Bluebird

Ночной воздух был густым от дыма, который еще больше затуманивал зрение и вызывал жжение в глазах. Сакура быстро оглядывала улицу, пытаясь разобраться в ситуации и точно оценить обстановку. Хвостатый демон и три призыва змей — инструменты огромного разрушения. Не стоит забывать о Мадаре и Саске. Их местонахождение неизвестно. Находились ли они в деревне, как Орочимару во время своего нападения на деревню во время экзаменов на чунина? У Харуно внутри все сжалось от дурного предчувствия. Или они пока наблюдали издалека, позволяя демону и призывам змей делать всю работу за них? Также неясно, имелись ли на их стороне дополнительные вражеские силы, которые пробрались в деревню. Это бы еще больше усложнило ситуацию. Спустя мгновение колебаний Сакура вспомнила, что Ирука-сенсей всегда уделял особое внимание протоколу реагирования на стихийные бедствия. Первое, что нужно сделать после определения угрозы, — эвакуировать гражданских лиц. Район, где в настоящее время бушевало пламя… это была часть деревни, где жили Хокаге, Совет старейшин и другие политически значимые члены деревни — и там также находилось много гражданских домов, на окраине пожара. Подавив дрожь страха, Сакура побежала прямо к огню, уворачиваясь от людей, которые двигались в другом направлении, пробираясь к своим товарищам по команде или начальству, чтобы дождаться приказов. Она слышала все больше и больше криков, доносящихся из центра деревни. Земля дрожала у нее под ногами, а воздух был насыщен чакрой. Куноичи приходилось бороться с беспокойством, которое поднималось в груди, подобно желчи. Где был Наруто? Цунаде-шишо? Если бы сегодня Хокаге не задержалась в своем кабинете допоздна, если бы она ушла домой… Об этом было невыносимо думать. Она была в своей родной деревне, в доме, где выросла, и все же Сакура никогда не чувствовала себя такой испуганной, изолированной и одинокой — даже когда ее оставили избитой и истекающей кровью в лесу за пределами Облака. Харуно резко остановилась, пытаясь сориентироваться. Она находилась на окраине пожара, сразу за гражданским районом. Дым здесь еще застилал видимость, заставляя кашлять. Воздух был насыщен звуками, запахами и жаром ада. Посмотрев направо, девушка увидела ужасающе массивную тень демона, двигающуюся вдоль пламени недалеко отсюда. Сакура почувствовала, как внутри все перевернулось. В запасе от силы десять минут, прежде чем зверь набросится на них. Куноичи увидела движение за окном ближайшего дома и бросилась к нему, и даже не успела постучать, как дверь распахнулась. Молодая женщина с побелевшим от страха лицом втащила ее внутрь, прежде чем захлопнуть дверь. В доме было темно, ее муж расхаживал по гостиной, пытаясь утешить двух маленьких детей, которые прижимались к нему и тревожно хныкали. — Что происходит? — вполголоса спросила женщина. Ее голос дрожал, а руки, которыми она сжимала Сакуру, были холодными. — Муж сказал, что это, вероятно, несчастный случай или учения, и что мы должны взять детей и бежать в Башню Хокаге, но я… Я увидела там что-то, похожее на истории, которые мои родители рассказывали мне о Девятихвостом, но этого не может быть… Сакура ободряюще сжала руку женщины, стараясь говорить как можно спокойнее. — Это не несчастный случай или учения. Деревня подверглась нападению, и вам нужно эвакуироваться, но не в Башню Хокаге. Вы знаете, как отсюда добраться до леса Нара? Женщина кивнула, ее глаза наполнились слезами, когда она оглянулась на своих детей. — Но мы не можем выйти из дома, не с этой тварью снаружи, нас убьют… — Здесь вы не будете в безопасности, он приближается сюда, — мрачно сказала Сакура. — Если уйдете прямо сейчас, то сможете добраться до леса вовремя. Идите проселочными дорогами, держитесь вне поля зрения и двигайтесь так быстро, насколько возможно. Как только войдете в лес, продолжайте идти, пока не доберетесь до поляны за третьей сторожевой башней. Ждите меня и других эвакуированных там. Неплотно прикройте носы и рты детей, чтобы защитить их от дыма, хорошо? Женщина кивнула, схватив с дивана два маленьких одеяла. Сакура побежала в следующий дом — и в следующий, и в следующий. Иногда ей приходилось выламывать дверь, чтобы попасть внутрь: несколько человек забаррикадировались в доме, полагая, что деревня подверглась нападению вражеских шиноби. Розоволосая куноичи передавала одно и то же краткое сообщение и инструкции снова и снова, дрожа внутри, горячо надеясь, что каждый человек из предыдущего дома, который она посетила, благополучно добрался до глубины леса. Большинство из них поначалу наотрез отказались идти, считая, что выходить на улицы, где свирепствовал монстр, равносильно самоубийству, но она настояла на том, что это единственный шанс, который у них был. Тем не менее, существовал огромный риск… И Харуно сделала все возможное, чтобы догадаться, куда безопаснее всего отправить население. Куноичи не думала, что зверь доберется до леса. Скорее всего, он направится к центру деревни, но все же не было никакого способа узнать наверняка… Когда Сакура закончила с последней улицей и проверяла окрестности, она начала задыхаться от дыма, который наполнил воздух и заставил ее глаза гореть и слезиться. Огонь распространился, пожирая пустые дома, жители которых сбежали несколько минут назад. Жар опалил каждый дюйм открытой кожи на ее теле. Девушка ничего не могла разглядеть сквозь черный дым, но чувствовала близость демона, повернулась и побежала быстрее, чем когда-либо прежде, в поисках спасения в лесу Нара. Она ожидала, что в любой момент почувствует обжигающее пламя дыхания демона на своей спине; поймет, что это конец, как, должно быть, и ее дядя… Но ничего подобного не происходило, по крайней мере, пока. Куноичи была на полпути к лесу, когда столкнулась с пожилой парой эвакуированных, которая не могла бежать и судорожно кашляла из-за дыма. Тело сопротивлялось расходованию чакры, но Харуно подняла старую леди на руки, схватила мужчину за руку и буквально несла их на себе, пока они не достигли леса. Темнота, относительная тишина и прохладный, чистый воздух стали блаженной передышкой. Сакура вздохнула с облегчением, оглядывая поляну за третьей сторожевой башней, внимательно замечая каждого мужчину, женщину и ребенка. Они сидели на земле, скорчившись в грязи, на поваленных стволах деревьев и валунах, или беспокойно расхаживали взад-вперед. У некоторых на руках или на концах поводков были взволнованные домашние животные. Большинство детей и несколько взрослых плакали, и все они не сводили глаз с пламени вдалеке. Но, несмотря на эмоциональную травму, все эвакуированные благополучно добрались сюда. Куноичи только открыла рот, чтобы спросить, как у них дела и не испытывал ли кто-нибудь симптомов отравления дымом, когда ее прервал слабый крик вдалеке. — Сакура! Это ты? Харуно резко обернулась, ее сердце пропустило удар от удивления. Она узнала этот голос… но он звучал как-то неправильно. Девушка потратила мгновение, чтобы вытащить свиток экстренного вызова и раздать пайки воды эвакуированным, прежде чем направиться в направлении голоса. — Моэги? — осторожно позвала Сакура. — Конохамару? Удон? — Здесь, — ответила Моэги, ее голос был еще слабее, чем раньше. Сакура завернула за угол, столкнувшись с ними, и не смогла подавить вздох при виде открывшегося перед ней зрелища. Команда чунинов также возглавляла группу эвакуированных, пребывая в гораздо худшем состоянии. Некоторые из них были сильно обожжены, и их несли другие. Остальная часть группы была покрыта порезами, ранами и синяками, не говоря уже о