12 Days of Courting

Понедельник. Тринадцатое декабря. Луи раздражённо смахивает звук на телефоне, когда звучит назойливая мелодия. Он бы давно поменял её, но тогда он будет слишком скучать по ней. Парень щурится, смотря в яркий экран. Сейчас только четыре утра. Это явно издевательство. Никто не должен просыпаться так рано. Он лениво сползает с постели и быстро принимает душ. Наконец, Томлинсон собирает сумку и проклинает себя за то, что слишком часто нажимал «позже» и теперь у него нет времени приготовить кофе перед выходом. Кому взбрело в голову взять в рождественскую экскурсию по городу детей из хора, чтобы они спели в доме престарелых? Ладно, возможно, это была его идея. Но Луи не знал, что люди, руководящие такими учреждениями, окажутся очень дотошными и захотят ещё раз всё проверить до шести утра. Видимо, пожилые люди встают с рассветом. Томлинсон запирает входную дверь квартиры и поворачивается, чтобы спуститься по лестнице, когда неожиданно врезается в чью-то грудь. На мгновение Луи теряется, испугавшись, что на улице ещё темно, и, возможно, это маньяк… но затем до его носа доносится знакомый и желанный запах. — Гарри? — Доброе утро, Лу! — говорит Стайлс, слишком бодро для столь раннего часа. — Вот, — он протягивает тёплый стаканчик в руку омеги. — Я принёс кофе и подумал, что могу проводить тебя до школы, если хочешь? Луи стоит и в шоке смотрит на Гарри, нелепо разинув рот. — Ты собираешься… проводить… меня в школу? — медленно спрашивает он, просто чтобы уточнить. За те месяцы, что они знакомы, Хаз ни разу не провожал его на работу. Конечно, пекарня находится всего в квартале от его работы, и иногда они пересекаются по дороге. Но они никогда не встречались в квартире Луи. Омега внимательно изучает альфу, пытаясь понять, что изменилось. — Да, — Гарри лучезарно улыбается и, держа его за свободную руку, осторожно тянет вниз по лестнице. — Пойдём, не хочу, чтобы ты опоздал. Луи уверенно шагает рядом с ним, пока они идут по темной улице, и единственной их компанией являются уличные фонари. Это такая комфортная тишина, какая наступает только с настоящим другом, когда его общество — это всё, что тебе нужно. — Спасибо, — говорит Луи, когда они подходят к школе. — За кофе, — жестом показывает на теплый напиток. — Он безупречен. И как бонус, согревает мои руки, — омега мило шевелит пальцами. — Не за что, — мягко отвечает Гарри, встречаясь зелёными глазами с взглядом Луи. — И тебе стоит купить перчатки или, может быть, варежки. Не хочу, чтобы у тебя отмёрзли пальцы. — Я учту, — Томлинсон закатывает глаза, как раз когда они останавливаются у ворот школы. — Ещё раз спасибо, что проводил меня. — Не за что. Гарри с легкостью притягивает его в объятия, и Луи даже не задумывается о том, что Найл, скорее всего, уже сидит в автобусе и пристально наблюдает за ними. Он просто позволяет себя обнимать и разрешает своему омеге немного насладиться вниманием, когда Гарри быстро целует его в макушку. Вторник. Четырнадцатое декабря. — Иду! — кричит он в сторону двери, мысленно проклиная того, кто собирается его задержать. Он уже уходит на работу в своё обычное время — семь пятнадцать. Но неожиданный звонок в дверь заставляет Луи опоздать. Опять. Омега распахивает дверь, и второе утро подряд его встречает кудрявый альфа. По крайней мере, на этот раз он не налетает на него. — Доброе утро, Лу, — говорит Гарри, его голос всё ещё хриплый, словно он только что проснулся. — Что ты здесь делаешь? — резко спрашивает Луи, и мысленно даёт себе пощёчину, когда от его слов Гарри заметно расстраивается. — Чёрт, нет. Томлинсон тянется к альфе и, хватая его за карманы пальто, притягивает к себе. Он фокусируется на распространении счастливых феромонов, чтобы успокоить Гарри. — Я рад тебя видеть, — говорит он в грудь альфе, крепко обняв. — Всегда, — омега отстраняется и непонимающе смотрит на Гарри. — Но ещё рано, разве сегодня у