Я искала тебя несколько жизней

Локи продрался сквозь толпу людей, с трудом заставляя себя не морщиться при каждом вдохе. Здесь было очень холодно, но душно, и ещё пахло — непонятно, чем, наверно, этот запах исходил от давно не чищенных котлов, в которые насыпали нечто грязное, неопрятное, похожее на уголь, смешанный с землей. Видно почти ничего не было, дым и смрад завесой стояли над помещением, и единственный источник света — огонь в огромных печах — расплывался, как в тумане, то приближаясь, то отдаляясь. И звуки — гул, но не голосов, потому что люди работали молча и угрюмо, а тяжелого дыхания от непосильной работы, жужжания станков, звонкие удары и металлический скрежет, все это смешивалось в постоянный и отвратительный шум, давящий на уши и почти рвущий голову изнутри. Здесь были старики с изрезанными морщинами лицами, сгорбленные и поникшие, будто смирившиеся, и молодые парни и девушки, и все одинаково смотрели прямо перед собой и работали на износ, будто вот-вот упадут, но прекратить не могут или не хотят. Их было много, может, несколько сотен, все одеты в одинаковые уродливые серые комбинезоны, у некоторых превратившиеся в лохмотья, и у всех — грязные и старые. Когда два месяца назад их с Эшли вернули во дворец, стражники обращались с ними грубо, даже не посмотрев, что Локи — королевских кровей, а Эшли — девушка. С тех пор он не видел ее. Локи выпустили из запертой комнаты на следующее утро, и он долго не мог добиться, чтобы отец принял его. — Где Эшли? — с порога начал орать Локи. — Отвечай! — Эшли? — невозмутимо переспросил отец. — Кто это? Локи кричал и бесновался, как маленький ребёнок в истерике. — Мало того, что ты врал мне о том, кто я, мало того, что забрал меня из Йотунхейма и запер здесь, в Асгарде, чтобы всю мою жизнь… но это неважно! Мало того, что ты убеждаешь своих подданных, что Митгард ничего не стоит завоевать, что ты обращаешься с пленниками, как с рабами! Ты же понятия не имеешь, что это за мир, потому и медлишь с войной, что боишься, что Асгард ни разу не могущественнее, а пропаганда твоя ложная и выставляет Митгард в дурном свете! Так теперь девочку, у которой ты отнял детство, ты будешь мучать только потому, что узнал о ее силе и испугался! Да что ты за правитель после этого?! — Если ты закончил со своими претензиями, могу я вернуться к государственным делам? Локи вылетел из покоев Одина, хлопнув дверью и направился к Хранилищу. Поймают, так пускай поймают, это будет потом. Сейчас надо найти Эшли. Отец не скажет, где она, мать, значит, тоже. А остальные понятия не имеют. В бесплотных поисках и беготне от подданных Одина прошло около полугода. Локи постепенно начал охватывать страх, как всегда, когда теряешь возможность ориентироваться в пространстве и времени, и нет ни входа, ни выхода. Он тронул за плечо тощую женщину с грязными волосами. Она резко вздрогнула, как от удара, и обернулась. — Где Эшли? Ты знаешь ее? — поспешно спросил Локи, потому что она так и норовила вновь увлечься своей работой и как будто боялась даже посмотреть на него лишнюю секунду. — А… Эшли… — промямлила та, словно просыпалась. — Не-ет… И вновь схватилась за лопату. Локи двинулся дальше, и только тут женщина, видимо, сообразила, о чем он спрашивал, и чуть слышно сказала ему в спину, немного встрепенувшись, вырванная из своего порабощающего способность мыслить дела. — Вон там она. Вон. — И ткнула пальцем в угол помещения. Локи почти бегом, насколько это позволяло движение сквозь плотную толпу, рванулся в указанном направлении. И тут же увидел ее. Эшли сидела на коленях в самом углу помещения перед ямами, вырытыми прямо в земляном полу. Рядом неподвижно лежали чёрные мешки, и даже вариантов