сломанных костях. Трое младших шиноби выглядели избитыми — покрытые незначительными ожогами и хромающие. — Нам удалось вывести их из центра, — хрипло сказал Конохамару, в то время как Удон кивнул. В его голосе был тот же скрежет, что и у Моэги — оба надышались дыма и обожгли горло. — Прямо там, где был Восьмихвостый. — Сарутоби сглотнул, усиленно моргая, все его лицо сморщилось, и слезы потекли по щекам. — Но мы потеряли половину нашей группы по дороге сюда. Он просто дунул в нашу сторону, и… Сакура пробормотала что-то успокаивающее, оглядывая всех широко раскрытыми глазами, оценивая каждую травму по степени тяжести. Ожоги от третьей до первой степени. Ушибы, переломы костей, открытые раны, полученные при бегстве из рушащихся домов. Сзади находился мужчина, баюкающий обмякшего, неподвижного малыша, настаивающий его ответить. Почувствовав на себе взгляд Сакуры, он поднял глаза, наполненные черным отчаянием. — Ее детская наполнилась дымом, — пробормотал мужчина, едва связно из-за усилий, которые потребовались, чтобы сдержать слезы. — К тому времени, как я выбрался из огня в своей комнате… Сакура сглотнула пересохшим горлом, прежде чем наклонить голову, показывая им следовать за ней на поляну. Через несколько минут все были разложены на лесной подстилке аккуратными рядами, от наименее серьезных ран до наиболее серьезных. Моэги, Конохамару и Удон, а также несколько гражданских лиц с опытом работы в медицине немедленно начали исцелять тех, кому могли помочь. Остальных — сильно обожженных, потерявших сознание от вдыхания дыма и неподвижного малыша с отцом, который стоял на коленях рядом с ней и плакал — Харуно взяла на себя. Это было не похоже ни на что, что она когда-либо видела раньше — это было похоже на пребывание в зоне боевых действий, как в рассказах, которые она читала от ирьенина, работавшего во время последней мировой войны шиноби. Там был мужчина, все лицо, руки и грудь которого были обожжены огненным шаром, который пронесся по его дому, когда он помогал своему отцу принимать лекарства. Пожилой мужчина погиб мгновенно, но пока Сакура работала над устранением повреждений, ее пациент ворочался и хныкал, обезумев от боли, зовя своего отца. Там была девушка не старше самой Сакуры, у которой была сожжена вся кожа на обеих руках, и мальчик, который перенес то же самое, только с правой ногой. Затем был мужчина-джоунин, у которого была обожжена половина лица, когда напал Восьмихвостый, в то время как он и его команда помогали команде Конохамару эвакуировать мирных жителей. Джоунин потерял сознание — Удон отнес его в лес — и когда Сакура была на полпути к его исцелению, он проснулся. На нетронутой огнем половине его лица было душераздирающее выражение паники, а его здоровый глаз наполнился слезами, когда он потянулся к ее руке. — Мои товарищи по команде, — его голос напоминал едва слышный хрип. — …Со времен генинства. Двенадцать лет. Погибли. Всего за одну секунду. Огонь… Он продолжал повторять это, очевидно, в шоке. Сквозь слезы, затуманившие зрение, Сакура утешала его, как могла, одновременно заканчивая лечение, а затем осторожно погружая пострадавшего в сон, чтобы помочь процессу выздоровления. А затем начался процесс исцеления тех, кто пострадал от травм, полученных при вдыхании дыма. Половина ее чувствовала себя такой же онемевшей, как мальчик, у которого отсутствовала чувствительность в обожженных ногах, потому что повреждения были настолько серьезными. Другая половина ее хотела кричать, пока не сорвется голос, отдаться чистой ярости, найти Саске и Мадару, и сжечь их заживо за те мучения, которые они причинили стольким невинным людям. И ей хотелось плакать. О, боже, ей хотелось плакать о людях, которых она исцеляла, так же сильно, как и о себе. Где-то в Конохе, пока она ухаживала за этой группой раненых, горели ли, умирали ли ее друзья и любимые, как товарищи джоунина по команде? Сакура видела их частички во всех, кого исцеляла, и это пугало больше всего на свете. Харуно хотелось плакать, звать мать и отца, которые пропали без вести. Девушка с глазами Ино, или волосами Шизуне, или в зеленой толстовке того же оттенка, что и накидка Цунаде… даже та, которая носила те же сандалии, что и Тен-тен. Мальчик с руками Наруто, один с бровями Шикамару, другой с пухлыми щеками Чоджи, мужчина с точным ростом и телосложением Какаши… Напряжение, нарастающее внутри, достигло точки, когда оно было готово взорваться. Сосредоточься, — спокойно посоветовала Внутренняя Сакура. — Выполняй свой долг. Делай то, чему тебя научила Цунаде-шишо. Заставь ее гордиться. Сакура вдохнула, выдохнула и направила свои покрытые чакрой руки вверх, подальше от носа и рта малышки, в воздух, выпуская из легких еще одно облако черного дыма. Пожалуйста, — молилась Харуно, неосознанно вторя отцу девочки. Она смогла спасти остальных, но этот ребенок был таким маленьким… В этот самый момент девочка открыла глаза и издала тихий, но сильный крик, потянувшись к отцу. Сакуре хватило времени, чтобы заметить, что ее глаза были серого оттенка, чуть светлее, чем у Итачи, прежде чем из собственных глаз полились слезы. Отец укачивал малышку, переполненный эмоциями. Только после того, как он закончил свои многочисленные благодарности и ушел, пытаясь успокоить дочь, трое чунинов подошли и сели рядом. Они выглядели такими же измученными, как и ирьенин. Сакура вытерла глаза, пытаясь восстановить самообладание, прежде чем кивнуть в сторону рядов людей, которых они лечили. — Спасибо, ребята, — поблагодарила Харуно. — Вы были великолепны. Не знаю, что бы я делала без вас. Удон серьезно покачал головой. — Мы рады, что нашли тебя. Многим из них требовалось больше помощи, чем мы могли оказать. Моэги сказала, что может чувствовать твою чакру, поэтому мы привели всех сюда. Сакура бросила еще один взгляд в направлении деревни — первый с тех пор, как прибыла новая группа эвакуированных. — Похоже, демон повернул в направлении Башни Хокаге. Он определенно направляется не сюда, — размышляла куноичи. — Вы должны быть здесь в безопасности, и все в стабильном состоянии. Все мои запасы на случай непредвиденных обстоятельств находятся в свитке посреди поляны, если кому-то понадобится еще воды или мази от ожогов. С вами здесь все будет в порядке? Я пришлю подкрепление, если с кем-нибудь столкнусь. Конохамару и Удон кивнули, но Моэги выглядела встревоженной. — Ты собираешься вернуться? Подумав о Наруто, Итачи, Цунаде-шишо… и Мадаре с Саске… Харуно мрачно кивнула. — Конечно. Заверив ребят, что будет осторожна, Сакура быстро двинулась между деревьями, направляясь к выходу из леса. Все ее чувства находились в состоянии повышенной готовности, несмотря на крайнюю усталость. Зверя временно не было поблизости, но змеи все еще были на свободе… Та часть деревни, в которую она вернулась, была не тронута пожаром, но совершенно пустынна: выглядела устрашающе похожей на город-призрак. Большая часть активности была в окрестностях Башни Хокаге, за много миль отсюда. Судя по тому, что она могла видеть, в тушении пожара наметился прогресс, но в некоторых местах пламя поднималось так же высоко в небо, как и прежде. Рев демона и звуки мощных дзюцу эхом отдавались в воздухе, сопровождаемые отдаленной какофонией криков и вопиющей брани. Воздух был заряжен чакрой, и с каждым осторожным шагом, который она делала, удаляясь от относительной безопасности леса Нара, Сакура замечала все больше трещин в земле, свидетельствующих об интенсивности боя, который бушевал в деревне в течение последнего часа. Харуно коротко выдохнула, тщетно оглядываясь