Конечно он взялся за это дело. Ведь, несмотря на всё происходящее, его интересовал преступник. Как он мыслил, чем руководствовался при принятии решений. Но интересовал офицера Вэня не тот, кто подорвал Чжао Цзина в здании суда — этому субъекту он был даже благодарен. Не тот, кто устроил пальбу в бизнес-центре во время выставки вместе со взрывом. Нет. Ему нужен тот, кто сначала пробрался в здание штаба и почему-то ничего оттуда не взял, потом похитил Цинлуань, оставил сожжённый чужой труп, пытаясь выдать его за Бэйюаня, подложил муляж вместо бомбы. Вэнь Кэсин готов был поспорить на миллионы юаней, что искомый им оставил, или ещё оставит, свой след и в этом странном происшествии с попыткой проникновения на территорию штаба. Потому что если тот действительно следил за Хэлянь И, то должен был знать о творящемся у него бедламе. Внимательно следить. Даже... смаковать. Ведь преступник методично запугивал народного представителя Хэлянь. И Вэнь Кэсин хотел узнать: зачем.
На самом деле, если бы не Чжоу Сюй, он бы не согласился так сразу пойти всё расследовать, а заставил бы шефа ещё немного промариноваться ожиданием, для профилактики. Дольше двух суток уж точно. Но тот, услышав о возможности нового преступления, о том, что полиция начала вести наблюдение за штабами, уговорил Вэнь Кэсина.
— Ты хочешь сказать, что ещё не согласился, а уже прошли сутки? Чёрт, если ты не пойдёшь — я сам туда направлюсь: такую статью можно написать…
Иногда Вэнь Кэсину казалось, что журналисты и полицейские схожи в одном: и те и другие совались в пекло не думая, если у них так была поставлена задача. Не желая лишиться в скором времени своего сожителя, в чём-то благодетеля, почти-друга, на которого всё же имел кое-какие виды и пытался больше не показывать этого, он остановил пронырливого журналюгу на полпути из дома, куда они только недавно зашли.
— Пойдёшь со мной, писака-Сюй. Я не брал официально сегодня задания, всё негласно, потому табельного у меня нет. Вот, — снял он часть верхней формы и принялся расстёгивать свой бронежилет, — возьмёшь мой.
— Но это же…
— Либо так, либо я лично сейчас позвоню шефу и скажу, что ты пытаешься запороть мне всю операцию, — скрестил руки на груди Вэнь Кэсин, когда Сюй несмело взял в руки его бронежилет. — По-хорошему, мне вообще нельзя тебя с собой брать.
— Он мне велик, — озвучил тот, закрепив его на себе.
— Хоть на уши его натяни, но чтобы спина, сердце и легкие были защищены им.
— Сам оденься, супергерой. Или ты вздумал напугать преступника сосками и майкой-алкоголичкой?
Порозовев, Кэсин натянул толстовку и заметил, поправляя волосы, что его будущий напарник взял перочинный нож с красивой гравировкой. Кажется, с цветами вишни? Слишком старомодно на вкус Кэсина, Чжоу Сюю совсем не подходило иметь при себе такую вещицу. Его чувство прекрасного вопило об этом.
— А как ты собрался проникать в здание при необходимости? Не думаю, что тебе так просто выдадут ключи. А это — мой запасной вариант, — пояснил Сюй в ответ на его неозвученное недоумение.
— Как незаконно…
— Красотка, ты хочешь покончить с делом или думать о законности? Давай тогда ещё философов почитаем, а преступника твоего силой любви остановим? Так и представляю себе заголовок в Жэньмин Жибао: «Залюбить до признания вины».
— Звучит как дешевый бульварный роман, — скривился он.
Господин Чжоу ему весело отпарировал:
— О, поверь, ты будешь в нём главным героем!
— Лучше уж тогда «Прыжок в неизвестность». Мне больше подходит.
Пока они добирались до нужного места, все мысли Вэнь Кэсина занимал Чжоу Сюй, находившийся рядом. Он немного жалел, что сообщил ему о задании шефа, но, с другой стороны: Кэсин же дал обещание рассказывать о значимых поворотах в деле. Чжоу Сюй их нигде не публиковал, как и свои домыслы на их счёт, но старательно записывал себе то в телефон, то ещё куда-нибудь, чтобы потом добавить новых подробностей в готовящуюся статью.
Здание охранялось совершенно обычным образом: постовой сидел на входе, отгороженный стеклом, за которым показывалось изображение с камер. И постовой спал. Беспробудно. Они пробрались внутрь, в холл штаба, и, увидев сидящего низко за монитором мужчину, хотели было спросить о положении дел, но тот не подал признаков жизни.
Сюй замер в нерешительности, пока офицер Вэнь проверял пульс.
— Жив. Просто под чем-то. Надо вызвать наряд сейчас…
— Не надо. Иначе спугнём, Лао Вэнь. И ты можешь так никого и не поймать.
