Легенды предзимней ночи

Что ж, видно, придется самому искать Луахассу. Смыть пыль и грязь дальней дороги, конечно, здорово, но сначала следовало узнать, где и как князь Кимвал разместил его дракончика. Сказано — сделано. Но не успел Изор дойти до двери, как в темном углу за кроватью что-то зашуршало, раздался громкий чих, и в комнату вывалился Луахассу, все в том же дорожном костюме, только пыльный и чумазый. Дорожный костюм для Луа Изор сам выбирал, светлый, в походе неудобный — слишком маркий, но змеенку такое нравилось. И к тому же он оказался редкостным чистюлей: за всю дорогу даже в светлом почти не запачкался. А тут — не Луахассу, а настоящий трубочист. Изор бы так и подумал, что из каминной трубы вывалился, если бы камин не у противоположной стены был… А Луа глянул на Изора, невпопад ляпнул: — Ага, значит верно, — и принялся отряхиваться. — Что — верно? — недоуменно переспросил Изор. — Подожди… ты откуда вообще взялся? — Оттуда, — неопределенно махнул рукой в угол Луахассу. — Там за коврами ход в стене, а я верно твою комнату угадал. Не разучился, значит, по пещерам-то ходить. — Ход, говоришь? — повторил Изор, и беспокойство сразу заставило сердце биться чаще, а голову лучше думать. — И как, длинный он? Луахассу кивнул. Изор знал, что настоящие, предназначенные для обороны замки так и строили: всегда должен быть тайный склад оружия и провизии, тайный источник воды и тайный ход, разумеется, в котором могут спрятаться осажденные хозяева, по которому, если вдруг иначе нельзя, можно выбраться в безопасное место и сбежать. У него в Дальней был такой, только чистый, ухоженный. А как иначе? Завтра враг в ворота постучит, а у тебя основные оборонительные сооружения завалились? Но то пограничная крепость, а то княжеские покои! Нет, никак не ожидал Изор в доме Кимвала Лур-Ниида увидеть такое. С другой стороны, Кимвал-то на новичка-неумеху в боевом деле не похож. Если в его тайных ходах пауки да крысы, то, может, он и сам не слишком знает, что у него есть? — Наверное, к каждой комнате тянется. Да идем, покажу! — Взял за руку и потянул за собой к стене. Отогнув искусно спрятанный стык между двумя гобеленами, Луахассу и Изор один за другим проскользнули внутрь стены. Сразу же стало темно, хоть глаз выколи. Но Луа, казалось, это не смутило, он смело пошел вперед и потащил за собой. — Подожди… Изор дернул рукой, перехватил запястье змеенка, притянул к себе и обнял. — Ужаль меня, — шепнул он тихо. И тут же поцеловал, глубоко, раскрывая губы Луа и пропуская под язык тонкое жало. Яд брызнул искрами острого и болезненного волшебства и сразу же потек по жилам, по венам, омывая все тело, раскрывая его навстречу ярким нечеловеческим ощущениям. Магия шид вспыхнула и засветилась холодным звездно-золотым светом. Изор выпустил губы змеенка, но отпускать его самого из объятий не хотелось. Хотелось прижимать сильнее, ласкать, гладить, зарываться лицом в светлые волосы и длить, длить мучительную сладость близости этого невозможного существа — звездного дракона Луахассу. Луа не отстранялся, напротив, прижимался все сильнее, терся носом о щеку Изора, касался губами скулы и подбородка. — Я соскучился, — шепнул он. — В этом походе мы так редко бываем вместе. — Я тоже очень скучаю, — эхом отозвался Изор, но все же добавил: — Но тут уж ничего не поделаешь — мои воины не должны ничего заметить. — Плевать на твоих воинов, — промурлыкал дракончик, — я их не боюсь. Кто бы сомневался! Изор все еще помнил, чего ему стоило отучить Луа откровенно обниматься прямо на людях, никого не стесняясь. И ладно бы в Дальней — там он мог приструнить любого. А в клане деда на это вообще смотрели если не с одобрением, то с завистью. Но тут, под боком у шпиона деликатной службы! На кону была отнюдь не репутация Изора. — Я тоже не боюсь, — ответил он, — не стыжусь, если ты об этом. Тут другое, политика: нельзя выдать, кто мы. — Поли-и-итика… — протянул Луа, — тогда я приду к тебе ночью, и плевать на политику. Идем! Улыбнулся и отстранился. Изор огляделся. Теперь, восстановивший полную силу колдовского зрения, он видел проход совсем иначе: четко и ясно, как будто