Легенды предзимней ночи

К вечеру Изор вдруг понял, что его зовет темнейший. С ним и раньше случалось такое: он будто угадывал желания или намерения тех, кто был рядом. С появлением Луахассу эта способность стала усиливаться, догадки перестали казаться чем-то случайным, и Изор вдруг обрел веру в их точность, особенно если касались они чего-то важного. Но вот такой четкий и конкретный призыв главы клана он слышал впервые и, конечно, тут же поспешил в покои деда. А там застал только что вошедшего Нарвика. Тут-то он и понял, что обучение началось. Что же, дед держит слово: учить будет обоих – это хорошо. Только Нарвика в эти планы, видимо, не посвятили – выглядел он недоуменным, а как увидел Изора, напрягся – ни то драться приготовился, ни то взбучку от темнейшего получать. Темнейший в этот раз был суров, ужином внуков угощать явно не собирался, даже сесть не пригласил, а приступил сразу к делу. — Нарвик и Изор, я уже стар, а время грядет смутное, непростое, — начал он. «Это ж когда оно для нас простым-то было?» — тихо сказал Нарвик… но сказал ли? А может, просто подумал, а Изор услышал? Вполне возможно. И тут Изор впервые понял, что ведь и для Нарвика его мысли могут быть открытой книгой… да и разве только для Нарвика? Как знать, для кого еще! Этого только не хватало!.. Пока раздумывал, чуть не упустил, что дальше говорил темнейший: — …мои старшие внуки, хочу понять, на кого я клан Семи Чинар оставляю. А потому требую, чтобы завтра к вечеру, ровно в это время вы обдумали и решили, что мы получим или потеряем с победой каждого из наследников князя Мироя. И что в каждом случае мы должны предпринять. Я не зря вас спрашиваю: Изор знает лур, политику и расстановку сил в столице, но почти не знает шид. Нарвик разбирается в делах клана и знает, что мы можем и что нам нужно, но дела лур для него во многом загадка. Вы в равном положении, идите и думайте! Из покоев темнейшего Изор вышел совершенно обескураженным, даже не обратил внимания, что Нарвик растерян не меньше его. Ничего себе – думайте! Что тут придумаешь-то? Ладно, в дрязгах лур он и правда успел немного разобраться, но что о клане-то может знать?! И ведь не узнаешь ничего особенного за сутки… останется только завтра опозориться. Изор мотнул головой, отгоняя дурные мысли, и поспешил отыскать Луахассу. Хотя чем мог помочь змеенок с такой задачей? И между тем уверенность в том, что поможет, оставалась. Не иначе, очередное предчувствие?.. Стоило подумать о предчувствии – с неба словно звездный дождь пролился: свист крыльев, мягкий шелест и целый поток зыбкого серебряного света. Руки, покрытые прохладными сверкающими чешуйками, обвили шею, и у самого уха – тихий голос с улыбкой: — Ты звал, мой ночной колдун? И сразу же стало ясно, что все дедовы задания, все волнения о семье, о службе, о порядке в клане и столице обязательно разрешатся, раз это сияющее чудо слышит его зов. Изор обнял Луахассу и улыбнулся в ответ: — Звал, соскучился… не надо, не оборачивайся. Хочу рассмотреть тебя такого, звездно-серебряного. — Хочешь колдовать? – хитро спросил Луа и, не дожидаясь ответа, поцеловал. Губы змеенка крепко обняли рот, жало скользнуло под язык, а глаза сразу оказались так близко, что весь мир утонул в их переливах. Жгучее, болезненное наслаждение текло медленно, растягивая время и пространство, туманя мысли и уже привычно обостряя восприятие. А когда поцелуй закончился – перед ним стоял уже не крылатый змей, сияющий и могучий даже на вид, а всего лишь худенький юноша, нагой и оттого невозможно беззащитный. Изор тут же скинул подбитую мехом куртку, завернул его и подхватил на руки, чтобы поскорее унести в дом. Он знал, что внешность обманчива: драконы никогда не мерзнут от внешнего холода, только внутренний холод – слабость или болезнь – для них опасен. А сейчас Луахассу уж точно был намного сильнее и здоровее его самого. Но, понимая это умом, все же чувствовал острое желание укрыть и защитить своего змеенка. И уж там, в доме, подальше от чужих глаз, среди тепла и неги меховых одеял, пусть будут и ласки, и поцелуи, и слияние