по сторонам. Что ей нужно было сделать прямо сейчас, так это найти своих товарищей по команде и помочь им во всем, что бы они ни делали. Грудь сжалась от беспокойства. Зная их, это была бы самая важная и опасная роль из возможных: попытаться запечатать демона или противостоять Мадаре и Саске в одиночку… Их сигнатуры были ей так же знакомы, как и собственные, но сегодня вечером все было настолько хаотично, что она почти ничего не чувствовала. Потусторонняя сила и злобность чакры Восьмихвостого были ошеломляющими. Она на мгновение закрыла глаза, обдумывая это. Инстинкт подсказывал, что Наруто, Какаши и Цунаде будут там, где находится демон. Единственный шанс защитить Коноху — запечатать зверя. В противном случае он сравняет деревню с землей в течение нескольких часов и продолжит свой путь разрушения по остальной части Страны Огня. Во второй раз за эту ночь Сакура собрала все свое мужество и бросилась в направлении, которого все инстинкты самосохранения кричали ей избегать. Чем ближе она подходила к центру деревни, тем хуже становилось. Улицы были почти полностью скрыты упавшими деревьями и обломками рухнувших зданий. Среди них были штаб-квартиры Анбу и Джоунинов, исправительное учреждение строгого режима, вольер, оружейный склад и несколько коммерческих магазинов, отметила Сакура с неприятным чувством в животе. Если бы это был ущерб, нанесенный одной небольшой части Конохи… Кроме того, где-то прорвало мощный водопровод, даже аварийное электроснабжение было нарушено. Фонари, которые обычно освещали улицы, были погашены. В темноте и дыме единственным источником света являлись далекие языки пламени. Она едва могла видеть собственную руку перед своим лицом. Однако, несмотря на опустошенный пейзаж, в мире не было места, которое Харуно знала бы лучше. Прошло совсем немного времени, прежде чем она вышла на дорогу, ведущую к больнице. Сакура прищурилась, пытаясь разглядеть что-нибудь в полумраке, и ее колени чуть не подогнулись от облегчения, увидев, что больница все еще стоит. У здания также был свой внутренний, независимый источник питания, так что пациенты внутри должны находиться в безопасности. Однако люди, работавшие в ночную смену, в основном не имели боевого опыта, чтобы защититься от нападения в случае необходимости… — Сакура! Приглушенный зов вывел ее из задумчивости, и розоволосая куноичи резко огляделась, увидев три фигуры, стоявшие в тени стены больницы. Джоунин настойчиво махнул ей рукой, очевидно, желая, чтобы она ушла с открытого места и присоединилась к ним ради собственной безопасности. — Ты… — Да, Хокаге приказала нам защищать больницу, — быстро объяснил командир отделения. — Она хотела, чтобы ты была частью нашего отделения, но Ичиро увидел, что ты направляешься эвакуировать мирных жителей. Мы подумали, что ты скоро придешь. Пока все было относительно тихо. Никаких признаков вражеских комбатантов на земле, а взрыв водопровода потушил пожар до того, как он смог подобраться к нам достаточно близко, чтобы вызвать тревогу. Полчаса назад началась паника, когда показалось, что демон направляется в эту сторону, но… — Подожди, — приглушенным голосом сказал один из других джоунинов, протягивая руку. — Ты это слышишь? Несколько долгих мгновений ничего не происходило. Но затем Сакура услышала звук мягкого, едва слышного скольжения чешуи по камню, из-за которого у нее кровь застыла в жилах. С того места, где они находились, скрытые стеной, у них был ограниченный обзор на одну из змей призыва Орочимару — Саске. Змея скользила по той же боковой улочке, по которой прошла Харуно, прежде чем выйти на дорогу, всего в двадцати футах от них. Сакура услышала, как у двух шиноби по обе стороны от нее перехватило дыхание, когда монстр медленно поднялся в вертикальное положение. Около сорока футов в высоту и толщиной со ствол древнего дуба. Бездушные, холодные глаза светились желтым — так похоже на глаза Орочимару — и каждый клык во рту зверя был длиной с ее руку, блестя от смертельного яда. Внезапно стало очевидно, что это и еще два подобных существа полностью уничтожило улицы. Прежде чем успеть даже подумать о том, что предпринять, огромная змея отпрянула назад, а затем с неестественной скоростью вонзила свои клыки в крышу соседнего продуктового магазина. Каменное здание рассыпалось от удара, и сквозь облако пыли Сакура могла видеть немигающие глаза змеи, устремленные на больницу. Змея начала подползать ближе, и девушка почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. — Оно собирается атаковать, — оцепенев, прошептала Харуно. — Мы должны… Даже произнося это, куноичи сомневалась в себе. Их было четверо, да, но размер, скорость и сила противника… Командир отделения, Нори, стиснул зубы. — Мы должны двигаться. Окружите его, сейчас же. И что бы вы ни делали, не смотрите ему в глаза. Эти призывы могут парализовать своей чакрой, если вступить с ними в прямой зрительный контакт, после чего они нанесут удар. Подобным образом третье отделение потеряло Кадана во время первой атаки. Все кивнули в знак согласия и немедленно рассыпались веером, чтобы окружить змею. Сердце Сакуры бешено заколотилось: она вспомнила давние дни, проведенные с Цунаде, которая научила ее эффективно вести спарринг, глядя только на ноги противника. Змея на мгновение замерла, словно удивленная их внезапным появлением, а затем тихо зашипела. Нори был прямо перед ней, а она — в нескольких футах слева, но Харуно слишком остро ощущала, как взгляд змеи прожигает макушку. Джоунины были одеты в черное и темно-зеленое, сливаясь с ночью. Ярко-красный цвет ее жилета и цвет волос выделялись, подобно маяку. Нори, казалось, тоже заметил это. — Сакура, — тихо сказал он. — Ты… — Поняла, — ответила Харуно, разминая ладони, которые были влажными от пота. — Тайши, Сатико, приготовьтесь атаковать. Оба решительно кивнули, каждый из них держал в руках по два длинных куная. Полсекунды спустя змея отпрянула назад и нанесла удар, целясь в Сакуру. Скорость атаки была шокирующей, и куноичи едва увернулась. — Сейчас! — Закричал Нори, и два куная рассекли воздух в ту же секунду, попав точно в цель. Брошенный Тайши клинок пронзил левое глазное яблоко змеи, Сатико — правое, эффективно ослепив ее. Яростное, мучительное шипение, казалось, заставляло землю дрожать. — Она собирается напасть! — Закричал Сатико с другой стороны змеи, едва избежав удара хвостом. — Нам придется избавиться от нее сейчас, пока она не попала в больницу! Нори попытался поглотить змею катоном, но чешуя животного казалась непроницаемой для пламени. Тайши попытался разрубить его пополам своей катаной, но даже это почти не вызвало кровотечения. Затем змея повернулась к нему, с клыков капал яд. Сакура сделала единственное, что пришло в голову. Наполнив правую руку таким количеством чакры, на которое была способна в данный момент, она взмахнула ею в направлении тела змеи, нанеся удар боковой стороной сустава мизинца. Этот прием сослужил ей хорошую службу во время второго раунда экзаменов на джоунина в Звуке, когда она отбивалась от гигантской сороконожки на арене в пустыне. Эффект был мгновенным, как и тогда. Удар буквально рассек тело змеи, разорвав чешую, мышцы, толстые спинные позвонки и ткани; фактически разрубив ее пополам. Верхняя половина расчлененной змеи отлетела в сторону, ударившись о витрину соседнего кафе и вызвав взрыв бьющегося стекла. Сакура отскочила в сторону, когда Сатико ударил по задней половине дзюцу ветра, гарантируя, что оно не задело больницу, поскольку упало на землю с таким громким стуком, что земля содрогнулась.