— Надеюсь, у тебя есть хоть минимальные навыки самообороны?
— Ты их на себе уже испытывал.
Если поцелуй — все мысли рано или поздно возвращались к нему — это его самооборона, то Вэнь Кэсин бы предпочёл, чтобы Чжоу Сюя вообще тут не было.
Пробираясь по первому этажу они так ничего и не нашли, как и на втором, и на третьем. Сюй всё записывал видео на телефон, следуя какому-то, неизвестному Кэсину, профессиональному кодексу.
Они вышли на подвальный уровень, потому как на остальных всё было по нулям.
— Ты же понимаешь, что это глупо — идти туда? — поинтересовался Сюй, не отрываясь от еле светящегося экрана телефона.
— Ни капли. Трупы обычно прячут как раз в подвалах.
— Потому и глупо. У тебя, кажется, вообще нет и капли самосохранения.
— Пока они ни на кого не набрасываются, думаю, трупы — самое безобидное, что может нас ждать. Особенно если их не трогать и находиться вблизи не дольше пары часов.
Весьма удивительно, что, при ведении такого не очень приятного разговора, Сюй сумел рассмеяться.
— Согласен, отравление трупным ядом никто не отменял.
Обиднее всего Кэсину было, что он и Чжоу Сюй будто превратились в молодые версии Чанцина и черепахи Байи. Им только самих отношений и стола с закусками не хватало, так попадание в образ было бы метким.
Стали слышны звуки драки. То удары чем-то тяжёлым, то падение тел. Офицер Вэнь двинулся прямиком туда, где проходила драка, не смотря даже, бежит Сюй за ним или нет. Голова отключилась. Весь мир сузился до двери впереди. Ведь за ней он увидит наконец-то искомого им человека.
Он распахнул её и замер ненадолго. Увиденное его и разочаровало, и удивило.
Хань Ин бил наотмашь, быстро и резко, загоняя Цинь Цзюсяо в обшарпанный угол склада со старыми листовками, агитационной атрибутикой в виде флажков, постеров, множеством коробок с ними же и ещё чем-то, чего не видно, потому как большая часть вещей была запечатана.
Господин Цинь был в невыгодном положении, рядом с ним нет ничего, за что можно ухватиться. Но он упорно пытался что-то сделать — рвался в бой голыми руками, напирал. Неожиданно у Цзюсяо получилось оттолкнуть своего противника в сторону, но это не дало ему ровным счётом ничего, потому что Хань Ин сильнее сцепился с ним, умудрился ударить, отчего господин Цинь пошатнулся, и его толкнули ногой в живот в сторону маленького складского погрузчика, притаившегося в тени, не освещаемой зеленоватым светом. Цзюсяо упал, стукнувшись об него затылком.
Вэнь Кэсин больше не мог ждать: ему надо было помочь господину Ханю и, по возможности, сохранить свою жизнь и жизни двух дерущихся. Он двинулся вперёд, оставив Сюя далеко позади. Но его остановил пистолет Хань Ина, направленный в их сторону, пока Цзюсяо пытался подняться.
— Господин Чжоу? — вдруг спросил неверяще Хань Ин, глядя за спину Вэнь Кэсина, а Цинь Цзюсяо повернулся в сторону Сюя. В его глазах застыл ужас вперемешку с радостью.
— Дагэ… — пролепетал слабо Цзюсяо и попытался кинуть попавшимся под руку бумажным хламом, который в пылу драки разлетелся по помещению.
Вэнь Кэсин напрягся. Что-то было не так, что-то…
— Цинь Цзюсяо, — живо выдохнул Сюй за его спиной каким-то полным чувства голосом.
Хань Ин же не зевал и, что-то для себя поняв, попытался нажать на курок, но пистолет выстрелил холостым. Тогда он кинул его в Цзюсяо, а сам побежал на Вэнь Кэсина, намереваясь…
— Лови, Лао Вэнь! Осторожнее!
Кэсин обернулся на оклик. На его плечо вдруг со спины легла чужая рука и… Всё произошло слишком быстро.
Резкое оцепенение сменилось учащенным пульсом, почувствовался дикий жар в груди. Затмевающий все мысли и даже, частично, зрение. Как пелена. Поймав что-то острое, смазано-блестящее, брошенное в его сторону Сюем, полоснувшее блекло по ладони, он развернулся и втолкнул холодный металл в практически животно ощущаемую им опасность, вжимая короткую рукоять до конца в разгоряченное от продолжительной битвы тело. Вытащил оружие и вновь вонзил его в дёрнувшегося начальника безопасности Хэлянь И.
Он не мог сдержать себя. А Хань Ин уже слабо хрипел в его руках. Зажатый Кэсином нож остановился только после ещё пары ударов.
— Дагэ… — всхлипнул в почти беспамятстве Цзюсяо, попытался поднять голову, но не сумел и стукнулся ей об пол, замерев окончательно. Под его головой стремительно образовывалась красная, резко пахнущая медью и ржавчиной лужица.