тебя не дневная смена? — Хм, да, но… — альфа крутит пуговицы на своём пальто. — Зейн скоро уезжает, и несмотря на то, что до конца года пекарня будет работать только полдня, мы пытаемся организовать всё на этой неделе, чтобы потом было легче справляться без него, — он мягко улыбается. — К тому же, я подумал, что могу снова проводить тебя в школу, — Гарри вдруг тянется в карман. — Ещё я принёс тебе это! — протягивает пару маленьких чёрных варежек. Луи драматично закатывает глаза, быстро закрывает за собой дверь и просовывает руки в варежки, ощупывая пальцами мягкую внутреннюю ткань. — Спасибо. — Не за что, — улыбается Гарри. — Какие планы на неделю? Луи мысленно подсчитывает, что нужно сделать. — До зимних каникул осталось всего три с половиной дня, так что не так уж много. Только вечеринка для детей в четверг, на которую меня каким-то образом уговорили испечь печенье. Кстати говоря, — он поворачивается к Гарри и мило хлопает ресницами. — Я хотел спросить, можешь ли ты принести немного из пекарни? — Луи, — альфа растягивает гласные, но смотрит на парня с огромной любовью. — Ты не можешь обманывать своих учеников! Давай я приду завтра и научу тебя печь печенье. Мы вместе приготовим его, а потом ты отнесёшь им настоящее, домашнее. Луи искоса смотрит на него. — Но разве это не будет тот же рецепт, что и в пекарне? То есть буквально то же самое печенье, приготовленное тобой, только на моей кухне. — Нет, это будет не то же самое. — Неужели? — подкалывает Луи, скрещивая руки. — Да, потому что их сделаешь ты. И они будут приготовлены с любовью для детей. Омега ярко улыбается парню, а внутри всё наполняется глупым нежным чувством, которое бывает только рядом с Гарри. — Ладно, хорошо. Но знай, что ты уговорил меня только потому, что мы уже пришли, и мне нужно идти, — рукой показывает на школу. Гарри на миг заключает его в объятия, но этого достаточно, чтобы Луи почувствовал его свежий тёплый запах. — Отлично. Хорошего дня, Лу. — Спасибо и тебе! Томлинсон весело машет Гарри и разворачивается, направляясь через лужайку. Он смотрит на свои руки в варежках, и ему гораздо теплее, чем раньше. Луи подносит их к лицу, нюхает и улыбается, когда понимает, насколько сильно они пахнут альфой. Среда. Пятнадцатое декабря. Луи ждёт Гарри, поэтому сегодня не удивляется, когда в дверь звонят. — Открыто! — кричит он сидя на диване, но звонок настойчиво повторяется несколько раз. — Ладно, иду! — снова кричит, поднимаясь, и открывает дверь, собираясь спросить Гарри, какого хрена он не может открыть сам, но ответ сразу очевиден. Перед ним стоит альфа, держа в руках полные пакеты с продуктами для выпечки. Луи видит муку, молоко и даже упаковку яиц, не очень аккуратно лежащую на самом верху. — Охренеть, — посмеиваясь, говорит омега, забирая яйца и придерживая дверь, чтобы Гарри мог пройти. — Ты что, притащил с собой всю пекарню? Стайлс ставит пакеты на стол, быстро расставляя всё по местам. — Нет, но я подумал, вдруг у тебя ничего нет, поэтому хотел убедиться, что у нас будет всё необходимое. Они действуют рука об руку, доставая продукты и раскладывая их по кучкам. Во втором пакете Луи находит несколько десятков уже испечённого печенья. — Это что такое, Гарольд? — обвиняющим тоном спрашивает омега. — Ты принёс запасное печенье на случай, если у меня не получится? — Что? — Гарри оборачивается, и его взгляд падает на коробки с выпечкой. — Нет… эм… не-а, — запинается он, выпучив глаза от того, что его раскрыли. — В смысле, я подумал, что это неплохая идея. Просто на всякий случай. Но они всё равно твои. Если всё получится хорошо, — Хаз жестом указывает на сырые ингредиенты на столе, — тогда ты просто съешь их. Кстати, я захватил твоё любимое лакомство. Луи любопытно заглядывает в пакет, замечая мятное мороженое с мелкой шоколадной стружкой. — Ты балуешь меня, — он наклоняется вперёд, прижимаясь к груди Гарри, чувствуя, как альфа