Легенды предзимней ночи

До замка и правда добрались вовремя: солнце едва осветило макушки башен, а Изор со своими людьми уже вышел к подножью холма. Луа во все глаза смотрел, но каким образом эта кривоватая пологая гора может напоминать медведя, так и не понял. Зато увидел другого медведя — на знамени спускающегося по склону отряда. Пять человек, четверо снаряжены одинаково: в доспехах, высоких шлемах и серо-синих плащах, как грозовые тучи. Один — со штандартом, остальные, видно, охрана. И еще один, пятый, судя по всему без доспеха, плащ бело-серый, не по форме, и голова непокрыта — волосы ветер треплет. Луахассу нагнал Изора, тронул за рукав: — Изор, смотри, нас встречают. — Где? — удивился тот и начал озираться. Опять забыл, что человеческие глаза, даже и у колдунов, видят хуже драконьих. — Вон, — Луа указал рукой — на склоне, видишь? Флаг полощется, торопятся. — Флаг, говоришь? С медведем? Луахассу кивнул. Видно, сам-то Изор так и не разглядел до сих пор. — Что же, если хочется, пусть торопятся. А нам на подъеме спешить не с руки — у нас лошади усталые, да и сами с утра в седле. И все же изрядную часть склона одолеть пришлось. Отряд уже двигался среди домов предместий, когда из-за поворота дороги появились те самые всадники. Тот, что был без шлема и доспеха, бесстрашно выскочил вперед и звонко крикнул: — Кто бы вы ни были, именем князя Кимвала приказываю: стойте. Это был мальчишка, на вид помладше Данира, но постарше него самого — Луахассу трудно было точно определить возраст человека, тем более такого необычного, как этот: черноволосый и черноглазый, но не как шид, те — белокожие, чаще даже бледнее прочих воинов, правителей и простолюдинов. А у этого кожа темная, цветом похожая на красную глину, высокие скулы. А глаза хоть и большие, но узкие, как будто сердитые, и губы такие тонкие, будто их вообще нет. — Вот же сопляк безмозглый, — тихо ругнулся Изор, но послушался, осадил коня и руку поднял, призывая отряд остановиться. — Кто таковы? Зачем в Благоград пожаловали? — по-прежнему дерзко спросил мальчишка. Изор нахмурился, а Арагун спросил: — Ты, юноша, прежде чем вопросы задавать, сам представиться не хочешь? Все же мы как-никак постарше будем, и кто ты такой, чтобы нам дорогу заступать и о чем-то спрашивать, знать не знаем. Наверное, он думал, что юноша смутится, но он только еще выше нос задрал. — А ты, раг, разве не видишь знамени? Я — старший сын князя Кимвала. Это — его земля, по его распоряжению и спрашиваю. Арагун усмехнулся и подмигнул любопытствующему Луахассу и подоспевшему к ним Даниру разом. — А не врешь часом? Что-то не похож ты на лур… чернявый слишком, невоспитанный и глупый: без оглядки на чужие клинки летишь. Парнишка аж вспыхнул весь, хотел меч выхватить, но Изор опять поднял руку примирительно и устало кивнул, ладно, мол, спорить не будем. Ответил: — Мы раг, это ты приметил верно. Я — Изор Раг-Манари, командир этого отряда, это — мои люди. Прибыли из столицы по личной просьбе князя Кимвала и воле правителя нашего, князя Савела Лур-Куаза. Князь Савел говорил, что северный наместник нас ждет-не дождется, а, похоже, это не так? — Так, — чернявый смущенно кивнул. — Отец ждет подмоги из столицы. Следуйте за мной, короткий путь покажу. — И коня развернул. Изор направил отряд следом. — Так как все-таки тебя зовут-то, молодой лур? — спросил он новоявленного проводника. — Я не лур, — ответил мальчишка, да таким тоном, словно его не к княжескому сословию причислили, а каким-нибудь отринутым из рода каторжанам. — Как не лур, если сыном князя Кимвала представлялся? — тут же влез Данир. — А вот так. Я ему сколотный сын: не лур, не раг и вообще не вашего роду-племени. Сказал — как отрезал. А продолжил уже мягко нараспев, словно сказку какую: — Народ мой зовется иккивари, что значит «те, что охотятся среди волн». Земля наша лежит от этих мест еще севернее, у самого Полуночного моря. Зимы там дольше и суровее, солнце, бывает, и вовсе из-за горизонта не показывается. У нас нет ни лесов, ни полей, ни пастбищ. Зато в реках и море полно рыбы, а по весне к берегам приплывают целые стада жирных тюленей. Потому народ мой не пашет землю, а добывает пропитание в море. Мужчины бьют копьем тюленей и острогой — огромных китов. Из их костей и шкур делают лодки, на которых ходят в море. Бывает, по нескольку дней не возвращаются на берег, пока лодки до краев не наполнятся серебряными рыбинами… — А что значит «сколотный»? — бесцеремонно прервал его рассказ все тот же Данир. — И как ты из такого доблестного племени очутился прямо в княжеском семействе? Супруга Кимвала Лур-Ниида — старшая сестра нашего великого князя Савела, а вовсе никакая не рыбачка-китобойка. — Сколотный — значит, рожденный незамужней женщиной. — Нагуляла, значит! — хохотнул Данир. Но мальчишка зыркнул так, что тот язык сразу прикусил. — У нас таких женщин уважают! — выпалил чернявый, — Каждый мечтает взять в жены молодую мать. Родившую мужчину… — Ладно-ладно, — примирительно одернул обоих Изор. — Мы не судим. Кто же будет судить народ, не зная обычаев? Лучше скажи, наконец, как называть-то тебя. — Бана, сын Луд, — ответил мальчишка почти грубо, видно, все еще обижался. Но, чуть подумав, поправился: — Бана, сын Кимвала и Луд. Князь Кимвал, когда был еще совсем молодым, ходил с дружиной до нашего берега, там гостил у моего деда, а моя мать, как у нас водится, принимала гостя. До десяти лет я рос с матерью, а потом дед меня сюда отослал, в знак мира с лур Аола. С тех пор тут живу, а он только иногда навещает. Чем ближе к замку поднимались, тем гуще, плотнее становилась застройка предместий. И если сначала, петляя между домишками, Изор выбирал улицу, что пошире, то теперь целиком доверился Бане и его маленькому отряду, который вел их порой совсем уж узенькими задворками, но все время проходимыми, хорошо утоптанными, а порой и мощеными, что было уж вовсе неожиданно. Бана оказался на удивление словоохотливым: выкладывал едва знакомым людям все, что только в голову приходило: — Это не простая дорога, — с гордостью говорил он, — а стратегический путь: если надо быстро покинуть замок или организовать вылазку. А если нет — путь можно быстро закрыть, да так, что враг его в жизни не обнаружит. Изор про себя только усмехнулся — настоящая находка для его «безродного лур», которому только дай пошпионить. И ведь надо же, какие слова знает! Стратегический… Но смотреть стал внимательнее. В самом деле, домики стояли так близко, что перегородить дорогу ничего не стоило: тут телегу выкати, там пару жердей брось или несколько камней, будто ту же стену починить: стены-то все каменные. Хотя чего и удивляться? Строевого леса им уже второй день по дороге не попадалось — только небольшие поля да скудные пастбища. Опять же, если предместья подпалить — остовы домов все равно останутся, а с ними и стратегический путь. — Я смотрю, у вас тут прямо настоящий город, — сказал Арагун, — и замок с ремесленной слободой, и фортификация с путями отступления. Все как в столицах. Мальчишка не ответил, только глаза опустил: не понял, опять столичные раг над ним смеются или правда родной замок похвалили? Конечно, до столичных этим лачугам было далеко… да что там столица! Даже вокруг Дальней деревеньки были не в пример богаче, и все же это было многолюдное поселение, чего ни Изор, ни Арагун на северных окраинах Аола не ожидали. — А у нас в Дальней для такого дела были подземные ходы, — вспомнил вдруг Луахассу. И тут же испугался, вдруг зря ляпнул, при чужих-то? Глянул на Изора, но