***
Вэнь Кэсин пытался справиться с непонятными ему самому эмоциями. От потерянности до счастья, от грызущей вины, с желанием извиниться перед родителями, до полного отрешения от них. Его мотало из стороны в сторону от неизвестности, нервозности. Он так привык к постоянному моральному давлению, что теперь, когда лишился его и обрёл свободу, не мог понять, как последней распоряжаться. Чжоу Сюй, с которым он начал сожительствовать, пытался обходить острые углы при общении: мало спрашивал о семье, ничего не требовал по дому. Так пролетел месяц. Хотя, конечно, у них с сожителем бывали недопонимания, но они как-то быстро разрешались. По утрам они оба собирались на работу: Чжоу Сюй только начинал лениво вставать, когда Кэсин уже успевал побриться, сходить в душ, собрать необходимое, и готовил лёгкий завтрак. Теперь он мог спокойно что-то готовить себе, и кухня была свободна. В своей вотчине отец не особо позволял ему заправлять, но дома у господина Чжоу он делал всё, что хотел. Сам же Сюй совершенно ничего не готовил. А когда Кэсин попросил его об этом, тот сжёг пельмени в микроволновке. Отплёвываясь от запаха горелой еды и расплавленного пластика, чёрного дыма, который ранил лёгкие, Кэсин зарёкся его подпускать к чему-то, помимо лапши быстрого приготовления и нарезанных ингредиентов для салата, которые нужно ещё постараться испортить, просто перемешивая в салатнице. Он не представлял, как тот жил вообще раньше. — Лао Вэнь, ну кто знал, что пельмени готовят не так? Кэсин развернулся и звучно скрипнул зубами, отвлёкшись от очищения дна микроволновки от пластика ножом. Вот он сам не особо профи в кулинарии, но спалить пластик в микроволновке надо ещё додуматься! — Положи нож, пожалуйста, — примирительно поднял руки Сюй, — мои навыки хороши только в статьях, и то — большую часть из них я надиктовываю. У меня всё ещё бывают проблемы с мелкой моторикой. Я чисто физически не смогу готовить шедевры, как у тебя... Тот называл «шедевром» всё, что получалось не горелым и было съедобным. Крайне тяжёлый случай. — Чжоу Сюй… Просто не готовь больше ничего, — на намекающе поднятую бровь и кивок головой в сторону ножа, он отложил столовый прибор. — Я сам буду это делать, лишь бы ты ничего не сжёг. В принципе, с готовкой у Вэнь Кэсина ладилось. Как и с самим Чжоу Сюем. — Уже проснулся? Какая же ты ранняя пташка… — сонно пробормотал тот очередным утром ему, поставившему две тарелки завтрака. — Закон не спит, — ответил Кэсин и принялся за еду, — это ещё у меня шеф Е отменил ночные смены зачем-то. Так я мог бы и по двое суток пропадать. — Правильно сделал, что отменил. Ты как зомби ходишь порой. Загоняешь себя вечно. У тебя вообще есть увлечения, помимо работы? Увлечения? Кэсин завис с палочками в руках, а хороший омлет, приготовленный в форме рулета, нарезанный тонкими длинными кусочками, шлёпнулся на тарелку. У него было только одно. — Когда-то я хотел заниматься дизайном интерьеров. Вряд ли ты мне позволишь преобразить эту квартирку на свой лад… Прихлебнув из кружки, Сюй почесал щетину и сонно прижался к своей же ладони, которой подпирал лицо, сидя за столом. Зевнул. — Если ты можешь преобразить это убогое место в нечто более привлекательное и уютное, то просто сделай это. Сообщи мне только о расходах: я возмещу. Кэсин только и мог, что удивленно наблюдать за ним, который залпом допил чай, быстро умял завтрак одним махом, направился к шкафу в гостиной, которая виднелась из открытого прохода кухни, чтобы нацепить на себя какую-то местами порванную хламиду вместо нормальной толстовки, и забрал ноутбук. Когда хлопнула дверь, оповещая об уходе, офицер Вэнь понял, что критически опаздывал. Его ещё только на мгновение отвлекло сообщение с неизвестного номера. По тексту он понял, что написала ему мама. «Возвращайся, сын. Мы скучаем по тебе очень». Он просто