***

Итачи искал ее весь день. Он постучал в ее дверь утром, после того, как собрался, полагая, что сможет рассказать все, что должен, пока они вместе идут на работу. Но ответа не последовало, и Учиха был вынужден заключить, что Сакура, возможно, ушла раньше обычного. Ничуть не смутившись, он отправился в больницу во время их совпадающего обеденного перерыва — только для того, чтобы одна из медсестер сказала, что он разминулся с ней на несколько минут. Она только что ушла пообедать со своими подругами. Итачи вернулся на работу с непоколебимой решимостью, но как раз в тот момент, когда его рабочий день подходил к концу — они с Сакурой заканчивали в одно время и часто сталкивались друг с другом по дороге домой — кто-то пришел из другого отдела с вопросом, решение которого заняло пятнадцать минут. Он безуспешно искал Сакуру, даже сходил в продуктовый магазин, в который она часто заходила по пути с работы, а затем в Ичираку, на случай, если она решила поужинать с Наруто. Итачи нашел его у стойки с раменом, радостно уничтожающего гигантскую миску лапши со свининой. Сакуры с ним не было. Учиха спросил, как можно небрежнее, видел ли он сегодня своего товарища по команде. Наруто кивнул, на мгновение отложив палочки для еды. — Она проходила мимо некоторое время назад, — с полным ртом лапши выдавил Узумаки, а затем нахмурился. — Я выкрикнул ее имя, но она меня не услышала. Она выглядела… бледной и усталой, словно ее вот-вот стошнит. Казалось, что она торопилась домой. — Парень вздохнул, отпив немного бульона. — Наверное, снова переутомилась в больнице. Сакура, скорее всего, сейчас спит, так что тебе стоит подождать до завтра. Однажды мы с Саем разбудили ее в такой вечер, и она ударила его так сильно, что синяк держался около месяца. Итачи поморщился. Разговор обещал быть достаточно трудным, даже если бы она была в… более дружелюбном… настроении. — С ней все будет в порядке? — Да, все, что нужно Сакуре-чан, — еда и хороший двенадцатичасовой сон. Тогда она вернется к своему обычному состоянию, — заверил его Наруто. В итоге Итачи тоже заказал тарелку рамена, а потом Наруто пригласил его к себе домой посмотреть «потрясающий» полнометражный фильм ужасов, который выходил в эфир тем вечером. Это был приятный вечер, фильмы и энергичные комментарии Наруто приятно отвлекли от мыслей, страхов и тревог, которые мучили его весь день, но до самого конца — когда Итачи задремал в потрепанном кресле — Сакура не покидала его мысли. Он знал, что не успокоится, пока не скажет ей правду. Она пробралась и в его сны, но внезапно Узумаки разбудил его, из-за чего глаза Итачи расширились от страха. Через открытые занавески были видны разрушенные Западные ворота и огонь, который охватил добрую четверть деревни. Все, что произошло после этого, напоминало сплошное пятно паники и замешательства. Итачи мог думать лишь о ночном кошмаре, произошедшем несколько недель назад. Ему снилось, как Мадара и Саске готовят атаку катастрофических масштабов, и, если уж на то пошло, реальность оказалась еще хуже. Мадара и Саске прятались, словно трусы, позволяя выпущенному на волю хвостатому демону и трем призванным змеям убивать и разрушать за них. Среди хаоса они с Наруто одними из первых прибыли в Башню Хокаге. К своему великому облегчению, обнаружив, что сегодняшняя ночь — одна из тех ночей, когда Цунаде задержалась допоздна, чтобы поработать. Их назначили в команду, которой было поручено потушить часть пожара и помочь загнать демона в угол в одной части деревни, чтобы запечатать. Это было одно из худших переживаний в жизни Итачи. Не из-за личной опасности, а из-за кошмара происходящего. Вид стольких частей его любимого дома, сожженных дотла или разрушенных в одно мгновение взрывами чакры демона. Других людей, как шиноби, так и гражданских, заживо сгорающих в огне или разлетающихся на части от взрывов. Вид тел, раздавленных рухнувшими зданиями, или людей, которые, пошатываясь, выбираются из пламени, залечивая ужасные ожоги. И прежде всего, ни с чем не сравнимый запах огня, смерти и обугленной человеческой плоти. Это было слишком ужасно, и Итачи замкнулся в себе, не позволяя разуму осознать агонию и боль, как он делал всякий раз, когда Акацуки извлекали хвостатых зверей из все еще живых хозяев. Для него это единственный способ справиться с ситуацией. И несмотря на происходящее, в глубине его сознания тихий отчаянный голос спрашивал, где Сакура, где Сакура, снова и снова, цепляясь за кошмарный образ поисков ее тела среди руин больницы. Ее не было среди шиноби, собравшихся в Башне Хокаге. Учиха слышал, что в последний раз, когда ее видели, она спешила в гражданский район рядом с их жилым комплексом, предположительно, чтобы возглавить эвакуацию, но это было по меньшей мере час назад… Итачи приходилось гнать подобные мысли прочь, потому что от них у него кружилась голова от страха. Я должен был пойти к ней перед ужином, я должен был разбудить ее… Это заняло много времени и усилий большинства действующих шиноби в Конохе, но демон, наконец, был загнан в угол. Итачи думал, что он будет среди шиноби, помогающих с процессом запечатывания, но рядом с ним появился Наруто, тяжело дыша от напряжения, его глаза блестели от адреналина. Узумаки исчез несколько минут назад в ответ на срочный вызов Хокаге. — Цунаде-сама велела передать тебе, — он зашелся в приступе кашля, — …чтобы ты немедленно нашел Мадару и удержал от вмешательства во время запечатывания демона. Наруто снова кашлянул, выглядя несчастным. — Я не хотел, чтобы ты шел один. И я должен найти Саске. Но баа-чан настаивает, что им нужны мои запасы чакры для запечатывания, и… Итачи мягко положил руку на плечо своего друга. Он ожидал этого приказа с тех пор, как они поняли, кто стоит за нападением. Будет лучше, если он пойдет один. — Я понимаю. Наруто схватил его за руку. — Будь осторожен, — голос парня немного дрогнул, после чего он попытался улыбнуться, кивнув в сторону катаны, закрепленной на спине Итачи. — Отруби ублюдку Мадаре голову этим, хорошо? — Хорошо, — пообещал Итачи, и на сердце у него стало тяжело. Он чувствовал себя более уверенным во втором утверждении, чем в первом. Учиха немедленно ушел. С тех пор, как они с Наруто выбежали из его квартиры ранее ночью, он чувствовал, что чакра Мадары и Саске где-то за пределами деревни, в холмах в нескольких милях от Восточных ворот. Найти их — относительно просто, но был человек, которого ему нужно увидеть. Итачи шел по дороге в больницу, в отчаянии осматривая окрестности и изо всех сил пытаясь выделить чакру Сакуры среди сотен в деревне. Прошло совсем немного времени, прежде чем показалась крыша больницы — к счастью, все еще нетронутая — и Итачи бросился вперед, но резко остановился. Территория перед больницей напоминало зону бедствия. Близлежащий продуктовый магазин превратился в груду обломков, куски разрушенного бетона высыпались на улицу. Расчлененная половина одной из гигантских