других в голову не пришло — определенно, это были трупы людей. На девушке был точно такой же, как и у всех, комбинезон, чумазый и висящий на ней, как на скелете, такой худой она сейчас была. Ее густые светлые кудри были коротко острижены и прилипли к лицу и шее, а сверху были покрыты неплотным слоем грязи и копоти. Тоненькие пальчики сжимали лопату, руки ее превратились в сплошную нарывающую рану, и деревянный черенок лопаты покрывали грязь и кровавые отпечатки рук. Лицо Эшли было бледным и неподвижным, безжизненным, и тоже в грязи и ссадинах, и она кашляла, вытирала кровь обратной стороной ладони и снова принималась за дело. Ей помогала ещё одна девушка, и обе выглядели, как безнадёжно больные. Локи остановился, несколько секунд молча глядя на тень прежней Эшли и чувствуя один только ужас. Да, ее магия в этом месте не работала, но ее характер… тот стержень, на котором держалась ее личность. Где ее вечное «ничего, прорвемся», ее внутренняя сила, ее безграничная уверенность в себе, ее ум, который вызволял ее из безвыходных ситуаций не один раз? Неужели и Эшли может сломаться? Локи думал, что солнце скорее перестанет светить, чем опустит руки девушка, которую он любил. Но сейчас в ней были только покорность, страх и боль. — Эшли, — позвал он. Она так испугалась, что выпустила из рук лопату — не его голоса, а просто резкого звука, словно постоянно находилась в напряжении. То, как она втянула голову в плечи, было похоже на повадки дикого и много раз битого животного, на которого вдруг замахнулись. Эшли развернулась лицом к Локи и уставилась на него. Потом в ее погасших глазах, под которыми была чернота, как от многолетней нехватки сна, появился тусклый блеск узнавания. Девушка отбросила лопату и развернулась к Локи. Почему-то она не встала со своего места. — Ты жив! — Выкрикнула она и тут же закашлялась. Голос у неё был глухой и хриплый и совсем не такой, как раньше. Локи подхватил ее на руки и прижал к себе. — Уходи отсюда, — Эшли смотрела на него с такой паникой, что ему самому становилось не по себе. — Пожалуйста, уходи, не дай им и тебя поймать. Она не попросила забрать ее отсюда, она ни о чем не спросила и ни на что не пожаловалась, и от этого ему стало легче, потому что так бы она поступила и раньше. — Я за тобой, — сказал Локи решительно и не дал ей убежать на своё место. — Все закончилось, я сейчас тебя отсюда заберу. — Ты не понимаешь, что это за место. Ты не представляешь, что за люди за этим стоят, они сделают с тобой то же, что сделали со мной! Пожалуйста, уходи, пока не поздно! — Только вместе с тобой, — Локи схватил ее за руку и решительно потащил к выходу, чувствуя, что от ее пальцев как будто остались одни выпирающие кости. Эшли даже не упиралась. Ее сил хватило только на этот короткий всплеск энергии, и теперь она просто присела на землю. — Пойдём! — Я больше не могу ходить… Локи замер всего на секунду, и тут же снова поднял ее на руки. Эшли обняла его, шевеля руками с таким трудом, словно малейшее движение стоило ей больших усилий. — Мы не выйдем… Тебя поймают… — прошептала она и вдруг заплакала, даже не сдерживаясь. — У меня тессеракт, дура, — рявкнул на неё Локи. — Как я по-твоему тебя все это время искал? Вслепую? Заткнись и терпи. Они почти добрались до места, где постоянно движущаяся толпа немного расступалась, и можно было остановиться, и тут откуда-то сверху раздался громкий и резкий, как удар хлыста, окрик. Эшли так вздрогнула, что Локи выпустил ее руку и оглянулся на неё, и впервые в жизни это увидел — Эшли испугалась. Она никогда ничего не боялась, она пугалась — да, и почти всегда тут же начинала смеяться над самой собой, но она никогда не боялась ничего до дрожи, до