***
Приехав на место, найденное по метаданным в видео, они обнаружили некогда красивый и блистательный дом, весьма запущенный на данный момент. С покосившейся от времени крышей, покрытой тёмной черепицей, большими воротами, садом, где когда-то наверно любили щебетать птицы, восседая на камнях у заболоченного теперь пруда, чистя клювом перья. Бывший дом семейства Хэлянь, заброшенный уже много лет тому назад. Обыскав его сверху донизу, пройдясь по множеству спален и гостиных, они зашли в пятиместный гараж. Тут же полыхнул в лицо отвратительный запах. Гараж был заставлен неразобранными вещами. Какими-то запчастями старых машин, проводов от них, нагромождённых сплошной массой. Лежащей на высоченном железном стеллаже, вмонтированном в пол, закрывающим вид на остальное пространство. И сразу обнаружили подозрительное месиво пепла с угадываемыми местами костями на маленьком металлическом стуле. То, что они увидели, невозможно было идентифицировать как какую-то личность. Совсем рядом лежала обувь, как будто в спешке сброшенная: кожаные туфли, немного подпаленные огнём, какая-то маслянистая и тёмная жидкость на полу — всё, что осталось от человека. Помимо стоп, казавшихся ссохшимися и немного запёкшимися. — Боже… Кэсин зажал нос и рот, увидев сотворенную каким-то больным разумом картину и почуяв сильный тошнотворный запах. Ло Фумэн глянула на него и выдала платок, который он поспешно принял. — Ничего не трогай, А-Син. Тот ей кивнул, когда та начала сканировать взглядом помещение. — Он не любит устраивать сцены. Это не показуха, какой кажется. Всё сделано максимально точно, с особым расчётом. Ничего лишнего. Хм… — она осматривала останки, а Кэсин отвернулся. Он многое повидал уже, но порой некоторые преступления выбивали из колеи. Ещё немного, и он придёт в себя. Нужно просто отдышаться. Или найти что-то, что отвлечёт от собственных чувств. За парой стеллажей с запыленными коробками и запчастями прозвучало рыдание. Еле слышное, отчаянное. Его никто больше не замечал, а потому Вэнь Кэсин направился именно туда. Дойдя, первое что он увидел — просто животный ужас в чёрных глазах Су Цинлуань. Она попыталась что-то сказать, но, видимо, потеряла голос от криков до его приезда. Это как-то отрезвило немного. Он здесь не затем, чтобы предаваться своему неприятию или отвращению. Когда Вэнь Кэсин осторожно развязывал её, стянутую верёвками, Цинлуань еле заметно вздрагивала и пыталась, насколько это возможно, уйти от прикосновения. И продолжала неверяще смотреть. — Всё закончилось. Госпожа Су, вы понимаете меня? Всё теперь закончилось. Её глаза увлажнились: она зачем-то помотала головой. Кэсин критически не умел успокаивать людей. К тому же, она дрожала всякий раз, как он случайно дотрагивался до неё напрямую, развязывая тугие узлы... — «Тётушка»! Здесь нужна ты. Возможно имело место насилие. Наверно лучше женская рука… Ло Фумэн, увидев Су Цинлуань, преобразилась буквально на глазах: из привычной ему язвы — в очень учтивого человека. Кэсин смотрел и учился тому, как надо обращаться с людьми в таком шоковом состоянии. Он так делал каждый раз, но обычно сам ничего из увиденного повторить не мог. Пару раз тренировался дома перед зеркалом, но выходило всегда насквозь фальшиво. — Девочка, давай, просто возьми меня за руку. Я не причиню тебе боли. И благо Су Цинлуань начала реагировать как-то нормально, иначе им пришлось бы до приезда медиков её пасти. А так Фумэн просто медленно вывела её на улицу подышать чистым воздухом и попить воды. Кэсин же остался с тем, что было когда-то живым человеком. Подошвы ботинок дорогой марки. Везде масляные следы, по запаху не напоминающие ему ничего кроме смешанного с