Тело Хань Ина полулежало на Вэнь Кэсине, когда он услышал пружинистые шаги позади себя и повернул в ту сторону голову, вынимая блестящий красной влагой нож.
В голове — пусто, глаза отслеживали действия Чжоу-сюна как-то обманчиво лениво. Тело Хань Ина сползло вниз, его больше никто не держал. Рука Чжоу Сюя опасливо, как показалось, замерла позади спины, и Вэнь Кэсин сделал глубокий вдох. Медленно выдохнул.
Это всего лишь Чжоу Сюй. Он готов был доверять ему. Тот бросил ему оружие в самый нужный момент. Кэсин мог расслабиться. Он — в безопасности. А потому не станет делать ничего, что может ему навредить. Наверно не станет.
Глаза закрылись, чужая грубая ладонь прошлась от плеча к шее, вызвав дрожь. Офицер Вэнь невольно наклонил голову вбок. Нос заполнили запахи шампуня и одеколона, которые ассоциировались с домом и безопасностью… и он тут же ощутил острый укол иглы, впившейся в вену.
Вырваться не дала железная хватка рук, которые ранее медленно и мягко нажимали на клавиши ноутбука во время их поздних совместных вечеров. Которые были знакомы.
Чуть ли не мигом ослабнув и выронив нож, он упал рядом с Хань Ином, от которого ещё исходили лёгкие волны тепла: прижал часть его тела собой, задыхаясь от прошедшего лавой чувства боли в месте укола.
Язык плохо слушался, хотя он и не знал что сказать, не понимал. Вэнь Кэсин скрючился в позу эмбриона, баюкая пульсирующую почему-то ладонь и чуть прижимаясь лицом к своему плечу, ощущая волны жара, шедшие от шеи. Сгорая в нём от предательства и от сильной рези, вдруг появившейся в груди, ломоты в теле. С трудом дышал, ощущая липкий пот на спине, висках, как и поселившееся в душе отчаяние. Хотелось вырваться из этой оболочки-тела, только бы больше столько не чувствовать. Он так резко стал истощён и слаб, что еле мог шевелить ногами: они казались не принадлежащими ему самому, будто не были частью него. Но ему хватило сил чтобы выдавить из себя:
— А-Сюй, зачем ты это сделал? — Вэнь Кэсин не понимал ни себя, ни, тем более, его. Он лежал на полу весь в крови чужого человека в подвале штаба, среди проводов и тёмно-зелёной подсветки, кучи листовок с надписью
«Голосуйте за Хэлянь И, за новое будущее!», где тот улыбался и махал народу. Пальцы начинало стягивать от подсыхающей крови. Он дрожал, мутно глядя на то, как Чжоу Сюй развернулся к нему, осмотрев теперь уже окончательно мёртвого Цзюсяо, подошёл и присел на корточки, чтобы быть с ним вровень. Кэсина тряхнуло ещё сильнее от прикосновения его ладони к лицу, когда им самим овладевали растекающиеся холод и озноб.
— Мне показалось, что моё обезболивающее тебе сейчас нужнее. С успокаивающим эффектом.
Улыбка журналиста такая нежная и мягкая. Он погладил Кэсина как глупого ребёнка, который поранил коленку. Медленно, дожидаясь, пока тот не придёт в себя.
Рядом что-то беспомощно шевельнулось: Вэнь Кэсин повернулся на полу и застыл в ужасе. Хань Ин был ещё жив. Его грудная клетка слабо двигалась. Кэсин должен вызвать медиков, чтобы спасти его. Чтобы его допросили, связали.
Чжоу Сюй взялся за ладонь Кэсина и положил её на нож, лежащий поблизости, неясно отсвечивающий кровью.
— Давай же, Лао Вэнь.
Тот замотал головой. Он выше этого. Да, Хань Ин был воспринят им так же как Чжао Цзин, так же резко подкравшийся когда-то со спины. Но, несмотря на множественные ранения, Хань Ин — жив. Потому что Вэнь Кэсин не бил на поражение. Наносил удары только так, чтобы они не были смертельными. Он это специально отрабатывал, зная о своей проблеме с неприятием объятий со спины или подобных им прикосновений.
Желание убить — то, что он давил в себе постоянно. И будет. Потому что знал, что это правильно. Неважно, кто именно сказал, что так надо, но он ощущал, что ему необходимо так поступать. Если он ещё хотел остаться человеком для самого себя.
И в то же время он очень устал от того, что делал всё по чьему-то велению. По велению отца. Матери. Старика Е. Хэлянь И.
Под касанием пальцев Чжоу-сюна, он надавил на рукоять, вызвав у Хань Ина болезненный хрип.
— А теперь возьми его целиком.
Он не знал, зачем послушался этого голоса. Но сделал как он велел. Ладонь Чжоу-сюна крепче обхватила его собственную. Кэсин видел, как мучительно приоткрылись глаза Хань Ина, ощутил эту сладкую власть над его жизнью. И прервал её, следуя направлению руки Чжоу-сюна. Услышал последний тихий свист лёгких, которые больше не наберут воздуха.