обнимает его. Именно такие моменты наводят его на мысль, что, возможно, они могли бы стать больше, чем просто друзья. Во время таких моментов Луи сбрасывает маску и чувствует себя рядом с Гарри абсолютно спокойно и комфортно. Довольно редко омеги находят такой уровень комфорта в ком-то, кто не является их парой. Но Томлинсон твердит себе, что Гарри — не типичный альфа. Он вовсе не страшный. Наоборот, более мягкий, добрый и не такой, как все. — Ты заслуживаешь большего, — говорит Гарри в его волосы, прежде чем отпустить. — Но пора заняться делом, — он достаёт из последнего пакета свёрток ткани. — Держи, надень это. Спустя секунду до Луи доходит, что это фартук. Он чёрного цвета, и на нём что-то написано. Парень разворачивает и читает: — Ларри, поддай дыму. Луи рассматривает фартук, на лицевой стороне, прямо под надписью, изображена полуоткрытая духовка, из которой валит дым. — Ха-ха-ха, — невозмутимо, изо всех сил пытается сдержать смех. — Думаешь, что ты настолько смешной. Как только Гарри начинает хохотать, Луи теряет самообладание и тоже смеётся. Тем не менее, он надевает фартук, завязывает его на талии и встаёт рядом с парнем. — Ты хорошо выглядишь, — мягко говорит альфа. — Я всегда хорошо выгляжу, — парирует Томлинсон в ответ. — Да, это правда, — его зелёные глаза задерживаются на губах Луи чуть дольше, прежде чем он слегка качает головой и хлопает в ладоши. — Итак, вот рецепт, — Гарри протягивает бумажку с небрежным почерком. — Давай ты отмеришь воду и разобьёшь яйца в эту миску, а я займусь мукой. — Так точно, шеф, — с насмешкой салютует Луи. Они прекрасно взаимодействуют вместе. Ладно, возможно, это немного преувеличено. Гарри спокойно работает вокруг Луи, пока сам Луи макает пальцы в каждый кусочек лишнего теста, который попадается ему под руку, а альфа носится за ним и вытирает его пальцы каждый раз, когда успевает поймать. — Ты решил поделиться с классом всеми своими микробами! — возмущается Гарри в тысячный раз. — Тогда я просто принесу им те, что испёк ты. — Но они созданы без любви. — Гарри, ты самый милый человек, которого я знаю. Я уверен, что в них есть частичка любви, — говорит Луи, хватая с противня уже раскатанный в форму печенья кусок теста и засовывает в рот. — А так они ещё вкуснее. Альфа закатывает глаза. — Ладно, — он ставит противень в духовку, устанавливает таймер и снимает фартук. — Но ты должен перестать есть сырое, иначе тебе станет плохо. — Хорошо, — обещает Луи. — Пошли смотреть «Слепая любовь». — Я думал, ты ненавидишь это шоу, — Гарри искоса смотрит на него. — Да. Это совершенно абсурдно. Но ты вынудил меня посмотреть первые несколько серий, и теперь я обязан закончить. Ты виноват. Ты заставил меня болеть за Коллина. Коллин! Гарри хохочет в полный голос. — Ладно, хорошо. Но я же говорил тебе, что всё не так уж плохо, как ты думал вначале. К тому же, тебе нравился Бартист. Он ходячая опасность! — Её единственная индивидуальность — это быть танцовщицей! К тому же Бартист не показывал себя до Малибу. И я, и Нэнси были удивлены. Они уютно устраиваются на диване, Луи прислоняется к Гарри, пока альфа находит эпизод, на котором они остановились. Они наблюдают за тем, как Бартист и Мэтт загоняют себя в новые проблемы, смеясь над драматизмом шоу. Во время серии рука Гарри каким-то образом оказывается на плече Луи и успокаивающе проводит по нему. — Чем ты хочешь заняться на Рождество? — мягко спрашивает Стайлс. Этот нежный, ласковый голос заставляет Луи захотеть сказать Гарри правду про течку. Его омега хочет попросить помощь — быть его альфой. Но Томлинсон не может. Только не сейчас, когда всё так хорошо. Для Луи не представляется его жизнь без Гарри, и он не может позволить своему омеге принимать решения. Особенно когда он не знает, чего хочет Гарри. — Я тут подумал, может, мы могли бы отпраздновать накануне. Например, утром? Нашёлся компромисс. Его течка наступит