в потоках колдовской силы, что текут от одного к другому и возвращаются ярче, мощнее с каждым движением. Изор любовался простертыми на всю комнату крыльями, на которых мерцали золотые отблески – не то от распаленного очага, не то от его собственной, еще не до конца понятой магии – и тянул, тянул единение… Пока сладостная мука не достигла предела. Звезды вспыхнули и вновь осыпались дождем. Теперь уж точно – жарким золотом в серебро драконьих крыльев. Изор видел это! Наверное, впервые – так явно, ярко, так удивительно! — Ты невозможно красив, — сказал он, едва отдышался и погладил переливающиеся из серебра в золото перья. — И ты, — промурлыкал в ответ змеенок, удобнее устраиваясь в объятиях. – Только тебе лучше… крылья такие большие. На земле мешают. И волшебные крылья тихо, аккуратно свернулись, спрятались под человеческой кожей, а вместе с ними пропало и сияние. Только глаза Луа по-прежнему ярко горели серебром и золотом из-под полуприкрытых в неге век, да бисеринки пота, выступившие на лице, мерцали в свете огня, как брызги чистейшего хрусталя. — Далеко летал сегодня? – спросил Изор, выводя пальцем едва заметный узор чешуек на спине Луа. — Арагуна твоего с твоим Утаром провожал. И, знаешь, не я один. Какой-то шид тоже увязался. На «твоих» Аграгуна и Утара Изор только усмехнулся – вот же ревнивый змеенок! Знает же, как близок и дорог, а все равно дразнится. Но вот то, что за друзьями зацепился хвост – это удивило. Да и обеспокоило… друг это или враг? Если враг, зачем преследует? Если друг, почему тайно? Слишком много вопросов… — Кто такой, не узнал? – спросил он Луа. — Нет… тут полно шид, я всех не знаю. И он хорошо прятался, только не от меня… а если бы от меня – я мог бы и вовсе не заметить. Точно: дед говорил, что разведчики прячутся так, что не найдешь. Знает ли дед, кто это? И не спросишь ведь! Вдруг темнейший шпиона сам послал? Тайно? Тогда Изор только зря раскроется, а ничего не узнает. Нет, лучше пока промолчать. Вот только не получилось бы так, что это молчание всем боком выйдет… — А у тебя что случилось? – прервал его размышления Луа. И пояснил: — Когда звал, я сразу заметил. Близость и открытость сейчас была такой явной, обволакивающей, что поделиться тревогами казалось необходимым. Вот так просто: взять и рассказать все, и не важно, проникнется змеенок его заботами или просто мимо ушей пропустит. — Мне приказано разобраться и решить, кто из наследников Мироя наиболее достоин… мне! Луа, ты подумай: мне – решить!.. и к тому же не за себя, не за свою семью и даже не ради безопасности Аола, о чем всегда думали воины, и о чем я сам с детства приучен думать!.. Хотя и тут, я знаю, одному что-то решать ума не хватит. Но за шид… Луахассу, дед хочет, чтобы я думал за шид. Представляешь? Я шел к нему за советом, а он… Он как будто сам совета ждет, да еще и в том, в чем я ничуть не разбираюсь. Изор выговорился, замолчал, и тут же подумал: что за детская глупость? Луахассу-то ему чем поможет? Что мог – уже сделал, силой поделился, колдовство свое отдал: бери, владей, пользуйся… а в политике от юного диковатого дракона пользы еще меньше, чем от пограничного раг, который тоже дикарь ничуть не меньший. Но, как оказалось, дракон слушал внимательно и совсем не думал, что он тут ни при чем. Потому что почти сразу ответил: — Ты же сам сказал: одному решать – ума не хватит. Так какого решения еще ждешь? — Значит… ты думаешь, я должен предложить собрать совет? — Неа, — отозвался Луа и как котенок потерся щекой о его плечо, — я думаю, что ты должен остаться тут, со мной… и вообще всегда быть со мной, а на шид наплевать,.. и на раг, и прочих всяких людишек. Но ты думаешь, что надо совет. * * * Весь следующий день Нарвик пробродил в лесу. Среди деревьев и сугробов думалось куда как лучше, чем среди толчеи селения, когда невольно кто-то да пристанет с делами, совершенно посторонними и неважными. А тут – тишина, покой и простор нужным мыслям. Броди, думай, примечай… вот он и примечал: весной-то еще и не пахнет даже, а сугробы уже просели. И до сокодвижения далеко, а ветки вроде