Легенды предзимней ночи

На совещание собрались в той комнате, какую Изор назвал бы кабинетом. Как и во всех жилых помещениях замка, обстановка здесь была довольно суровой: те же потемневшие гобелены по стенам, тот же очаг, сложенный из дикого камня, тот же примитивный войлочный ковер на полу. Правда, стол князя был сделан из дорогого темно-красного дерева с накладками из бронзы и перламутра, камин украшала кованая решетка, а на стенах поверх драпировок висели портреты, судя по сходству, предков Кимвала — вся история рода Лур-Ниид в лицах. У стола, выдвинув кресло вперед, в общий круг, сидел сам наместник Кимвал. Справа и слева, тоже в креслах — старик и молодой мужчина, судя по внешности, лур, в форме командира стражей крепости. Старик был не из раг, и даже вообще не из жителей Аола: лицо скуластое, плосковатое, словно вырезано из мореного дерева, и глаза раскосые, вздернутые к вискам. «На Бану похож, — подумал Изор. Как там он свое родное племя называл? Иккивари, что ли?» Одежда на старике тоже казалась странной: штаны и рубаха — из дорогих тканей, сшитые по последней столичной моде, а сапоги — мягкие, из какой-то шкуры с гладким пятнистым мехом. И поверх рубахи — кожаная безрукавка, густо украшенная бисером и цветными шнуровками. Молодого командира стражи Изор определил как примерного своего ровесника. И если себя он считал сегодня неаккуратным, то этот и вовсе казался разгильдяем, забывшим, что такое дисциплина: куртка едва держалась на одном плече, полурасстегнутая рубаха заправлена как попало, а пояса с оружием вовсе нет. Одно хорошо — хотя бы чистый. И пахнет так, словно тоже только что после баньки. Сидел парень вальяжно развалившись, и казалось, дремал: глаза полуприкрыты, физиономия безмятежная, и рыжие густые волосы развесились по плечам и спинке стула. Третьим на скамье в уголке оказался уже знакомый кастелян Тудор. А рядом с ним — четвертый — ни кто иной, как Арагун, незаметный, не хуже шпиона-Данирчика, притих себе скромненько и слушает. Увидев Изора, князь Кимвал поднялся навстречу. — А вот и ты! Проходи, ждем, — и уже всем присутствующим: — Изор Раг-Манари, командир гарнизона приграничной крепости Дальней, прикомандирован к нам по моей личной просьбе. И начал представлять присутствующих уже Изору: — Огой Тхелет, — он указал на старика, — вождь иккивари, дружественного нам племени из местных, и в некотором роде мой родственник. Старик мелодично присвистнул и едва заметно приветственно кивнул. Надо же, какая гордыня, усмехнулся про себя Изор. Чисто великий князь!.. да что там — новопровозглашенному князю Савелу с его робким добрым взглядом и мягкими манерами до этого старика ох как далеко. — Суар Лур-Ниид, мой младший брат и соратник. Рыжий приподнялся, кивнул и улыбнулся, с виду доброжелательно, но Изора — спасибо Луахассу, его яду и колдовству — провести было не так уж и просто: он видел и недоверие, и настороженность и даже некоторую ревность. Надо же! Опять… а он-то думал, что раз Нарвик остался в столице, то и всяческая зависть с ревностью его больше не коснется. — И Тудор, мой старый друг и советник, а также управляющий замком, ну да вы уже знакомы. — Завершил представления хозяин, — А теперь к делу. У нас есть много что сказать тебе и твоим спутникам, Изор Раг-Манари, у вас, надеюсь, немало, что поведать нам. — Рад буду вас послушать, князь, — ответил Изор. Поначалу в запальчивости он хотел сразу же спросить и про тайные прослушки в стенах, и про странный выбор спальни для его спутника, но потом передумал: сначала пусть хозяин сам скажет, а потом уж и он решит, как и что о себе выдать. — Изор и Арагун, как я понимаю, мой дорогой шурин лично встречался с вами перед походом? Позвольте спросить, как он вам показался? Здоров ли, разумны и свободны ли его речи? Или он угнетен, подавлен и слаб? Вот так вопросец! Изор такого никак не ожидал, и в первый миг растерялся. Хорошо, Арагун выручил: — Савел Лур-Куаз, Великий князь аолатов, волей Луртару и всех богов Аола, здоров и крепок, — церемонно