— Видишь, красотка-Вэнь, ты не столь бесполезен, как думаешь, когда плачешь во сне.
Наваждение спа́ло. Нож выпал из дрожащих рук.
Он смотрел на мёртвого Хань Ина и не верил в то, что сделал. Несмотря на свою болезненную жажду переступить черту, Кэсин не делал этого. Никогда ранее. Он даже не убил Чжао Цзина при захвате, хотя, видят боги, ему сильно этого хотелось. Никогда не поднимал руки на отца, когда тот сам их распускал для редких, но унизительных, оплеух. Никак не навредил шефу Е, хотя мечтал разорвать его на кусочки за одно единственное слово.
«Бесполезный».
— Такой хороший полицейский, лучший в отделе криминалистики, от тебя ещё никто не ушёл из преступников... И ты же — так сильно желающий убить своих подзащитных и подозреваемых, близких… такой эмоционально нестабильный… — прошептал ему на ухо Чжоу Сюй, и Кэсин не удержался: развернулся к нему, чтобы встретить его бездушный взгляд. — Как тебя допустили до работы? Ты не должен был пройти психологических тестов при поступлении. Тебе понравилось убивать его, Лао Вэнь?
Вэнь Кэсин задрожал ещё сильнее. Вот он, его главный секрет, который так быстро раскрыл писака-Сюй. Успешно пишущий разгромные интервью, точно анализируя поведение жертв своих статей.
— Да, — прошептал он, повержено, — мне действительно понравилось.
— А перед психологической комиссией вызубрил возможные стандартные вопросы и ответы на них, так ведь? — Кэсин не знал, как тот об этом догадался. Он никому об этом не говорил. — Отлично, — Чжоу Сюй не выглядел сколько-либо удивленным, разочарованным. Скорее уж довольным в своей правоте.
Человек, дающий выбор, но всё равно по итогу делающий его за тебя. Имитирующий чужую смерть или заставляющий кого-то убить за себя. Сегодня должен был объявиться он: тот, кто охотился за Хэлянь И. Но пока что Вэнь Кэсин обнаружил лишь то, что сам убил человека.
Чжоу Сюй тряхнул головой и похлопал его по щеке.
— Не поранился же сильно сам? Пойдём, у меня в машине припасены влажные салфетки. Надо обтереть тебя.
— А как же он? — Кэсин кивнул на тело, рядом с которым полулежал — Надо сообщить в отдел, написать рапорт о произошедшем, и…
— Ш-ш, — палец А-Сюя лёг на губы, заставляя молчать. Но Вэнь Кэсин был на пределе нервов, он отстранился, а палец последовал за ним и прижался сильнее, пытаясь подавить. — Успокойся. Это была самооборона.
Кэсин всё же оттолкнул его. В жгущихся от боли глазах стояли слёзы. Ему совсем не верилось в услышанное.
— Это убийство, А-Сюй. Я должен!.. — он подавился всхлипом. Он — полицейский, но если и использовал оружие, то целился и стрелял в те места на теле человека, попадание в которые оставляло больше шансов на жизнь. Потому что его целью всегда было поймать преступника. Поймать и передать для суда, но не заниматься самосудом. А сегодня он не пользовался табельным, ведь был в гражданском, и единственное, что оказалось под рукой — нож.
«Это — самооборона», — повторил голос Сюя уже в его мыслях, а не наяву. Вэнь Кэсин с ним не согласился и в отрицании затряс головой. Он знал, что сделал. Добил того, кто мог бы выжить. Наслаждался самим процессом, пускай даже краткий миг. Пересёк ту линию, которую клялся себе никогда не переступать.
Чжоу Сюй задумчиво на него смотрел, пока Кэсин пытался справиться с подступившей истерикой, обхватывал длинными пальцами себя по бокам, пачкая кровью одежду. Вздохнул и с корточек сел перед ним на колени, потянулся ладонями к заплаканному лицу и впился ртом в дрожащие солёные губы с привкусом крови и слёз.
Взбрыкнув, Вэнь Кэсин ошарашенно глянул, но было не вырваться. Эти бездонные карие глаза смотрели на него, пока губы целовали, а ладони не давали уйти.
— Хватит. Тебя любой суд оправдает, с твоей-то безупречной репутацией, послужным списком раскрытых дел, коллегами, которые с радостью за тебя заступятся. А-Син, — оторвался от него Чжоу Сюй, чтобы выдохнуть это, и толкнулся ему в рот языком. Вэнь Кэсин всхлипнул, отчего губы раскрылись полностью и впустили его.
Борьба была проиграна с самого начала. И тело было болезненно слабо, всё ещё дрожало от неестественного холода в конечностях. Кэсин сдался и прикрыл веки. Пустил Чжоу-сюна дальше зарываться пальцами в волосы, глубже насиловать языком свой рот.
