***
Сегодня прохладно. Вероятно, в этом нет ничего необычного, поскольку осень в Шотландии обычно полна унылых дождливых дней, но первый холодный день всегда выбивает из колеи. Агата поплотнее запахивает мантию, направляясь на следующий урок, Углубленной трансфигурации. Она шаркает ногами, нисколько не удивляясь, когда чувствует, как Ева берет ее под руку. Вместо приветствия она спрашивает: — Гиффорд Оллертон* против Морганы ле Фэй*? Она сжимает её предплечье и усмехается. — Это вообще дуэль? Моргана ле Фэй, конечно. Знаешь, некоторые утверждают, что она была более могущественной, чем Мерлин. С тех пор, как они были в паре на первом курсе Истории магии в кабинете Слизерин — Пуффендуй, они играли в эту игру. Цель состояла в том, чтобы выбрать двух выдающихся волшебников или ведьм в истории и натравить их друг на друга, чтобы выяснить, кто победит в дуэли. Их взаимная любовь к случайным историческим фактам является основой их крепкой дружбы. — Согласна, и я также думаю, что многие из этих исторических рассказов об истинной силе Морганы ле Фэй, вероятно, сильно преуменьшены, — позирует Ева. — В конце концов, как могла женщина быть более могущественной, чем мужчина в Средние века? — Говорит Агата с легкой улыбкой, ее голос сочится сарказмом. — Это немыслимо, моя дорогая, — отвечает Ева, когда они входят в кабинет. Заняв место рядом с Евой, Агата достает свой учебник и открывает раздел о заклинаниях, готовая и взволнованная к сегодняшнему уроку. Они сосредоточились на невербальных заклинаниях, которые гораздо сложнее, чем другие разделы Трансфигурации, изученные в предыдущие годы. Создание заклинаний достаточно сложно; добавьте невербальный компонент, и это станет еще более запутанным. Большинство ее однокурсников испытывали трудности с успешным созданием чего-либо вообще. Было довольно забавно наблюдать, как некоторые краснеют или кипят от разочарования и раздражения, но из их палочек по-прежнему ничего не выходит. Во время лекции Агата послушно записывает все относящиеся к делу заметки. Ева время от времени пишет ей послания, записывая их на чистом листе пергамента. Через несколько секунд чернила впитываются в бумагу, так что страница кажется пустой. Сообщения обычно относительно безобидны: как ты думаешь, мне следует пригласить на свидание Эллиа? Он такой горячий. Эта лекция такая скучная. Можем ли мы перейти к самой интересной части? Я хочу тыквенный пирог. Агата отвечает только на каждую третью или четвертую записку, предпочитая вместо этого действительно быть внимательной — как всегда ответственная ученица. После череды неотвеченных сообщений Ева тычет Агате в бедро своей палочкой, кончик которой пронзает ее. Двигая левой рукой под столом, она шевелит пальцами, шепча: — Циркумрота. Палочка Евы поворачивается, направляясь на её собственную ногу, и ударяет её. Она подавляет вскрик и бросает свирепый взгляд в ее сторону. — Мисс Харрис и мисс Скай, — строго зовет Профессор. — Возможно, вы вдвоем сможете продемонстрировать нам. Мисс Харрис, пожалуйста, пустите струю воды. Мисс Скай, защитный шар. Застенчиво Агата и Ева выходят на середину кабинета. — На счет три, — диктует Профессор. — Один, два, три. Агата выставляет палочку перед собой, нахмурив брови, концентрируется и думает: — Аква Эрукто! В то же время Ева тоже протягивает свою палочку, её лицо — сосредоточенная маска. Маленькая струйка воды вытекает из палочки Агаты и попадает прямо в лицо Евы. Она выплевывает воду изо рта. Тихий смешок срывается с губ Агаты, когда она бросается к ней. — Ева, ты в порядке? — Отличная работа, мисс Харрис. Пять очков Слизерину, — похвалил её Профессор. Он безмолвно машет рукой, одежда, обувь и волосы Евы мгновенно высыхают. Ева одаривает класс улыбкой, прежде чем уверенной походкой вернуться на свое место. Следующая группа учеников вызывается на пробу, когда Агата тоже садится обратно на свой стул. — Я не думаю, что тебе действительно нужна моя помощь в обучении, — говорит она ей с улыбкой. — Ты и сама неплохо надираешь задницы.***
