Стихийное бедствие

Повернувшись на другой бок, Анатолий тяжело вздохнул, затем дотянулся до телефона, посмотрел на часы. Время тянулось невыносимо медленно — будто бы сам Кронос решил вмешаться в людские дела, вот только кому от этого стало лучше? — Надеюсь, Ирина Алексеевна, — бормотал себе под нос Анатолий, печатая той сообщение, — на тебя уже действует бог Морфей, и ты сладко проспишь всю эту ночь… И, заодно, утро, — отправив незатейливое послание, снова устроился на кровати. Попытался вспомнить до мелочей план операции и почувствовал, как голова вновь заболела. «Одно радует… Завтра в это время со мной уже будет всё нормально…» Думать о возможном плохом исходе Анатолий не хотел. Во-первых, рассчитывал, что никто не захочет бросать тень на отделение нейрохирургии в виде смерти чиновника. Во-вторых, слова Марины о необходимости именно такой операции, без трепанации, звучали вполне убедительно, и не было поводов не верить дочери светила нейрохирургии. В-третьих… «Главное себя не накручивать. Вот какой смысл в голове это всё перемешивать? Уже всё решено, а там будь что будет» Однако чем дольше Анатолий лежал на совершенно неудобной, по его мнению, кровати, тем сильнее истончалась дамба, разделяющая позитивные и негативные мысли. «Что будет, если я всё-таки умру? Да, Марина предупредила меня о всех рисках, сто раз сказала, что если будет разрыв, то мне будет гораздо хуже, а быть инвалидом на руках у Иры я совершенно не хочу… Но что будет, если меня всё-таки не станет? Что будет с ней?» Тихо рыкнул и перевернулся на другой бок, надеясь, что хотя бы так сможет избавиться от ауры негативной энергии, которая постепенно сжималась вокруг него, как удав окутывает свою жертву. Стук в дверь заставил дёрнуться, а в голове пролетела лишь единственная мысль. «Уже?!» Но, на его счастье, причиной беспокойства была вовсе не Марина. Однако Анатолий не мог сказать — нравится ли ему сейчас видеть Геннадия или нет. — Зачем ты встал? — Буркнул, устроившись на спине. — Решил Иру оставить совсем вдовой? Геннадий покачал головой, медленно дошёл до стула, стоящего недалеко от кушетки, устроился на нём и тяжело выдохнул. У него и у самого не укладывалось всё это в голове. Еле смог убедить Агнешку, по-прежнему находящуюся в ординаторской, в том, что дедушке Толе предстоит небольшая операция, и с ним всё будет хорошо. Она, конечно же, сразу захотела его увидеть, но он предпочёл для начала самостоятельно разведать атмосферу, и оказался прав. — Мне уже лучше. Ты как? Нервничаешь? — Сложил пальцы в замок. Анатолий криво улыбнулся. — Нет, не нервничаю. А ты сюда в качестве группы поддержки пришёл? — Ну, ты же меня не бросил, — Геннадий пожал плечами, — вызвал скорую, хотя я просил тебя это не делать. Приступ можно было бы снять таблетками. — А если бы не сняло?! — Повысил голос Анатолий и дёрнулся — перед глазами на мгновение мелькнула вспышка. «Что-то я не припомню, чтобы до объявления диагноза у меня были такие симптомы… Может быть, это самовнушение? Это что получается, у меня совсем крыша потекла?» — Толь, не бойся. Марина Владимировна очень хороший специалист… И отделение у неё тоже хорошее. Она для консультации самого Шейнмана позвала, благо он оказался свободен этой ночью. — Слушай, — буркнул он, — с чего ты взял, что я боюсь? Подумаешь, немного в ноге поковыряются. Ничего я не боюсь! Однако чем сильнее он пытался убедить всех, в первую очередь самого себя, в отсутствии страха, тем быстрее выдавал себя с головой. «Да не за себя я боюсь! Я-то умру, мне уже по барабану всё будет! А вот как Ира к этому отнесётся… Я бы с ума сошёл, если бы она сейчас…» — Толь… — Геннадий аккуратно поднялся, подошёл к его кровати и устроился у него в ногах. Анатолий, одарив его недоверчивым взглядом, на всякий случай отодвинулся. — Что? — Может быть, всё-таки стоит Ире рассказать? Ты понимаешь, что будет, когда она узнает? Неужели ты думаешь, что можно будет это скрыть? Она сама врач, она… — Она не должна ничего узнать! — Обозлился Анатолий, прикрыл глаза и потёр область между бровей. — Она достаточно перенервничала из-за твоего сердца уже. Хочешь, чтобы у неё гипертонический криз случился? Я вот совершенно не хочу. — Какой же ты упёртый осёл! — Буркнул Геннадий, не выдержав, — подумай, а как бы ты сам себя повёл в такой ситуации? Ты бы хотел знать, что ей предстоит операция? Так нельзя! Ощущение, что тебе всё равно на то, что с ней будет, — в сердцах шлёпнул ладонью по кровати и отвернулся, — эгоист проклятый. Анатолий сделал глубокий вдох — если сначала он ощутил приступ агрессии, то сейчас лишь хотелось рассмеяться. — Забавно злишься, Геннадий Ильич. А сделать ничего не можешь… Потому что если ты доложишь это Ире, сам понимаешь… Вот и я не могу ничего сделать, понимаешь? Я не