Мужчина, что меняет мою жизнь.

      -Да ты наглый... – недовольно пробормотал Саундвейв.       -Саундвейв. — учёный заставил младшего обратить на себя внимание. — Я первый раз так врываюсь к кому-то в жизнь и первый раз ощущаю чувство влюблённости. Нет, даже, не влюблённости, а любви.       -Первый раз влюбился? А мне-то что? Что тебе от меня нужно?       -Мой объект обожания – это ты, Саундвейв. Ты примешь мои чувства? — гость протянул цветы, которые он принёс в подарок для жителя. Хозяин номера удивлённо округлил глаза. В них читались два чувства – удивление и некий страх. Дыхание, как-то участилось и сердце заколотилось, словно бешеное. Шоквейв всё ждал ответа. Так терпеливо и непоколебимо. Лишнего не говорит, не настаивает, не угрожает... Золото, а не мужчина! Как тут не согласиться стать второй половинкой этого человека? Но Саундвейв стоял в шоке, он не мог сказать ничего. Вроде хотелось рвануть в объятья и прижаться к тёплой груди Шоквейва, но одновременно хотелось втащить по этой наглой роже, чтоб жизнь малиной не казалась...Хотя эти долги. Сроки подгорают, надо платить, иначе Тарн голову с плеч снесет мигом, да и саморучно. Обычно же его шестерки на подсосе ходили. Хелекс или Каон с Восом, например. На свой страх и риск, аферист ответил:       -Думаю, мы можем попробовать... - с некой надеждой в глазах аферист думал о том, как закрыть долг с помощью нового ухажёра. Учёный подошел к собеседнику, смотря на невинное лицо, которое черноволосый строил, давя на жалость. Немного постояв, старший встал почти вплотную и приблизился к лицу Саунда. От чего младший немного смутился и отвёл взгляд в сторону. Но Шоквейв заставил стоящего напротив снова посмотреть на него довольно резким захватом за подбородок. Когда Саунд взглянул на учёного, то сразу почувствовал чужие губы на своих. От чего он дрогнул и встал в некий ступор. Шок, резко примкнув губами к губам второго, затянул его в легкий поцелуй. Старший целовал его так, как делал, кажется, всё в жизни: с мастерством и изяществом. Шоквейв провёл одной рукой по боку Саундвейва, далее аккуратно коснулся шеи, немного проведя пальцами по ней. Младший прикрыл алые глаза, углубив поцелуй, и уверенно положив руки на плечи сильного мужчины, показывая ответ на ласку. Спустя ещё пару секунд партнеры прервали процесс, после которого последовало робкое и тихое дыхание. Оба парня посмотрели друг-другу в глаза, не отрывая взглядов. В груди Саундвейва что-то, словно щёлкнуло. Он чувствовал прилив резкой и нежной теплоты по всему телу. В животе было странное ощущение, которое не было схоже с голодом и болью. Что-то трепещущее внутри. Легкая щекотка в области живота и шеи, где лежала рука старшего. Словно вокруг них не было ничего и никого. Кромешная пустота. Саундвейву было трудно перенести это всё. Одновременно хорошо и одновременно плохо. Странное чувство. Хочется копаться в себе, но нельзя этого допускать. Вдруг золотая жила пропадет и всё вернётся на прежние места.

Его нельзя отпускать...

      -Переедешь ко мне? - вдруг послышалось от учёного, - Сегодня же. Прямо сейчас. Черноволосый был удивлен. Он не ожидал настолько удачного расклада событий. Вдруг с другой стороны послышались радостные голоса детей, которые от безумной радости бросились в обнимать опекуна и говорить, нет, уговаривать его переехать к дяде. Саундвейв не мог отказать никому... Через какое-то время план переезда совершился. Уже дома у Шоквейва все разбежались по своим местам. Только "голубки" остались в прихожей.       -Саундвейв, это не слишком резко для тебя? - поинтересовался учёный, - Просто это мои первые отношения... Я подумал, что переехать сразу будет логичным решением.       -Нет, всё нормально. Да, это было резко, но ты ничего не испортил. И да, - черноволосый повернулся к старшему, - Я научу тебя быть в отношениях. На самом деле это не так сложно,как ты, наверняка, думаешь. Саунди ненароком улыбнулся. Это заставило Шоквейва удивиться и заострить внимание на уголках губ младшего, которые так легко были приподняты, передавая добрую и очень доверчивую улыбку. Руки сами потянулись к аферисту. Никто из них сразу и не понял, что они снова стоят в объятиях друг-друга. Взгляд не отводился от чужих глаз, хотелось утонуть в них. Настолько они запали в души друг-другу.

Одному хотелось любви, а другому защиты.