тот только улыбнулся: надо же, «у нас»! На сердце сразу стало теплее. — Все верно, Луа, у нас так и было. А Бана все понял по-своему: — Здесь ходы не получатся: холм внутри каменный. А там, где камня нет, слой мягкой земли совсем тонкий, под ним — вечные льды. Никогда не тают, даже в разгар лета. Изору сразу представился глубокий погреб, на дне которого даже ледник устраивать не надо, потому что само дно — смешанный с породой лед. Что ж, для хранения припасов это даже и неплохо. Хотя… откуда ему знать, сколько бед и сложностей приходится в северном краю на одно это бытовое удобство? — Ничего, пообвыкнемся, — сказал он и подмигнул Луахассу. Так за разговорами добрались до замка. Рва, обычного в таких случаях, вокруг стен не было. Изор рассудил, что все по той же причине: копать сложно. Однако ворота были заперты. И только после того, как Бана, сын Луд, неистово размахивая флагом, несколько раз проорал приказ открыть, из бойницы на стене высунулся стражник, хмуро кивнул, и где-то в глубине за каменной кладкой заскрипел ворот. Тяжелая створка немного отъехала, пропуская путешественников. Здешняя стена из дикого камня Изору тоже понравилась. Нет, в столице, конечно, и ров на месте, как полагается, с водой, и ворота устроены не в пример лучше. Там, чтобы попасть внутрь города, приходилось одолеть настоящий лабиринт: дважды круто поворачивать, подставляя спину лучникам, схоронившимся в стене возле бойниц. В Берлоге Кимвала Лур-Ниида таких изысков не водилось: и стены были потоньше, и архитектура попроще. Однако бойницы по сторонам прохода были и тут. А прямо за воротами их встретил отменно устроенный тренировочный двор с мишенями для стрельбы, большой боевой площадкой и множеством снарядов для развития силы. Изор как раз все это с удовольствием рассматривал, когда следовавший за ним Луахассу тронул со спины. — Что, Луа? — Изор оглянулся и увидел недоуменные глаза змеенка. — Кажется, я что-то чую, — прошептал тот. — От камня. Что-то тонкое, едва уловимое… Луахассу зря говорить не будет — Изор тоже замер, открывая навстречу весь свой колдовской дар. Жаль, за время поездки, когда и обнять-то Луахассу лишний раз нельзя, дар его заметно ослаб. — Да… определенно, камень, из которого были построены стены, отдавал чем-то тревожным и отдаленно знакомым. — Магия? — спросил Изор змеенка. — Враждебная? Тот только головой покачал: — Нет… скорее след крылатых. Очень старый, но это точно он! О таких вещах Луа всегда говорил тихо, не для чужих ушей, но странный их проводник с крайних северных земель все-таки услышал. — Вы тоже слышали о крылатых, командир? — радостно спросил он. Изор даже растерялся: что ответить? Солгать? Подозрительно будет. Так можно подорвать доверие, еще не завоевав. А сказать правду… это уж совсем глупость. — Да, приходилось… — уклончиво сказал он, — байки всякие. — Не байки! — обиделся Бана, надулся даже. — Это вам, лур да раг, изнеженным в городах под жарким солнцем, все подряд — байки. А мой народ врать попусту не станет. У нас говорят, что когда-то в Северных отрогах, от нас — несколько дней пути, а отсюда за полдня добраться можно, жило племя крылатых. Сами-то как люди, только лучше, а как крылья распустят — дивное диво! И никто их победить не мог. Оттого ваши лур да раг, да и другие всякие разбойники, до чужого добра жадные, на наши земли никогда не вторгались. — Никогда до тех пор, пока Кимвал Лур-Ниид не пришел, — усмехнулся Арагун, и простые воины его сразу поддержали. Бана сразу понял, что не то ляпнул, замялся, притих. И хорошо: нечего попусту тревожить старые тайны, особенно если для кого-то тайны эти совсем не старые, а очень даже животрепещущие и требующие постоянного внимания: как бы не раскрылись. Только Луахассу почему-то совсем не