Всхлипы постепенно прекратились, слёзы высохли, и дорожки от них неприятно стянули кожу. Дрожь ушла. В душе наступило какое-то ледяное оцепенение. В ушах стоял странный звон.
— Вот так, Лао Вэнь. Хорошо. А теперь... Давай, вызови шефа и расскажи ему, что произошло. Что Хань Ин напал на тебя после того, как практически добил Цинь Цзюсяо. И ты защищался как мог.
Вэнь Кэсин мотнул головой, и Чжоу Сюй раздражённо закатил глаза, порылся в кармане его одежд, выхватил телефон и сам вызвал Е Байи.
Реакция шефа должна была бы удивить Вэнь Кэсина, но он как-то отстранённо заметил его странное поведение. Просто сделал пометку у себя в голове и всё.
— Ты! — воскликнул Е Байи потрясённо, глядя на поддерживающего Кэсина Чжоу Сюя.
— Да. Я сам увязался за ним на задание. Прости… те, дядя Е.
Медики, приехавшие вместе с начальником Е, констатировали у Кэсина истощение, а профайлер Ло заметила заторможенность реакций и предположила наличие некоторого аффекта.
— А-Син, — она попыталась заключить того в объятия, но Чжоу-сюн не позволил.
— Он не любит внезапных прикосновений, разве вы не знали, профайлер Ло? Что за непрофессионализм, мне стоило бы наклепать об этом статью…
И та, кажется, что-то для себя поняла. Вэнь Кэсину же было всё равно. Он просто хотел поскорее оказаться в безопасности. Но мест, которые можно счесть безопасными, у него больше не было.
Их достаточно быстро отпустили. Чжоу-сюн обтёр лицо не реагирующего Кэсина салфетками, усадил на сидение и куда-то повёз молчаливо. По пути Кэсин рассматривал смутно знакомые дома. Но, когда машина остановилась, ему сделалось плохо. Потому что дома были не смутно знакомыми. Он знал их. Чжоу Сюй привез его домой к родителям.
— Я вернусь за тобой, если ты того захочешь, — сказал он нервно стоящему под окнами дома Вэнь Кэсину перед тем, как двери распахнулись и вышла Гу Мяомяо. — Иди, А-Син, твоя мать ждёт тебя.
— Син-эр?! Господин… Чжоу? Что?.. — та замерла на мгновение в непонимании. Мазнув по ней взглядом, Кэсин отрешённо заприметил в её глазах испуг.
— Он очень хотел навестить вас, но стеснялся, госпожа Гу, да и времени не находилось. Нынешнее задание выдалось очень тяжёлым, поэтому: позаботьтесь о нём, пожалуйста. Ну-же, А-Син, иди, — предательски подтолкнул Сюй его в сторону матери. Та же подошла к ним поближе и осторожно взяла сына за дрогнувшую ладонь.
— Заходите к нам, господин Чжоу. А-Юй уже приготовил ужин, мы могли бы…
— К сожалению, мне надо уже идти, — будто расстроенно ответил Чжоу Сюй, — надеюсь, в другой раз не буду так занят. Пока, Лао Вэнь, до свидания, госпожа Гу.
Вкус предательства осел на языке. Матери и отцу он не сказал ни слова. А те, рассмотрев его получше при свете ламп в коридоре, почему-то не стали лишний раз донимать. Только отец зашёл потом к нему в комнату и, не говоря ни слова, положил стопку свежей одежды. В скором времени послышались его тяжёлые шаги, которые уходили в родительскую спальню, а затем — отголоски разговора матери и отца. Какие-то слишком волнительные.
Через какое-то время кто-то робко поскрёбся в дверь, и, не получив ответа, всё же зашёл.
Сидя практически в кромешной тьме, не реагируя на слова, Кэсин слабо дёрнулся от лёгкого прикосновения девичьей руки. Он сидел на кровати сгорбившись, и потому лица гостьи было не видно. Девушка с лёгкостью убрала какие-то спутанные пряди, зажгла ночник на стене у кровати, получше разглядела его и охнула: возможно на рубашке остались пятна крови?..
— Гэгэ? — спросила Гу Сян тихо и встревоженно, — это?..
Кэсин наконец отнял взгляд от колен. Всё вокруг казалось выцветшим. Блёклым. А в глаза будто насыпали песка.
— Она не моя, — попытался сначала успокоить он её по привычке. А потом его выдержка сдала: по щекам вновь потекло горячее тепло, раня раздражённую кожу, и он рассмеялся. — Она не моя! Совсем не моя! Ты понимаешь? — он глянул на свои руки, видя на них что-то, чего уже не было. Только короткий грубый порез на ладони и остался.
***
Время замерло на одном месте. Или даже немного не так — превратилось в бесконечную временную петлю. Днём он читал новости о происходящих преступлениях, на работе — занимался ими частично, если они попадали под его специализацию.