поспешил скорее в участок, ничего не ответив. В криминалистическом отделе Ло Фумэн долго потешалась над его ответами невпопад, не стала требовать даже свой чай, когда поняла, что он соображал в десять раз хуже обычного. — Кажется, у А-Сина кто-то появился… — удивлённо сказала она Мин Ли, который обычно всегда в курсе всех сплетен. — Если бы был, то я бы знал, госпожа Ло. — Он просто переехал, — заметил довольный Чанцин, выходя из кабинета их начальника с пустыми контейнерами. — И кажется, пока что ещё не до конца верит своему счастью. Но это ему только на пользу. Коллеги не особо скрывались, и Кэсин слышал их, но всё ещё пребывал в прострации. Ведь ему разрешили поэкспериментировать с интерьером. Он сидел за компьютером с недоделанным за месяц отчётом о проделанной работе, и у него тряслись руки, так и не коснувшиеся в этот день нормально клавиатуры. Хотелось рассмеяться и постыдно разреветься на месте одновременно. Закрыться в каком-нибудь панцире, чтобы переждать, пока чувства утихнут, и только потом опасливо вынырнуть из него. Позвонившая по телефону Гу Сян предложила встретиться в кафешке. И только тогда он пришёл немного в себя. — Давай сейчас, если у тебя уже всё в университете подошло к концу. Начальник Е, когда он только заикнулся о том, чтобы уйти пораньше, просто махнул рукой, не задавая лишних вопросов. — И чтобы до завтра я тебя, поганка, не видел. — Как скажешь, стара… старик Е. Он даже не обозвал его старой черепахой как обычно, настолько был выбит из колеи. Гу Сян выглядела встревоженной. Они вместе походили своим моральным состоянием на какое-то фруктовое желе: чуть тронешь — и затрясутся. — Как ты? И Вэнь Кэсина прорвало: он говорил, перескакивая с темы на тему, о том, что впервые нормально готовил завтрак, что его приютил господин Чжоу, что тот разрешил ему облагородить квартиру, приберёг для него орехи, поделился вкусным вином, такой хороший этот господин Чжоу, Чжоу Сюй, А-Сюй, Сюй-Сюй… — А разве это не тот самый, который тебя пнул в живот и поцеловал? Вэнь Кэсин резко замолчал. Мозг затормозил. Дерзкая нагловатая улыбка, полная коварства, чувственные тонкие и жёсткие губы, захватившие его врасплох, ощущение рук на груди, вцепившихся в его униформу, «красотка-Вэнь», сказанное ехидно, с насмешкой… Щёки обожгло от воспоминаний. — Да, А-Сян. Тот самый, — кашлянул он. Сестра рассмеялась. А потом погрустнела. — Ну, вижу, он на тебя благотворно влияет. Заметив перемену в её настроении, он осторожно поинтересовался: — А как ты? И… родители? — Переключились с гиперопекой на меня. Папа всё время чего-то боится. До него доходят слухи от знакомых из вашего управления о деле… — она понизила голос, оглядываясь по сторонам, — том самом, которое ты расследуешь. Боится, что наша семья будет следующей. — Исключено. Почему-то у Вэнь Кэсина была чёткая уверенность: преступника их семья совершенно не интересовала. Ему даже казалось, что в чём-то он его понимал. Конечно, главный профайлер у них Ло Фумэн, но у неё старые методы ведения дел и анализов. И порой она могла не учитывать некоторые детали. К примеру то, что труп, который приписывали Цзин Бэйюаню, сожгли скорее для того, чтобы его было невозможно опознать. Что результаты патологоанатомического исследования слишком неясные. Ими занимался не Чанцин, а его практикант Сунь Дин: странный и скользкий тип. И хоть господин Жун перепроверял за ним, всё же тот порой тоже мог допустить ошибку. Но шеф Е не принял в расчёт его сомнений, как и сам главный судмедэксперт. Кэсину казалось, что преступник хотел наказать Хэлянь И за что-то. И судя по поведению народного представителя — у него это получилось. Потому что тот, конечно, был рад спасению Су Цинлуань, но вёл себя так, словно желал, чтобы вместо неё оказался господин Цзин. И слова Цинлуань… «…он был очень вежлив… Он… сказал мне, что