ступора. Охрана сбегалась к ним, нужно было торопиться. Локи сам положил пальцы Эшли на светящийся синим цветом куб, и они исчезли. Локи выдохнул и оглянулся на Эшли. Она сидела неподвижно, подняв голову к небу, и зачарованно смотрела на него. Бледное лицо ее в золотом свете казалось лицом мертвеца. По щекам девушки катились слёзы. — Не плачь, — мягко сказал Локи и обнял ее за плечи, слегка встряхнув. Эшли не реагировала, повиснув у него в руках, как тряпичная кукла. — Я все это время… не видела… света… — шепотом сказала она. Локи показалось, что сейчас она потеряет сознание, и он крепче прижал ее спиной к себе, но не торопил, давая возможность просто постоять, вдыхая свежий воздух и согреваясь. Эшли закрыла глаза. — Все хорошо, солнышко, — сказал Локи ей на ухо. — Теперь все будет хорошо, ты в безопасности. Эшли запомнила, как он снова поднял ее на руки и куда-то пошёл, она не спала, но и не открывала глаз, и усталость, такая огромная, бесконечная усталость всех этих сотен дней, разом навалившаяся на неё, когда она поверила, что все позади, не давала сказать ни слова. Локи положил ее на песок. — Давай ты поспишь, а потом будем двигаться дальше, тебе сейчас не нужны перегрузки. Тебе не холодно? Эшли отрицательно качнула головой, которая так сильно болела все это время. Он взял ее за руку, отдавая ей свои силы. Эшли проснулась и некоторое время пыталась понять, как так получилось, что ее разбудил не громкий неприятный звонок, будивший заключённых после отведённых им четырёх часов сна, не то, что она замёрзла до полусмерти, не сводящий с ума голод, не ставший привычным шум, не умолкавший даже ночью, и не боль в истерзанном теле, — она просто выспалась. Девушка перевернулась на спину и открыла глаза. Над ней было небо — свободное, чистое небо. Все закончилось… неужели все и правда закончилось? И вдруг новое открытие — она чувствовала свою силу. Ее магия, ее вторая кожа была снова с ней, снова подчинялась ей, мозг снова пластично и быстро повиновался, а тело восстанавливалось, стоило ей ускорить регенерацию клеток — ее магия позволяла контролировать физические показатели, хотя получалось не всегда и далеко не идеально. Эшли чуть не расплакалась от облегчения. Она уже забыла, что такое — быть сильной. И неуязвимой. И свободной. Она поднялась, усевшись на песке, и огляделась. Все равно она была ещё совсем больной. Голова кружилась, и сама мысль о том, чтобы двигаться, приводила в ужас. Локи… господи, неужели он жив, и неужели он нашёл ее, он снова рядом… Словно в ответ на ее мысли Локи вынырнул откуда-то из-за скал. Солнце светило ей в глаза, и Эшли приставила ладонь ко лбу, чтобы наконец посмотреть в лицо Локи, такое родное, такое знакомое. — Выспалась? — спросил он и неуверенно улыбнулся. — Я в раю? — осведомилась она. Локи взглянул на неё. Ее кожа, зубы, волосы, — все выглядело здоровым, как раньше. Наверное, она привела себя в порядок первым делом, как только почувствовала в себе силы. Но не стоит обольщаться, такие эксперименты не проходят бесследно. Надо как можно быстрее вернуться к цивилизации, чтобы ее там вылечили от всего, что можно придумать, нервно подумал Локи. Только куда возвращаться? Где найти уголок, в котором отец не достанет? — Фу, я все ещё в этом уродстве, — сказала Эшли. — Мне надо помыться. До конца жизни тебе не прощу, что ты видел меня в этом состоянии. — А почему ты не можешь ходить? — Несчастный случай, — коротко сказала она. — Все хорошо. Я не зла на судьбу. *** Что-то придумать они не успели. Воины Асгарда, которых отправил Один, сами их нашли — в то же утро. И почему-то жизнь потекла по-прежнему, будто бы не было этих нескольких месяцев ада, — должно быть, Один