змей лежала среди тысяч осколков разбитого стекла в помещении, которое когда-то было кафе. Другая половина лежала перед больницей, посреди огромной лужи крови и других выделений организма. Четверо джоунинов столпились неподалеку, и сердце Итачи екнуло, когда он увидел ту, кто находилась ближе всего к больнице, перед стеклянными двойными дверями, защищая их. Сакура была буквально покрыта запекшейся кровью и какой-то слизью, которая прилипла к ее бледной коже и спутанным волосам, собранным в конский хвост, и пропитала опаленную одежду. Очевидно, именно она нанесла смертельный удар. Сакура выглядела избитой, опустошенной и измотанной, но она была жива. Самое желанное и прекрасное зрелище за последнее время, и Итачи даже не осознавал, что произносит ее имя, пока она не повернулась, ее удивленный взгляд остановился на нем. Девушка сказала несколько слов другому джоунину, который кивнул, а затем побежал на запад, где еще одна змеиная голова — последняя из трех, как он полагал — возвышалась над зданием связи. Сакура шагнула к нему, осторожно пробираясь через обломки. Итачи двигался быстрее, каким-то образом умудряясь не спотыкаться об остатки разбитого бетона. Его одежда, кожа и волосы были опалены и покрыты пеплом, взгляд измученный, но в остальном с ним все было в порядке, и ее плечи расслабились от облегчения. — Итачи, — начала она. — Что происходит? Ты… Учиха оказался прямо перед девушкой, выражение его лица было непроницаемым из-за своей напряженности. Он потянулся к ней, и Сакура на мгновение замерла, задаваясь вопросом, что… …И внезапно, с опозданием, когда Итачи притянул ее к себе за талию и поцеловал, долго, крепко и отчаянно, она поняла, кто та таинственная девушка, о которой упоминала Ино. Казалось, что колени вот-вот подогнутся от шока, но Сакура крепко прижалась к Итачи, обхватив ладонями его лицо и шею и целуя в ответ со всей страстью, на которую способна. Куноичи вернулась в Коноху год назад, но, как ни странно, никогда еще не чувствовала себя дома так, как в этот момент. Мышцы мужчины напряглись от удивления, и через несколько мгновений, когда ее щеки стали слишком мокрыми от слез, он отстранился, прижимая к себе куноичи и вытирая слезы с ее лица большими пальцами. Было очень, очень мало случаев, когда Сакура видела Итачи более ошеломленным и страдающим, чем сейчас. — Ты все еще… — неуверенно начал он. Харуно покачала головой, слишком переполненная эмоциями, чтобы сделать что-то еще. — Я никогда не переставала любить тебя, — выдавила она сквозь слезы. — Несмотря ни на что. Глаза Итачи тоже подозрительно блестели, когда он обнял ее. — Я тоже, — прерывисто пробормотал мужчина, лаская линию ее скулы. — Я бы хотел… Зная, что он собирался сказать, Сакура прервала его поцелуем, притянув к себе, одной рукой обхватив его за конский хвост. Несмотря на все разрушения вокруг, девушка не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Они оторвались друг от друга лишь при звуке обрушения другого здания. Вспомнив, где находятся и что именно происходит, Сакура с тревогой посмотрела на Итачи, взяв его руки в свои. — Что случилось? Ты искал меня, или… — Хокаге и несколько команд шиноби начинают процесс запечатывания. Асума Сарутоби вызвался стать Джинчуурики. Сакура закрыла глаза, вспоминая тот год, когда Асума был ее сенсеем. Тогда она присоединилась к десятой команде после повышения Шикамару до чунина. — Какой ужас… — прошептала куноичи, после чего нахмурилась. Внезапно ей в голову пришла мысль. — Что ты здесь делаешь? Куда ты направлялся с катаной? Итачи по обыкновению колебался, раздумывая, как сказать ей то, что ему не нравится. — Цунаде-сама приказала найти Мадару, — наконец, ответил Учиха. — Хокаге переживает, что как только он поймет, что мы готовимся к запечатыванию, он выпустит что-нибудь, что нарушит процесс — что-нибудь еще более разрушительное. Сакура почувствовала, как тело напряглось от страха. — И под «найти Мадару» она имеет в виду… сразиться с ним, — медленно произнесла девушка. Учиха кивнул, решимость на его лице противоречила дрожи в руках. Сакура упрямо покачала головой, отказываясь в это верить. — Нет. Должен быть другой способ. — Нет, — возразил Итачи, в его голосе чувствовалось напряжение. — Остальные либо запечатывают демона, тушат огонь, пытаются убить последнего из змеиных призывов Саске, либо заботятся о пострадавших. Я должен это сделать, Сакура. Харуно смотрела на него несколько секунд. — Хорошо, — коротко ответила куноичи. — Тогда я иду с тобой. Итачи преградил ей путь, прежде чем девушка смогла сделать еще один шаг. — Не идешь, — категорически сказал он. — Ты нужна другим медикам. У них катастрофически не хватает персонала, а количество травм чрезвычайно велико. Сакура ненадолго замолчала, а затем снова покачала головой, явно разрываясь между сердцем и долгом. — Я не могу отпустить тебя к нему! Ты не можешь просить меня об этом! Итачи немного склонил голову набок, его печаль была очевидна. Он заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо, нежное прикосновение задержалось на ее висках. — Я и не прошу, — тихо ответил он. — Я лишь прошу тебя исполнить свой долг так же, как я исполню свой. Сакура сердито посмотрела на мужчину, ее плечи тяжело поднимались и опускались от силы эмоций, которые она испытывала. На несколько мгновений Учиха был убежден, что она собирается ударить его. Но борьба быстро завершилась, и она взяла Итачи за руку. Выражение ее лица пошатнуло его решимость. — Обещай, что вернешься ко мне, — тихо сказала Сакура, ее голос дрогнул. — Пожалуйста. Итачи подошел ближе, целуя ее лоб, нос, щеки — Сакура протянула руку, чтобы вытереть слезы, которые грозили пролиться из его глаз, — и затем, наконец, ее губы. — Обещаю, — прошептал он. Отпустить было одной из самых трудных вещей, которые Сакура когда-либо делала. После последнего нежного поглаживания ее руки и взгляда Итачи ушел. Харуно смотрела ему вслед, пока он не исчез. Только тогда она повернулась и направилась на другой конец деревни, где Ино и Шизуне, вероятно, лечили раненых. С каждым шагом сердцу становилось все тяжелее и тяжелее. Внутри девушки бушевала война, которая соперничала с битвой, происходившей в Конохе. Итачи был прав — ее долг как ирьенина состоял в том, чтобы вместе с другими медиками лечить всех, кого ранили во время эвакуации или защиты деревни. Несомненно, ситуация была ужасной, судя по травмам, которые она исцелила как у шиноби Конохи, так и у гражданских лиц. Несмотря на то, что ее чакра почти полностью истощена, она все еще могла быть полезна. И все же… инстинкты боролись с ней в этом вопросе с беспрецедентной интенсивностью. Недвусмысленно говоря, где она должна быть. И если куноичи чему-то и научилась за прошедший год, так это тому, что иногда нужно доверять своим инстинктам. Сакура приняла решение в одно мгновение. Она повернулась и побежала в том направлении, куда ушел Итачи, не дав сомнениям взять верх.

