"Находясь на вершине, позаботьтесь о тех, кто не смог туда подняться." И Цзин, Гексаграмма №43 (Гуай): Выход, толкование Успенской. Случайно выпавшая комбинация
Вэнь Кэсин безбожно опоздал, основная часть мероприятия в честь нового главы города подходила к концу, когда он добрался. Но народу была тьма. Чтобы хоть что-то увидеть, ему пришлось расталкивать людей, которые хотели поближе взглянуть на своего избранника, а журналисты — взять интервью. — Скажите пожалуйста, господин Чжоу, как Хэлянь И воспринял вашу победу? Ведь вы, всё же, братья... Как он? Что с ним теперь? — Его не стало, — Цзышу, когда говорил это, выглядел странно. Кэсин не видел лица журналистки, задавшей вопрос. Он стоял достаточно близко, чтобы расслышать её слова, но словно оглох в один момент. Родные и любимые черты лица как будто застыли в непонятной гримасе. Цзышу… улыбался? Но не открыто, а так, как обычно сдерживают ухмылку, эти еле дёргающиеся кончики губ… Он помнил такое же выражение на лице главы города в давнем — два года минуло с тех пор — интервью. Хэлянь И не появлялся последнее время на людях. И журналистка пыталась допытываться. — В смысле «не стало»? Господин Чжоу, с ним что-то произошло? Тут же вспышки фотокамер. Подтянулись другие люди в спешке, услышав этот взволнованный вопрос женщины. Чжоу Цзышу недавно говорил, что уладит всё быстро и безболезненно. Что им больше никто не будет мешать. Что с Хэлянь И покончено, и можно наконец жить обычной жизнью. А сейчас он перевел взгляд прямо на Вэнь Кэсина, стоящего за спиной репортёрши. Это можно назвать обидой на то, что от него утаили часть правды, негодованием, что его втянули во всё это… Он не дал себе времени подумать, потому что это лицо, глядящее на него… Может, то было игрой воображения, но Вэнь Кэсину показалось на долю секунды, что оно полно радости. От чужой смерти, от удавшегося плана. Ведь господина Чжоу назначили только что новым представителем. И его месть удалась. Выглядел он точь-в-точь как Хэлянь И, когда давал интервью о сгоревшем здании два года назад. Потешающимся. Довольным. Ликующим. До Вэнь Кэсина только сейчас дошло, что Хэлянь И тогда больше подразумевал смерть Чжао Цзина, отвечая на вопрос, он радовался именно ей. И тому, что никто не узнает о его попытках покушения на Вэнь Жуюя, ведь Цзышу тогда впал в кому, а Чжао Цзин так удачно умер. Чжоу Цзышу мало чем отличался от своего старшего двоюродного брата. Как минимум сейчас. Рука автоматически, на инерции, появляющейся при виде преступника, коснулась табельного оружия в кобуре. Металлический корпус лежал в руке как влитой. Глаз целился по привычке. Щелчок курка. Выстрел произведен им впервые на поражение. Он целился точно в сердце. И попал. Тело человека, сжимающего рану слева на груди, упало. Цзышу уже в открытую улыбнулся. Так нагло насмехаясь над чувствами Вэнь Кэсина. Над его глупой верой во что-то хорошее. Офицер Вэнь прижал дуло к собственному правому виску, когда все в панике начали разбегаться. Но на Вэнь Кэсина налетел откуда-то взявшийся Чжан Чэнлин, и только из-за этого выпало оружие, ударилось о землю и издало ещё выстрел. Крики усилились, но Вэнь Кэсин слышал лишь грохот собственного сердца в ушах. — Дядя Вэнь, что ты наделал?! Заторможено оторвав взгляд от распластавшегося на земле Цзышу, он глянул на плачущего парня лет девятнадцати-двадцати. Всё ещё наивного и глупого. Которому не докажешь, что его отец не без греха. Что его братья по уши увязли в криминальных делах и справедливо получили по заслугам. А Чэнлину, вечно сомневающемуся и робкому, надо уже наконец-то встать на ноги, начать принимать решения самостоятельно. Однако… вот он сам только что выстрелил