чем-то алкоголя. Он очертил то, что осталось от тела, бывшего когда-то скованным верёвками на металлическом стуле. Прибывшие медики забрали Цинлуань в больницу на более тщательный осмотр. А за предполагаемым трупом приехал Сунь Дин, практикант Жун Чанцина. Оглядев «картину», он удручённо вздохнул: — Боже, как мне у этого анализы-то брать… Цзин Бэйюань не доверял современной медицине, а потому таких вещей, как слепки его зубов из стоматологии, для сопоставления, у них не было. К тому же последние растрескались и были не более чем угольками: не распознать даже, где какой должен был бы стоять. Экспертиза ДНК через сутки тоже ничего не дала. Кэсин в этом не разбирался, а потому пришёл к Сунь Дину, бывшему на месте Чанцина, за ответами. — Меня смущают результаты экспертизы, господин Сунь. Точнее — их отсутствие. — Результаты? Офицер Вэнь, там белковых соединений мало для неё. Всё самое ценное, что только можно было взять оттуда — сгорело! Вот будь у нас данные родителей господина Цзина, всё было бы в разы проще. Но их нет, эксгумировать, дай нам кто на это добро — и то, через суд! — нечего, для генетического анализа… Да и вообще, похоже на самовозгорание на самом деле. Следы, обнаруженные рядом с останками, указывают на алкоголь. Рядом найдена зажигалка, так что… — Чанцин проверял анализы? — с сомнением протянул Вэнь Кэсин после этой лекции. Сунь Дин, судя по виду, несколько оскорбился, но его подозвал куратор практикантов и ему пришлось быстро уйти в лабораторию. Родителей у господина Цзина не было, те слишком давно пропали без вести ещё в его далеком детстве, а потому и от них нечего было бы взять для экспертизы. Какое-то про́клятое семейство. Смотря отчёты, видя примерное время горения, семь часов, Кэсин удивлялся таким цифрам, данным ему Сунь Дином. У него не было причин им не верить, но всё же толика неясных сомнений закрадывалась. К тому же, «самовозгорание»? У того, кто был привязан? Полный бред. Но больше его волновало другое: для чего вообще была нужна настолько жестокая смерть? Зареванную Су Цинлуань они с Ло Фумэн допросили позже, когда ту, спустя двое суток, выпустили из больницы, и у неё восстановился немного голос. И с ней всё было в порядке, за исключением слишком сильно врезавшихся в нежную кожу рук верёвок, лёгкого отравления дымом, что было удивительно при таком долгом нахождении внутри закрытого помещения, и нервного срыва женщины. Проводив её, после опроса Фумэн, к дожидавшемуся Хэлянь И, Вэнь Кэсин увидел у последнего дикую боль в глазах. На долю секунды показалось, что они спасли не того, кого надо. Несмотря на то, как сильно сжимал в своих крепких руках Хэлянь И хрупкую, вздрагивающую и всхлипывающую Су Цинлуань. По-хорошему, спасти надо было двоих, а не кого-то одного. Вэнь Кэсин чувствовал горечь разочарования, исходящего от главы Хэлянь, чьи надежды не оправдал. Он виноват. Распорядившись охране отвезти Су Цинлуань домой, господин Хэлянь ушёл разговаривать с шефом Е за закрытыми дверями его кабинета. Конечно же их отдел столпился в приёмной перед ним. И каждый делал вид, что занят чем-то, несомненно, важным. Ло Фумэн наверно считала, что без неё никто больше не будет поливать растения водой из кулера. Она загубит несчастные кактусы на подоконниках, главное не сообщать, что это сделала она, Чанцину, который их покупал. Мин Ли притворялся лучше всех — ел снеки и пил растворимый кофе из соседнего с кулером автомата. Ши Чжэ, чьё имя было похоже на название призрака из мифологии, пожирающего трупы, грыз собственную губу и сидел за ноутбуком, смотря информацию по делу. По сути, этим он мог заниматься и на своём рабочем месте, а не тут, занимая диванчик для