чуть мягче стали: не так хрустят и чуть что – не ломаются, распрямляются, ударяя упруго и хлестко. Да и синицы вроде кричат громче… а вон там, за сосенками, прошел кто-то из дозорных. Если подойти, то можно и узнать наверняка, кто именно. Только зачем все это, если думать полагалось о наследниках великого князя? Как там?.. Савел – старший и законный, Расин – младший и Кимвал – вовсе не сын, зато муж старшей дочери… Краем уха Нарвик слышал, что воинам Кимвал нравится больше обоих сыновей, а значит, по его личному разумению, быть бы его супруге у власти, если бы женщины вообще наследовали. Вот и все, что понимал Нарвик в столичных порядках, лур их забери, чтобы голову не морочили. Тем более, что о лур Нарвику совсем не думалось, а думалось об Изоре, снова и снова: родич, брат… да брат ли? Соперник. Вот и отец так говорит, и даже Верея, хотя та больше своими девичьими делами озабочена, кузиной новоявленной, а еще больше – черногорским мальчишкой: положила на него глаз, когда еще в первый раз посланником явился. А Нарвик сестричку хорошо знал: даром, что на вид – ласковый котенок, норов у Вереи лисий. Ох, не завидовал он кузине! Впрочем, все это дела девичьи, ему куда важнее было с раг-полукровкой разобраться, решить для себя, наконец: чего он стоит. И если соперник силен, то что ему, Нарвику, делать? Дружбы искать или удобного момента? А вот о силе-то Изора он ничего узнать так и не смог. Общих дел у них никаких не было, прилюдно хвастаться родич, видно, не любил, да и состязаний сторонился. Не считать же то снежное сражение за серьезную драку, а выигрыш – взаправдашней победой? И подружиться, хотя бы ближе сойтись с Изором не выходило. Не особо-то братец дружбы искал, все больше со своими… а звездный дракон его – тот вообще ни на шаг не отходит. Странный тоже: на вид молоденький совсем, лет семнадцать дашь, не больше. И красивый! Никогда Нарвик на парней не заглядывался, но от этого – глаз не оторвать. Напасть, хуже любой девицы! Правда в детстве дед им с сестрой не раз говаривал, что не только госпожа Румилитта, все крылатые ослепительно красивы, и каждый шид, что с детства пьет колдовство крылатого, вырастает немного похожим на дракона. Так что красивыми лицами в Семи Чинарах никого не удивишь, но такого он даже представить не мог. И их госпожа хороша, и другой змей, сизогривый красавец-воин, но все не так… у них и рост, и осанка, и телесная сила под стать колдовской, и в полете как хищные птицы. А этот – невысокий, тоненький, на дракона-то не очень похож, больше на княжескую дочку из сказки. Но приглядишься – и пробирает жуткая оторопь, а колени сами подламываются в благоговейном поклоне. А Изор с ним неотступно рядом, вместе… это такая силища – и ему одному? А ведь он даже и не шид – жалкий полукровка! А теперь дед их обоих призвал и с обоих пообещал как с наследников спрашивать. Значит, Нарвику все же придется с ним за власть в клане потягаться? С ним и с его звездным крылатым?.. Вот обо всем этом он бы и с отцом, и с сестрой посоветовался. Но отец еще вчера в дальний рейд ушел, а сестра куда-то запропастилась. Не разыскивать же через подруг? И вдруг подумалось – а так ли важно, кто станет главой клана? Отец Нарвику давно втолковывал, мол, рано или поздно, а все одно ему выпадет клан вести, больше некому. Говорил о том, как о высшей цели, высшей награде для достойного. Нарвик и сам всегда так думал. Но что он знал раньше, что видел, кроме размеренной жизни клана Семи Чинар? Разве он предполагал, что среди крылатых бывают звездные, всемогущие, от которых колдовской силищей ажно пышет во все стороны? А заодно – и от Изора-полукровки, которому посчастливилось рядом со звездным драконом оказаться? И какая награда теперь желанней – стать главой клана или колдуном звездного дракона? Кто достойней – чужак, воспитанный отступницей, которого даже собственные воины покинули, или он, Нарвик, плоть от плоти клана Семи Чинар, не раз доказавший свое превосходство? Конечно, Межевая ночь уже прошла, таинство посвящения чужаками пройдено, драконы избрали своих колдунов. Но был