в любимого человека. Может, именно таким как Вэнь Кэсин не нужно давать свободы выбора? Чэнлин стучал кулаками по его спине. Сквозь толпу бегущих людей, Кэсин увидел приближающегося Е Байи, нацелившегося на него пистолетом. — Вэнь Кэсин! Руки за голову, коленями на асфальт! И без резких движений! А ты, мальчик, отойди от него! Чэнлин не послушал и попытался даже увести его оттуда, но Е Байи уже был слишком близко. А сам Кэсин не сдвинулся с места. — Дядя Вэнь, почему? Просто почему?! — Он убил Хэлянь И… — тихо сказал Вэнь Кэсин, сглатывая и убирая руки медленно за голову, — хотя обещал мне этого не делать. И он такой же безжалостный, как его старший брат, — опустившись коленями на землю, он негромко добавил: — Нет. Он хуже него. Кэсин завёл руки за голову и встретил взгляд Е Байи. И в нём, в очередной раз — разочарование. На этот раз крайне болезненное. И окончательное. Что ж, ему не впервой не оправдывать чьи-то надежды. — Сдаюсь, — прошептал он ему и позволил себя сковать. Уже с наручниками на руках, сидя в полицейской машине на задних сидениях, огороженных решёткой, Вэнь Кэсин посмотрел в маленькое оконце: тело Цзышу уже кто-то унёс. А тот забрал его жизнь и сердце. И разрушил их вдребезги.***
Камера у него маленькая и невзрачная, какой и должна быть. Ему, как бывшему полицейскому, не дали никаких поблажек. Вэнь Кэсину в принципе было всё равно. Решётчатая дверца отворилась: в камеру к нему вошёл Жун Чанцин. — Здравствуй, А-Син. До него приходили отец с матерью, адвокат, Ло Фумэн, Мин Ли, господин Е, даже Чжан Чэнлин. Гу Мяомяо ревела, отец был готов шлёпнуться в обморок — у него залегли слишком большие тени под глазами, и вид был как при смерти. Разве что тогда Вэнь Кэсин не засомневался в его родительских чувствах. Но для них стало уже как-то поздно. Господин Е был в своём репертуаре: предлагал сделку со следствием и помощь… если Кэсин расскажет, кто убил главу Хэлянь, о чём шефу стало известно некоторое время спустя. Он так и не поверил, что тому виной был его названный племянник Цзышу. Что тот довёл его до самоубийства. — Ты мне зубы не заговаривай, мальчишка. Я его с детства знал, и… Тогда он просто замолчал, и господину Е пришлось уйти ни с чем. Мин Ли просил дать разумное объяснение случившемуся, говорил, что всё поймет, что он не верит, что Вэнь Кэсин помешался или стал маньяком. Что они же друзья, и Мин Ли всегда его поддержит. Офицер Ли не дождался от него даже лишнего взгляда по итогу. Чжан Чэнлин укоряюще смотрел на «дядю Вэня» пару минут и просто ушёл, так ничего и не сказав. Не нашел слов. Ло Фумэн, пришедшая однажды, хотела заняться своим коньком — профайлерством. Но убежала от него в слезах, услышав лишь: «Прости, тётушка, этот племянник больше не сможет приносить тебе чай». Видимо, теперь настала очередь Чанцина. — Здравствуйте, господин Жун. — Как ты себя чувствуешь? С тобой нормально обращаются? Впервые кто-то спросил именно что-то такое: обычное. Добрый-добрый Жун Чанцин. Терпящий перепады настроения Е Байи, порчу его любимых растений Фумэн, гнев Вэнь Кэсина, горы трупов и бардак, который устраивали в его лаборатории практиканты. Кэсину даже немного жаль, что его отец — не Чанцин. — Только вы могли такое у меня спросить, — Кэсин рад был бы ему ободряюще улыбнуться, но сил на это не было. Не хотелось больше притворяться. Он — неудачник, который не сберёг ничего из того, что ему на самом деле дорого. Более того — разрушил это сам. — Я так понимаю, ты не собираешься пытаться себя оправдать? Кэсин покачал ему головой, и Чанцин как-то слишком грустно для обычного коллеги вдохнул. — За что ты наказываешь себя, глупый ребёнок? За всё и сразу. Кэсин думал, в тот