хочу, чтобы она волновалась. Я её люблю. Ты, конечно, можешь мне не верить, — поморщился, — и думать о чём-то своём, но я не могу представить себе жизни без неё. И я бы… Я бы хотел знать, но я это совершенно другое. Геннадий покачал головой, дёрнул губой — совершенно был с ним не согласен. «Что, ты хочешь сказать, что ты лучше меня? Что я позволил себе волновать Иру, а ты такой весь благородный не будешь этого делать?» Но говорить это, конечно, не собирался. Молчал несколько минут, затем снова покосился на Анатолия, обдумывая пришедшую в голову идею. Тот, поймав его взгляд, напрягся. — Что ты там ещё придумал? — Потянулся за телефоном и посмотрел на часы. — Может быть, Лене позвонить? Толику? Ну, сын-то твой имеет право знать! Анатолий на мгновение замер — его тело будто бы окаменело. Вот чего-чего, а такого предложения точно не ожидал. Потом лишь покачал головой — прекрасно знал, что бывшей супруге совершенно не до него. Знал, что она счастлива в спокойных отношениях… Которые он ей дать не смог. «Это если я умру, что вообще Лена подумает про меня?» — Давай мы ещё Агнешке расскажем про то, что я могу… Того! — Обозлился до крайности. — Ты Артёма и Лёшку ставил в известность, м? Геннадий отрицательно покачал головой. Больше ему сказать было нечего, поэтому какое-то время молчал. Анатолий тоже не горел желанием разговаривать, предпочитая погрузиться в созерцания фотографий Ирины в телефоне. Старался отметить каждую мелкую деталь, каждую улыбку, каждый изгиб её тела… Насмотреться на всю жизнь вперёд, даже если эта жизнь окажется слишком короткой. — Я схожу за Агнешкой, ладно? Она хочет тебя обнять, поцеловать и пожелать хорошей операции. — Ты ей рассказал?! — Взвился Анатолий. — Ген… — Я сказал, что ничего страшного. А что ты хочешь? Врать собственной внучке я не могу! Тем более, меня ещё хотят понаблюдать, домой мы не попадём… Какое-то время подождал реакцию, но, не получив желаемого, направился к двери и только сейчас смог поймать мысль, которая крутилась всё это время в его голове. Ведь искренне переживал за Анатолия, и не как за нынешнего супруга бывшей жены, не как за второго дедушку Агнешки, а как за… Чувства были сродни тем, которые испытываешь, когда видишь старого и доброго друга после разлуки. Словно и не было этих лет, приправленных глупой враждой… Словно они вновь студенты, у которых впереди вся жизнь… — Ген, — прозвучало со стороны кровати. — Да? — Он обернулся. — Спасибо, — с трудом проговорил Анатолий, и по тому, как тяжело сходили слоги с его губ, было понятно — это совершенно искренне, хоть ему и не хочется в этом признаваться. Геннадий слабо улыбнулся. — Мы с тобой вино ещё не спрятали… От Иры попадёт… — Вышел из палаты. Анатолий проводил его взглядом и хмыкнул. Почему-то на душе и правда стало легче. Он бы никогда не подумал, что его душевное равновесие сможет поправить тот, с кем собачился последние пятнадцать лет… Ощутив где-то под боком вибрацию, вздрогнул, взял телефон и прикрыл глаза. Как будто его супруга почувствовала, что что-то не так. Тяжело вздохнув, решил, что так она точно занервничает, ответил на звонок. — Ирэн… Я уже сплю, — пробормотал, старательно изображая сонливость. — Всё хорошо? — Напряженно поинтересовалась она. — Нет. Плохо. Тебя рядом нет, — в привычной манере сказал он. — А если серьёзно? Как Гена, как Агнешка? Анатоль, у меня почему-то плохое предчувствие уже несколько дней… — В её голосе и правда слышалось волнение. «Чёрт бы побрал эту вашу женскую интуицию!» — едва не рявкнул он. — Ир, всё хорошо. Не накручивай себя, отдыхай. Ну, хочешь, в следующий раз все вместе поедем? — Зевнул для отвода глаз. — Хочу. Я вообще больше без тебя никуда не хочу! — Звенящим голосом проговорила Ирина. — Я очень соскучилась, Толь. Очень. Я даже во время твоих командировок так не скучала… С Геной ладите? — Ладим. И нет, я не пью. Агнешку кормим кормом, Кота хлопьями. Всё, целую, я спать хочу… А, Ириш… У меня встреча завтра утром, ты если не дозвонишься, то не волнуйся, хорошо? Там поставщик… Ну, сама понимаешь. Хорошо? Я когда доведу переговоры до точки, я с тобой обязательно соединюсь. — Именно тогда, когда я нервничаю, ты устраиваешь такие переговоры! — Гневно проговорила она. — Что, даже на смс нельзя ответить? И заканчивал бы ты со своими поставщиками! Я не хочу проснуться в один день от того, что ОМОН нам выбивает дверь! Анатолий тихо рассмеялся. — Не будет такого, я тебе обещаю. Всё, давай… А то перебьешь мне сон… Придётся на видеозвонок переключаться… — Ой-ой-ой… Спокойной ночи. Не успел он бросить ей такую же фразу в ответ, как Ирина отключилась. — Я бы на вашем месте всё-таки ей рассказал, — раздался мужской голос со стороны входа. Анатолий громко цокнул языком — нотаций от Олега Михайловича ему ещё не хватало.