только под Рождество. Конечно, будет не комфортно находиться вне гнезда и рядом с не принадлежащим ему альфой, особенно в такой период. Но Луи справится ради Гарри. Всё будет хорошо. — Но это же твой день рождения, — Гарри спускается ниже, проводит пальцами по животику Луи и улыбается, когда тот хихикает. — Двадцать четвертое — празднование дня рождения. Двадцать пятое — Рождество. Луи ломает голову, выдумывая отговорку, благодаря которой он сможет не проводить Рождество с Гарри и при этом не говорить истинную причину. Конечно, альфа поймёт. Но есть что-то уязвимое в том, чтобы кому-то говорить о таких вещах, тем более Гарри. Он постарается избежать этого. К счастью, его спасает таймер — печенье готово. — Я принесу! — восклицает Луи, возможно, чересчур восторженно, вбегая на кухню. — Не обожгись! — кричит Гарри, побежав за ним. Однако Томлинсон не слушает, стремясь уйти от неудобного разговора, открывает духовку и лезет внутрь. — Омега, стой! — альфа-голос эхом разносится вокруг, и Луи инстинктивно останавливается, держа ладонь над горячим печеньем. Он медленно отводит руку и поворачивается к парню, выпучив глаза. — Чёрт, — бормочет Гарри. — Блять, Лу. Мне так жаль. Я не хотел, я бы никогда… — он нервно проводит пальцами по волосам, болезненно дёрнув. Луи делает пару шагов вперёд, останавливая его, крепко обняв. — Спасибо, — шепчет он. — Ты не должен меня благодарить, — хнычет Гарри, словно становясь маленьким в объятиях Луи. — Я использовал на тебе свой альфа-голос. — Да, — омега немного отстраняется. — И обычно я бы с готовностью отрезал тебе узел, — Гарри аж вздрагивает. — Но я знаю, что ты никогда бы не навредил мне. Ты защитил меня. Так что на этот раз, — Луи предупреждающе поднимает палец, — и только на этот раз, я говорю тебе спасибо. Томлинсон отходит в сторону, позволяя Гарри надеть рукавицы и достать печенье из духовки. И он старается не думать о том, что если бы любой другой альфа использовал на нём свой голос, то сейчас был бы без узла. Четверг. Шестнадцатое декабря. Луи опирается на стену, наблюдая за тем, как его ученики разгуливают по столовой. По всему потолку натянуты синие и белые ленты, на стенах висят сверкающие снежинки, и везде горят яркие рождественские гирлянды. — Я до сих пор не могу поверить, что это ты их испёк, — усмехается Лиам, стоя рядом с Луи. Его рот набит печеньем Гарри, пока они оба делают вид, что контролируют вечеринку. — А ты поверь. — Не верю. Их приготовил Гарри, — обвиняет альфа. — Нет! Пейно, клянусь, это я их сделал, — на кону его гордость, и Луи готов её защищать. — Ага, — Лиама это не убедило. — Значит, ты хочешь сказать, что Гарри даже не помогал? Томлинсон виновато улыбается. — Ну, может быть, немного помог, — Луи показывает большой и указательный пальцы, изображая крошечное количество. — Немного это сколько? — Он приехал вчера вечером, и мы вместе готовили. Лиам встречается с ним взглядом, забывая о детях. — Под «вместе» ты имеешь в виду, что ты просто выполнял его пошаговые инструкции? — Возможно, — признаётся Луи. — Я же говорил! — альфа снова поворачивается к учащимся. — Он их приготовил. — Что? Нет! Я помогал! — Томлинсон заставляет себя не топнуть ногой. Он мог бы просто купить печенье в пекарне, но ведь не купил. — Помогал с чем? — спрашивает Найл, подходя к Лиаму с другой стороны. — Вчера вечером Гарри был у Луи, выпекая печенье для сегодняшней вечеринки, — Лиам с намёком смотрит на подошедшего друга. — О-о-о… — до Найла дошло. — Значит, он наконец-то ухаживает за тобой? Луи чуть не выплюнул печенье, которое жевал. — Что? Нет! Мы не встречаемся! Почему все думают, что они встречаются? — Я видел, как он провожал тебя в школу в то утро, когда была экскурсия, — настаивает Найл. — Было ещё рано, — пытается оправдаться Луи. — И он всё равно шёл на работу. — Но, подожди, — резко оживляется Лиам. — Разве вчера он не провожал тебя? Я видел, как вы