Когда Агата выходит из кабинета Трансфигурации, она еще больше сбивается с шага, быстро направляясь к следующему уроку. Ученики суетятся туда-сюда. Когда Агата приближается к знакомому дворику перед входом в класс алхимии, она слышит характерный звук ударов — хруст костей о плоть. Она бежит на звук, ошеломленная, когда видит двух учеников 5-го курса Гриффиндора и Когтеврана, в которых она узнает Калеба Бутса и Габриэля Слоупера, размахивающих кулаками и катающихся по траве. Направив свою палочку прямо на них, она кричит: — Депульсо! Два мальчика тут же разлетаются в стороны друг от друга, приземляясь с громким звуком на противоположных концах заросшего травой двора. Они стонут от удара. Несколько учеников останавливаются на ходу, выглядывая в открытое пространство, чтобы посмотреть, какая драма разворачивается. Эта драка, скорее всего, станет темой сплетен до конца недели. — Что все это значит? — Требует Агата, ее голос резок, а взгляд мечется между двумя парнями. — Как ты смеешь приглашать мою девушку на танцы, — выплевывает Калеб, ученик Когтеврана, снова сжимая кулаки, игнорируя ее вопрос. — Ты просто злишься, что она сказала «да». Что я могу сделать? Я лучше тебя, — хвастается Габриэль, гриффиндорец. Калеб замахивается, чтобы нанести новый удар, явно желая физической схватки, а не дуэли заклинаний. Как только Агата поднимает свою палочку, чтобы произнести еще одно заклинание, Александр появляется из ниоткуда, легко сбивая когтевранца на землю, когда он снова атакует. — Достаточно. — Громкий голос Александра разносится по всему двору, удивляя Агату своей интенсивностью. — Извинитесь перед мисс Харрис. — После нескольких секунд молчания его голос снова взрывается. — Сейчас же. Они с трудом поднимаются на ноги, опустив головы. — Извините, мисс Харрис. — Извините. Два парня бормочут это, все еще глядя друг на друга, но зная, что лучше не ослушаться Александра. — Громче, — говорит Нильсен, поднося руку к уху. — Извините, мисс Харрис, — повторяют они, на этот раз более четко. — 10 баллов с Когтеврана и Гриффиндора, — говорит Агата, бросая на них строгий взгляд. — Если я снова поймаю вас на драке, следующим будет кабинет директрисы. Они оба бледнеют от ее угрозы и глупо кивают, бормоча новые извинения. Стоя там, они ждут следующих указаний. — Ну, идите в кабинет, — она отпускает их, закатывая глаза. Калеб и Габриэль убегают в коридор, быстро исчезая из виду, чтобы предотвратить дальнейшее наказание. Разглаживая мантию, Агата подходит к Алексу, который все еще стоит на своем прежнем месте, его глаза пылают. Она одаривает его легкой улыбкой, которая, кажется, растопляет его ледяное выражение лица. Они идут вместе к следующему общему занятию, их шаги совпадают по темпу друг с другом. — Спасибо за это, — говорит она, неопределенно махнув рукой в направлении, куда убежали двое учеников. Закусив губу, она размышляет, должна ли она сказать что-нибудь еще. — Всегда, — просто отвечает он, одаривая ее искренней улыбкой.***