стены мягко подсвечивались изнутри. Бледно-серым пятном — проникающим снаружи светом — выделялся вход в покои Изора. А еще одно такое пятно было чуть впереди. — Это — спальня Данира, так? — спросил он Луахассу, и тот кивнул в ответ. — Интересно… Между ними — почти незаметная в темноте хода ниша. Изор шагнул в нее и сразу заметил отверстие — вынутый из кладки камешек как раз на уровне глаз. Никак в его спальню? Заглянул. Подслушивать происходящее за стеной ничего не мешало, а вот видно было плохо из-за покрывающего стену гобелена. Вынув из-за голенища нож, Изор просунул в щель лезвие и аккуратно сдвинул край гобелена в сторону. Вот теперь и видно отлично! Немного — всего только изножье кровати и стол. Зато работающий за столом человек был бы как на ладони. — Вот это находка для шпиона! — проворчал Изор. — Луа, глянь-ка. Луахассу тоже заглянул в щель. Удивился, но не особенно, словно ожидал чего-то подобного, и вдруг сказал: — Не волнуйся, он не найдет. — Кто — он? — переспросил Изор. — Шпион, — ответил Луа, — Данир. Ты же его опасаешься. Думаешь, он о тебе столичным деликатных дел мастерам докладывать будет. Так вот, он не найдет. На самом деле ход хорошо спрятан, никому не видно. Я нашел, потому что я — дракон, у нас особое чутье к камню. В крылатой ипостаси — сильнее, в человеческой — намного слабее. А у вас, людей, его вовсе нет, я это давно заметил. Луахаассу был прав, сам Изор тоже ход этот вряд ли обнаружил бы. И в душе порадовался, что не мальчишка деликатных, а он сам при желании может пошпионить. Но тревога все-таки осталась. Тревога и некоторая досада: ведь кто-то из местных должен же был всем этим пользоваться — и ходом, и тайными глазками. Сам наместник Кимвал — не мог же он не знать, что творится в его замке? А Изор-то ему доверял… хотел доверять! Тем более после того, как отец назвал его славным воином и достойным правителем. — Данир — чепуха… а вот если кто из людей Кимвала за мной следить собирался? — поделился он со змеенком. — Представь: вот ты сегодня ночью прийти ко мне хотел. Пришел бы — а тут соглядатай. Стоит себе и любуется на наши тайны, на твою чешую и серебряные крылья. Луахассу повернулся и упрямо заглянул в глаза. — Я все равно приду. Только первым делом эту щель заткну. Так заткну — никто не отковыряет. — Я сам заделаю, — Изор приобнял и поцеловал Луа в висок, — и ход этот мы с тобой обязательно весь разведаем, до самых дальних коридоров. А сейчас покажи мне, как твои покои найти, вдруг понадобится? — Сам хочешь ко мне прийти? — засмеялся Луа. — Давай. Только это будет непросто. Иди за мной. Они углубились в коридор, один раз повернули и оказались у лестницы, круто забирающей вверх. — Нам туда, — указал вверх Луа и легко запрыгал по ступеням. Ступени были узкими и очень высокими, едва возможно шагать. К тому же с каждым шагом высота ступеньки все увеличивалась, и скоро Изору уже приходилось не шагать, а подтягиваться, упираясь в следующую ступень ладонью. А Луахассу ничем упираться не требовалось, он с легкостью подпрыгивал и так, цепляя плечами все новую паутину. — Там, по общему коридору, была винтовая лестница, а тут — только такой подъем, — весело сообщил он. — Здорово, правда? Изор восторгов никак разделить не мог. Нет, конечно, он-то молодой, тренированный, может и по скалам поскакать. Но случись несчастье — убегать по такому ходу будет решительно невозможно. Когда высота набралась уже приличная, и Изор начал сомневаться, что они вообще не заблудились, хотя по-хорошему блудить-то тут было негде, подъем вдруг закончился. Впереди открылся совсем коротенький прямой коридор и дверь, тяжелая, кованая. То, что ни его спальню, ни спальню Данира от тайного хода ничего, кроме гобеленовой драпировки не отгораживало, а тут не просто дверца, а капитальная дубовая дверь, попрочнее, пожалуй, входной в его комнату, Изор сразу приметил. Решил не удивляться вслух, а запомнить — вдруг неспроста? Но в покоях Луахассу их ждали еще большие странности. Сама комнатушка была почти вдвое меньше, чем та, что досталась Изору. Обстановка очень похожая, только стола не было да пол вместо ковра устилали