Из новостей он узнал, что братьев Чжан Чэнлина всё же посадили, и, как Кэсин и предполагал, его отцу, Чжан Юйсяню, за произошедшее ничего не было. Помимо подмоченной репутации. А самого юного Чжана он встретил после последнего его опроса полицией в холле участка.
— Офицер Вэнь?
Кэсин даже удивился тому, что тот его помнил, но поприветствовал в ответ и предложил пойти с ним на перерыв на обед. «Тётушка» в этот раз не послала его за своим любимым напитком, но, честно говоря, он сам уже привык носить ей его. Это казалось нормальным. Создавалось впечатление, что это единственное, что осталось таковым в его жизни.
Родители как-то разом угомонились со своим давлением на него, будто шеф Е лично провёл с ними душещипательную беседу. Мать осторожничала, отец — даже не верится — тоже. Гу Сян так вообще сказала, что отказалась с ними общаться не по делу, пока те не разберутся в своих отношениях, проблемах. И, видимо, эта угроза очень сильно подействовала на того же Вэнь Жуюя. А куда он — туда и мама, она всегда следовала за ним. И раньше Вэнь Кэсин не понимал, почему так происходило. Теперь же… понимал и не радовался этому.
Он слишком долго делал центром своего мира Чжоу Сюя. Не зря он всегда раньше отгораживался от других людей.
— Три матча латте, пожалуйста. Один — на соевом, остальные — на банановом.
Чэнлин неловко рассмеялся и сказал, что не нужно было. И что Вэнь Кэсин не походил на того, кому нравится что-то настолько сладкое.
— Можно просто «дядя Вэнь», Чэнлин. Я не настолько старый.
Они даже мило поговорили, сидя на скамейке у входа в участок, пока некоторые провожали их удивлёнными взглядами. Из отдела криминалистики наверно только офицер Вэнь был сильно неразговорчивым. Поэтому, увидеть его с кем-то на перерыве — это что-то неожиданное.
— Дядя Вэнь, а я могу иногда видеться с тобой? Ну, то есть, как… как друзья. После случившегося многие меня сторонятся. Думают, что я специально сдал своих братьев. Но я же не знал! К тому же, хоть они и поступили плохо, мне кажется, что столько лет заключения — слишком суровое наказание. И… как господин Чжоу? Мне бы хотелось видеть его тоже почаще. Он, наверно, единственный из журналистов, кто ко мне по-человечески отнёсся тогда. И даже когда вы ушли — не набросился с вопросами…
Сердце будто проткнули толстым шилом насквозь — вот как откликалось в нём любое упоминание о бывшем… сожителе. Точно. Именно так. Ведь они даже не друзья.
Он совсем не помнил, что ответил Чэнлину, как с ним распрощался. Так же как не помнил своих разговоров с Е Байи или Ло Фумэн, когда те приехали к месту убийства Цинь Цзюсяо и Хань Ина.
За убийство Хань Ина ему ничего не было. Всё, как и говорил Сюй — самооборона. Просто «сопутствующий ущерб», — так выразилась потом Ло Фумэн.
«Просто смерть на моих руках» — думал он сам, разглядывая пальцы. И иногда мерещилось, что они полностью окрасились кровью господина Ханя. Вэнь Кэсин так и не узнал, почему последний сражался с Цинь Цзюсяо. Честно говоря, ему уже было всё равно. Он даже не хотел лишний раз видеть еду, не то что вставать по утрам на работу и делать её.
Он никогда не любил утро. Зато ночи…
Ночью теперь Вэнь Кэсин невольно вспоминал чужие сильные и жилистые руки, которые трогали его поясницу и торс огрубевшими, как от пистолета, пальцами — у него самого были такие же, только длиннее и больше. Прижавшиеся сзади бедра, пускай и без стояка, которые пригвоздили его однажды грудью к столешнице. Голос, ворвавшийся тогда в его ошарашенно сознание:
«Тебе нравится заковывать всех в наручники, господин Вэнь, и обязательно вот так?.. Профдеформация или удовлетворение нереализованных желаний?»
Подавив всхлип рукой, собственной ладонью затыкая рот и мотая головой в отрицании, пальцы другой руки заскользили под кромку спальных штанов.
«Может быть хочешь, чтобы тебя так заковали, не давая вырваться?»
Из глаз брызнули слёзы, дышать было сложно, потому что одна рука продолжала сжимать рот и, частично, нос. Вторая же задвигалась активнее вверх и вниз.
«Кто бы мог подумать, что холодный и почти всегда одетый с иголочки офицер Вэнь будет мечтать, чтобы его отымел такой как я — выглядящий как дворняга бедный журналист».
Возбуждение отчаянно пульсировало, грозясь быстро вылиться белыми каплями наружу, но собственная конечность прошлась от середины члена к основанию и сжала его. Тело рефлекторно дёрнулось вверх в поисках ласки. И не нашло её. Кэсин убрал ладонь со рта, повернулся в сторону подушки и тихо заскулил, закусив ткань, когда пальцы в штанах потянулись к головке и слегка дразняще коснулись крохотного отверстия уретры на кончике. Он едва слышно замычал.