Несколько дней спустя Агата и Александр созывают совещание с префектами, на котором они теоретически должны были совместно руководить, но на самом деле в основном говорила Агата, в то время как Александр прислонился к столу, скрестив руки на груди. Агата раскрывала все главные задачи, которые каждый префект должен был выполнить в рамках подготовки к Осеннему балу. У них было всего около месяца на подготовку к большому событию. Когда начался процесс планирования, среди префектов царило большое неистовое возбуждение. Встреча была в основном продуктивной, и после того, как Агата закончила ее, отпустив старост факультетов, все они буквально ввалились в двери, выходя, готовые к обеденному пиршеству. Из ее близких друзей только Ева и Мелоди являются префектами. Они терпеливо ждали ее у входа в кабинет, пока Агата собирала свои вещи. Краем глаза она видит, как Кристофер толкает Александра в ее сторону. Кристофер Кадоган, вероятно, один из немногих людей в Хогвартсе, кто осмеливается поднять руку на Александра Нильсена. Они хорошие друзья, вероятно, потому, что выросли вместе. Кадоганы — уважаемая и старая волшебная семья. Как и Нильсены, они являются частью Священных Двадцати Восьми, эксклюзивной и желанной группы самых известных Чистокровных семей в стране. Малфои, Долгопупсы и Линд входят в число немногих других представленных. — Ты направляешься на ланч? — Спрашивает Александр, взмахивая палочкой так, что бумаги сами собой складываются в аккуратную стопку перед ней. — Да, я надеюсь, что сегодня у них будет шоколадный пирог. И мне бы не помешало немного собраться, — отвечает она, засовывая бумаги в сумку, прежде чем повернуться и подойти к Еве и Мелоди, которые с ликованием наблюдают за их общением. — Несколько гриффиндорцев устраивают небольшой пикник на берегу Черного озера. Возможно, ты захочешь присоединиться, — говорит Александр с неуверенной ноткой в голосе. Он машет в сторону Евы и Мелоди, поправляя: — Твои подруги, конечно, тоже приглашены. Междомовое единство и все такое. — О, я не… — Ну, мы бы с удовольствием присоединились, Алекс! Спасибо, что пригласил нас, — вмешивается Ева, внезапно появляясь из-за спины Агаты. — Твой друг Эллиа Ноябрь тоже присоединится к нам? — Я думаю, что да, — отвечает Александр, нахмурив брови. — Что ж, прелестно. Идём? — Прелестно, — тихо говорит Агата, бросая на Еву свирепый взгляд после того, как Александр отвернулся. — Что, черт возьми, это было? — одними губами спрашивает она Еву, на что она отвечает дерзким подмигиванием. Она легонько выталкивает её за дверь.***
На маленьком пикнике оказалось большинство гриффиндорцев 7-го курса и небольшое количество учеников с других факультетов. Кристофер Кадоган принес корзинку для пикника с заклинанием «Незримого расширения», вытаскивая бесконечные тарелки с бутербродами и кувшины с тыквенным соком. Рэйчел, Ева и Мелоди счастливо общаются с группой игроков Гриффиндора в квиддич. Сэмюэль Макото во время разговора подбрасывает в воздух золотой снитч и ловит его, прежде чем он успеет улететь слишком далеко. Рэйчел, кажется, совершенно очарована происходящим. Кристофер и Эллиа перебрасываются кваффлом, в то время как Ева и Мелоди болтают, не отрывая глаз от своих игроков. Тем временем Агата стоит на краю озера, опустив ноги в воду. Она шевелит пальцами ног от каких-то крошечных рыбок, которые подплывают к ее ногам, приветствуя. Подняв палочку в воздух, она безмолвно повторяет заклинание: — «Аква Эрукто», снова и снова. Вода брызгает из ее палочки в озеро, создавая в воздухе струю, которая в конце концов падает в неподвижную воду мерцающего темно-синего цвета. На данный момент из ее палочки вырывается только небольшая струйка воды. Медленно, но верно она хочет довести её до такой степени, что это будет мощная и разрушительная струя. Она несколько раз взмахивает своей палочкой, полная решимости овладеть этим заклинанием. Она теряет счет тому, как долго стоит там, в озере, непрерывно выплескивая воду из своей палочки. После еще нескольких попыток из ее палочки вырывается фонтан, и ей приходится крепко держаться, чтобы палочка не выскользнула у нее из руки. Через несколько мгновений он исчезает. Она как раз собирается крикнуть «Ура», когда слышит звук аплодисментов. Обернувшись, она видит Александра, стоящего в нескольких футах от нее, тоже без обуви и с голыми ногами, погруженными в воду. — Отлично сработано, — хвалит он, продолжая хлопать в ладоши. — Мне все еще нужно поработать над скоростью, но я наконец-то получила нечто большее, чем маленькую струю, — взволнованно говорит она ему, практически подпрыгивая от своего успеха. — Это впечатляющая работа. Особенно делать это невербально. Она лучезарно улыбается ему, не в силах сдержать свой энтузиазм. — Спасибо. Он делает шаг ближе к ней, вода плещется в ее направлении. Он протягивает руку с раскрытой ладонью, и она замечает что-то маленькое, завернутое в характерную упаковку. — Шоколадный Пирог, — объясняет он. — Ты сказала, что хочешь его. Агата берет его у него, кончики ее пальцев касаются его раскрытой ладони. Электричество пробегает по ее позвоночнику, и она поднимает глаза, ее пристальный взгляд встречается с его. Она разворачивает пирог, отламывает кусочек и протягивает ему. Он улыбается на это и благодарит ее. После нескольких медленных укусов она спрашивает: — Ты совсем не такой, как они, не так ли? Общество чистокровных. Могущественные. Неприкасаемые. Она не совсем уверена, кого имеет в виду, но думает, что он знает. — Полагаю, что нет, — отвечает он. Она откусывает еще кусочек, смакуя шоколадный пирог. Они молча стоят там несколько мгновений, прежде чем Александр поднимает свою палочку, концентрируясь. Из его палочки вырывается мощная струя. Зеленые глаза Агаты расширяются, зная, как это трудно. Она потратила последние тридцать минут на отработку этого заклинания. — Как ты это сделал? — спрашивает она, не в силах сдержать благоговейный трепет в своих словах. — Прежде чем взмахнуть палочкой, я думаю о воде — Северном море, Тихом океане, озере Лох-Несс — и сосредотачиваюсь на этом образе. Это очень помогает, — рассказывает Александр. — Попробуй. Агата поворачивается обратно к озеру и протягивает свою волшебную палочку. Закрыв глаза, она думает о Северном море и его неспокойных водах. Она представляет себе буй, плавающий в темной бурной массе, едва держащийся на плаву. Его окружают более сильные и высокие волны. Взмахнув палочкой, она чувствует, как магия стекает по ее руке, перемещается к пальцам, а затем выходит из палочки. Она открывает глаза и видит поток воды, вырывающийся из ее палочки в воздух. Он взлетает почти на 6 метров, прежде чем рухнуть в озеро, окропляя ее и Александра каскадом капель. Хихиканье срывается с ее губ, и Агата бросается в его неожиданные объятия. Его руки почти сразу же обхватывают ее тело. Он такой теплый — это первое, что она замечает. Второе — это его твердая грудь — она как сталь, но в то же время странно успокаивает. Она чувствует, как сокращаются мышцы его руки, когда он притягивает ее ближе, крепко прижимая к себе. Отстраняясь через несколько мгновений, она нежно улыбается ему. — Спасибо тебе. — Всегда.***
— Как вы все должны знать, Сыворотка правды должна настояться в течение полной лунной фазы, прежде чем она начнет действовать. Она прозрачная, бесцветная и не имеет запаха, что означает, что ее практически невозможно отличить от воды. Мощное оружие в чужих руках, — читает лекцию профессор Малфой. Его мантия развевается позади него, когда он переходит из одного конца класса в другой. Платиновые светлые волосы идеально уложены, ни одна прядь не выбивается из прически. Яркий цвет резко контрастирует с его темной одеждой. Как будто он вышел из Волшебного журнала мод. Агата делает пометки, нисколько не отвлекаясь на мелодичный голос и приятную внешность Профессора. Она знает, что многие ученицы, вероятно, проходят этот трудный курс, только потому что на Малфоя приятно смотреть, но