шкуры, разные: среди овчин Изор заметил несколько волчьих, а у кровати — даже большую, белую, словно медвежью, если только медведи могут быть белыми и такими огромными. Кровать тоже была поменьше, зато полог над ней — настоящее сокровище: сшит из тонко выделанной замши, сплошь разрисован поединками да сценками из Священной истории Аола — красота просто княжеская. Но самым удивительным оказалось, конечно, окно — узкая и высокая бойница почти напротив кровати. Первым порывом было подойти и выглянуть наружу — Изор так и сделал. Разве что слишком высовываться не стал. Увидел широкую панораму окрестностей от густых лесов на юге, через цветастые, как лоскутное одеяло, луга и пашни и дальше на север — цветущая весенняя тундра. И высота обзора — просто неимоверная. Раскрывай крылья, прыгай и лети, лети… Изору даже самому захотелось летать. Жаль, крыльев у него не было. — Так что, Луа, выходит, тебя поселили в башню? — спросил Изор и тут же сам рассмеялся: — Будешь томиться в башне, как настоящая принцесса! — Почему это я — и как принцесса? — Луа сделал вид, что обиделся. — Я — дракон… Дракон! Точно. Стоило произнести это вслух — и Изор понял, что так настораживает его в комнате. Верно, эта спальня не для принцессы — это жилье дракона! Оглянулся вокруг — и камина нет. Все же сходится!.. Весна еще не перешла в лето по-настоящему, а тут, на севере, кто знает? Может и летом без камина не обойтись. И все-таки мальчишку поселили в неотапливаемой комнате… Что говорил Луа, он слушал уже в пол-уха: -…я сам похищаю принцесс и запираю в башне. Может, ты будешь моей похищенной принцессой? Изор на шутку внимания не обратил, только повторил вслух: — Камина нет… — и, поняв, что говорит невпопад, добавил, — ночи холодные, через окно ветер гуляет. — Ну и что? — Луахассу легкомысленно пожал плечами. — Дядька Тудор сказал, что если холодно — можно полог зашнуровать покрепче и в ногах жаровню разжечь… но ты же знаешь: я никогда не мерзну. Изор-то знал, а вот Кимвал откуда знает? Или это не он, а его хмурый старик-кастелян? Или Изор вообще все сам выдумал. На душе от таких мыслей стало погано, снова появилось дурное предчувствие, что кто-то играет с ними свою игру. Рассказать Луа? Сначала Изор так и хотел: расскажет, а змеенок подтвердит, правдивы ли его опасения, или ему одному так кажется?.. Нет, Луахассу рассказывать не стоит, пока Изор сам не выяснит. А он выяснит непременно — просто подойдет к князю Кимвалу и спросит. А может, князь и сам все объяснит. Не зря же именно их с Арагуном на совет-то позвал. — Точно, ты не мерзнешь, — улыбнулся он Луахассу, пряча за этой улыбкой свою озабоченность. — Потому что настоящий дракон: сильный, страшный в гневе, но невозможно прекрасный. Только летать пока не надо, ладно? Нельзя, чтобы тебя в твоем крылатом обличии видели, понимаешь? Никак нельзя. — Не буду, — кивнул Луа, — давно понял, что нельзя. Зачем ты в десятый раз повторяешь? А затем, что глядя с высоты башни ох, как трудно, почти невозможно не соблазниться! Изор это понимал прекрасно. Не хотелось обижать Луахассу даже мысленно, но трудно поверить, что мальчишка — а Луа, как ни назови, все-таки был мальчишкой, хоть и драконьего племени — устоит перед таким искушением. Луахассу его сомнения понял, нахмурился даже. — Я же тебе обещал! Значит, слово сдержу, — повторил он так искренне, что Изору даже стыдно стало за свои сомнения. В самом деле, разве Луа его хоть раз подводил? — Прости, — он притянул змеенка к себе и обнял, — я не сомневаюсь в твоем слове, просто очень волнуюсь: тайный ход для соглядатаев и то, что нас разместили так далеко друг от друга — все это меня беспокоит. Но мы потом об этом подумаем, сейчас нам баню обещали, слышал? — Да! Мыться! Скорее идем. В походе о хорошей бане мечтали все, так что упускать возможность точно не стоило. Изор огляделся. Тайный ход, как и в его покоях, был совершенно незаметен: кованая дверь тоже надежно пряталась за настенными драпировками. Значит, Луа был прав: кто угодно не увидит и не найдет. Но сейчас и не нужно, до мыльни добирались обычными путями: по винтовой лестнице, по коридорам, через двор, как указал