момент, когда стрелял последний раз, что, убив Чжоу Цзышу, спасёт этим множество жизней. Он оказался не готов к последствиям. Точнее к тому, что ни к чему ему эти жизни, если господина Чжоу нет рядом. Он был болен им, и теперь того не было в живых. А другие люди всё же не стоили жизни Цзышу. Не для него. — Я виноват. Чанцин взглянул на него слишком понимающе, и это вызвало горечь. Как тот мог его понимать? — Знаешь… я просто надеюсь, что это действительно то, чего ты хочешь. В моей практике была только пара случаев, когда пациенты лишились жизни по моей вине, из-за чего я перевёлся в патологоанатомы. И всё же… И всё же, несмотря на то, что дальше говорил Чанцин, тот хоть и пытался поддержать как-то, но он не понимал. Совсем. А потому Кэсин пропустил большую часть речи мимо ушей. И Чанцин по итогу сдался. — Суд завтра, А-Син. Потом, скорее всего, тебя переведут в городскую тюрьму. — Господин Жун, — когда тот уже собирался выйти, Кэсин решился остановить его вопросом. Тем, который ещё волновал его. От мысли о котором дыхание где-то в горле терялось, а в груди рождалась крохотная надежда. — А тело?.. Я бы хотел, если позволят, просто взглянуть на него... Не просто взглянуть. Дотронуться. Провести пальцами по пленившей его улыбке. По волосам, немного ломким из-за долгого времени, проведённого в коме. По тонкому шраму под горлом, который его А-Сюй прятал воротниками кофт и рубашками с высокой горловиной, и расчёсывал. По скулам, которые перестали так сильно выпирать после стряпни Кэсина. Сжать его пальцы своими. Поцеловать их. — Его дядя, господин Цинь Хуайчжан, уже забрал его и улетел за границу. Его похоронят там. Ты не сможешь с ним попрощаться, А-Син, — Чанцин взглянул на него сочувствующе. — Мне жаль. Если так, то ни дальнейший суд, ничто другое не имело значения. Возможно, когда его отпустят на свободу после срока в тюрьме, он сможет потом с ним повидаться. Попрощаться. В последний раз. Жун Чанцин забрал крохотную надежду вместе с собой. После скрипа закрывшихся решёток Кэсин подумал, что неважно, в какую тюрьму его перевезут, сколько лет ему дадут, переживет ли он их. Он и так уже находился в аду. В аду собственного разума и вины. Самый главный его судья и палач — он сам. Никто не осудит его больше него самого. Ведь только он знал абсолютно все свои прегрешения.***
Обвинительный приговор. Заключение. Наручники на нём уже были, их никто не стал снимать на время суда, а потому его довольно быстро под руки подвели к машине, чтобы отвезти сразу к будущему месту обитания. Машина тесная. С решётками. Сам он при всем желании бы оттуда не выбрался. Он слышал разговор везущих и охраняющих его полицейских мельком. — Надо же, лучший из криминалистики и такое… Ужасно, просто немыслимо. — Так туда нормальные и не идут, чего ты ожидал? Чёрт знает, как он туда попал, и как столько продержался. Шеф Е, наверно, рвёт и мечет. Лишиться такого кадра… Эх. Была уже ночь. По рации что-то начали передавать. Кэсину всё равно. Сквозь маленькие прорези на окне можно было разглядеть тьму дороги, порой освещаемую фонарями. На которую по собственному желанию ему уже не ступить. Зелёную траву, слегка мокрую от дождя. Услышать редкий стрекот птиц. Так глупо получилось. Кэсина мотнуло в сторону при резком повороте, он почувствовал сильный удар по машине, от которого стукнулся головой о металлический корпус своего временного вместилища. Откуда-то спереди повалил дым: он просачивался через сетку между водительским сидением и местом для содержания преступника. Охранник, приставленный к Кэсину внутри заднего пространства машины, встрепенулся, проморгавшись ото сна, и быстро подобрался, беря в руки оружие. — Сиди