обнимались на улице. — Вы что, следите за мной? — с долей шутки спрашивает Томлинсон. — Я же сказал, что нам по пути до работы. — А то, что он пришёл вчера, чтобы помочь тебе испечь печенье, это тоже было по пути? — спрашивает Найл с ухмылкой на лице. — Нет, это его работа. Делать печенье. Он просто помогал мне, — Луи начинает уже несвязно отвечать. — Он был дружелюбен. Мы ведь друзья. — Нет, — возражает Лиам. — Дружба между мной, Гарри и Найлом. Хаз знал, что я тоже должен принести печенье, но он не предложил мне помощь. А всё потому, что вы с Гарри не друзья. — Может, это просто потому, что я омега, — выпаливает Луи в качестве последней попытки. — Ведь его альфа должен помогать нуждающемуся омеге, верно? — Луи, — Ни пристально смотрит на него. — Я тоже омега, и я уверяю тебя, Гарри не предлагает мне никакой сверх помощи. — Ага, — соглашается Пейн. — Вы с Гарри явно больше, чем друзья. — Мы не встречаемся. Луи дуется, и, возможно, он слишком очевидно показывает это, потому что друзья быстро прижимаются к нему с двух сторон в знак поддержки. — Но могли бы, — предлагает Лиам. — Ну правда, — добавляет Найл. — Просто пригласи его на свидание. Всем известно, что вы оба этого хотите. — Это он альфа, он должен пригласить меня на свидание, — Лу скрещивает руки на груди. — Томмо, я знаю, что ты любишь всю эту романтическую чушь. Но где же тот «омега может делать всё, что и альфа» Луи, которого мы все знаем и любим? А? — Найл игриво толкает его в плечо. Луи резко запрокидывает голову о стену. — Я не знаю. Всё так запутано. Я думал, что мы действительно просто друзья, но, может быть… Нет. Сейчас мой омега в полном замешательстве. — Ладно, — Лиам поднимает руки вверх сдаваясь. — Но я считаю, что ты ему нравишься. Это так, для справки.

***

— Привет, Лу. — Чёрт! — голос Гарри пугает его настолько, что омега чуть не падает вместе с телефоном на обледеневшую дорожку у школы. — Прости! — альфа вовремя успевает его удержать, тёплыми пальцами обхватывая за предплечье. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Луи, тяжело дыша (от произошедшего инцидента, а не от того, как идеально завиваются кудряшки Гарри этим утром. Нет. Однозначно нет). — Я подумал, что мы вместе пойдём домой? — больше утверждает, чем спрашивает Гарри. Его ступни направлены вовнутрь и это не должно быть таким очаровательным. — Прости, что утром я не смог проводить тебя в школу. У меня была ранняя смена. Неужели альфа не понимает, что прогулки до школы не являются старинной традицией? Луи уже два дня абсолютно нормально ходит до работы один. Конечно, пришлось тащить уйму печенья, и было бы неплохо, если бы ему помогли. Но Томлинсон справился. — Подожди, — Луи мысленно вспоминает. — Разве утренняя смена не заканчивается в полпервого? — спрашивает он, посмотрев время на мобильном. Сейчас уже начало пятого. — Э-э, да, — Гарри неловко почёсывает затылок. — Но мне нужно было кое-что сделать. К Рождеству. И я только что закончил, — он с надеждой смотрит на Луи. — Ладно, идём, Кудряшка, — омега начинает идти. — Холодно, пошли быстрее. Томлинсон обнимает себя руками, быстро растирая ладони, пытаясь согреть их. Он проклинает себя за то, что забыл утром пальто, хотя в тот момент парень был слишком занят тем, как аккуратно донести печенье до школы. — Постой, — говорит Гарри. Луи разворачивается, приготовившись рассердиться на альфу за то, что тот так медлит, когда видит, что Хаз снимает с себя пальто и протягивает ему. — Я не могу его взять. — Конечно, можешь, мне всё равно тепло, — Гарри продолжает выжидательно протягивать зелёное вельветовое пальто. — Пожалуйста? — он выпячивает нижнюю губу, и Луи чувствует, как рассыпается. — Ладно, хорошо, — Томлинсон забирает пальто и спешно одевает. От него исходит тепло тела Гарри, спокойный дымный аромат окутывает Луи. Из-за этого у омеги немного кружится голова, на мгновение теряется зрение, прежде чем