кастелян Тудор. Подоспели как раз вовремя, чуть не опередив Данира с Арагуном. Остальные пришедшие с ними воины тоже мечтали смыть походную грязь, но кто же полезет в мыльню раньше командира? В мыльне им приготовили два огромных чана горячей воды и целых пять бочек чистой, ледяной из озера. Помылся — и сразу в парную, что тут же, за стенкой. И озеро тоже совсем рядом, как раз перед дверью — деревянные мостки, уходящие на приличную глубину. Мудро устроено, потому что нет ничего приятнее, чем, распарившись до красноты, нырять с мостков в кристальную гладь родникового озера. В мыльне все четверо тщательно скребли кожу жесткими пучками сушеной люфы, полоскали волосы в растворе мыльного корня и травяных настоях, а, отмывшись, шли в парную, чтобы пропариться до костей и выгнать из тела духов немощи и хворобы. И, конечно, перебрасывались шутками, смеялись. Смеялись больше всех над Даниром, над его гладкой и холеной мягкотелостью. К чести деликатного мальчишки следовало отметить, что за время похода он заметно схуднул и загорел. Тело начало приобретать положенный воину вид, даже мышцы кое-где проявились. Но для того, чтобы избежать шуточек потомственных командиров, этого было явно мало. Даниру, конечно, приходилось несладко, он отшучивался, как мог, старательно делал вид, что сам готов над собой смеяться. Но истинные чувства нет-нет да и прорывались: тогда он хмурился, обиженно топырил губу и с недобрым интересом косился на Луахассу. А Луа, раздевшись, почти сразу набросил на себя простыню. Так и мылся, стараясь показывать себя как можно меньше, так, в простыне, и в парную пошел. Когда же в парную кроме командиров начали набиваться остальные походники, то сальные остроты стали доставаться не только Даниру — перепало всем, в том числе и Луахассу. — Слушай, командир Изор, а ведь правду лур-то наш говорил: твой мальчишка как девица в тряпки кутается. Никак стыдится? — смеялся один. — А чего стыдиться-то? У него в грудях много или между ног коротко? — подхватывал другой. И так по кругу, по кругу… Змеенок отговариваться не стал, просто молчал, гордо подняв голову. Изор-то знал, что стыдиться ему нечего: такого тела не стыдиться, им гордиться надо! Только опасался, что от удовольствия чистоты чешуя просветит кожу звездным серебром, и это заметят недобрые глаза. Но долго терпеть Луахассу не стал. Вышел на мостки, прошелся до самого уходящего в озеро края, а потом сбросил простыню и нырнул в воду — скользнул бесшумной ласточкой, не подняв брызг. Поплыл в глубине, легко и мощно загребая руками, и вынырнул уже очень далеко от берега. Остроязыкие походники шутить сразу перестали, только восхищенно уставились на Луахассу: водичку-то попробовали, знали, что не то что плавать — ножки промочить — и то не каждый отважится. После бани хотелось если не спать беспробудно, то хотя бы подремать. Но не вышло. Не успел Изор достать из походных мешков свежую одежду да расправить ее хотя бы просто влажными ладонями, как в дверь постучали. — Командир Изор! Вас князь Кимвал на совете ждет! — возвестил звонкий голос. Про совет Изор, конечно, помнил, но не ожидал, что так скоро. Поспешно натянул штаны, накинул рубаху и отворил дверь. У двери навытяжку замер молоденький замковый стражник-первогодка, одетый с иголочки в новую парадную форму. Глядя на него, Изор даже слегка пристыдился. Хорош командир! Нечесаный, помятый, в распахнутой на груди рубахе. — Что, так уж и ждет? — Ждет, — парнишка переступил с ноги на ногу. Похоже, столичного раг все же немного стеснялся. — Просил поторопиться. Да, видно, князь Кимвал время зря терять не любит, а заставлять ждать своего командующего невежливо. Тем более что после прогулки по тайным ходам Изор ему всецело доверять перестал и очень хотел со всеми этими тайнами и своими догадками разобраться. — Раз ждет — веди уж. Он завязал в узел мокрые волосы, накинул форменную куртку и, застегиваясь на ходу, поторопился за посланцем. Кривыми коридорами стражник вывел его к солидной двустворчатой двери, распахнул ее перед Изором, но сам внутрь не сунулся — так и замер на пороге. В личные покои князя Кимвала Изор вошел один.