тихо, Вэнь. Он хотел выйти уже, размять кости. И надеялся, что они просто наехали случайно на столб, но машина в остальном осталась в норме. Чтобы не пришлось ждать много часов для дальнейшей транспортировки. Вышедшего из перевозящего его автомобиля пронзила пуля из глушителя, и тот упал. Внутрь зашла тень. Кэсин взглянул на неё без боязни, в надежде, что та пришла по его душу, чтобы быстрее избавить от мук. И отстранённо заметил, что такие глюки подсознания ему даже чем-то нравятся. — Ты думал, что я тебя так просто оставлю? Глаза Вэнь Кэсина расширились от осознания. Не глюк. Не игра воспаленного мозга, решившего сгладить ему действительность. Он правда считал, что убил Цзышу. Что всё было взаправду. Но так уж сложилось, что Чжоу Цзышу всегда был на шаг впереди него. — Живой...— неверяще выдохнул он. Перед ним был его-не его А-Сюй. Который оттолкнул ногой бывшего коллегу Вэнь Кэсина, и тот выпал из кузова машины на мокрый асфальт. — И что теперь? — не нашёлся, что ещё ему сказать Вэнь Кэсин. — Решай быстро, Лао Вэнь. Есть два варианта: ты идёшь со мной, и мы спасёмся. Или нас двоих застрелят здесь, и только потом будут разбираться: виновен ли ты в моей мнимой смерти на самом деле. Что скажешь? — Чжоу Цзышу смотрел на него тёмным взглядом, как если бы он был уверен в его ответе. А сам он, кажется, уже не знал себя самого. Когда-то Кэсин был обычным полицейским, стоящим на патруле несколько лет тому назад, до того, как на него налетел этот вихрь в виде Цзышу. А потом он захватил его жизнь, переделал её под себя, и самого Кэсина в том числе. Он вместе с ним делал то, о чём никогда бы не подумал, на что ранее бы никогда не решился. Чжоу Цзышу точно в чём-то безумец, и этот безумец сейчас так запросто расстегнул на нём наручники, как будто Вэнь Кэсин никогда не пытался его убить. Кэсин сам ухватился за его руку, чтобы подняться с пола кузова, в котором его перевозили из суда в тюрьму. Цзышу же резко развернулся, чтобы выстрелить в ещё одного вошедшего в транспорт служителя правопорядка. Тело упало на пол, а рация, из которой доносились взволнованные голоса, вывалилась у того из крепления. Цзышу прострелил и её. Вынул из своего громадного рюкзака бронежилет, в котором Вэнь Кэсин узнал один из украденных в его отделе. На самом же Цзышу был тот, который Кэсин когда-то отдал ему. — Идёшь? Месть настолько в своё время захватила его, что тот, в какой-то момент, словно сорвался с цепи, перестал контролировать себя. Но теперь всё изменилось. — Почему? — Вэнь Кэсину очень хотелось узнать, зачем он его вызволял. Зачем нужен ему. — Ты важен мне, — привыкши всегда кого-то опекать, Цзышу нашёл себе новую «цепь», которая будет в чём-то держать его в узде. И давать больше свободы, чем предыдущий хозяин. Освободившееся место держателя этой цепи он добровольно отдал Кэсину. Это не та любовь, которую он хотел. Но это было всем, что Чжоу Цзышу мог ему предложить. Или, может, он просто боялся себе признаться, что действительно глубокое и искреннее чувство могло прорасти в его душе. Что кто-то смог затмить брата. Заполучить преданность Цзышу. Верил ли кто-то в хорошее в Чжоу Цзышу так же, как Вэнь Кэсин? Для Хэлянь И тот всегда был средством достижения цели. Карающей палочкой-выручалочкой, когда кто-то покушался на его репутацию, и охранником, когда кто-то смел помыслить о телесном вреде. Вэнь Кэсин же другой, ему просто нужен был он сам. Даже такой, какой есть сейчас — покорёженный, со всеми шрамами на теле и в душе. Тем, перед кем не нужно скрываться. Тем, кто готов быть с ним таким. И всё же, в позе Цзышу было неясное сомнение. Будто переживал: примет ли его Кэсин до конца? Попытается ли ещё раз