ответил он. — Позвольте и мне спросить, наместник, откуда такие странные вопросы и сомнения? Разве здоровье князя Савела должно внезапно пошатнуться? Кимвал ответил не сразу, сначала переглянулся со своими людьми, словно спрашивая одобрения. И, если Изор хоть немного научился в клане деда читать людей, он мог бы сказать, что одобрение было получено. Разве что вождь-северянин был слишком ко всему равнодушен, а рыжий братец Суар не горел желанием обсуждать с чужаками вообще ничего, даже меню ужина. — Что ж, дорогие гости, — князь Кимвал, вздохнул, словно решаясь на что-то серьезное, и затем продолжил: — вы, верно, удивитесь, но братец Савел в самом деле нездоров. — Сказал, и сразу оговорился. — Нет, нет, я не имею ввиду, что в теле его внезапно поселился какой-то неодолимый недуг и теперь угрожает жизни князя. Я о другом: старший сын Мироя уже родился с изъяном, много и тяжело болел в детстве, был слаб в юности и не добрал силы к зрелости. Эта телесная слабость не позволила развиться ни должной воли, ни должному уму. Сам князь Мирой не считал старшего сына достойным наследником, боялся, что по слабости характера он не удержит государство в руках, и Аол разорится. — Отчего же князь не назвал наследником Расина? — спросил Агагун. — Уж его-то я хорошо знаю, вместе учились верховой езде. Этот парень не слаб и с раннего детства мог удержать в узде самую норовистую лошадь. Может, и с Аолом бы справился. Изор глянул на друга и благодарно кивнул. Этот вопрос и у него на языке крутился, но он слишком мало знал дворцовые порядки, а то, что знал, успел позабыть на границе и в клане деда. Поэтому сейчас пытался сообразить, как, не растеряв учтивость, выведать побольше. На счастье, Арагуну задавать неудобные вопросы оказалось проще. А Изор мог помолчать и послушать, оставаясь для наместника и его людей темной лошадкой: не то неотесанный провинциал, не то слишком умный и осведомленный, чтобы чесать языком. Наместник вопросу не удивился и охотно ответил: — Княжич Расин, увы, отцу нравился еще меньше. Тот наивный слабак, говорил он, а этот — жадный своенравный прохвост. Савел мой Аол разрушит, а Расин — продаст. Тудор, будь любезен, набей для нас с гостями трубки. Кастелян поднялся, поклонился и отошел к дальнему сундуку, копошиться с курительными принадлежностями. — Не поверите, — продолжал Кимвал, — но покойный Мирой считал самым достойным наследником свою дочь Розамунду. Все время говорил, что из его детей только Роз — настоящий мужчина, лур и правитель. — Розамунда — твоя жена, наместник? — спросил Изор. Не то, чтобы он очень удивился такому раскладу, но чтоб первый же разговор с Кимвалом зашел так далеко в дебри запретной политики — этого не ожидал. — И в Аоле женщины не наследуют, — поддержал Арагун. Вопреки ожиданиям Изора Кимвал ничуть не смутился, было интересно, что же он ответит на почти прямое обвинение. Но в это время Тудор подошел к князю, держа в руке большое блюдо с установленными на нем курительными трубками, свечой и наколотыми для прикуривания лучинками. Кимвал поблагодарил и взял одну, темного дерева с серебряной инкрустацией. Остальные велел раздать гостям. Старик-иккивари и рыжий братец потянулись к подносу охотно. Старик выбрал длинную, тонкую, целиком деревянную и по виду очень старую — чашка внутри обуглилась и истончилась. Рыжий — наоборот, короткую, массивную на вид, с мундштуком и чашей из камня с прозрачно-зеленоватыми отблесками. Изор хотел было отказаться, но Кимвал жестом показал, что нельзя. — У нас на севере так принято, уважаемый. Откажетесь выкурить с нами, значит, не с миром пришли и в душе держите вероломные планы. Делать нечего — пришлось присоединиться. Изору с Арагуном достались простые самшитовые трубки с роговым мундштуком, точно такую же взял себе и Тудор. Закурили. Несколько минут хозяева наслаждались, молча втягивая в себя дым и выпуская его тонкими струйками под потолок. Изор больше делал вид, чем курил в самом деле — мало ли чем тут угощают? Хотя запах ему нравился: горьковато-терпкий, богатый на оттенки, но не крепкий, скорее свежий и легкий. — Все верно, дорогие гости, — заговорил, наконец, Кимвал — Роз — моя супруга. И князь Мирой никогда бы не передал власть женщине, будь она хоть богиней. Кроме прочего, княгиня Глинда в старшеньком своем души не чаяла, а Мирой не мог отказать жене, вот и назначил наследником Савела. — Он усмехнулся и продолжил, — Я понимаю, к чему вы клоните и что сейчас обдумываете. Но, позвольте, я объяснюсь после вас. Он снова глубоко затянулся, умиротворенно прикрыв глаза, и, выдыхая дым, посмотрел на Арагуна. — Командир Арагун, как вы считаете, правит ли князь Савел своей волей? Или волю ему диктует деликатная служба? Говорите прямо, не стесняйтесь, тут все свои. В первый миг, казалось, Арагун растерялся, и Изор уж подумал: надо помогать. Но чем тут поможешь? Вряд ли он, пограничник, справится с политической ловушкой лучше столичного гвардейца. Но в следующий миг Арагун едва заметно улыбнулся и ответил: — Едва ли мое положение позволяет мне судить о столь высоких материях. Но если уж нужно мое мнение, то князь Савел достаточно умен, чтобы слушать всех своих советников. Правду сказать, в последнее время сама обстановка в городе располагает к усилению стражи и тайных служб, не удивительно, что и в окружении князя их вес растет. — Все верно, — поддержал друга Изор, — в столице неспокойно, несколько уважаемых семейств пострадали. Не знаю, достигла ли уже эта весть вашего замка, но на моего отца тоже покушались, в собственном доме, можете представить? — Доходил слух, — кивнул наместник. Рыжий Суар повернулся к нему и даже приоткрыл рот, но ничего не сказал. Хотя, казалось, Кимвал понял брата без слов. — И что, преступников так и не покарали? «Прощупываешь?» — подумал Изор. Что ж, он тоже хотел бы лучше понять намерения наместника: ловит ли он заговорщиков или вербует сторонников? И, если ему нужны сторонники, то согласен ли сам Изор выступить на его стороне и втянуть в это друзей и семью? — Головорезов, вломившихся в дом, мы обезвредили, но заказчика — он развел руками, — увы. Хотя мы благодарны деликатным, что его все еще ищут, подозревают многих. На этих словах братья Лур-Ниид снова переглянулись. — И кого же? — спросил рыжий. Кимвал тоже уставился в упор, не скрывая желания получить ответ. Даже Тудор прислушался. Только старик иккивари безучастно попыхивал трубкой, словно пребывал где-то в ином мире и то, что вокруг происходило, совсем его не касалось. — Официально — наших заклятых друзей за морем, — ответил Арагун, и Изор порадовался, что им даже переглядываться не нужно. — Генерал Раг-Манари до сих пор у них в личных врагах правителя числится. — А неофициально?.. — продолжал вести к нужной мысли Суар. Но Арагун только руками развел, виноват, мол, мне не докладывают. А Изор в душе посмеялся: рановато еще младшему Арагуна вербовать: не дорос. Видимо, то же самое подумал и наместник. — Да ясно ж кого: Расина! — воскликнул он. — Вот уж тайну нашли. У младшенького кнезича с ранней юности все помыслы о торговле с южанами, все друзья там. Они ему помогут на трон взобраться, а он им — Аол на блюдечке к обеду подаст. Этот заговор нехитрый, его давно каждый малец с рынка раскусил. Но ты же сказал: многих подозревают, не одного. Еще кого? — Тебя, князь, в первую голову, хоть тебе может показаться и… — Смешно! — недослушав, перебил рыжий, и в самом деле расхохотался. — В самом деле, смешно, — поддержал брата Кимвал. Сам он тоже усмехнулся, сдержанно, но более снисходительно. — Если при дворе князя забыли, кто такие Раг-Манари, то я-то помню. Убивать вас — сущее безумие. — Почему? — искренне удивился Арагун. — Потому что поставишь против себя не только половину армии, которая на генерала Агдая чуть не молится, но и клан Семи Чинар. Вот уж чего не ожидал Изор — так это того, что кто-то вдруг припомнит ему родство с шид. И с чего бы ему этого ждать, если за всю жизнь никто ни разу не напоминал, разве что дома — и то изредка. По правде сказать, до появления