***

Достигнув Восточных ворот, Итачи замаскировал чакру, применил гендзюцу сокрытия, а затем исчез, доверяя своим инстинктам вести его в правильном направлении. В следующее мгновение он обнаружил, что стоит посреди чрезвычайно большого, утоптанного луга, и почувствовал, как желудок сжался в узел, когда его взгляд остановился на фигуре, расхаживающей взад-вперед в нескольких метрах от него. Итачи глубоко вздохнул, не готовый к волне ярости и отвращения, которые наполнили его при одном только виде Мадары. Невообразимый ужас и боль, которые он обрушил на деревню сегодня ночью… Прошло почти десять лет с тех пор, как он испытывал желание убивать. Это шло вразрез со всем, кем он был. Но увидев первого раненого гражданского — всю команду джоунинов, сгоревшую заживо — маленькую девочку, которая сидела, съежившись, на обочине дороги, оплакивая своих родителей, — все, чего хотел Итачи, — заставить Мадару заплатить за все содеянное. Одна вещь заставила Итачи остановиться. Мадара был здесь один, без Саске. Он чувствовал, как чакра младшего брата уносится прочь с луга. — Я опоздал, — внезапно осознал Итачи, чувствуя, как напряглись мышцы. Мадара и Саске, должно быть, поняли, что происходит в деревне, и Саске, скорее всего, собрался прервать запечатывание и снова выпустить демона на свободу. Это нарушило его планы противостоять им обоим и заставить Саске образумиться. Впервые за очень долгое время Итачи был совершенно растерян, не зная, что делать. Хокаге поручила ему устранить Мадару, но на данный момент именно Саске представлял угрозу для Конохи… Но решение было принято за него. На другой стороне луга Мадара внезапно перестал расхаживать и замер. Он приподнял голову на долю дюйма, его манеры напоминали волка, который только что учуял запах. Итачи увидел на его лице слабый намек на замешательство. Вся нервозность, которую он испытывал ранее, сменилась ощущением чистого, отстраненного спокойствия. Конфронтация между ними двумя назревала долгое время, и Итачи знал, что, в конечном счете, это был правильный выбор. Коноха никогда не будет в безопасности, пока Мадара жив. Когда подул ветер, шелестя высокой травой, он применил гендзюцу. Повернувшись, Мадара застыл. Единственным звуком на лугу было скольжение металла по металлу, когда Итачи обнажил катану, висевшую у него за спиной. Этого времени было достаточно, чтобы старший Учиха пришел в себя. — Итачи… — выдохнул он без улыбки. — Я должен был догадаться. — Но затем он ухмыльнулся, тем отталкивающим выражением, которое Итачи так хорошо помнил, и развел руки в знак приветственного объятия. — Тебе еще не поздно присоединиться к нам с Саске. Ты укрепишь наш союз, и вместе мы сможем возродить клан… в лучшем обществе, чем это. Итачи медленно выдохнул, его пальцы крепче сжали рукоять катаны, игнорируя каждое слово, слетавшее с уст предка. У него нет желания играть в интеллектуальные игры, которые так любил Мадара, или тратить время на обмен репликами. — Сейчас все закончится, — холодно сказал он, готовясь к предстоящему нападению. — Думаешь? — Ухмылка Мадары превратилась во что-то еще более садистское, а его глаза налились алой кровью. Собирающаяся темная чакра начала опалять землю. — Что ж, ты сделал свой выбор. Я дал тебе шанс. Приготовься к своим похоронам.

***

Первые несколько миль за Восточными воротами Конохи стали долгожданной передышкой от битвы, продолжающейся в деревне. Воздух прохладный, чистый и без дыма, было тихо, и ничто не заслоняло лунный свет, падающий с неба. В более счастливые времена, несколько лет назад, она разбивала здесь лагерь — на холмах и лугах за лесом — с десятой командой. Сакура все еще помнила, какой мягкой была трава, когда они все улеглись на нее, слушая, как Чоджи рассказывает свои до смешного страшные истории. У девушки защемило в груди от того, как отчаянно она надеялась, что с ними все в порядке. Тогда поросшие травой холмы и луга были безмятежным местом… но теперь гнетущая, пугающая аура, от которой ее пробирало до костей, витала над всей округой. Именно это давало понять, что она движется в правильном направлении, что Мадара и Саске — и Итачи — были рядом. Земля была выжжена, вся в трещинах. Если бы ей пришлось строить догадки, куноичи бы сказала, что Итачи нашел Мадару и Саске на большом участке в паре миль отсюда, который Шикамару прозвал облачным лугом. Теперь все, что ей нужно сделать, это пойти и… Сакура внезапно остановилась, дрожь дурного предчувствия пробежала по спине. Ее глаза неосознанно сузились, осматривая, казалось бы, безобидное окружение. Она почувствовала что-то, что не могла списать на чистую паранойю или нервы, — невидимое присутствие совсем недалеко от нее… постепенно приближающееся. Цунаде-шишо была непреклонна во время обучения, поэтому Харуно научилась обнаруживать присутствие тех, кто скрывал свою чакру и использовал гендзюцу сокрытия. Она далеко не так опытна, как Какаши или некоторые другие джоунины, но ее знаний было достаточно. Сакура выбросила руку вперед, призывая огромное для своего состояния количество чакры, что потребовало сверхчеловеческих усилий. Позади нее возник невидимый, но заряженный чакрой барьер, не давая никому перейти на другую сторону. Достаточно предсказуемо, движение присутствия, которое она почувствовала, прекратилось. Несмотря на то, что у нее было довольно хорошее представление о том, что — или, точнее, кто — это был, Сакура вызывающе уставилась на место сокрытия. — Покажись, — скомандовала девушка, радуясь, что голос не дрожит. Несколько мгновений ничего не происходило. А затем гендзюцу развеялось, и она оказалась лицом к лицу с бывшим товарищем по команде. Не совсем лицом к лицу, поскольку их разделяла катана, смертоносное острие которой было в дюйме от ее груди. Сакура стояла неподвижно, пораженная как угрозой, так и его видом. Шесть лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз — с тех пор, как он проигнорировал ее глупые, но страстные признания в любви. Он покинул Коноху и оставил ее без сознания на той каменной скамье неподалеку отсюда. Перемены в нем шокировали. Саске почти такого же роста, как Итачи, его растрепанные волосы свисали до плеч. Он был весь в черном, сливаясь с ночью, но его глаза горели малиновым светом шарингана — и едва сдерживаемой яростью. В нем не было ни намека на теплоту или даже узнавание, и его вид — один вид — вызвал весь гнев который копился в ней с тех пор, как она увидела первого раненого гражданского. Однако, прежде чем Сакура успела открыть рот, чтобы что-то сказать, Саске недрогнувшей рукой приблизил острие меча еще ближе к ее груди. Его пристальный взгляд буквально впился в нее. — Убери барьер и отойди, — приказал Учиха. — Я убью тебя, если ты этого не сделаешь. Убегай, если хочешь. Я убью тебя, если