и ради чего ты здесь. Каждый из нас рано или поздно должен ответить себе на этот вопрос. И если ты решаешь остаться — в стране, порядки которой тебе чужды, на должности, для которой ты слишком молода, в коллективе, который тебя не принимает и не примет до конца никогда и в одной команде со Старком, которого ты боишься, потому что он эгоистичный самовлюбленный гений, то прекращай ныть и ждать помощи. А если не вывозишь — я провожу тебя до аэропорта. Джереми остановился. — И вот, что ещё меня отталкивает от тебя. Ты же постоянно врешь. Не ври по крайней мере сама себе, ты ведь ее не любишь. — Как резко вы меняете тему, сударь. — Бегаешь от проблемы, прячась за враньем и боясь упустить возможность— а то вдруг больше никогда такого внимания к тебе не будет, или — а вдруг это и есть «то самое настоящее», а ты его упустишь! Но я-то точно знаю, что нет, потому что иначе ты бы не торчала, потому что для тебя любовь — это зависимость. А ведь гораздо проще сказать ей уже правду! — Хватит уже решать за меня! Ты ведь даже не знаешь, как ее зовут! — Я слишком хорошо знаю тебя. К сожалению. Ты делаешь людям больно и даже не морщишься. В какой-то мере ты ужасна. — Ты когда-нибудь была на тусовке? Джулс почти не останавливаясь обняла незнакомую Ари девушку, встретившуюся им на подъездной дорожке, и мимоходом поздоровалась. — У себя в Москве. — По-любому ты не представляешь, как это делается здесь, правда? — Естественно, я же «из глуши вылезла». — Какая же ты злопамятная! Я просто сказала не подумав! Ладно, наплевать, пошли уже. — Меня точно не должно смущать, что я там никого не знаю? — Я же познакомила тебя с парнем, который все это устраивает. А дальше разберёшься. Джулс сорвала с куста маленькую алую розу и воткнула ее Ари в волосы. Именно там, в самой гуще толпы, двигающейся в неоновом розовом свете под грохот музыки, когда голова кружилась от алкоголя, наркотиков и бесконечного удовольствия, а ноги уже отказывались танцевать, Джулс впервые поцеловала Ари. Руки Джулс лежали на плечах Ари, их лица были совсем рядом, но гул безразличной толпы пожирал звуки, и они даже не слышали голосов друг друга. — Как ты мне надоела, — крикнула Джулс Ари на ухо. — Иди сюда! Она обхватила ее лицо своими сухими тёплыми ладонями и прижалась своими губами к губам Ари. Так прошло лето, пьяное лето, превратившее жизнь в сумасшествие. Ари употребляла так часто, как могла себе позволить, чтобы окончательно не сойти с ума. Но однажды она не рассчитала. Джереми пришел к ней в палату с тем же, что говорил каждый раз — пора завязывать. — А когда мне очень больно? — Отвлекись. Зацикливайся не на боли, а на чем-то другом. Почему обязательно нужно допускать страдание в свою жизнь? Наполни ее радостью. Бегай вон, физикой своей занимайся, смейся. В чем сложность? — А когда больно нестерпимо? — Плачь. Кричи. Разговаривай. Делай, что хочешь, но не употребляй. Ари села в кровати. — А куда ты дел мою заначку? Джереми вдохнул, выдохнул, сделал выразительную паузу и посмотрел строго, но спокойно. — Наркотики там же, где ты их оставила. Я не буду больше тебя переубеждать. Зачем, у тебя есть деньги, не найдёшь старую партию — спустишь все на новую. — Мне просто спокойнее, когда я знаю, что в любой момент могу вернуться. — Все вы так говорите. Я пойду, а ты в качестве компенсации за мой моральный ущерб полежишь и подумаешь над своим поведением до завтра. — А туалет тут есть? — Я прекрасно знаю, что тебе с твоими особенностями организма он не нужен. — Ну умыться хотя бы… — Слезами, Ари, умойся слезами. Джереми пошёл к двери. У порога остановился и повернулся, внимательно взглянув ей в глаза. — Больше мы эту тему поднимать не будем, вне зависимости от того, как ты будешь поступать. Но ты должна знать одно. Ещё хоть раз я узнаю, что ты сорвалась, и можешь забыть обо мне не только как о работнике Старк Индастриз, но и как о друге. Дверь закрылась за секунду до того, как Ари ударила в неё кулаками, бросившись на решетку всем телом. Ее как ветром сдуло с кровати. Стойка капельницы с грохотом опрокинулась. — Джереми! Слышишь?! Джереми! Не говори так, не говори, что и ты меня бросишь! Это предательство, слышишь меня?! Значит, ты такой же, как все, как мой отец! Зачем