был с этим согласен. Изор и пальцем пошевелить не успел, а змеенок уже коню пятками наподдал и к Бане в стремя пристроился. — Расскажи, — говорит, — про крылатых-то. — Да… расхотелось, — отмахнулся тот. — Интересно ли рассказывать, когда тебе не верят? Командиры твои решили, что все сказки, на смех подняли… что ж, так тому и быть. Но Луа не отступился. — Пусть они смеются, ну их. А ты мне расскажи. Ну и пусть сказки! Я сказки люблю. — Не сказки это, — упрямо повторил Бана. И с жаром продолжил: — Дед мой, лучший мореход и охотник, он и моржа в море бил, и волка с оленем — на твердой земле, его все племя уважает и чтит! Разве будет он врать? А он говорил, сам их видел, собственными глазами! Вот хоть сам спроси… — Ну так, значит, и не врал, — охотно согласился Луа. — Рассказывай, давай, дальше! Где видел-то, когда? И какие они были, эти крылатые? Арагун глянул на Изора, головой покачал. Мол, не пора ли тебе, друг, остановить эти опасные разговоры? Но Изор решил, не надо. Помолчит-послушает. Вдруг парнишка этот чудной и правда что интересное про драконье племя знает, раньше не ведомое ни Изору, ни дедову колдовскому клану. А парнишка рад стараться, соловьем разливается: — Дед говорил: как боги! Когда в небе парят — то похожи на больших птиц, такие же сильные, только оперение яркое, переливчатое, словно само огнем горит. А когда по земле ходят — чудесно хороши собой. — А он и по земле ходящими их видел? — спросил Данир и недоверчиво поджал губы. И этот тут как тут. Тоже драконьим племенем интересуется, и, похоже, не первый раз о них слышит. Понять бы только, как много знает? И как много знают столичные деликатные, зачем эти знания собирают, зачем держат в секрете? Вот Изор, например, еще совсем недавно ничего не знал, хоть и учили его хорошо: заставляли назубок заучивать названия всех стран и всех народов, в тех странах обитающих. А про крылатых ничего не слыхивал, пока Луахассу не встретил. — … одного совсем близко, — продолжал между тем мальчишка, — только слишком давно, наверное, оттого забыл, и говорил иногда, что это был юноша, а в другой раз — что девушка… — Юноша, девушка, — усмехнулся Арагун, прерывая рассказ, — чепуха какая-то… а вон смотри, Изор, не сам ли князь Кимвал нас встречает? И верно, у входа в замок появился сам хозяин. Изор тут же вскинул руку — велел всему отряду строиться. Вышколенные столичные воины, слегка распустившиеся за время похода, тут дружно подтянулись и во всей красе выстроились перед своим новым главнокомандующим. Наместник северных земель Кимвал Лур-Ниид вышел встречать гостей с супругой и сыновьями. Двое мальчишек лет восьми и пяти стояли рядом с отцом, а третьего, совсем маленького, держала на руках мать. С ним была небольшая свита: купцы, мастера, мирные горожане. Из военных только один раг, высокий плечистый старик, немногим младше почтенного Агдая Раг-Манари. Походил он на крепкую дубовую колоду, с совершенно лысой макушкой и длинными вислыми усами. Изору лицо этого усача показалось знакомым, только вот откуда — припомнить не получалось. По отмашке воины дружно гаркнули приветствие наместнику и только тогда получили разрешение спешиться. Изор, а следом за ним и Арагун подошли к наместнику с представлениями и приветствиями, уже личными, а не теми, что положены по службе. Данира никто не звал, но он сам следом увязался. Луахассу сначала хотел было остаться с войском, но, увидев, как старается «безродный лур», решил тоже не отставать. Наместник Кимвал был высок ростом, почти как Арагун, только коренастый, крепкий. Друг, хоть и из раг, рядом с этим лур казался худощавым подростком. Что ж, прозвище «бер» князю Кимвалу очень подходило. Князь выслушал приветствия, внимательно глядя на командиров, потом ответил: — Помню тебя