он приходит в себя. Учитывая его редкие течки, симптомы перед ней более резкие, чем они были бы в обычном случае, но до сих пор он не придавал этому значения. А то спокойствие, которое он сейчас ощущает, как будто помогает ему распознать то раздражение и беспокойство, которое Луи испытывал в течение дня, даже если оно было незначительным. — Спасибо, — наконец удаётся сказать ему. На щеках Гарри появляются ямочки. — Не за что. Пятница. Семнадцатое декабря. — Пока, ребята! — кричит Луи через лужайку, наблюдая, как Лиам забирается в машину Зейна, уже заваленную рождественскими подарками. — Хорошей дороги! Они машут ему в ответ, после чего он разворачивается, направляясь домой. Дует настолько сильный ветер, раскачивая деревья, что Томлинсон сразу вспоминает, что сейчас зима. Капли воды, оставшиеся после вчерашнего дождя, падают на него, и Луи натягивает капюшон, пряча лицо в пальто, которое на нём надето. Пальто Гарри. Сегодня утром он отчётливо чувствовал, как в организме зарождаются первые признаки течки. Подавляющие препараты снижают количество до одного раза в год, но при этом с каждым разом его течка становится более болезненной. Такое ощущение, что вместо трёхдневных предварительных спазмов, все симптомы растягиваются на две несчастные недели. У него это обычно неделя, которая усиливается вплоть до полноценной течки. Это ужасно. Целых семь дней волна за волной полного безумия. В течение многих лет Луи перепробовал сотни способов, но каждый раз это очень болезненно, и его омега всегда паникует; он чувствует себя уязвимым, одиноким и напуганным на протяжении всех этих мучительных дней. Большинство омег проводят течки с альфой, чтобы отвлечься от негативных моментов, но Луи не может себе представить, чтобы довериться кому-то, кто увидит его таким, отчаявшимся и не контролирующим своё тело. Не говоря уже о том, что он, как правило, не выносит никаких посторонних запахов, кроме родных, даже в предтечные дни. Особенно запахи альф. Конечно, для некоторых омег присутствие альфы полезно, но однажды Лиам уговорил Луи взять часть его вещей в гнездо во время течки, и это плохо закончилось. Предполагалось, что феромоны альфы помогут ему успокоиться, но омега Луи устроил настоящую истерику, и в результате он провёл всю течку напуганным как никогда, да ещё и без гнезда. Конечно, Томлинсон надеется, что рано или поздно, сможет провести это время с альфой. Со своим альфой. Как только он найдёт его, то обязательно проведёт с ним течку, пообещав быть вместе. А до тех пор Луи будет просто ждать и переживать это в одиночестве. Тем более, что он делал так годами. У него есть большая коллекция игрушек и вещей для гнездования, которые помогут пройти через это. Он справится, как и всегда. На фоне болезненных симптомов этим утром Луи оказался более уставшим, чем обычно, и не стал оспаривать решение внутреннего омеги, когда потянулся за пальто Гарри, вместо своего, выходя за дверь. Томлинсон признаёт, что это, особенно когда воротник плотно прижимаешь к лицу, очень помогает и успокаивает его нервного омегу, что почти не удавалось за последние пару недель. Словно дымный аромат Гарри заставляет его расслабиться и не взрываться при каждом прикосновении к неудобной одежде или незнакомому запаху. Если бы Луи был до конца искренен с собой, то признал бы, что сам Гарри был бы даже лучше, чем только его запах, но альфа сегодня почему-то не пришёл. После того, как вчера он проводил его до дома, Томлинсон проницательно заметил отсутствие альфы сегодня утром. И сейчас, по дороге домой, он старается не расстраиваться по этому поводу. Парень пытается успокоить своего беспокоящегося омегу, что альфа скоро вернётся, просто сегодня он, наверное, занят. Томлинсон заходит в свой подъезд и медленно поднимается по лестнице, с трудом переставляя ноги на каждую ступеньку. Он благодарен, что сегодня занятия в школе были только полдня. Луи