ты все это время был рядом со мной, если из-за такой мелочи… из-за принципа! бросишь меня! Не молчи! Джереми! Ари пнула дверь и села на пол, привалившись к ней спиной. Злость прошла, осталось понимание причины, породившей злость. — А вдруг я не смогу бросить? Слышишь? Вдруг я не справлюсь? Я же не смогу завязать, Джереми, я знаю, что не смогу. Может, ненадолго, но всю жизнь… прожить… чистой… — Ари всхлипнула. — Я впервые попробовала травку в двенадцать, и с тех пор недели не прошло, чтобы я не покурила. В четырнадцать был фен, в пятнадцать меф, мы с другом неделю не выходили из его квартиры, Джереми, только нюхали. Потом я бросила, потому что чуть не умерла, но на таблетки деньги всегда были… Прикидываться умалишенной даже весело, когда тебе нравится играть, у меня есть рецепт на любые таблетки… Я не могу думать без них, я не справляюсь с собственным мозгом, когда я не употребляю, он мыслит сразу во всех плоскостях и быстро, моя психика не успевает подстроиться под такую скорость. Я думаю, как робот, а устаю от этого, как человек, самый высокий коэффициент интеллекта на планете — это проклятье, а не дар! И каждый раз, когда я засыпаю, не покурив, я снова возвращаюсь в тот день, про который знаем только мы с тобой… потому что я имела слабость тебе рассказать… что я чертов убийца, что я получала удовольствие, пока убивала человека. Потому что я не знаю, что хорошо, а что плохо, понимаешь?! Вспомни моих родителей, неужели ты думаешь, что я сама виновата в том, что мои моральные нормы так расплывчаты? Неужели я заслужила каждый чертов день видеть, как отец бьет мать и бухает, и раз ему тогда было можно — почему бы и мне не пить и не нюхать?! И все, что происходит… я вовсе не такая, какой меня хотят видеть в этом обществе, я, черт возьми, родилась там, где дорога с завода заканчивается пивом перед телевизором, и все, понимаешь? Меня убивает это несоответствие, и все… все против меня, у меня ничего не выходит, все, что я могу — это создавать оружие для Старка, но какой из меня лидер? Да я даже отчёт по сплавам без тебя сама не согласую, Джереми… Столько раз я кричала, что все брошу, потому что не справляюсь, но на самом деле — я так боюсь, что Старк отправит меня обратно… я боюсь вернуться в свою старую жизнь… Ари уткнулась лбом в колени и заплакала. Почему он сказал, что с лёгкостью оставит Старк Индастриз? Ее саму — понятно, воспитательный момент, но карьеру мечты? Странно. И почему Джереми последнее время разговаривает с ней, как будто даёт ей напутствие перед тем, как попрощаться с ней? Даже до таблеток, когда ещё не заходило речи о том, что она больше его не увидит, все равно у неё было подспудное ощущение, что очень скоро все закончится. — Как меня все заебало, — подвела итог Ари. — Почему я ко всем подхожу с открытой душой, а меня понимать никому даже в голову не приходит, не буду я больше стараться. Она не знала, что Джереми стоял за дверью и слышал все, что она сказала. — Думаю, она завяжет, — сообщил он Старку вечером. — Но не навсегда. Ты сделал ошибку, поместив идеальный мозг в неидеальную личность. На следующий день Ари пришла к Старку и мрачно сказала: — Не хотите принимать мои изменения, значит, отпускайте меня домой, в Россию. Я буду работать только с той командой, которая мне подходит, а половина мне не нужна. И отдел ядерной энергетики должен выглядеть так, как я сказала, иначе ищите кого-то другого на мое место. А последний ваш проект — полная ерунда, мне это не нравится, я не буду этим заниматься, это не оружие, а не знаю что. Тони поднял голову. — Ты будешь ставить мне условия? Глаза у Ари забегали, но голос не дрогнул. — Вы заинтересованы во мне не меньше, чем я в вас. Хватит насиловать мне мозг своим испытательным сроком, если я буду работать в вашей компании, то только так, как сама считаю правильным. А если кого-то это не устраивает, то без проблем найду себе работу вне вашей компании и буду жить на несколько уровней хуже, но зато буду свободна. — Что ж, — сказал Старк. — Ты действительно можешь быть свободна. Сердце Ари подпрыгнуло от страха, потому что это прозвучало как «выход вон там». — Неужели я наконец-то услышал слова, которых пытался от тебя добиться с самого начала? Это