точно отпустит». Не значило ли это, что преступник знал, кого выберет глава, а потому намеренно оставил именно женщину? Чтобы причинить больше боли. Чтобы отобрать самое дорогое. Глава Хэлянь очень многое недоговаривал. — Ты это папе скажи. Он сам не свой, ещё больше прежнего. У меня пробный показ в универе с одногруппниками будет идти до десяти вечера, а отец требует дома быть в девять. В это время я только смогу выйти из аудитории, и то, если помогут убрать всё волонтеры из числа других студентов и преподавателей! Я просто не знаю что делать… Кэсин тоже не знал. А мать, в таких вопросах, обычно становилась на сторону отца и была глуха к просьбам. — Я так скоро не выдержу… Когда ты был рядом, то был буфером между мной и ними. Как я раньше этого не понимала… Син-гэгэ, — потянулась она к нему через весь стол, и Вэнь Кэсин заставил себя оставить ладони на нём, чтобы та могла ухватиться за них. — Прости, что была слепа к тебе всё это время. Погладив, он крепко сжал её пальцы в своих. Можно сколько угодно обижаться и на кого угодно, но только не на его малышку Сян. Вернувшись в съёмную квартиру, он принялся за готовку. Старательно отодвигал на задний план мысль, что сейчас как никогда ранее был похож на Вэнь Жуюя, даже само сравнение дико бесило. Но, он вынужден был признать, готовка стряпни на кухне успокаивала и расслабляла. Чжоу Сюй заявился поздно, когда уже всё было приготовлено. Заслышав его шаги, Кэсин принялся раскладывать еду по тарелкам. В голове вертелись варианты первостепенных изменений в жилище: сначала хотелось сменить просевшее диванное сиденье и потёртую обивку, что не должно занять много времени, потом нужно приняться за обои. Возможно раньше в квартире когда-то жил кот, потому что по самому низу обоев были следы от когтей, которые портили всю картину… — Какая вкуснота, — чужая рука неожиданно легла на бицепс, а дальше Вэнь Кэсин не смог контролировать себя. На отработанном рефлексе сдвинулся вбок, схватив чужую конечность — вывернул и прижал к столешнице. Однако Чжоу Сюй смог извернуться, ударить в скулу, скрутить руки ему за спиной в болезненном захвате, резко и со стуком вдавить в ту же самую столешницу, отчего Кэсин больно ударился об неё и грудью, и подбородком. Он почувствовал чужой вес на себе: господин Чжоу придавил его собой к месту, не давая вырваться. От его тихого и жесткого голоса прошлась волна страха по телу: — Тебе нравится заковывать всех в наручники, офицер Вэнь, и обязательно вот так, у стенки или любой такой поверхности? Профдеформация или удовлетворение нереализованных желаний? — тот сильнее надавил на спину, заставляя прогнуться, и Кэсин взвыл от боли в вывернутых назад руках. — Отвечай! Перед глазами заплясали круги. Ему много чего хотелось. Чтобы его не трогали внезапно. Чтобы мёртвая хватка на нём ослабла. Он терпеть не мог чувствовать беспомощность, а потому в нём бурей прошёлся гнев вперемешку с липким ужасом. — Я задал вопрос и жду на него исчерпывающего ответа. Мне не нравится, когда постоянно так зажимают, а ты уже третий раз проворачиваешь подобное. Раньше ты хоть был при исполнении, но вот сейчас… Кэсин почувствовал, как горячая рука коснулась его пояса и вздрогнул: та стянула наручники с крепления, которые он до сих пор не снял после работы. — Не надо, — он замотал головой, отгоняя внутреннюю дурноту. Перед глазами плыло, и не только от слёз. Уши закладывало. — Почему я не должен этого делать? — господин Чжоу, процедивший это ему на самое ухо, был зол. — Это просто рефлекс… Потому что когда он поймал Чжао Цзина, тот пытался его заковать именно так. Он просто боялся, что с ним поступят так же. И прикосновения других людей по этой причине не вызывали в нём доверия. После он специально отрабатывал подобный приём до автоматизма, чтобы больше никогда не оказаться в похожей ситуации. Чтобы