по дворцовой службе, славный гвардеец — и слегка ударил Арагуна по плечу. — Только тут у нас не дворец, привыкай. — Зато не заскучаешь, верно, светлый князь? — ответил Арагун, широко улыбаясь. — Верно, — согласился тот и повернулся к Изору. — А с тобой, доблестный воин, хоть род твой среди раг первый, и в столице знаменит, лично встречаться не довелось. И оглядел с ног до головы. Изор взгляд встретил прямо и твердо, а между тем ясно почуял, князь подмечает в нем вовсе не телесные достоинства и недостатки, а черты иного, темного происхождения, следы родства с самым могущественным колдовским кланом. — Слышал, ты по собственной воле место в княжеской гвардии на должность гарнизонного командира крепости Дальней променял? Изору самому себя хвалить не хотелось. Да и поди, догадайся, достоинство ли это в глазах князя или глупость кичливого мальчишки — бросить семью, пренебречь родовыми заслугами ради службы где-то на дальних границах. Поэтому в ответ он только кивнул и скромно согласился: да, мол, так все и было. — И как понравилась тебе эта служба? — Полезный опыт, светлый князь, и в военном деле, и в жизни пригодится. — Что ж, молодец, — Кимвал одобрительно улыбнулся и тоже похлопал по плечу. — Именно ради твоего опыта руководства гарнизоном я и просил прислать именно тебя, знаешь? — Слышал, — не стал отказываться Изор. — Рад служить отечеству. — Послужишь еще, не сомневайся, — усмехнулся Кимвал, — молодых своих представишь, или как? Чего мальчишки зря тут топчутся? — Да, светлый. Это, — Изор чуть подтолкнул в спину Данира, — Данир Лур-Казам, рекомендован ко двору великого князя Савела, а пока прикомандирован ко мне в адъютанты. Князь Савел лично просил обучить его всем премудростям походной и военной жизни, а также познакомить с бытом северной провинции. Князь Кимвал как только что Изора, смерил взглядом пухлого Данира. Тот постарался сделать бравый вид: развернуть плечи и втянуть живот, что, конечно, помогло, но не слишком. — Интересно… — протянул князь, хотя особого интереса в его взгляде не было. Совсем другое дело, когда он посмотрел на дракончика, — А этот юноша кто? — Луахассу. Дальний родич, — представил Изор, и, сообразив, что на Раг-Манари Луа тянет меньше всего, добавил: — По материнской линии. — Шид? — наместник удивился еще больше. — Никогда в жизни не встречал светловолосых шид. — Нет, — поспешил объяснить Изор, — Луа не из клана. Кузен матушки взял жену из южных горцев, а Луа — ее племянник. Остался сиротой, вот тетка и вырастила. Но он не шид, в клане ему дела не нашлось, дед попросил нас за ним приглядеть. Я подумал, раз колдун из него не вышел, может, воин получится. — И как успехи? — спросил князь Кимвал Луахассу. Но тот растерялся, не зная, что ответить, только глаза опустил. — Ладно! — засмеялся Кимвал, — не буду вас пытать больше. Устали, небось, с дороги? Отправляйте вояк своих в казармы отдыхать, а вас кастелян дядька Тудор, — он указал на вислоусого ветерана, — в ваши комнаты проводит. Тудор, и мыльню гостям покажи, не забудь! Отдыхайте с дороги. По звуку гонга жду вас двоих, — он недвусмысленно указал на Изора с Арагуном, — на совет, пришлю за вами. А потом всех приглашаю на ужин. Князь, указывая на гостей, тихо перемолвился со своим кастеляном и после всех отпустил. Отряд сопровождения Бана увел в казармы, а дядька Тудор поманил за собой командиров: — Следуйте за мной, гости дорогие, покажу, где квартировать будете. Замок и снаружи казался довольно внушительным, а внутри берлога Кимвала и вовсе походила на лабиринт. В столице давно так не строили. Собственный дом Изора был куда более светлым, с просторными комнатами и прямыми коридорами. Тут же все было сделано так, словно хозяева готовились отбиваться от врага прямо во внутренних