Холиварочная Муза

— Он хочет хвост. Ладно, повторю: он хочет хвост. Ну, хвост, знаешь? Такой, сзади растёт. Хвост! Да знаю я, что ты не глухой. Тогда не переспрашивай меня, брат мой Манвэ! Ну что ты на меня так смотришь, а? Нет, я не хочу вина! И воды не хочу! Мне твоя вода уже вот где!!! Ты что, Ульмо заделался? Что значит «зачем ты так со стаканом»? Ну и швырнул, а почему бы нет?! Да никому он на голову не прилетит, Таникветиль большая, под балконом у тебя никто не торчит, ты, чай, не Варда, чтоб твои глаза как звёзды воспевать! Да не надо мне присесть! И прилечь тоже не надо! Мне… Мне… Ладно, сладкого чаю давай… Мне… Мне в отпуск надо! А ему хвост подавай! Хвост! Ну зачем эльда хвост, ты мне скажи, Сулимэ, а? Он ведь даже не предпет в Музыке, я точно знаю. Нет у эрухини хвостов. Люди? А, ну да, у них случается изредка. Но не у эльдар же! И как теперь прикажешь воссоздавать ему тело, если он отказывается принимать это самое тело — без хвоста?! Посидеть ещё оставить? Да не могу я, пойми, не могу! Каждому свой срок отмерен, я тебе не тюремщик и не палач, чтобы душу без нужды мариновать в Чертогах. Он сам выйти хочет, понимаешь? Да готов он к новой жизни, ещё как готов! Ты только представь — идёт он по галере, а мой синий туман под его ногами камнем становится… И так уже неделю! У меня уже половина Чертогов материализовалась! Что значит «материализовалась»? Это… А, ну да, у нас же только Третья Эпоха на дворе, а слово только через две придумают… Ну ладно. Овеществилось, так понятнее? Да. Да. Нет, я не охамел, я всегда таким был, просто мы редко встречаемся. Пожалуйста, не благодари. Да, давай ещё чая. А чем это он у тебя пахнет? Че-е-ем??? С каких это пор Манвэ Сулимо, король Арды, пьет чай с вишнёвой наливкой? А… Кха-кха!!! Да сколько ж здесь градусов??? Арафинвэ притащил? Ну, он много чего — и кого! — из Белерианда притащил, да всё поперек моего Пророчества! Ну ладно, да, наливка хороша, признаю. «Вишневка», говоришь? А сладкая-то какая! Так и знал, что ваниар настаивали, сиропные они души… Да не обижаю я их, обидишь их, как же! Сами кого хочешь обидят, а потом догонят и ещё раз обидят. А, что? Хвост? Ну да, я ж и говорю — не хочет он выходить без хвоста, говорит, жалел очень, что в свое время лишней руки не было. Ха! Конечностей, значит, ему мало, ну-ну. Тело? А что тело? Тело ж мы по матрице… Тьфу ты! Тело мы по душе восстанавливаем, а этот упрямый осел с бурной фантазией так уже всё расписал, так в картинках представил, до последней чёрточки… Что, прямо вот так и разрешить? Прямо вот так и оставить?! Он же дитя Эру, хвост ему не положен! Эру положил? Что значит, доложил? Эй. Эй-эй-эй, ты меня, братец Ветер, не путай! Ничего ему Эру не доливал! То есть, не доложил! Это ты мне всё доливаешь и доливаешь… Что «какой»? Хвост какой? Ну, ничего себе так хвост, симпатичный, как у этого южного зверя, как его… с кисточкой… у льва! Да, точно, у него… Да давай уж, до краев… Чая? Ну, да, можно и чая немножко. Сейчас вот эту допьем, а следующую уже с чаем, да… Эй, ты куда? Нееее, ты меня не обдуришь, я сквозняк чую… За Арафинвэ послал? Ещё принесет? Ну ладно, пусть несёт… Набрались... Говорю: набрались они в этом вашем Белерианде! Вот же эрухини… Хвостатые…

***

      недалеко от переправы через Бруинен, 3021 год ТЭ       Смеркалось, шелест пробегал по траве. А бубенцы раздавались все звонче, дробный перестук приближался — и вдруг из-за поворота вылетел белый конь, блеснувший в сумерках словно светлая птица. Уздечка мерцала самоцветами, как звёздными огоньками. За всадником реял плащ, капюшон был откинут, и золотые волосы струились по ветру. Фродо почудилось, будто фигура верхового пламенеет ясным светом. Завидев Арагорна, всадник придержал коня, а потом спешился и поспешил навстречу.       — Аи на вэдуи, дунадан! Маэ гвэринниэн!       И слова незнакомца, и его звонкий голос сразу успокоили их: во всем Средиземье только у эльфов был такой переливчатый выговор. Говорил он с Арагорном быстро и озабоченно.       — До чего же чудесные они, эльфы, — вздохнул Сэм и подхватил Фродо под локоть, давая переждать слабость от раны. — Чудесные и чуднЫе.       Мерри и Пипин, открыв рот, смотрели на золотого воителя.       Потом Арагорн призывно махнул рукой, и хоббиты поспешили вниз, на дорогу.       — Это Глорфиндель, он от лорда Элронда, — сказал Арагорн.       Глаза у эльфа-воителя оказались весёлыми и синими, синее летнего неба, а волосы и впрямь пламенели как солнце на рассвете. И таким же, золотым и теплым светом отливала дрожащая в нетерпении и азарте пушистая кисточка на длинном и мощном — как у южного зверя льва — хвосте.