посетителей. Секретарь шефа Е оглядел их братию, сделал пару замечаний Ло Фумэн, даже рискнул её потом позвать на свидание при всех — он это делал с периодичностью раз в неделю-две, так что все уже привыкли. И только это отвлекло Фумэн от уничтожения очередного кактуса Чанцина. — Не раньше, чем проработаешь свой комплекс неполноценности и научишься носить носки без дырок. Серьёзно, это даже хуже, чем твоя геронтофилия. Секретарю было двадцать четыре, а Фумэн — сорок пять, и та считала себя старухой для подобных взаимоотношений. Что весьма зря по мнению Кэсина. Но его об это никто не спрашивал, а он сам не рисковал его озвучивать. — Когда-нибудь, дева Ло, ты ответишь мне взаимностью, — пробормотал парень, нервно потёр покрасневшие щеки, потому что большая часть отдела криминалистики в тот же момент посмотрела на него. Фумэн, мельком уже уделив внимание несчастному кактусу, сказала, даже почти дружелюбно: — Начни с носков, пожалуйста. А-Син! — окликнула она того, что засыпал, стоя у стенки, витая в своих не слишком счастливых мыслях. — Твоя тётя хочет матча латте! — Тётя хочет закатать губу, чтоб её племянник мог хоть сейчас выспаться… или сходить за ним самостоятельно и принести матча латте и ему тоже. Может вкус этой бурды взбодрит меня. На удивление, Ло Фумэн отошла наконец от подоконника и кактусов и приблизилась к секретарю, что-то ему прошептав. — Я быстро, госпожа Ло! Секунда здесь, секунда там — и обратно! Когда тот выбежал, Ло Фумэн, ни к кому конкретно не обращаясь, выдавила из себя сдавленный смешок, сдув прядку со лба: — Надеюсь, в постели у него всё больше времени занимает… Трасолог Ши Чжэ, сразу отвлёкся от просматриваемого: — Потом расскажи подробности. И если не понравится, порекомендуй этому красавчику меня. — Нет, А-Чжэ, хочешь его себе — завоёвывай сам. И вообще, мне кажется, он иногда неровно дышит к А-Сину, может… — Даа, — протянув, согласился Мин Ли, — он иногда офицеру Вэню приносит подушку с этого диванчика в кабинет, если тот уснет там… — «Тётушка», офицер Ли… мне мамы хватает. Хоть вы не пытайтесь устроить мою личную жизнь. Когда секретарь вернулся, что произошло очень быстро, то принёс много матча латте. На всех. Кэсин сделал глоток и удивился приятному мягкому вкусу, почти не вяжущему язык. Не бодрило питьё совсем, но от пледа и хорошего обеда после него он бы не отказался. Фумэн прижалась к его плечу своим, сбоку: он даже почувствовал мягкий сладковатый, но не приторный аромат её духов, незатейливо переплетающийся с запахом из его стаканчика с напитком. — Как тебе, племянник? Знаю, что на обычном и соевом тебе не нравится, потому попросила нашего милашку взять тебе на банановом молоке. Не веря своим словам, срывающимся с языка, он удовлетворенно и несколько беспечно выдал: — После этого я готов тебя полгода называть «тётей», а может и весь год… Они так ждали полчаса, если не дольше, но именно тогда, когда Кэсин немного расслабился, за дверью стали слышны усилившиеся голоса беседующих. — Вместо того, чтобы позволить нам выполнить свою работу, ты пошёл на сделку с ним, глупец! — Думайте, как разговариваете и с кем, господин Е. Вы не единственный, кто может занимать этот пост, — холод тона Хэлянь И заставил всех встрепенуться, задержать дыхание и замереть. Не каждый осмеливался так говорить с их шефом. — Если тебе от этого легче, то ты добился своего результата: твоя Луань жива, зато другой — мёртв! — Я знаю, господин Е. И, поверьте, виню себя в этом больше, чем кого бы то ни было! — Так зачем ты это сделал?! — Чтобы не сидеть сложа руки! — Хэлянь И яростно открыл дверь, вышел, оглядел присутствующих. И явно хотел что-то от себя сердито добавить ещё, но вслед за