покоях: крутые повороты, тупики и бойницы в неожиданных местах. Сами же комнаты хоть и были значительно шире келий шид Черногорья или каких тюремных камер, но по убранству мало чем от них отличались: стол и стул грубоватого исполнения, пара сундуков да кровать под плотным балдахином. Разве что камин, завешанные гобеленами стены и шкуры на полу были тут настоящей роскошью. Первым в комнату определили Арагуна. Друг, конечно, привык к куда более роскошной жизни — семейство-то его было лишь чуть скромнее Раг-Манари, а за время, пока Изор довольствовался аскетизмом Дальней, он успел разнежиться во дворце. Но тут виду не подал: вошел, бросил свои подседельные мешки на сундук, и так разулыбался, потягиваясь, словно ему комнату Рузанны в полное владение отдали — не меньше. Изор тоже за тяжелую дверь нос сунул, но успел разглядеть только пестрый войлочный ковер у камина да темно-вишневого цвета драпировки над огромной кроватью. Больше любопытствовать было некогда — хмурый кастелян Тудор буркнул: — Нам дальше, командир, — и потянул за собой. В конце того же коридора маячили еще две двери. Тудор подошел и распахнул их обе. — Вас, раг Изор, велено рядом поселить, чтобы адъютант всегда под рукой был, — объяснил он и указал на левую дверь, а на правую — Даниру. С первого взгляда было видно, что правая комната заметно поменьше, но убраны почти одинаково. Разве что в маленькой и кровать поуже, и на полу вместо цветного ковра и волчьих шкур — овчины. Но разглядывать особо Изор не стал, потому что услышал, как за его спиной кастелян сказал Луахассу: — Теперь вы, молодой господин. Идемте. И увел его дальше по коридору, а потом и вовсе куда-то вбок свернул. Луа только успел рукой махнуть да пообещать: — Я мешки в комнате брошу, и сразу к тебе. Делать нечего, Изор вошел в комнату, оставил у двери седельные сумки, плащ сбросил на ближайший сундук. Сам подошел к кровати, потрогал. Надо же! Настоящая перина, да на ощупь еще и пуховая. Сел, потом лег, свесив на пол ноги, и раскинул руки в стороны. Вверху на темно-лиловом бархате балдахина серебром было выткано ночное небо: растущий месяц и россыпь серебряных точек, сгущающихся к одной луком изогнутой линии посередине — след великого драконьего бога… Кровать была широченная, что твой плац для отработки марша. Спать на такой одному — потеряться недолго. При желании можно всем отрядом на трех таких поместиться. Впрочем, Изору треть отряда в своей спальне была без надобности, другое дело — один-единственный Луахассу. И месяц со звездами на пологе ему бы понравились. Прерывая его мечтания, скрипнула дверь и пришлось подняться. В комнату просунулась услужливая физиономия. — Командир Изор, не могу чем помочь? — Ничего не нужно, Данир. — Тогда, как понадоблюсь — вы сразу в стеночку стучите — и он изобразил кулаком, показывая, в какую стену стучать, — я чуткий, я услышу. — Договорились. Свободен. Данир кивнул и скрылся за дверью. Чуткий он… кто бы сомневался: шпион первостатейный. Небось прямо сейчас щель в кладке ищет, чтобы подслушивать ловчее. И Кимвал хорош: додумался же подсунуть ему в соседи этого доносчика! Хотя, может, они это и нарочно: раскусил в нашем Данирчике деликатную душонку, вот и навязал ему на голову. Привез, мол, командир Изор, мне в замок шпиона — сам с ним и справляйся. А змеенка загнал в какие-то замковые дали, хоть наплюй на доверие к хозяину и иди разыскивать. Следующим заглянул все тот же Тудор. — Командир, ежели баньку желаешь — так я велю истопить. Как выйдете во двор, то идите сразу к западной стене, там не заблудишься. Вам с товарищами после дальней дороги — самый раз. — Благодарю, — ответил Изор, и сразу подумал, что надо бы про Луа спросить, но успел только: — А где мой… — и услышал, как дверь хлопнула.