суметь ударить в ответ, хоть и не так, чтобы довести всё до летального исхода. Он изнурял себя тренировками настолько сильно, что его редко кто мог застать врасплох. Но так было не всегда. На мероприятии, куда отправились тогдашний глава города Вэнь-старший и его жена, он тоже должен был присутствовать. Просто опоздал, как обычно, из-за работы: он тогда был стажёром, новичком, пускай и подающим надежды. Приехал, запыхавшись: еле уговорил сослуживца подкинуть до нужного места. Он даже оружие не сдал, как должен был. Только и успел, что верхнюю часть формы переодеть, чтобы не идти как слуга порядка. А около машины родителей крутился Чжао Цзин. Он тогда не знал, кем тот был, но уже уделял внимание странностям, происходящим вокруг отца. Даже установил за ним негласную слежку, позаимствовав, пока никто не видел и не спохватился, пару интересных вещиц вроде gps-трекера, прослушивающего устройства. Камеру скрытого наблюдения, жаль, не удалось прихватить. За отцом тоже следил кто-то. Его пытались пару раз отравить даже удушающим газом, но служба безопасности отлично справлялась со своими обязанностями. Кэсин подкупил втихаря пару людей оттуда, чтобы они сливали ему информацию. И те, зная, чей он сын, не перечили. Отцу он не говорил о том, что в курсе происходящего. Чжао Цзин, видимо отчаявшись, решился взяться за дело самостоятельно, перестав посылать подельников, а потому попытался претворить в жизнь старый добрый способ: имитацию несчастного случая, автокатастрофы. Заметив его, когда тот, с недовольным видом, вылезал из-под кузова машины и морщился от нагрузки на спину, Кэсин сначала не заподозрил неладного, ведь тот сказал ему, что всего лишь потерял ключи поблизости. А потому он — наивный ещё и юный стажёр — предложил ему помощь в поиске. Тогда-то преступник, когда он нагнулся, вжал его в родительскую машину. Сигнализация не сработала. Он заметил торчащие из-под низа в разные стороны провода и самодельное устройство с маленьким радиусом детонации, которое было бы приведено в действие при движении машины. Вэнь Кэсин еле вырвался из его сильной хватки. Сумел достать пистолет, ему не так давно позволили им пользоваться. Чжао Цзин оказался проворнее: отскочил от него и выстрелил из своего глушителя. Но попал в плечо: в движущуюся мишень ему, как потом оказалось, с его астигматизмом, было сложно целиться. Ещё пара пуль сумела достать его, одна из них даже попала в лёгкое. На пальбу стремительно приехала группа быстрого реагирования, а попытавшему убежать от воя сирен Чжао Цзину Кэсин подстрелил обе ноги, полулёжа на мокром асфальте. Думая, что это последние минуты его жизни. Но его спасли прибывшие вместе с полицейскими медики. Услышав это, Чжоу Сюй, шатаясь, отступил от него на несколько шагов назад. — Прости. Я… я не знал. Буду предупреждать тебя, если захочу дотронуться. Всё ещё лёжа грудью на столешнице, Кэсин попытался приподняться и почему-то не смог. Ноги тряслись. Обычно ему никогда не бывало страшно. Взрыв впереди — он шёл туда, стрельба в здании — он твердо двигался в первых рядах, не думая ни о чём, кроме выполнения задачи. Но руки на плече, особенно если кто-то подходил сзади… Он еле удерживал себя от того, чтобы не пытаться драться до последней капли крови, когда люди переходили эту его границу. Кэсин просто не ожидал, что кто-то в месте, которое он считал для себя безопасным, попробует коснуться его. — Хочешь, я помогу тебе подняться? Перевернуться сможешь? Он почувствовал себя черепахой или роботом из мультика, только те не могли встать, если находились на спине, а вот он не мог двинуться вовсе, словно всё одеревенело. Чжоу Сюй приблизился, и Кэсин напрягся. — Сейчас я возьму тебя за руку. Потерпи. А лучше попробуй хоть лицом повернуться. Периферийного зрения было недостаточно, поэтому, вместо самого хозяина