ним появился шеф Е: тоже весь злой как чёрт. — Если так хотите, глава, я могу уйти с поста, хоть сегодня подам прошение. Однако это не повысит раскрываемость преступлений и не вернёт вам Цзин Бэйюаня. Хэлянь И глянул на него долгим презрительным взглядом и, не прощаясь, ушёл, не утруждая себя плотным закрытием двери в приемную. Ошеломлённые произошедшей сценой подчинённые с опаской смотрели на шефа в ожидании, когда того всё же прорвёт от гнева. — Что, стервятники, грели уши, как обычно? Мин Ли, ты что, сожрал всё из снеков?! Бедный Мин Ли поскорее запихнул себе в рот последний ореховый батончик и запил его матча латте. Кэсин подумал, что шеф Е сейчас каждому выговорит всё, что думает, но зазвонил телефон, и злобное выражение лица Е Байи стало приобретать, боже упаси, мечтательный вид. — Конечно, А-Цин. Хорошо, А-Цин. Как скажешь... Да, я тебя прекрасно понял, — усмехнулся тот и добавил простое: «Взаимно». В оглушительной тишине можно было расслышать, как ему ответили по ту сторону связи: «Я надеюсь, что ты действительно понял меня, Айи. Если ребята мне на тебя пожалуются…». Никто в здравом уме не пошёл бы жаловаться на шефа Е. Всем хотелось ещё пожить, желательно долго и счастливо. Фумэн прикрыла рот ладонью, толкнула Кэсина в бок и зашептала: «Как же я рада, что существует Чанцин-дагэ!». Когда Е Байи закончил разговор, он оглядел всех и, на удивление, заржал как конь: — Видели бы вы свои лица! Точно щенки, а не полицаи-ищейки! Итак, Чанцин заказал на нас еду из ресторанчика неподалёку, так что все прямиком дуйте в переговорную: поедим и, заодно, посмотрим на заключение судмедэкспертизы. Полюбуемся на фото нашего жмурика. Почему они всегда любили совмещать еду и трупы? Единственное, в чём плохо влиял на Е Байи Чанцин, так именно в этом. Совмещение приятного с полезным не должно включать в себя подобное. Но Вэнь Кэсин направился вместе со всеми.***
— Что ты можешь сказать по профилю подозреваемого, Фумэн? Та задумчиво глотнула свой матча латте, встала и начала расхаживать по комнате. Попросила включить проектор с последними данными по их делу. — Итак… Видите этот труп? Точнее… Останки. Убитый, судя по обуви, был мужчиной, ростом под сто восемьдесят сантиметров. По данным трасолога Ши, его перенесли уже после того, как он сгорел. Обнаружены следы пепла, ведущие к подсобке гаража, хотя их не особо пытались скрыть, — Фумэн нажала на пульт, и слайд сменился. — Теперь о самом главном. В истинном месте смерти, подсобном помещении, нашли несколько бутылок вина. Его заливали в убитого, прежде чем поджечь как фитильную свечку, если судить по текстуре пепла, как сообщил Сунь Дин. Время горения — примерно семь часов, если опираться на остатки костей. По словам Цинлуань, она почувствовала запах гари и копоти не сразу. Около двери обнаружены заслонки, не пропускающие дым. Кэсин вздохнул. Он не понимал, чего хотел добиться преступник. Возможно запугать Цинлуань? Там даже стараться не надо. Ему показалось, что, несмотря на ультиматум, выдвинутый Хэлянь И, их разыскиваемый не планировал отпускать Бэйюаня. — Следов сексуального насилия не было? — спросил Е Байи, добавляя слова Фумэн в свой блокнот, отрываясь от лапши. Та посмотрела на него удивлённо и даже хохотнула: — Нет. Я попыталась проанализировать действия нашего преступника. Согласно взятым мной у Су Цинлуань показаниям, тот даже лишний раз старался к ней не прикасаться, и дело не в том, что он не любит женщин или не знает, что с ними делать… — Я про умершего. — Сунь Дин не смог этого определить по останкам, но в самом помещении не было обнаружено никаких дополнительных источников таких… объектов для анализа. Думаю, что причинение вреда