ли у них выбор? Звездный – дитя несмышленое, может, вовсе не способное отличить истинного шида от чужака иной крови. Да и как ему отличить, если Изор звездным серебром сияет, чисто полная Луна в прозрачном зимнем небе. Он не колдуна выбирал, а свое же серебро. Кто знает, какие таланты откроются в нем, в Нарвике, в самом достойном из молодых колдунов, если и ему такой же полной мерой звездного серебра испробовать. Что ж тогда получается? Несправедливость получается. Даже если Нарвик станет главой клана, высшей награды ему не видать. Можно понять выбор госпожи Румилитты – она многих девчонок к себе зазывала, с каждой беседовала. Можно понять выбор сизого дракона – в том, что касается той же госпожи Румилитты – иной драконицы здесь просто нет. Но почему Аргил? Вот уж было неожиданностью – в Межевую ночь увидеть Аргила в праздничном одеянии, увидеть, как он из лука в дракона метит! Да, у него тоже невиданный и прекрасный дар, но опять же – кто знает, каков дар откроется в любом колдуне, если столь щедро делиться с ним драконьим? И не его ли, Нарвика, долг – показать, что вовсе не черногорский Аргил и полукровка Изор лучшие и достойные? Вот о чем думалось Нарвику, а не о наследниках великого князя. Да и что о них думать? Какое ему дело до столичных дрязг? Тот или иной наследник на троне – то забота самих наследников. Вот узнать бы их поближе… например, который воин – вдруг злобу затаил на шид, вдруг, взойдя на престол, опять войной пойдет? А другие два, наоборот, чуя поддержку войска за третьим, вдруг мстить начнут всей воинской касте, и это будет на руку шид. Но Нарвик ничего о том не знает… спросить бы кого? …Изора? Может, в том и был план темнейшего главы клана, чтобы Нарвик с Изором не порознь решали, а вместе?… не-е-ет, а кланом что ж тогда, тоже вместе управлять, вдвоем? Нарвик даже посмеялся таким мыслям, как представил, что, положим, в Межевую ночь выходят они к клану под ручку, два главы, значит. Один по делам шид, другой по делам лур. И каждое решение принимают с тех пор вдвоем, и спорят до хрипоты по всяким мелочам. Ну, там, например, какие украшения поднести госпоже Румилитте – из бирюзы или опалов? И сколько капель серебряного яда должно достаться каждому. И кто будет говорить первый на празднике, а кто – второй. И как жениться на одной девушке, потому что и ее поделить невозможно… И клан останется переименовать из Семи Чинар в клан Двух Глав. И называть их будут среди остальных шидов – Двухголовыми. В насмешку. Да. Потому что только и останется, что смеяться над таким управлением. Поэтому Изора спрашивать никак нельзя. Самому думать надо. Но никто не помешает Нарвику спросить, например, черногорских – об Аргиле. Кто таков, почему из клана ушел. Жаль, времени мало, ответа ждать долго, если, конечно, черногорские ответят. Кто такой для них Нарвик, чтобы спрашивать? Хотя… кто такой в самом деле Нарвик с сегодняшнего дня, если не наследник клана? А о том, что он лишь один из двух предполагаемых наследников, можно и умолчать. * * * Назавтра дед слушал Нарвика очень внимательно, тем более что тот излагал весьма дельные соображения. Изор тоже слушал с любопытством – братик говорил первым. А еще он сидел в кресле в пяди от Изора, но не взглянул на него ни разу. — Никто, слава Шиддару, не стоит лагерем у ворот и не требует немедленного ответа сей же час! – говорил Нарвик. – Никто не требует присягнуть на верность, пересмотреть мирный договор с Лур, или вовсе стать под чьи-то знамена. Но кто поручится, что этого не произойдет? Все то время, покуда власть не устоится, кого бы ни провозгласили князем. Темнейший Инрад Шид-Ашнари кивнул, поддерживая Нарвика. Тот продолжил: — Мирный договор с колдовскими кланами заключал князь Мирой, но ни один из претендентов на трон не посмеет его нарушить, по крайней мере в первые годы правления. Иначе этим тут же воспользуются иные претенденты, примкнув к кланам в надежде вместе одолеть врага. Но, храня мир, новый князь тем самым будет хранить силу, которая в любой миг сама может выступить против него, если поддастся на уговоры других