квартиры, он увидел его тень. И когда тень протянула руку, Вэнь Кэсин зажмурился, задышал чаще. Ладонь легла ближе к ключицам. Потянула на себя, поворачивая лицом, и он ей повиновался как тряпичная кукла. — Тише. Всё хорошо. Дыши глубже. Ты всё делаешь правильно. Теперь я дотронусь до ладоней и попытаюсь тебя приподнять. Будь готов ухватиться за меня. Кэсин запаниковал. Самому держаться за кого-то? Зачем? Он замотал головой, не желая всего этого, но ощутил рывок и врезался телом в грудь Чжоу Сюя, носом же — в его ухо. — От твоего дыхания можно оглохнуть... Красотка-Вэнь, ну хоть не в ушную раковину, пожалей мой слух! От завизжал, когда его ухватили под коленями. И всё ещё не разомкнул глаза, стыдясь верить, что его, шатаясь, подняли на руки. Как ребёнка. — Ты тяжёлый, но донести я тебя, наверно, смогу. Подожми свои длинные ноги, а то отобьёшь все пальцы и колени о косяк двери. Впервые он послушался кого-то без явного внутреннего протеста. Осторожные, тяжёлые и медленные шаги Чжоу Сюя раздавались по полу. Кэсин вздрагивал каждый раз, когда тот ступал. Дышал через раз, задыхался, а господин Чжоу по ходу использовал какой-то интересный парфюм. Как забавно: ему казалось, что тот похож на дворнягу и бродягу, не моющегося сутками, а тот, оказывается, пользовался благами парфюмерии и своевременным душем. При неожиданном наклоне он ухватился покрепче за сильную шею. — Лао Вэнь, можешь отпускать. Я положу тебя на диван и принесу чай, хорошо? И твоей еды, зря ты, что ли, готовил? Ну же, отпусти…— раздалось тихо, хрипло и с каким-то надрывным усилием. Он раскрыл глаза и увидел очень доброе выражение лица. Тёплый и заботливый взгляд. И сдался ему. Доставая посуду на кухне, Сюй что-то напевал своим слегка хрипловатым голосом, будто от непрекращающейся болезни. Когда тот долго говорил, иногда бывало такое, он массировал свою шею в районе связок, словно что-то мешало ему разговаривать и петь нормально. Кэсин видел со своего места на диване как Чжоу Сюй наливал в маленький глиняный заварочный чайник воду. Прихватив его и посуду для нагрева, тот принёс и расставил всё перед ним. Его действия были точно выверенными и они, невольно, завораживали. Эти пальцы, которые так аккуратно ставили чайник, и они же, с такой недюжинной силой державшие его… От фантомного ощущения этих рук на своих, он потёр ноющие кисти. На них слегка наливались уже синяки. Слишком много мощи в руках, которые всего лишь печатали текст на клавиатуре. — У нас чайная церемония? — не удержался Кэсин от вопроса спустя некоторое время тишины. Они с Гу Сян и родителями её если и посещали, то только во время предвыборной кампании отца, после обязательных воскресных вечеров за хого. Из этого получился почему-то хороший пиар-ход. Но дома они так не делали, времени всё никогда не было. — Почему бы и нет? — Чжоу Сюй, с высокого расстояния, начал наливать из маленького заварочного чайника всё по обычным кружкам. Кэсин, увидев их, вместо приличествующих моменту пиал, фыркнул. — А остальное где? — намекнул он на то, что достан был неполный набор. — От тремора разбилось. Я был слишком самонадеян после выписки, и не учёл, что некоторые привычные вещи, вроде распития чая, могут даваться тяжело. Сейчас такое тоже бывает, но обычно я успеваю убрать хрупкие предметы подальше, — он протянул ему кружку. — Ну, держи, паникёр. — По идее, я тебе подавать должен, ты же старше… Тот ему хмыкнул: — Просто прими это в знак извинения, Лао Вэнь. — Чжоу Сюй, — предельно вежливо, что для него было верхом в коммуникации, начал он, принимая напиток. Пригубил его, — ты разрешишь мне остаться после…случившегося? Когда ему на это мягко улыбнулись, у Вэнь Кэсина будто что-то кольнуло в груди. Ему правда не хотелось бы так поспешно съезжать из-за возникшего недоразумения. Они ведь даже… их же можно было назвать близкими друзьями, ведь правда? В конце концов, он не каждому доверял причину, по которой старался избегать прикосновений. — Лао Вэнь, тебя никто отсюда не гонит, мы же договорились уже обо всём. И можешь звать меня не так официально. «Чжоу-сюн» меня более чем устроит… Смотря на этого доброго к нему человека, на одну безумную долю секунды Вэнь Кэсину дико захотелось, чтобы единичный поцелуй, случившийся у них, вновь повторился. И это был тотальный провал.***