речи взрослого человека, а не шестнадцатилетней дурочки, которая жизни не видела. Считай, руки у тебя развязаны, делай, как считаешь нужным. Выскочив из офиса Старк Индастриз, Ари мельком взглянула на своё отражение в зеркальной поверхности. Она даже не заметила, как мелкие незначительные изменения, произошедшие с ней за этот год, сложились во что-то огромное, новое и оттого странное. Она почти не узнала себя. Определенно, девушка, мелькнувшая в отражении, была красивее, ухоженнее, мягче. Она была спокойной и одновременно решительной. Почему-то Ари никогда не приходило в голову, что можно быть не только умной, но и мудрой. Может, если она так изменилась внешне и внутренне, то и главное, то, что мешает ей жить как обычный человек, можно просто… поменять? Ари пошла к Джулс. — Я тебя не люблю, — с порога сказала Ари. — И никогда не полюблю. Я соврала, что хочу отношений с тобой, потому что я слишком слабая и покупаюсь на каждого, кто проявляет ко мне внимание. Прости меня, пожалуйста. Джулс сидела на подоконнике и смотрела на город. — Я знаю, — спокойно ответила она. С того дня прошло много времени, в течение которого Ари не позволила себе ни алкоголь, ни наркотики. Ари сидела на крыше, свесив ноги с ее края. Джереми вышел к ней и сел рядом. — Я возьму у тебя сигаретку? — Хоть две. Он закурил. — Что Старку опять надо от меня? Я все отправила, а если хочет какие-то доработки, пусть сам делает, а я заебалась. — Нет, оружие, которое ты создаёшь… это потрясающе и ужасно одновременно. Ты гений, пусть и злой гений. — Я не хочу зла, я просто хочу денег и интересной жизни, в которой могу реализовать свои мозги. — Когда Старк создавал «Иерихон», он тоже не хотел зла, но видишь, как получилось. Я не говорю, что тебе немедленно нужно прекращать мыслить в плоскости, где существует вечная война и постоянно нужно оружие, я говорю — смотри, чтобы твоя жизнь не превратилась в войну. Особенно с самой собой. Джереми помолчал. — Я верю, что из тебя получится что-то стоящее, хотя своими глазами этого уже не увижу. Ари не повернулась к нему, но он услышал, что она перестала дышать и как будто разом напряглась, вся обратившись в слух. Джереми молчал. — Ну?! — не выдержала Ари. — Как всегда, выдал эффектную фразу и ждёт, когда его спросят! О чем ты говоришь?! Не молчи! — У меня рак, Ари, мне осталось совсем немного. Месяц, может, чуть больше. Завтра я уезжаю, чтобы избавить своих близких от себя самого в эти последние недели. Ари вскочила. — Не упади. — Почему ты не выглядишь, как умирающий? Ты обманываешь меня! — Деньги, Ари, самый лучший источник сил. Пока лучшие врачи могли поддерживать мою жизнь, они это делали. Сейчас все бесполезно. — Совсем все? — у Ари в глазах стояли слезы. — Совсем. — Точно? Джереми тоже поднялся и положил руки ей на плечи. — Не бойся. Ты готова дальше справляться сама. Верь Старку, он не обманет тебя. Ты его самая удачная инвестиция… и не только. От меня его отличает то, что деревья, которые он сажает, всегда дают плоды. — О чем ты? — О Джулс. — Откуда ты узнал… — Она моя дочь, мое неудачное творение. Может, у тебя и Тони сложится лучше. ***Новая База Мстителей — Ты так и не попрощалась с Джереми? — Нет, я… Я как будто обиделась на него, тогда мне показалось, что это предательство — бросить меня. Точнее, так сильно привязать к себе и ничего не говорить до последнего… Он ведь был моим лучшим другом. Это все такой детский сад. Как это я не догадалась, на что он намекал — обо мне и о вас… Он умер? — Через три недели после того, как ты узнала. А ещё через пару месяцев ты сама все оставила и сбежала в Асгард. — Почему вы не сказали мне, что я ваша дочь? — Я не признавался себе в том, что ты значишь для меня больше, чем просто гениальная разработка. Сейчас я отдаю себе в этом отчёт. Что бы ты не сделала, ты останешься моей дочерью. Моей… любимой дочерью. Ари промолчала. — А Джереми был прав, когда сказал, что тебя потянет к злу. На Земле вы с Локи устроили ад. — Я ошиблась. Я все исправлю. Вы мне верите? — А ты мне веришь? Ари заправила волосы за уши. Густые и темные, они завивались в аккуратные кудри, как у Тони в молодости, только ещё сильнее. — Не хочу, но верю. — Ну вот и я… верю. А что ещё остаётся?