Вспомнилось настойчивое движение языка, лишь дважды атаковавшего его рот, раскрывшее его так быстро и стремительно…
Пальцы толкнулись между губ, коснулись нёба, вызывая дрожь.
Чжоу Сюй в его фантазии, сотканной из разрозненных воспоминаний, прикасался к его спине, отчего по ней, обнаженной сейчас, пробежались мурашки.
«Так хочется хоть какой-то любви и принятия, что ты готов их получать даже от меня? Какая неразборчивость... »
Вэнь Кэсин хотел запротестовать своему же воображению, пальцы же вонзились глубже в рот, трогая нёбо намерено, словно живя другой жизнью, отдельной от него. Он вообще не знал о такой своей чувствительности.
«Не ершись, Лао Вэнь, и позволь наконец тайным желаниям сбыться».
Влажные пальцы выскользнули изо рта, прошлись по подбородку и ниже, по адамову яблоку, с трудом сглотнувшему, и сжались под ним. Вторая рука вновь двинулась по мокрой головке, сочащейся предэякулятом, размазала его по всему подрагивающему в нетерпении члену, испачкав паховые волоски. И продолжила идти вниз, подбираясь к подрагивающему нутру.
В некотором нетерпении Вэнь Кэсин попробовал втолкнуть сразу два пальца, но тут же зашипел от неприятных ощущений, а потому, чуть погодя, воспользовался одним. Он никогда не был в пассивной позиции. Да и в активной тоже. Но в этой фантазии, припоминая горящий взгляд Чжоу Сюя и видя его под закрытыми веками, представляя, что он за ним внимательно наблюдает, Кэсин решительно вдавил в себя один.
И это оказалось не настолько неприятным. Ему понравилось, как тело постепенно сдавалось под растягивающим изнутри напором, понравилось бы наверно ещё больше, если…
«Если бы ты был подо мной и связанный, такой же возбужденный как сейчас?»
В животе усилилось сладкое напряжение, член заинтересованно качнулся, потёрся о ткань всё ещё надетых и уже совершенно мокрых по ощущениям от по́та и предэякулята штанов. Он вновь закусил подушку и порвал даже её уголок зубами. Попытался вставить второй палец, что получилось с некоторым трудом.
Заполненность. Его распирало изнутри этим новым чувством.
«Невинная овечка, решил, наконец сбросить свою маску и показать, какой ты на самом деле?»
— Заткнись, — зло прошептал Вэнь Кэсин и задвигал чуть сильнее пальцами внутри, сосредотачиваясь на ощущениях, представляя, что это Чжоу Сюй нависал над ним, прижимался к нему такому: залитому слезами, по́том и своими выделениями. Что Чжоу Сюй захочет превратить его в несоображающее месиво жадного и необузданного желания. Что выбьет своими чуть накачанными бедрами из него все мысли, вторгаясь беспощадно и неистово…
Загнанно дыша, Вэнь Кэсин усилил напор пальцев, пока член всё также пачкал собой спальные штаны от каждого движения снизу, как вдруг коснулся себя под немного другим углом, и его выгнуло на месте. Тело прошило насквозь неконтролируемым импульсом, что даже несколько испугало. Он остановился, приходя в себя и выравнивая тяжёлое дыхание, несмело попробовал повторить...
Ноги мелко затряслись. Захотелось ещё: почувствовать этот неясный импульс внутри, дотрагиваясь до этого места снова и снова…
«Мазохист», — хмыкнул воображаемый Чжоу Сюй. Кэсин хотел, чтобы в это мгновение он стал настоящим, но только пальцы внутри него и были реальными.
Тяжело перевернувшись на живот, сняв мешающиеся пижамные штаны, поджав ноги, он представил, как бы Чжоу Сюй вжал его лицом в подушку, подхватил под бёдра и притянул к себе, заставив выставить себя сзади на показ для него. При этом Вэнь Кэсин не видел бы его равнодушное лицо.
Повернуться к нему спиной в реальности было бы мукой. Но так — можно.
Пальцы вернулись на место; он прижался членом поплотнее к матрасу, чтобы при каждом движении внутри иметь возможность получать необходимое соприкосновение и спереди.
Свободной рукой распустил волосы из низкого хвоста, ногтями оцарапал себе же затылок, сжал пальцы, тяня свою голову сначала вверх, а потом вниз, вжимая в подушку. И захныкал прямо в неё, ощущая, как собственные фаланги проникли вновь, как растягивали и вонзались, касались под найденным им углом куда надо, и всего этого было так много и так мало…
Он мысленно воскресил в памяти надменное цоканье блестящего слюной языка Чжоу Сюя при первой встрече, который деланно разочарованно произнёс уже в его мыслях:
«Как же так? — вновь цоканье —
это всего лишь пальцы, офицер Вэнь, вы несправедливы со мной. С членом внутри вас это бы смотрелось куда лучше».