Чжоу Сюй последние дни сидел до поздней ночи за бумажками, вечно кому-то звонил по телефону и о чём-то договаривался. Сам Вэнь Кэсин понимал, что тот занят работой, но порой бормотание на кухне мешало ему уснуть. По признанию Чжоу-сюна, телефон отказывался ловить сеть в его комнате, а потому тот проводил ночи на кухне или в гостиной, когда Вэнь Кэсин не спал. Сейчас вот он не мог заснуть из-за его болтовни. И весьма сильного головокружения. — Да, я понимаю… Конечно, я запишу вас как анонимного источника информации, немного видоизменю краткую биографию в целях сохранения вашей личности. Можете не переживать. Спасибо, что согласились со мной встретиться. До завтра. Когда Чжоу-сюн вернулся в гостиную и уселся к нему на диван, Кэсин встрепенулся. Он в принципе и не пытался сделать вид, что спит. Сознание всё ещё немного плыло из-за выпитого в баре с Мин Ли, который утащил его развеяться. Он не знал, зачем тот его раз в месяц звал с собой, потому что Кэсин обычно молчал и просто хмуро пил на таких посиделках. Однако он не нашёл причины отказаться, когда увидел ещё одно сообщение от мамы. Уже на пути в бар он просто позвонил Гу Сян и немного успокоился, услышав её радостный голос, рассказавший о состоявшемся удачном показе. Разговор закончился, когда Вэнь Кэсин уже находился у бара, потому не было смысла пытаться пойти сразу домой. К тому же, Мин Ли мог обидеться. Так что Чжоу-сюн крайне вовремя со своими ночными делами. Ему нужно немного протрезветь и на чём-то сосредоточиться, чтобы реальность не плыла настолько сильно. — Ты теперь в отделе журналистских расследований? — Я там, куда посылает редактор. И он решил, что я буду хорош именно по нынешней теме, хотя подобный профиль работы мне нов. Не знаю как правильно всё делать. Суть вот в чём: намечается один серьёзный скандал, так что у вашего участка, у коррупционного отдела, будет с чем работать. — Мне стоит предупредить шефа Е? — Думаю да, если ты не хочешь, чтобы он третировал вашу команду. Его знакомство с Чжоу Сюем определенно было даром свыше. — Как твоя голова? Болит, алкоголик? — забавно то, что от самого Чжоу-сюна сейчас разило вином. — Я впервые за долгое время выпил, не то что ты. Как тебе удаётся столько пить и писать связные тексты? — Не забывай, что хоть я и пишу статьи, у нас есть выпускающий редактор. Ответственность за то, что пойдёт в печать, лежит именно на нём. А я — так, просто средство добычи информации, — в этих его словах сквозила непонятная Вэнь Кэсину горечь. Он не знал, что в подобном положении удручало Чжоу-сюна. — В ближайшее время я приду в участок попытать немного счастья взять интервью. Надеюсь, меня не вышвырнут? — Не поливай грязью шефа, и он будет к тебе снисходителен. Если наткнёшься на тётю — ты знаешь, что делать. — Её чай слишком дорогой. Я разорюсь, — фыркнул Сюй. — Тогда можешь задобрить меня, — хохотнул Кэсин. — Но она подсадила меня на банановый матча латте, а он дороже. — Расточительство. — Кажется, тебе не так важно это интервью. — А ты не столь неподкупен, как говорил. Кэсин нахмурился: — То, что я попытаюсь поговорить с шефом и Ло Фумэн, не значит, что я на что-то купился. Решение только на них, а не на мне. Не я ответственен за разговоры с прессой. Как они решат — так и будет, Чжоу-сюн. Оплошаешь — твои проблемы. — Ладно-ладно, честный офицер, хороший господин Вэнь. Сам разберусь со скандалом