ты будешь преследовать меня и попытаешься помешать мне нарушить запечатывание. Если решишь вернуться в деревню, ты все равно будешь мертва к рассвету, как и остальные. Не более, чем констатация факта. Глядя на своего бывшего товарища по команде, у Сакуры задрожали колени, потому что он не блефовал. Все остатки романтических чувств, которые она испытывала к Саске, давно исчезли, но ее сердце, тем не менее, было разбито. Зная, что должна была сделать, Харуно молча кивнула, позволила слезам наполнить ее глаза и потечь по щекам, и отступила в сторону, освобождая барьер чакры. — Саске… — тихим и надломленным голосом взмолилась девушка. — Пожалуйста, не делай этого, еще не поздно повернуть назад, мы можем… — Ты выросла и стала умнее, чем я думал, — небрежно прокомментировал Саске, игнорируя ее слова. Тень ухмылки была видна на его лице, когда он прошел мимо. — Если уйдешь сейчас и продолжишь двигаться на восток, возможно, тебе удастся убежать от демона… по крайней мере, на какое-то время. Учиха потянулся, чтобы вложить катану в ножны. Именно в этот момент Сакура нанесла быстрый удар. Она схватила его за правое запястье, парализовав выстрелом чакры, и вырвала катану. Куноичи приставила острие к его шее, прежде чем он успел моргнуть. Слезы и побежденное выражение лица исчезли, сменившись холодной яростью, которую Саске не мог себе представить. Сакура испытала удовлетворение от шока, промелькнувшего в его глазах. — Еще шаг, и я выпотрошу тебе кишки, — сквозь стиснутые зубы пригрозила Харуно. Ей с трудом удавалось крепко сжимать катану. Ярость, охватившая ее, была слишком велика. — Какого хрена, Саске? Что ты творишь? Что заставило тебя пойти на подобное? — Заткнись! — Закричал Саске, на мгновение выглядя невменяемым. Он бросился вперед, его руки сжались в кулаки. Пораженная резкой переменой в поведении, Сакура ткнула острием катаны ему в горло ровно настолько, чтобы выступила струйка крови. Он затих, но продолжал вскипать и сжимать руки, словно подавляя желание кого-то придушить. — Ты не понимаешь, — буквально выплюнул он. — Ты понятия не имеешь о том, что эта деревня сделала с Итачи и моей семьей! Голос Саске сорвался на последнем слове, и он тут же отвел взгляд, словно один лишь вид символа на ее протекторе вызывал отвращение. Сакура глубоко вздохнула, пытаясь справиться с эмоциями. Несмотря на ужасные заблуждения, его боль была острой и реальной. Случившееся — трагедия во всех смыслах этого слова. Ему было ужасно больно. — Я знаю, что произошло, — осторожно ответила она. — Я имею в виду правду. О том, что Данзо и Совет старейшин заставили Итачи сделать… на его последней миссии в качестве шиноби Конохи. Саске хмуро посмотрел на нее, и всплеск смертоносного намерения в его чакре заставил Сакуру еще больше осознать тот факт, что у нее почти не осталось чакры. Харуно хватит на одну, максимум две, незначительные техники. Единственное, что защищало девушку от него в этот момент, — катана. — Тогда отпусти меня, — прорычал Учиха. — Даже такой преданный шиноби, как ты, понимает, что то, что они сделали, отвратительно. Я вижу это по твоим глазам. Сакура поняла, что он пытался использовать разговор, чтобы усыпить ее бдительность, и крепче сжала катану. Куноичи не знала, увенчаются ли ее попытки успехом, но она должна хотя бы попытаться отговорить его от этого безумия. Если бы они вдвоем поддержали Итачи в бою, у них будет гораздо больше шансов победить Мадару. На данный момент они находились в тупике. Нельзя позволить Саске войти в деревню — и она не могла продвинуться вперед, чтобы присоединиться к Итачи, не выведя его из строя или не забрав с собой. — Понимаю, — спокойно согласилась девушка. — Но то, что ты делаешь, так же ужасно! Люди, которые организовали убийство твоей семьи — Данзо, Совет старейшин, Третий Хокаге — все либо мертвы, либо заключены в тюрьму, либо сосланы. Как думаешь, эта бессмысленная резня невинных и разрушение дома, который он так сильно любил и ради которого стольким пожертвовал, — это то, чего хотел бы Итачи? Судорога боли исказила лицо Саске. Сакура внезапно вспомнила, что все это время они с Мадарой думали, что Итачи мертв. Они и сейчас были в этом уверены. — У моего брата было доброе сердце, — тихо сказал бывший сокомандник, прежде чем снова впиться в нее взглядом. — Вот почему то, что с ним сделали, непростительно. Кто-то должен заплатить за это. Ваш Хокаге… — О, избавь меня от той чуши, которую тебе скормил Мадара о том, что Цунаде и клан Сенджу такие злые, — яростно перебила Сакура, ее рука начала дрожать от тяжести катаны. — Как только Цунаде узнала правду, она заключила Данзо и Совет в тюрьму. Она принесла Итачи официальные извинения, восстановив его статус почетного шиноби Конохи. И она много раз говорила, что никогда бы не заставила выполнить то, к чему его принудили. Глаза Саске сузились. Сакура видела, как он анализирует услышанное и складывает кусочки воедино в своей голове. Сначала она не была уверена, разумно ли вываливать такую конфиденциальную информацию на кого-то настолько неуравновешенного, но, похоже, по-другому договориться не получится. Время было на исходе. — Спроси, куда я направлялась, когда обнаружила тебя, Саске, — тихо сказала она. — Те слабые намеки на его чакру, которые ты ощущал, всю ночь… не просто твое воображение или принятие желаемого за действительное. Итачи жив, и прямо сейчас он, вероятно, сражается с Мадарой, чтобы покончить с этим и позволить деревне жить в мире. Пойдем со мной, и ты увидишь. Ее слова словно превратили Саске в камень. Вся краска отхлынула от его лица, и он сделал небольшой шаг назад, явно потрясенный. Именно тогда Учиха выбил катану из ее рук одним молниеносным ударом, отбросив на несколько футов в сторону. Прежде чем Сакура успела моргнуть, прежде чем она смогла полностью осознать, что только что произошло, Саске атаковал, ударив потоком пламени, от которого она уклонилась на дюйм. — Как ты смеешь лгать о таком? — Саске поднял катану и направил ей в лицо, медленно приближаясь. Сакура почувствовала дрожь страха. Кроме Орочимару, она никогда раньше не видела, чтобы кто-то выглядел так пугающе бесчеловечно. — Как ты смеешь использовать его в качестве мелкой уловки — ловушки, придуманной, чтобы выманить меня из твоей жалкой деревни? Саске бросился вперед с невероятной скоростью и нанес удар, от которого она истекла бы кровью в течение нескольких минут, если бы не увернулась. Внезапно Сакура почувствовала себя такой усталой. Казалось, прошли часы с тех пор, как она открыла окно и увидела охваченную пламенем Коноху. Ее чакра была сильно истощена даже в то время. С тех пор она довела себя до предела. Итачи столкнулся с Мадарой один на один, и девушка не могла добраться до него. У Харуно не было чакры, чтобы