убить или… Всё ещё сидя на полу, не отпустив сжимающей его ладони, бывший офицер Вэнь сказал: — Если ты кого-нибудь убьёшь без моего ведома, я тут же уйду и сдам тебя. — Если ты уйдешь, я тут же убью кого-нибудь и сдамся сам. Чтобы ты мог меня найти и добить. Вэнь Кэсин наконец встал и пошёл за ним. Взял оружие у своих бывших охранников, выбрался из перевозки. Вдохнул сладкий летний воздух наступивших сумерек: — Двинемся на север. Хочу посмотреть на горы. Чжоу Цзышу задвинул пистолет в задний карман и глянул со странным выражением лица: то ли недоверие, то ли неверие. Или что-то отдаленно напоминающее счастье. — Брат тоже хотел на них взглянуть поближе. — Я не твой брат. На это ему лукаво улыбнулись, и Вэнь Кэсин не удержался: приблизился и поцеловал этот дерзкий рот. Он терпеть не мог разговоры Цзышу о его брате. Тот слишком часто фигурировал в их разговорах, отношениях. Хэлянь И — мания Цзышу. До сих пор. Даже после смерти. — Я знаю, Лао Вэнь. Знаю. И это — прекрасно. Знает, и ничего не будет с этим делать. А Кэсин примет, как и раньше. Он не мог откинуть это слепое желание следовать за ним куда угодно. — Мне сказали, что твой труп забрал дядя… Как?.. — Перед тем как ты «убил» меня, я упросил дядю уехать за границу. Он заблаговременно оформил документы. Мой якобы «труп» не нужно было ни откуда забирать. Дядя Цинь — достаточно уважаемый человек, чтобы люди из бюро расследований просто засекретили это дело по его просьбе, скормив твоему шефу то, что его угомонит и не даст дальше искать информацию. Я ушёл на своих двоих, хотя, конечно, стреляешь ты метко… — Цзышу хмыкнул и похлопал себя по бронежилету, на котором виднелись пятна крови и маленькое отверстие на левой грудине. — Спасибо за бронежилет, кстати. Не будь его, ты меня бы и вправду убил. Как бы иронично не звучало, Вэнь Кэсин сделал всё возможное чтобы тот не умер, и в итоге сам же попытался лишить его жизни. — Мои родители… — в полушаге замер на мгновение Вэнь Кэсин, с тоской во всей позе. Он не любил их. Но заботился. Одно дело просто уйти из дома, другое — вот так. Не прощаясь, с висевшим на нём теперь обвинением в убийстве. С тем, что он всё же подвёл их. А они никогда не принимали его таким, какой он есть, и после всего случившегося это уже точно никогда не изменится. Чжоу Цзышу сочувствующе ему улыбнулся, с тем же безумным огоньком в глазах. Он коснулся его щеки, мягко провел по ней. Следующие его слова заставили Вэнь Кэсина уже окончательно расстаться со здравым смыслом. — Они не поняли тебя, да? Знаешь, Лао Вэнь я готов принять тебя даже сейчас. Даже с тем, что ты хотел убить меня. В следующий раз просто целься в голову, чтоб наверняка. Один раз он уже чуть не лишился его. А вместе с ним и смысла своей жизни. Вэнь Кэсин быстро замотал головой: он ни за что больше не поднимет оружие на Чжоу Цзышу. — Чуть не забыл, Лао Вэнь… Твоя Гу Сян с дядей Цинем сейчас. С ней все в порядке. Как всё немного уляжется, мы сможем их навестить. Она будет рада. Угрожала, что прикончит меня, если с тобой что-то случится. Горло сдавило. Его А-Сян жива. Она не была схвачена каким-то другим маньяком, не лежала хладным трупом. Его девочка сейчас в безопасности и от него самого, и от Цзышу, и от родителей. — Если хочешь, мы позвоним ей позже, у меня есть незарегистрированная сим-карта благодаря дяде Циню. Чжоу Цзышу явно продумал всё. — Пойдём в горы, — выдохнул Кэсин из себя примирительно. — Как и хотел твой брат. Чжоу Цзышу сжал пальцы покрепче на его ладони, поднес её к губам и обжёг поцелуем, а потом потянул за собой в сторону от прямой дороги и двух столкнувшихся на ней машин, когда полицейские сирены начали приближаться.Они успеют. Fin