Луахассу он и сам этого родства знать не желал. Солнечный Луртару и его люди — добро, ночные колдуны со своим зимним богом — зло. Так с детства учили наставники, так он и привык думать. А матушка предпочитала помалкивать и истинную суть вещей не разъяснять. То, что жизнь гораздо сложнее добра и зла, а между раг и шид можно и не выбирать, для самого Изора оказалось потрясающим открытием. А теперь выясняется, что не он один такой осведомленный… — Шид — враги, — только и смог он сказать, — Мирный договор не позволяет вражды открытой, но суть та же. Однако все размышления, видно, отразились на лице Изора, потому что наместник Кимвал, глядя на него, усмехнулся: — Да ладно, командир Изор, не делай уж вид-то, как будто не понял. Есть раг, у которых и в самом деле устав вместо мозгов, но ты-то не из них! Пол-зимы у деда в гостях провел — так и не понял, что темнейший Семи Чинар родню в обиду не даст? — Да брось, брат, — влез рыжий, — наш дорогой гость и лицом, и статью — вылитый шид. Даже глаза, вон, черные. И в глаза заглянул, нагло и лукаво. «Как блудница», — подумалось Изору не к месту. Но одно он уяснил четко: о них многое знают, за ними следили. И теперь мысль о том, что князь Лур-Ниид может быть врагом, и врагом опасным, перестала казаться такой неуместной, как поначалу. С другой стороны и запираться особо смысла не стало — не поверят. Надо что-то им рассказать… вот только что? Пытаясь выиграть еще хоть немного времени на раздумье, он ответил: — Как вы, однако, осведомлены, наместник, смотрите, вдруг решу, что у вас и правда к моей семье интерес недобрый. — И добавил небрежно, — Ездили с сестрой деда проведать. Старик звал — как не уважить? — И как, видели дракона? — спросил вдруг ни с того ни с сего Суар. — Кого-кого?.. — переспросил Изор, теряясь. Тут уж ни он, ни Арагун удивления скрыть не смогли. И сразу стало страшно: Луа там, в спальне своей, один остался… как бы чего не вышло. Нет, не надо было змеенка оставлять! Привел бы с собой — приняли бы, куда деваться!.. Другое дело, что и Кимвал на братца так глянул, словно хотел кулаком приложить, и даже невозмутимый вождь иккивари пыхтеть трубкой перестал: как вынул ее, так и застыл с открытым ртом. Но слово сказано — не вернешь. А раз тайна вскрылась — вскрывать надо до конца. — Кого, простите? — еще раз переспросил Изор с деланным недоумением. — Дракона?.. — Дракона-дракона… — обреченно ответил наместник, все еще осуждающе глядя на брата. — Их еще крылатым народом называют, а то ты не знаешь. Вождь иккивари на эти слова кивнул, как бы подтверждая, и снова запыхтел трубкой. — Впервые слышу. Откровенно врать наместнику не хотелось, но что тут поделаешь? Оставалось надеяться, что вышло не так явно, и его сразу же не разоблачат. А потом, дай Шиддару и все другие боги, они с Арагуном все-таки сумеют определиться, довериться князьям Лур-Ниид или бежать отсюда во все ноги. — …Редкие твари, волшебные, — рассказывал между тем Кимвал, — шид черпают свое колдовство из крови крылатых, вот всех и поистребили. Только у Семи Чинар, как говорят, с крылатыми особая связь. — Кто говорит? — влез Арагун. Изор было рассердился на друга: болтает наместник, сведениями делится — и хорошо: слушай, на ус мотай. Ни к чему перебивать и привлекать к себе внимание раньше времени. Но князь Кимвал отчего-то решил ответить: — Да проболтался один… потом, правда, канул — так и не нашли. Но не в нем суть. Скажи, Изор, видел дракона в клане? Он может быть похож на обычного человека, но особенный, как было сказано: «сияющий силой». Ты не мог проглядеть. Он — мужчина. А госпожа Румилитта — женщина. Изор с облегчением выдохнул — ничего они о дедовом клане не знают, слухи одни. И ответил с честным видом: — Нет, князь, такого не видел. Но тут Кимвал не поверил — головой покачал: — Не надо, командир Изор. Доверься, я же сказал, тут все… Договорить не успел — иккивари вынул трубку и гаркнул, как старая ворона: — Хватит болтать. Юноша, — длинный костлявый палец вождя уперся в Изора, — покажи крылатого!