применить какую-либо из своих самых мощных, разрушительных техник — суперсилу или медицинское ниндзюцу. Что она могла сейчас сделать? — Я не лгу, — настаивала розоволосая куноичи. На этот раз отчаяние и слезы, душившие ее голос, не были обманом. — Поверь мне. Саске попытался пронзить ее снова. — Тебе следовало убежать, Сакура, — холодно сказал он, меняя позицию для следующего удара. — Ты не можешь делать это вечно. Я больше не собираюсь играть с тобой в игры. Он попытался двинуться вперед и замер. Буквально. Сакура смогла завершить последнее ручное запечатывание единственного парализующего дзюцу, на которое была способна. Лед, образовавшийся вокруг ступней и лодыжек Саске, пополз вверх по его ногам, бедрам, торсу, рукам, плечам, шее… и голове, заключив в огромный термостойкий ледяной кристалл. Саске выглядел ошеломленным, пока не понял, что едва может дышать. Впрочем, это был предел его возможностей двигаться. Когда Цунаде-шишо учила этой технике, она удерживала в ней Сакуру пару минут в качестве демонстрации. Тогда Харуно не могла пошевелить даже веком. Всего несколько минут назад она хотела выплеснуть свою ярость, разочарование и душевную боль, колотя кулаками и ногами обездвиженного и беззащитного Саске, пока он не станет черно-синим. Однако сейчас она слишком устала, чтобы делать что-то еще, кроме как смотреть на него и надеяться ради Итачи, что его не казнят за совершенные преступления. — Я пришлю сюда команду, чтобы они забрали тебя, как только все прояснится, — решительно сказала Сакура, отворачиваясь. На следующем шаге она пошатнулась и чуть не упала, едва сумев восстановить равновесие. Быстрая проверка подтвердила, что у нее осталось не более струйки чакры. Критическая отметка для шиноби, девушка буквально слышала голос Цунаде. — Любое дальнейшее использование чакры подвергает жизнь риску. Девушка была настолько истощена, что чувствовала себя на грани обморока. Единственная надежда быть полезной в бою заключалась в использовании оружия — если Итачи отвлечет Мадару, она сможет нанести удар кунаем… Как только эта мысль пришла ей в голову, Сакура поняла, что что-то не так. Совсем не так. Почувствовав изменения в воздухе и поняв, в чем дело, ее желудок перевернулся от чистого ужаса.

***

Удар — последний, отчаянный взмах катаны в тот момент, когда он был уверен, что больше не сможет сражаться, не тогда, когда истекал кровью, — снес Мадаре голову одним удивительно быстрым, чистым движением. Итачи никогда раньше не убивал подобным образом. Каким бы размытым и нечетким ни было его зрение — из-за крови, которая попала в глаза из раны на голове, полученной, когда Мадара пытался выколоть ему глаза, а также из-за общей потери крови — ужасное зрелище мгновенно запечатлелось в его памяти. То, как отрубленная голова полетела, покатилась и остановилась в нескольких футах от него, мертвые, незрячие глаза безучастно уставились в небо… А затем, как обезглавленное тело рухнуло, словно марионетка, из-под которой перерезали ниточки. Мертв, — оцепенело подумал Итачи. — По-настоящему, наконец-то, мертв. Получалось с трудом, но он почувствовал, что запечатывание Восьмихвостого было завершено или близко к этому. Массивная, необузданная чакра демона больше не насыщала воздух. Все было кончено. Залитая кровью катана выпала из ослабевшей хватки Итачи, и колени подогнулись под ним. Учиха упал на землю, сжавшись в комок, подобно ребенку, как после резни, когда он, наконец, перестал бежать и укрылся. Он устал… так сильно устал. Посмотрев вниз на землю под собой, у Итачи закружилась голова. Протектор упал во время боя, и он хотел поднять его. Все, что он мог видеть, — левую руку, прижатую к колотой ране чуть выше сердца, тщетно пытающуюся удержать кровь внутри. Его энергия была настолько истощена боем, что любые попытки направить исцеляющую чакру на рану срывались через несколько мгновений после начала. Вставай, — настаивал тихий голос в голове. Несколько мгновений Итачи не был уверен, дело в принятии желаемого за действительное, или его мозг ощущал последствия полученных травм, но… теперь, когда Мадара умер, а Восьмихвостый был запечатан, он мог ощущать слабые сигнатуры Сакуры и Саске неподалеку. Даже сейчас легкий вздох вырвался из его избитого тела. Конечно, Сакура попыталась бы последовать за ним. Но она казалась относительно невредимой, как и Саске. Все, что Итачи хотел сейчас сделать, — увидеть их обоих в последний раз. Это потребовало нечеловеческих усилий, но Итачи заставил себя подняться на ноги и использовал то немногое, что у него оставалось, чтобы исчезнуть, оставив залитое кровью поле боя. Он материализовался на другом лугу, чистом и нетронутом насилием. Краем глаза увидел Саске, который был пойман в ловушку, неподвижный, в каком-то огромном ледяном кристалле, с катаной в руке. Очевидно, он собирался нападать. Брат уставился прямо на него. Итачи не был уверен, показалось ли ему, что глаза Саске расширились от шока и ужаса. Это было невозможным, рассеянно отметил он, но большая часть его внимания сосредоточилась на измученной Сакуре. Она посмотрела на него, выглядя так, словно ее жестоко избили — вся кровь отхлынула от лица, а крик чистого отчаяния, вырвавшийся из горла, был одной из самых ужасных вещей, которые он когда-либо слышал. Сакура бросилась к нему, убрав левую руку от груди, чтобы увидеть повреждения. — О, нет, — выдохнула Харуно, с болью глядя на него. — Итачи… Он нежно коснулся ее щеки трясущимися руками, размазав по бледной коже несколько капель крови, и попытался улыбнуться. — Все в порядке, Сакура, — выдавил Итачи, и нежность в его глазах и голосе заставила ее сердце разбиться. — Все кончено. Теперь ты, Наруто и все остальные можете жить в мире. Сакура покачала головой, отказываясь в это верить. Все остатки самообладания были разбиты вдребезги, слезы текли по лицу. — Нет, — продолжала повторять куноичи. Этого не могло случиться. Она не допустит этого. Итачи тяжело прислонился к девушке, положив голову ей на плечо, словно ища утешения. Она чувствовала прерывистое дыхание у себя на шее, опуская его на траву, заставляя лечь на спину и вытянув руки по бокам. Харуно сделала несколько глубоких вдохов, тщетно пытаясь успокоиться. Она знала, что нужно делать. Она слышала голос Цунаде, эхом отдающийся в ее ушах. Критическая отметка для шиноби, любое дальнейшее использование чакры подвергает жизнь риску. Когда чакра истощалась, а шиноби продолжал напрягаться — как при серьезном исцелении — необходимая энергия черпалась из жизненной силы шиноби. Она видела, как это происходило с Чие много лет назад, будучи свидетелем процесса и последствий. Время поджимало. Итачи, казалось, потерял сознание. Не было ни секунды колебаний. Сакура положила руки на рану и начала исцелять.