решил, что урок Локи и Эшли усвоили. Локи перестал реагировать на приказы отца и всячески старался помешать государственным делам. Может, этот бунт был и детским, но Одина это выводило из себя, хотя для него это было ожидаемо, но все же — как минимум потому, что сыновья играли важную роль в его политической системе. Эшли говорила — не поможет, не лезь в это. Локи получал по заслугам и не замолкал. В конце концов Одину это надоело, и он продержал Локи в одиночной камере два месяца в надежде, что сын прекратит портить всем жизнь своим недовольством. Локи сбежал оттуда и портить жизнь не прекратил. *** — Ну и какого черта ты лежишь? — поинтересовался Локи у Эшли. Девушка подняла на него усталые глаза. Столько в них было боли — не физической вовсе, а моральной, — что ему стало не по себе. — Так теперь будет всегда, — шепотом сказала она. С безысходной тоской и с абсолютной верой в то, что говорит. — Нет, — Локи сделал вид, что ему совершенно не жаль Эшли, и что его не испугало произошедшее так же сильно, как ее. — Вставай. Девушка улыбнулась растерянно. — Локи, ты не понимаешь, наверно… Он пожал плечами. — Что не понимаю? Что у тебя неизлечимая болезнь? Мне наплевать, кому ты там поверила, вставай и делай свою работу. Эшли села в кровати, осуждающе глядя на него. — Нельзя так шутить. — Мне все можно, я бог. Пошли гулять. — Как? Он подошёл к кровати и поднял ее на руки. — Подожди, дай я оденусь! На Эшли была только короткая ночная рубашка с кружевом, и прикосновение к ее стройному телу через тоненькую ткань оказалось для него приятной неожиданностью. Локи закатил глаза и сгрёб в охапку ее платье. — Там и оденешься. Что ещё нужно? Обувь тебе не нужна, ты же у нас калека. — Локи! — Что, нет? — Да, но… — Ну и молчи. Он вынес ее на воздух. Эшли зажмурилась, резко посмотрев на свет. Он золотил ее волосы, делая их совсем белыми и блестящими, как жемчуг. — Пока у тебя ещё работают руки, собери свои волосы, они лезут мне в лицо. Мне щекотно. — Не соберу, я обиделась. — Тогда почеши мне нос, у меня руки заняты из-за некоторых. Эшли привычно выполнила просьбу и ущипнула его. — Эй ты! — Сам виноват! Насмехаешься надо мной! Локи посадил ее на траву. — Руки подними. И натянул на неё платье, как будто одевал куклу. Эшли подняла лицо к небу и закрыла глаза, жадно вдыхая свежий вкусный воздух. — Теперь все будет по-другому, да? Локи дергал ее за руку, не больно выкручивая пальцы и играя с ними, как с отдельными от тела девушки предметами. — О чем конкретно ты говоришь? — Твой отец оставил меня во дворце, но никто не знает, надолго ли эта щедрость. И до конца жизни я буду… такой. Ты ведь теперь перестанешь приходить? — Но ведь сейчас я здесь, Эшли. — Почему? Локи промолчал. — Вот что. Асгард — мир, в котором живут боги и их свита, да, для человека это мир магии. Но это не совсем магия в привычном понимании этого слова, не волшебство. Просто здесь другие законы физики, улучшенная версия того, что в других мирах, в том же Митгарде. Настоящая магия… моя мать ею владеет, и мало кто ещё. Она зависит не от внешних факторов, скорее, от внутренней силы, и если черпать ее из собственных ресурсов, ты практически неуязвим. — Ты это к чему? — К тому, что если мир, в котором ты живешь, не может тебя исцелить, сделай это сама. В глазах Эшли промелькнула надежда — только ее тень, и сразу исчезла, сменившись на ее обычное мрачное безнадежное спокойствие. — В тебе говорит непокорность. — А в тебе говорит смирение. Лучше склонить голову перед тем, что ты, по твоему мнению, не победишь? — А лучше до конца жизни искать выход, которого, может, и вовсе нет, разрушая все на своём пути? Эшли поняла, что ничего не докажет, и перевела разговор