на почве любви или полового влечения мы можем всё же отмести. Мне кажется, что этот человек не то что не способен… Скорее его просто не интересует эта сторона взаимоотношений. И скорее его надо будет уговаривать, чем сам он проявит подобное желание. — Асексуал? — вопросительно хмыкнул Е Байи, черкнув в блокноте. — Возможно, но не точно. Честно говоря, Кэсин вообще не понимал ни профайлинга, ни то, почему они на полном серьёзе обсуждали ориентацию человека, который похитил двоих, одного из которых отпустил в итоге, а второго жестоко убил, когда уже выяснилось, что определенный вид насилия он к ним не применял. — Что-нибудь ещё, тётушка? Или мы закончили с твоей псевдонаукой? Та глянула на него с явным неодобрением: — Побольше уважения, офицер Вэнь, а то я и тебя буду психоанализировать, в твоей голове просто полевая лаборатория для моей «псевдонауки» … Самое страшное, что она действительно могла это сделать. Кэсина передёрнуло. — Пререкания оставьте на выходные. Они как раз скоро, — оторвался от блокнота господин Е. — Фумэн, продолжай. Не успела та начать, как Вэнь Кэсин раздраженно бросил: — Возможно его волнует только один человек. Тот, которому он и прислал видеозапись. Наш глава города. Вы не думали об этом? — Как раз хотела это добавить, спасибо, «племянник», — ядовито отозвалась Фумэн. — Кроме того, что он открыто угрожал Хэлянь И и продолжит его донимать — больше ничего не могу сказать. А ты, племянничек? Давай, иди, порадуй свою тётю. Вэнь Кэсин только и мог, что собрать в кучу разрозненные данные, которые откопали остальные, помогающие расследовать это дело. — В таком случае — слушай и учись, тетя. И не забывай про свой матча латте, за новым, сегодня, я тебе не побегу, поэтому допивай быстрее, пока не остыл. Наш преступник, судя по оставленным следам от ботинок, которые он постарался даже чем-то обернуть, чтобы мы ничего не выяснили, и длина шага дали понять, что его рост примерно от ста семидесяти девяти до ста восьмидесяти двух сантиметров. Учитывая то, что он не засветился ни на одной из камер, он хорошо знает дома жертв. Возможно там бывал не раз. — Бывших строителей их домов отметаем сразу? — только и спросил Е Байи. — Да, слишком давно построены, особенно тот, в котором жил Цзин Бэйюань. Мы там побывали, но, кажется, он нежилой вообще очень долгое время. — Хорошо. Мин Ли? Оторвавшись от еды, Мин Ли старался не смотреть на фотографии с места преступления и говорил, глядя в свои руки, держащие палочки: — Я проверил почту, как вы и просили после ухода господина Хэлянь. Он отправил преступнику своё согласие, но тот ответил, что уже слишком поздно для решения. Выбрал жертву сам. Адрес не отследить. — А-Син, как думаешь, почему он убил конкретно Бэйюаня? Было немного странно, что шеф выбрал именно его, а не Фумэн, для подобного вопроса. Но Вэнь Кэсин задумался лишь на мгновение. — Во время показаний, Су Цинлуань… Включите видео пожалуйста! — он дождался, пока техники исполнят просьбу, и взял у Ло Фумэн пульт управления. — Она говорила кое-что об этом. Он нажал кнопку, видео запустилось. Посмотрев пару секунд, Кэсин перемотал его к середине. Потом, чертыхнувшись, к концу. — Вот, вроде тут… Су Цинлуань сидела, не поднимая покрасневших глаз. — Он вам что-нибудь говорил, госпожа Су? Не пытался войти в более… тесный контакт? Та замотала головой: «Знаете, он был очень вежлив. Мужчины обычно не столь обходительны… особенно со мной. Он один раз сказал мне, что точно отпустит. В остальном были только указания. К примеру, рекомендовал сидеть, не напрягая кисти рук, чтобы они не были в синяках… Целиком я его лица не видела, он надел противогаз…». Её руки после вызволения были с