вокруг Чжанов… — Чжаны? Ты про старика Юйсяна, бизнесмена? — Кэсин удивился и икнул. О Чжан Юйсяне он знал в основном по разговорам отца и матери, хотя лично никогда не встречался с ним. Гу Мяомяо говорила, что у старика Чжана очень милые сыновья, активно продвигающие дело отца. — Да. Точнее — его сынки, кроме самого младшего. Попались на попытке взяточничества. В это трудно поверить, но их младший брат, Чжан Чэнлин, подрабатывающий временно у них после учебы, случайно заметил неладное и спросил, всё ли в порядке с документами, у своего наставника. А тот обратился в полицию, это ещё видимо не дошло до твоего шефа. По моим источникам из верхушки, «малышня» воровала из собственной компании и у своих клиентов, и захотела протолкнуть один закон, позволивший бы проворачивать им свои махинации с меньшей опаской и рисками. Их поймали как раз, когда один из членов партии вызвал охрану. Насколько я знаю, сейчас должен вестись допрос. Глава Хэлянь наверняка негодует… — хмыкнул удовлетворённо Чжоу Сюй, потирая болящие от напряжения глаза. — Почему он-то должен негодовать? — Так Юйсянь — один из главных спонсоров его предвыборной кампании. Что предыдущей, что этой. Разве ты не знал? — Политика не входит в круг моих интересов, пока не появляется труп, — буркнул Кэсин. Рассказанное Чжоу Сюем ему было неизвестно. — Вот появится — буду тогда выяснять: кто, кому и кем приходится. — Тогда стоит начать этим уже чаще интересоваться, потому что за Хэлянь И лежит множество трупов. Как раз по твоей части. Глянув на Чжоу Сюя, Кэсин понял, как же мало о нём знал, несмотря на то, сколько времени они жили вместе. Их разговоры зачастую затрагивали лишь работу, но так разоткровенничался в выражении своего мнения Чжоу-сюн впервые. — Бред какой-то. Народный представитель Хэлянь достаточно законопослушен, его проверяли службы перед вступлением в должность...Тебе просто чем-то не нравится Хэлянь И? — спросил он его напрямую, чувствуя, что ответ на это вопрос будет важен. Но его собеседник застыл с очень странным выражением на лице. Вэнь Кэсин пожалел, что рядом нет профайлера Ло — она бы поняла, что это значит. Но вот ему подобное знание недоступно. — Я не должен испытывать к нему что-либо, пока он фигурирует в моей работе, — медленно и тихо выговорил тот ему, когда Кэсин успел огорчиться, что уже не дождётся от него какой-либо реплики. Но она была по итогу была более чем достойной, с какой стороны ни глянь — не прикопаться. — Вообще, Чжоу-сюн, всё хотел спросить, но забывал: ты же имеешь доступ к старым архивам издания? Сможешь найти мне информацию об одном человеке? Вопросительно посмотрев, господин Чжоу поинтересовался, кого же он ищет. — Как бы глупо не звучало: сам не знаю. Мне нужны подшивки о предыдущей предвыборной кампании. Кажется, я упускаю кого-то, кто мог бы пролить свет на сталкера, запугивающего главу Хэлянь. — Мне казалось, судя по его поступкам, тот хочет его убить. Кэсин помотал головой: — Нет. Как я понял, желай он его смерти, то просто бы убил. Он хорошо его знает. Его круг общения, где живут близкие ему люди, что ему дорого, кто именно... — Его брат, Хэлянь Чжао, отлично подходит по всем параметрам. — Почерк другой. Это не он. Сюй выглядел так, как если бы не верил ему. Или в него. Или тому, что он мог прийти к такому умозаключению. Конкретно сейчас для Вэнь Кэсина это были равнозначные вещи. — Не хочешь же ты сказать, что преступника два? — На самом деле… я раньше считал, что их два. Но теперь, думаю, их трое. Безмолвное «почему» от Чжоу Сюя, впервые сильно заинтересовавшегося этим разговором, что виднелось по лихорадочному блеску его глаз, потешило слегка самолюбие. — Цинь Цзюсяо, — медленно проговорил Вэнь Кэсин, будто катая имя на языке. Что такого особенного было в этом ораторе, по сути бывшем пресс-секретаре их главы города? — После