на другую тему. — Тебе не кажется странным, что твой отец оставил нас так быстро? Сначала он узнает, что я владею магией, и мои силы его пугают. Самое логичное — отправить меня в тюрьму и держать там до конца жизни… Почему бы попросту не убить? — А что скажет народ? — Да кому я нужна… — Мне нужна, прекрати. — …ну хорошо, можно выдать все за несчастный случай. Все равно, слишком мягкое наказание, будто бы рассчитанное на то, чтобы напугать, а не уничтожить. Почему? Потом ты сбегаешь из Асгарда и ищешь меня, берёшь без ведома отца тессеракт, болтаешься по всей Вселенной полгода… вытаскиваешь меня из тюрьмы… и на все это смотрят сквозь пальцы? Может, отец все-таки тебя любит? — Не смеши меня. Должно быть, я ему нужен. Вспомни, зачем он изначально забрал меня из Йотунхейма. — Это ведь все равно не сработало. — Я о другом, он может строить другие планы, которые касаются меня, да и… Черт бы его знал, он ведь не робот. Может, он действительно способен меня просто пожалеть. Или не хочет недовольств в самом Асгарде, поэтому и не расправляется со мной своими руками. Все-таки, мне кажется, ему что-то нужно, а он знает — сделай он что-нибудь с тобой, я убью его… — Не убьешь. — Умру, но попытаюсь. А моя смерть, как мы поняли, ему невыгодна. — Мне все-таки кажется, он просто что-то знает. Такое чувство, будто все, что мы делаем или можем сделать, ему уже сто лет известно. *** — Мой сын не взвалит на себя такую ответственность. Девушка, которая не ходит, и от магии ее мало что осталось после магической тюрьмы на краю Вселенной… Ну нет. Локи упрям, но он безответственный капризный ребёнок в таких вещах, как любовь. Она больше не представляет опасности. И, надо думать, урок они оба усвоили, даже если какое-то время он решит поиграть в благородство… вряд ли они куда-то полезут. На всякий случай приставьте к нему охрану, пусть наблюдают за всем, чем он занимается. Только незаметно, естественно. *** — Ну, вставай. Почувствуй силу, которая в тебе есть, ты же ведьма. Пусть это тебе поможет. — Я не могу. — У меня тоже не сразу получилось, когда мать учила меня магии. — Я не понимаю, что именно я должна чувствовать. Точнее… как? Локи задумался. — Я покажу, — сказал он. Взяв ее за руку, он посмотрел ей в глаза. — Ты пытаешься дотронуться до моего сознания? Я чувствую, это… как будто щекотно. В голове. — У тебя точно нет вшей? — Фу, Локи, вечно тебе надо выдать что-нибудь мерзкое. — Все, не смейся, соберись. И не моргай, ты сбиваешь меня с мысли. Он замолчал, не отрывая от неё взгляда. Его губы остались неподвижны, но у себя в голове Эшли услышала его приказ: «вставай». «Я тебя слышу», — неуверенно ответила она. Локи добрался до краешка ее сознания, который отвечал за активизацию магии. Эшли будто что-то толкнуло в висок. Глаза ее засветились алым. Медленно, как зомби, она поднялась с места, как будто не вполне владела своим телом, прошла несколько шагов и тут же запуталась в собственных ногах. Локи подхватил ее. Контакт прервался. Оба с трудом переводили дыхание. — Это очень энергозатратно. — Зато действенно. — Неужели я снова смогу ходить? — Попробуй, потихоньку. Включи снова регенерацию. Так же, как я, только сама. Эшли замерла. — Не бойся, я держу. Ты не упадёшь. Девушка вдруг сжала ладонями виски, зажмурившись и согнувшись. Образы наполнили ее мозг. Ее настоящая семья… пожары, нужно бежать… воины Асгарда вторгаются на их территорию… служанка зашнуровывает на ней богато украшенное платье… церковь… ее настоящая вера… ее отец умирает у неё на руках… книги, ее учили языкам… — Эшли! Локи встряхнул ее за плечи. Придя в себя, Эшли тяжёлым взглядом обвела все вокруг. — Я знаю, что делает твой отец. Я вспомнила, кто я.