жёсткими фиолетовыми кругами на самых кистях. Она его не послушалась, но он ей ничего не сделал. — Я просила его отпустить, даже умоляла, но… — женщина разрыдалась, и Ло Фумэн на видео отложила ведение соответствующих записей, подошла к ней, протянув воду в стаканчике, а потом принялась успокаивать, говоря, что всё уже позади, всё будет хорошо. — Господин Цзин не приходил в себя, сколько бы я его не звала, пока похититель что-то делал в соседней комнате. А Бэйюань будто был в глубоком сне. Мне было так страшно. Я боялась, что он мёртв… а потом пришёл похититель. Он забрал Бэйюаня, а через некоторое время, видимо, привел его как-то в чувство. Я слышала его крик. А тот… он смеялся! У него такой жуткий смех… Потом крик затих, и где-то через пару часов открылась дверь. Он принёс что-то тяжёлое, я не видела, он все делал за теми высокими стеллажами. Воняло жжёной… жжёной… — у девушки случился рвотный позыв, когда Ло Фумэн поставила перед ней пластиковое ведро, и та обхватила его тонкими руками с просвечивающейся под тонкой кожей сеточкой вен. — ... плотью, — вновь зарыдала она. Вэнь Кэсин остановил запись. — Из услышанного я могу предположить, что преступник не считал нужным трогать Цинлуань. Более того, она скорее была как для... полного комплекта. К тому же, стоит учитывать, что он мог поджечь тело рядом с госпожой Су и просто уйти — тогда бы она не продержалась и пары часов в дымящемся от горящей плоти гараже, попросту задохнулась бы. Но он не сделал этого. То ли госпожа Су ему нужна для чего-то, то ли… — Она не важна, — Фумэн прекрасно считала то, что хотел сказать Кэсин. — Точнее: менее важна в пирамиде ценности людей преступника. Но он не хочет лишних жертв. — Возможно, тётя. Профайлер у нас ты. Но, если по существу, хочу сказать, что тело специально подожгли, чтобы его невозможно было опознать. Учитывая нулевые данные судмедэксперта-практиканта Сунь из нашей лаборатории, я бы хотел, чтобы мы не объявляли Цзин Бэйюаня мёртвым. — Зато остальное весьма исчерпывающе, А-Син, — отрицательно мотнув головой возразил Е Байи. — Иных ДНК, кроме тех, что принадлежат самому Хэлянь Чжао — его пальчики обнаружены на бутылках с алкоголем… госпоже Су и останков умершего, у нас нет. Похитили, к тому же, именно господина Цзина… — Найденная обувь одинакова с той, которую предоставил для следствия Хэлянь И. Марка та же, что господин Цзин, по его словам, всегда носил, размер ноги — тот же. Приблизительно высчитанный рост совпадает, — добавил Ши Чжэ, вставая на свой конёк — трасологию. — И следы, оставленные в помещении, говорят о том, что там было только три человека. Преступник их вводил по очереди: сначала — мужчину, потом — женщину, каждого из них держал с завязанными сзади руками, судя по… — Оставим это, — прервал их Е Байи. — Какие-нибудь предложения будут? Кэсин пожал плечами, сдерживая своё раздражение от того, что к нему не прислушались. Он не верил, что они нашли именно Цзин Бэйюаня. Но ничто не противоречило этому. — Нам нужно допросить втихаря всех, кто когда-либо общался и с господином Цзином, и с господином Хэлянь-младшим в один и тот же временной период. Но двое из них… Кхм. Один умер недавно, от взрыва в здании суда, другой в коме, по имеющимся данным, уже на протяжении трёх лет, и его из неё не вывести, она не медикаментозная. Третий — Хэлянь Чжао. Скорее он и есть тот, кого мы ищем, но ранее замечен только в шантаже и коррупции, этот вид преступлений для него нехарактерен. Хотя… За годы колонии он мог значительно пересмотреть свои взгляды на преступную деятельность. Возможно этим объясняется то, что Сунь Дин назвал «самовозгоранием» или попыткой всё так обставить под конец. — Очуметь. Так, с этим мы пока ничего толкового не сделаем. Попробуем для начала найти Хэлянь-старшего. Там и посмотрим. В принципе, Е Байи был прав по всем высказываниям. Они составили вторичный розыскной лист с лицом Хэлянь Чжао, чтобы его копии развесили по всему городу и ближайшим к нему поселениям.***