Он усилил хватку на собственных волосах, член отчаянно запульсировал, ноги чудом не разошлись в стороны, возбуждение дошло до критической и наивысшей точки. Ему нужно только добавить последний штрих. Чтобы иллюзия взявшего его Чжоу-сюна была полной. Ему казалось, что она должна быть такой.
— Пожалуйста, не надо, — беззвучно прошептал он, но пальцы непослушно и лихорадочно ускорились, бёдра подавались им навстречу, а Чжоу Сюй в его голове издал смешок, схватил вновь за волосы и потянул — голова Кэсина повиновалась действию своей же в реальности руки.
«Ты делаешь всё хорошо. Вот так, правильно».
Ноги затряслись сильнее, своя же ладонь вдавила с силой обратно в подушку. Пальцы внутри двинулись с трудом от сжатости мышц.
— Не надо…
Зачем он шептал это постоянно? Да потому что признать, что Чжоу Сюй ему действительно нравился, несмотря ни на что, не хотел. Поэтому притвориться, что всё происходит именно так, притвориться, что он не несёт ответственности за свою фантазию… он так устал от ответственности. Лучше бы он и впрямь был «невинной овечкой».
— Не надо… — ещё раз повторил Вэнь Кэсин.
А голос Чжоу Сюя в голове ответил сначала надменным хмыком:
«Нехорошо врать самому себе, Лао Вэнь». А потом нетерпеливо и жёстко припечатал, добавляя нужное и необходимое:
«Надо».
От последнего рывка он зажмурился и приглушённо, хоть и сдерживался как только мог, вскрикнул, дёрнувшись вперёд, проехавшись по простыни брызнувшим семенем пульсирующим членом. Колени разъехались в стороны, руки безвольно упали.
Голова болела от хватки на затылке. Воздух был наполнен терпким мускусом, загнанное дыхание еле восстанавливалось, дорожки от слёз на щеках неприятно чесались.
Слабо приподнявшись, он раскрыл тумбу и вытер пальцы взятыми оттуда спиртовыми салфетками, раза четыре, не меньше, и скинул использованное под кровать. Побрызгал ладони антисептиком, растёр его между ними и рухнул обратно на постель. Порадовался, что всегда на ночь запирал дверь в комнату и самостоятельно, как только научился, запускал стирку своих вещей.
Все же он взрослый, практически тридцатилетний, мужик, у которого не было пары. Просто теперь к одной руке в процессе самоудовлетворения добавилась вторая. Ну и он в кои-то веки как подросток воспользовался прикроватными салфетками. Уже прогресс. Только вот подобных желаний давно не было. И раньше он не трогал себя изнутри. Не думал даже отдаться кому-то. А тут такая напасть.
Старик Е, когда один раз выпил на корпоративе, говорил: проверить, любишь ты человека или нет, поможет один верный способ. Мол, подрочи и всё пройдет, коль это просто похоть. Тогда он ему ответил, что это всё глупость. И считал так до сих пор. Потому что он попробовал: не прошло. Стало даже хуже. Теперь ему хотелось объятий Чжоу Сюя перед сном. Ну почему, почему хотелось именно его из всех людей?!
Он чувствовал себя морально вывернутым наизнанку.
***
Господин Хэлянь И стал ещё нервнее обычного. И было от чего: по его душу пришла группа людей из бюро расследований собрания народных избирателей. Потому что за ним охотились. И его репутация теперь несколько подмочена. Расследование велось не только в отношении преследующего его сталкера, но ещё и из-за интервью Хэлянь И, которое Вэнь Кэсин так и не нашёл времени дослушать. Но, как он понял из разговора Е Байи и высшего начальства, которое весь отдел по обыкновению нагло подслушал под его дверями, всё дело было не только в обычном смешке, неприемлемом в отношении погибших граждан, а ещё в том, что преступника, подорвавшего суд, они так и не нашли.
Ло Фумэн толкнула его плечом:
— Племянник, пойди, проветрись, а лучше — сходи в колонию, где содержали Чжао Цзина. Может что выяснишь. А то расследователи могут взяться ещё и за тебя, ведь именно ты поймал господина Чжао в первый раз. И больше не задерживайся допоздна в кабинете. Приходи и уходи строго вовремя. Они могут нам создать проблем, не стоит их провоцировать на внутреннее расследование. Нам только народной прокуратуры не хватает для полного счастья.
Кэсин если и удивился, то постарался не подать виду. Он звонил пару раз в колонию, но его запросы неизменно отвергались. Лишь один раз мелькнуло что-то про Цзюсяо, но тот, с кем ему довелось говорить, быстро бросил трубку, сказав перед этим прийти и самому всё выяснить. Возможно действительно всё изменится, если нагрянуть лично. Как-то из-за череды происшествий с господином Хэлянь-младшим он совсем позабыл об этом моменте. А ведь он и его вставшее в тупик дело наверняка были связаны.