наследников. Теперь уже Изор кивнул, соглашаясь со словами братика. Все так и есть – с тех пор как равновесие оказалось нарушено, любая большая сила стала опасна, и только потому может быть уничтожена. Не понимать этого – все равно что играть в шахматы на поле, со всех трех сторон окруженном чужими армиями. Ты начинаешь белыми, но черные играют еще и синими, и красными. Попробуй-ка выиграть такую партию! Чтобы воевать с черными, нужно сначала убрать все остальные фигуры. А еще лучше – натравить их на черных. Поэтому отсидеться в святилищах, в пещерах и на холмах шидам не удастся. Их будут провоцировать, подкупать, склонять на ту или иную сторону. И возможно… возможно, это началось уже давно! В свое время черногорские колдуны узнали о докладе Изора от Калая Раг-Нара. Калай получил назначение в Кьятту не больше года назад, потому Изор как-то не задумывался о колдовских интригах, направленных на военачальников… Ну, приехал в Кьятту молодой и глупый раг – ничего не стоило заморочить ему голову лестью и вниманием. А если военачальники Кьятты уже десятилетие выдают государственные тайны ночным колдунам, если каждый раз советуются с ними и совместно плетут интриги? …жаль, нельзя допросить Калая сейчас, когда наконец Изор знает, о чем его спрашивать! Потому что если так, если черногорские давно ведут свою игру – кто знает, может, и за Луахассу они охотятся не ради редкого звездного серебра для своих детей, а ради вот этого сегодняшнего дня, когда сила змеенка способна изменить весь мир! Чем больше Изор об этом думал, тем больше тревожился. А Нарвик все продолжал убеждать деда в том, что принимать какое-то решение сейчас преждевременно. Если так пойдет и дальше, подумалось вдруг, то, пожалуй, Нарвик и Совет предложит созвать. А ему, Изору, новообретенной надежде всех шидов, останется лишь поддакивать. Он не успел обдумать, хорошо это или плохо, как Нарвик, наконец, сказал главное: — Чтобы выведать планы Савела, Кимвала и Расина, мы можем отправить в столицу разведчиков и тайных стражей. Пусть разузнают все, что сумеют, пусть проследят, куда княжичи рассылают гонцов, с кем дружат, с кем враждуют, какие видят сны! Обученным колдунам из клана Семи Чинар это под силу! — Под силу, — согласился дед. Так легко согласился, будто тайные стражи клана Семи Чинар испокон веку вынюхивали столичные да дворцовые тайны и не прекращали этого ни на миг. Впрочем, кто знает? Может, так оно и есть. Дед не раз уже выказывал удивительную осведомленность в делах Лур. — Тогда, Темнейший, мы сможем принять единственно верное решение, — закончил Нарвик. Он вроде все правильно говорил, но что-то смущало Изора в его словах. Единственно верное решение – для кого? Для шид, само собой. И по мнению Нарвика, заключается оно в том, чтобы точно рассчитать, на чьей стороне вступить в войну, чтобы закончить ее. Закончить – во славу шид и их зимнего Шиддару. Закончить, укрепив свои позиции. Это верно для колдунов, но верно ли для Аола? Темнейший Инрад Шид-Ашнари тем временем поблагодарил Нарвика и приготовился слушать Изора. И он снова задумался – а что же сказать? Что единственная достойная цель – это не допустить войны? Что интересы колдовских кланов нельзя ставить превыше интересов страны? И если выяснится, что некоторые из кланов уже давно вовсю плетут интриги против страны, то, пожалуй, Изор поддержит клику деликатных. И то, что Изор верит своему деду, вовсе не означает, что он хоть сколько-нибудь доверяет иным кланам шид. — Я не так силен в обычаях шид, но в смутное время, мне думается, будет нелишне выслушать представителей всех кланов, созвать Совет. Выступить не разобщенными кланами, но единой силой. Мы спросим каждого, и тем самым… — …уважим их и разделим ответственность со всеми, — подхватил дед. – Я слышу слово не только военачальника, но политика. Что ж. Оба ваших предложения принимаются. С сегодняшнего дня мы созываем Совет кланов! А тем временем отправим отряд тайных стражей, первые донесения мы получим до начала Совета. И темнейший поднялся из кресла, показывая тем самым, что разговор окончен.