подходит к двери, пытается открыть её и останавливается, когда ключ вдруг не поворачивается. Открыто. Парень напрягает память, уверенный, что утром точно запер за собой. Он внимательно изучает обстановку вокруг, кажется, всё на месте. Луи осторожно открывает дверь и едва не морщится, когда в нос ударяет сосновый запах. — Счастливого Рождества! — восклицает Гарри, комфортно устроившись на полу перед большой рождественской ёлкой, которой точно не было, когда Томлинсон уходил утром. — Что за… Гарри здесь, в его квартире. На нём тёмно-зелёный джемпер и лёгкие брюки. А вокруг кучи коробок, каждая из которых, очевидно, заполнена рождественскими украшениями. Альфа поднимается, снимает с плеча Луи сумку и притягивает его к себе. — На тебе моё пальто, — мечтательно говорит он, качая головой. — Сначала я хотел подождать, пока ты поставишь ёлку, но подумал, что ты, наверняка, устал, а у меня всё равно выходной, поэтому я решил сам купить и начал развешивать на ней гирлянды. Ты пришёл как раз вовремя, сейчас будет самое интересное. Луи переводит взгляд с всё ещё полуоткрытой входной двери на прекрасного альфу в гостиной. — Как ты вошёл? — заторможено спрашивает он. Его сознание по прежнему замедленно работает, симптомы надвигающейся течки заставляют чувствовать себя словно мёд, просачивающийся сквозь мысли. — Ты дал мне ключ, помнишь? — медленно произносит Гарри. — О, да. Разве можно забыть то дерьмо, которое Зейн устроил ему по поводу того, что он отдал альфе ключ от своей квартиры? Но это ведь Гарри. — Всё нормально? — голос альфы тихий, и Луи точно может сказать, что он взволнованно перебирает пальцами. Находясь так близко к Гарри, его запах волнами накатывает на Луи, снимая усталость, накопившуюся за день, и заменяя её счастьем. Гарри удивил его. — Всё в порядке, — он улыбается, прислоняясь макушкой к груди альфы. — Ты уверен? Томлинсон молча кивает, расслабляясь в полной мере. — Хорошо, — тихо говорит Хаз. — Потому что ты не можешь встретить Рождество без ёлки! Идём украшать. До конца дня они развешивают украшения на ветках и слушают рождественскую музыку. Луи заливисто смеётся каждый раз, когда Гарри использует сосновую шишку в качестве микрофона, исполняя ему серенаду; а альфа хохочет, когда Луи чудом умудряется завернуться в рождественские гирлянды. Безусловно, это лучший день в жизни Томлинсона за долгое время, и ему несложно признать, что всё благодаря альфе. — Ура! — восклицает Гарри, когда они заканчивают с установкой звезды на ёлку. Луи одобрительно хмыкает, продолжая убирать бумаги, которые защищали украшения в коробках. Когда он относит последние коробки, Гарри подходит к нему и легко обхватывает за талию. — Могу я остаться на ночь? — шепчет Гарри ему на ухо, голос более глубокий, нарочито соблазнительный, и омега Луи уже скулит. — Конечно. Томлинсон разворачивается в объятиях Гарри и делает глубокий вдох. Не настолько, чтобы вдоволь нанюхаться им, но достаточно, чтобы в его только утихшее рассеянное сознание вновь вернулась слабость и усталость. Луи позволяет себе опустить голову на плечо Гарри и внезапно чувствует, что больше не может стоять. Такое ощущение, что в нём не осталось ни одной частички, которая не была бы измотанной и истощённой. — Эй, — ласково шепчет Гарри, нежно обнимая его. — Ты в порядке? — Да, — Луи слабо кивает. — Просто устал. — Точно? — уточняет Хаз. Он невесомо проводит ладонью вниз по руке Луи, пальцами обхватывая его тонкое запястье, позволяя внутреннему альфе проверить пульс. Гарри ведёт их к дивану, аккуратно укладывает парня и накрывает его мягким пледом. — Я приготовлю тебе ужин. Ты обедал? Луи качает головой. Он собирался поесть, когда вернётся домой, но забыл, как только увидел Гарри. — Чёрт, — бормочет Стайлс себе под нос. — Я сейчас вернусь. Уютно устроившись на диване, Луи заворачивается в плед и, наконец, позволяет векам закрыться. На самом деле он не