Из здания выбегало множество людей. Кэсин приехал на очередную пальбу, только в этот раз в районе бизнес-центра. Он ответил на вызов слишком поздно, а потому опоздал к началу. Выйдя из служебной машины — застыл только на мгновение, а потом ринулся вперед, ко входу. Следом за ним спешили его подчиненные, среди которых был и Мин Ли. — Рассредоточиться, выведите оставшихся, окажите первую помощь тем, кому она нужнее всего, группа медиков уже в пути, — казалось самоубийством двигаться туда, откуда только что шла стрельба, но иначе никак. Это — его работа, его обязанность. Долг, в конце концов. У него слишком много долгов. Отцу — за обучение. Матери — за её нервы. Хэлянь И — за веру в него. Господину Е — за то, что его еле терпел в отделе, иначе не скажешь. Впрочем, у них это взаимно. На пути Вэнь Кэсина вдруг появился знакомый Чжоу Сюй, который спешно уходил с места происшествия, еле ковыляя ногами. Тот его не замечал, лишь держался рукой за поврежденную ногу, из которой текла кровь. Других заметных повреждений с первого взгляда не было обнаружено. — Чжоу Сюй? Ты идти сам можешь ещё? Давай помогу, — не ожидая какого-либо ответа, Вэнь Кэсин закинул его руку себе на плечо, чтобы тот мог опереться. — Офицер Вэнь? Что ты тут… — тот хотел было обернуться на что-то, вдруг им услышанное, но Вэнь Кэсин не позволил: — Какого чёрта ты тут забыл? — Редакционное задание… Сегодня была выставка картин… — журналист, показывая, взялся за пресс-карту, висевшую на шее, и поморщился от боли. Кажется, была ранена ещё правая рука. Её плечо, если точнее. Как потом тот сказал: он упал, когда бежал, и в плечо впились осколки разбитой пулями витрины. Прозвучал какой-то нетипичный гул, с вибрациями. По рации в ухе раздалось: «Всем постам, здесь обнаружена бомба, мы её обезвредили, но напутали с механизмом, она сейчас…» Вэнь Кэсин, на вбитом на него годами академии рефлексе, перехватил поудобнее Чжоу Сюя и потащил его, прихрамывающего, в обратную от бизнес-центра сторону, крепко держа, а когда сзади громыхнуло и отбросило — чудом умудрился подмять его под себя, закрывая спиной. Чжоу Сюй смотрел на него снизу вверх ошарашенно, с таким неописуемым выражением лица и широко распахнутыми от шока глазами, что становилось страшно за его моральное состояние. И за физическое — тоже. Зато точно жив. Кэсин судорожно вздохнул: почувствовал, как парочка увесистых, отколовшихся и отправленных в полет волной взрыва осколков крайне болезненно проехались по спине, задели защитный шлем, вызвав этим у него скрежет зубов. — Лао Вэнь… — скорее прочёл по губам Вэнь Кэсин, чем услышал шёпот. Или у него, даже в шлеме, уши заложило? По рации начали передавать, что обнаружен ещё один предмет, вызывающий опасения, но то был уже вроде как муляж. Судя по переговорам по связи, часть состава не отвечала. — Офицер Вэнь, вы в порядке? Скажите что-нибудь? Глава Е сейчас приедет на место… У Чжоу Сюя под ним пошла из левого уха струйка крови. Кэсину казалось это чем-то странным и неестественным. Разве у людей должна идти кровь? Разве должны быть такие расширенные от ужаса глаза? Почему тот боялся? Вэнь Кэсин мало что сейчас понимал, кроме того, что спина его болела больше привычного. Он же нормально спал сегодня, не скрючившись на стуле, как обычно, так почему… Чжоу Сюй с трудом достал его рацию из крепления на штанах, нажал кнопку: — Офицеру Вэню