взрыва нашли тело, которое можно было идентифицировать только по кулону, лежавшему на обгорелых останках, верно? Лишь кулон с цветочной гравировкой и обожжённой внутри фотографией. Его отец, исходя из записей следователя, который первым осматривал место происшествия, едва завидев кулон — разрыдался и признал, что это был его сын. Но в том обугленном местами теле сложно было бы опознать кого-либо. Анализ ДНК… я пытался его найти, но, почему-то, тот пропал. Практикант Сунь Дин, который помогал вести тогда судмедэкспертизу, подтвердил, что то был Цзюсяо, но без анализов — грош цена его словам. Разрешения на эксгумацию останков я не смог добиться, а главный судмедэксперт верит стопроцентно своему практиканту… Пока он это говорил, то был погружен в самого себя, Чжоу Сюй же как язык проглотил. Даже его дыхания не было слышно. Но, видимо, он слишком сильно окопался в своих мыслях, потому что господин Чжоу спросил, к чему Кэсин всё это рассказывал. —...и почему подозреваешь, что Цзюсяо замешан? Будь он хотя бы жив… — Ах, да. Как я выяснил только вчера, Цинь Цзюсяо, незадолго до кончины Чжао Цзина и, предполагаемо, своей, наведывался в колонию, где тот был. Но помимо него, там же, просто на другом уровне, содержался и Хэлянь Чжао. А потом тот как-то слишком быстро сбежал. Не кажется странным, что именно после его посещения тот умудрился спокойно выйти за пределы тюрьмы? Думаю, Хэлянь Чжао двигала месть за проигранные выборы и своё заточение. Но вот что двигало Цзюсяо — я понять не могу. Конкретно сейчас, он — единственная зацепка, которую я пытаюсь как-то раскрутить, и пока это не особо хорошо идёт. Он точно причастен к этому делу, мне просто пока непонятно как именно. И мне, как это не смешно, и журнал посещений не могут отсканировать и прислать, и времени нет наведаться лично… Но преступников точно три. Один устроил взрыв в бизнес-центре, другой — нападение на кортеж… — А третий? — хрипло спросил Сюй, и Кэсин сбросил оцепенение, которое находило на него всякий раз, когда он так погружался мыслями в дело. — Чего он, по-твоему, хочет добиться? — Он — тот, кто похитил Цинлуань и убил второго похищенного… И, как бы тупо не звучало, наверно он хочет внимания и признания представителя Хэлянь. Или… любви, если на неё способен и не является психопатом. Но, по какой-то причине, всего этого не получил. Иначе для чего эти игры в «выбери кого-то одного», которые он устроил при похищении? Правда, Фумэн считает, что речь идёт не о какой-то плотской любви. Не хватало ещё искать тайных фанатов нашего народного представителя: все старики, а особенно старушки за семьдесят, подпадают под подозрение… — Кэсин замолк, проморгался, выныривая из этого исследовательского наваждения. Повернулся вновь к Чжоу-сюну. — Так что, сможешь достать ранние подшивки? А то мне времени в сутках на это не хватает, хоть выходной бери, чтобы этим заниматься. Да ещё и… Чжоу Сюй внезапно приложил палец к его рту, и Вэнь Кэсин застыл, ощущая тепло на губах. В висках усиленно застучало: он слышал грохот своего пульса в ушах и с трудом создавал видимость спокойного дыхания. Ему, кажется, надо срочно обратиться к врачу. Потому что чувствовал, что одно лишнее движение Чжоу-сюна — и он точно сделает что-нибудь непоправимое и непомерно глупое. К примеру: лизнет этот палец. Поцелует. Или откусит. Или всё это, одно за другим. Все четыре варианта плохи, как ни крути. — Спи, Лао Вэнь. Я найду тебе всё: даже не с первой предвыборной кампании, а с её зарождения. Но разгребать будешь сам. — Какой же ты жестокий, А-Сюй, мог бы и помочь… — пробормотал он, зажмурился, повернулся к нему спиной на диване, кутаясь в одеяло, и услышал ласковый тихий смех над ухом. — Покажи себя в деле, красотка, хочу полюбоваться, как ты найдёшь этого… «искателя внимания». Я буду рад лицезреть это в первых рядах.