спит, просто дремлет, мирно слушая, как на кухне Гарри что-то бубнит самому себе. — Я здесь, — на его спину опускается горячая ладонь, помогая омеге сесть. — Я разогрел для тебя суп. Гарри ставит на стол стакан с водой и отдаёт ему в руки тёплую тарелку. — Поешь, пожалуйста, — он жестом просит Луи, пока тот не начинает подносить горячий ароматный бульон ко рту, дует на него, прежде чем попробовать. — М-м-м, — стонет он. — Вкусно. Гарри настороженно наблюдает за ним, пока Лу доедает суп. — Уверен, что с тобой всё в порядке? — спрашивает снова. — Да, — пытается убедить его Томлинсон. — Я просто устал за эту сумасшедшую неделю. Луи старается не привлекать внимания к тому факту, что приближается его течка. Тем более, он чувствует себя лучше, после того как наелся. На самом деле, он просто уже готов лечь спать. Гарри запускает пальцы в волосы, как он это делает, когда нервничает или что-то обдумывает. — Хорошо, раз ты уверен. Я тогда… — он рукой указывает на входную дверь. — Ты уходишь? — встревоженно спрашивает Луи. Его омега выражает обвинение более решительно, чем он хотел сказать, но парень внезапно чувствует себя брошенным. — Нет, если ты не хочешь, — выпаливает Гарри. Он быстро возвращается и присаживается перед Луи, ласково проводя ладонью по щеке. — Я просто подумал… ты неважно себя чувствуешь. — Я устал, Гарри, а не заболел. С секунду Луи смотрит на него, прежде чем понять, что, может быть, Гарри не хочет оставаться, если они просто лягут спать. В животе неприятно сводит, и Томлинсона начинает трясти от мысли, что, возможно, объятия — это не то, что заинтересует альфу. Конечно, Гарри смирился, да и не против, что он не может повязать Луи, но секса всё равно захочет. Возможно, если сегодня этого не будет, альфа предпочтёт просто уйти домой. — О… — тихий звук слетает с губ Луи, в глазах собираются слёзы. Он пытается проморгаться и смахнуть их до того, как заплачет. Дурацкие гормоны. — Нет, нет, нет… — Гарри мгновенно обнимает Луи, окутывая его своим запахом. — Я хочу остаться с тобой. Я лишь подумал, что, возможно, ты хочешь побыть один. Луи качает головой, уткнувшись в шею Гарри. Внезапно он отчётливо осознаёт, как близко они оказались друг к другу. Если он сделает глубокий вдох, то в полной мере прочувствует запах Гарри. Было бы так приятно. Это успокоит то расшатанное состояние, которое устраивает его внутренний омега. Это будет гораздо лучше, чем пальто альфы. После такого Луи ещё несколько часов пах бы Гарри. Он пах бы родным запахом. — Давай, смелее, — шепчет Гарри, обнажая шею ещё больше. Для альф это важный шаг — подставить шею омеге. Это символ уязвимости и доверия. Обычно такое происходит только между парами. — Ты можешь понюхать меня, Лу. Пусть это и ненормально — нюхать своего лучшего друга, Луи не нужно повторять дважды. Он уже устал от необходимости сдерживать свои внутренние потребности. Наклоняясь вперёд, Томлинсон глубоко вдыхает и позволяет тёплому запаху Гарри окутывать себя и проникать в организм. Из него испаряется всё плохое и поселяется в темноте, успокаивая омегу. Отстранившись, он обнажает шею, отчаянно скулит и буквально тянет Гарри на себя. Альфа воспринимает это как просьбу. Он мягко водит носом по нежной коже Луи, прямо по месту, где должна быть метка. И шумно вдыхает. Это даже лучше, поскольку так он распространяет запах на всего Луи. Омега затихает в объятиях альфы, испытывая восторг при его малейшем движении. Луи снова удовлетворённо скулит, когда Гарри нежно вылизывает ему шею. Уже не в том желанном месте, но совсем рядом, и Томлинсон невольно начинает ёрзать под ним. Гарри крепче обхватывает его, заключая в безопасное кольцо сильных рук. — Тише, омега, — шепчет он в шею Луи, прежде чем продолжить ласку. Полностью расслабившись в объятиях парня, его внутренний омега чётко осознаёт, что он весь пропах Гарри. Как будто он принадлежит ему. Словно он сам стал Гарри.