плохо. Пришлите кого-нибудь поскорее. Мы находимся у самого… Вэнь Кэсин отключился. А когда пришёл в сознание, то обнаружил себя лежащим на животе, раздетым по пояс, за ширмой. Медсестра втирала мазь в его горящую от боли в разных местах спину. И, к счастью, не задевала плечи. Он услышал тихие голоса родителей, ссорящихся с персоналом, чтобы забрать его домой на лечение, и зацепился взглядом за начальника Е, лениво наблюдавшего за этим. Вэнь Кэсин видел Е Байи через маленькое пространство между ширмой и стеной, чуть в отдалении которой тот стоял невозмутимо. Шеф первым заметил, что Вэнь Кэсин пришёл в себя. Не обратив внимание на повышающийся тон отца Вэнь Кэсина, на материнские слёзы Гу Мяомяо, Е Байи удовлетворенно кивнул своему подчинённому. И сказал, сразу по делу: — Хэлянь И был в том здании, но его спасла служба безопасности. Камеры засекли Хэлянь Чжао, но он скрылся… возможно осел где-то в том районе. Думаю, он хотел убить нашего главу города. Кэсин был категорически не согласен, но озвучить это ему не дали. — Е Байи! — грозно рявкнул Вэнь Жуюй старческим голосом неподалёку. Кэсин даже не мог нормально повернуться, чтобы увидеть его лицо. — Отстрани моего сына от этого дела немедленно! Я не хочу, чтобы он погиб, гоняясь за твоими преступниками, ты понял меня?! — Отец… — А ты вообще молчи! Бесполезный ребёнок! Думаешь, нам с твоей матерью нравится с содроганием ждать звонка из вашего отдела, чтобы сообщили о твоём ранении, или, не дай Будда, смерти? Чтобы сразу, как выпишешься, ушёл из полиции! Понял?! — Если ты, Жуюй, испугался однажды покушавшихся на тебя, это не значит, что твой сын обязательно плохо закончит. Он сам выбрал свой путь. И в отличие от тебя — имеет смелость ему следовать! Единственный, кто действительно бесполезен — это ты. Мелкая продажная собачонка Хэлянь И… Отец гневно выругался, а Вэнь Кэсин прикрыл глаза. Привычные разговоры родителя об уходе из полиции. Тот панически боялся теперь и политики, и полицейских разборок после того, как Вэнь Кэсин на месяц загремел в больницу с пулевыми ранениями от первой и последней встречи с Чжао Цзином. После того, как тот хотел убить Вэнь Жуюя, но, благодаря ему, это не удалось. И сейчас — то же самое, только с указанием на бесполезность. А в чём он тогда будет полезен? Сидеть дома и быть кухаркой как его отец, находящийся в отставке от политики и в отрицании собственных амбиций? Он не хотел такой жизни для себя. И больше ничего, кроме как искать преступников, и не умел. Все остальные таланты Вэнь Жуюй задушил в нём лично. Мягкие поглаживания медсестры удивительным образом успокаивали и помогали мысленно отгородиться от разыгравшейся рядом неприятной сцены. — Жду тебя в отделе по выздоровлении, офицер Вэнь. А пока отдыхай. Ты… неплохо постарался, — казалось, Е Байи хотел даже похлопать его ободряюще по плечу, но отчего-то передумал, поджал в недовольстве губы, помолчал ещё немного и удалился. Он ничего ему так не ответил, пока тот не ушёл. Слишком разморило от этого мягкого массажа. Лёгкого, без сильного нажима, но такого успокающего. — Господин Чжоу, давайте я всё же сама… — попросила Гу Мяомяо, зайдя за ширму, видимо, не в первый раз. На мгновение чуткие пальцы оторвались от его кожи: раздался звук мягкого хлопка по руке, как бы отгоняющего чужую ладонь от него. А потом пальцы вернулись обратно. Не медсестры. Чжоу Сюя. — Это — единственная малость, которую я могу сделать, — прозвучало где-то за спиной и сверху. — Ведь он спас меня. — Лучше бы не спасал, — буркнул отец и, судя по звукам, вышел из палаты. Голос мамы, ретировавшейся обратно и решившей тихо продолжить споры с персоналом, стал отличным фоном для засыпания.