не на Агата. Продвинутое зельеварение — один из обязательных предметов для должности в Отделе тайн. Она должна преуспеть, несмотря ни на что. Краем глаза Агата видит, как Ава Прюэтт задумчиво вздыхает, накручивая прядь своих длинных карамельных волос на указательный палец и откровенно пялится на профессора Малфоя. — Учитывая уровень сложности, я предполагаю, что большинство из вас не смогут успешно изготовить сыворотку, — продолжает Профессор Малфой, на его лице появляется ухмылка. — Начинайте. Его речь немного чересчур драматична, но Агата все равно считает его мастером своего дела — и одним из ее любимых профессоров в Хогвартсе. Возможно, она немного предвзята. Драко Малфой благоволит слизеринцам, подобно Северусу Снейпу, который предшествовал ему на этом посту. Стол Агаты состоит из Александра, который сидит напротив, и Рэйчел с Евой по обе стороны от нее. — Слава богу, у него нет запаха. Я даже не могу сосчитать, сколько раз от меня пахло нечистотами после занятий по зельеварению, — жалуется Рэйчел, разжигая огонь в своем котле. — Ооо, я на самом деле, недавно, обнаружила это замечательное заклинание, которое поможет избавиться от этого стойкого запаха одним движением палочки, — говорит ей Ева. — Неужели? Пожалуйста, поделись. Мне так надоело выбрасывать свои мантии, только потому, что я не могу избавиться от их вони. — Чистящие чары не помогают? — Спрашивает Агата, лишь смутно прислушиваясь, когда открывает свою книгу по зельеварению. — Нет! — отвечает Рэйчел, в ее тоне проскальзывает возмущение. — Можно было бы подумать, что они работают, но я пробовала их тысячу раз, но запах все равно оставался. Может быть, я неправильно что-то делаю. — Это из-за испарений, — понимающе говорит Ева с мудрым кивком. Она пускается в описание заклинания, и Агата отключается от них. Она начинает читать инструкцию, пока котел разогревается. Через несколько минут она встает, чтобы достать ингредиенты. Ее уши навостряются, когда она слышит звуки повышенных голосов и резких тонов. — Профессор, у вас закончилась горькая полынь, — слышит она голос Александра, который она способна различить где угодно. — Полынь не нужна для Сыворотки правды. Зачем вы рылись в моей кладовке, мистер Нильсен? — Извините. Я просто дал вам знать на случай, если захотите пополнить запасы. — Почему бы Вам не позволить мне позаботиться о моих запасах Зелий, а Вы сосредоточьтесь на том, чтобы на этот раз котел не взорвался. — Это было один раз на третьем курсе. — Ваши оправдания бессмысленны. И подумать только, сегодня я был в хорошем настроении. Агата высовывает голову из-за угла, эффективно прерывая их, прежде чем ситуация обострится. Быстро подумав, она спрашивает: — Сэр, извините, что прерываю, но мы должны использовать Спорыш или настой Спорыша? — Отличный вопрос, мисс Харрис, — говорит Малфой, бросая еще один взгляд на Александра, прежде чем направиться к ее столу. Она следует за ним, одаривая Алекса легкой улыбкой, которую он, кажется, с благодарностью принимает.***
Трудно поверить, что семестр только официально начался, учитывая, сколько домашних заданий Агата уже накопила. Собрав волосы в небрежный пучок, она надевает удобные пижамные штаны и свободную футболку. Агата всегда предпочитала носить маггловскую одежду, если не выходила из дома. Она более удобная и дышащая, чем, например, обычные шерстяные халаты. Каменные ступени холодят ее босые ноги, когда она спускается по лестнице, ведущей из её личной комнаты. Вольтер следует за ней, обвивая своим телом ее ноги, чуть не ставя ей подножку. Она наклоняется и гладит его по голове. Когда она входит в общую гостиную, она благодарна, что камин уже горит, согревая комнату и ее замерзшие ноги почти мгновенно. Упав на плюшевый ковер перед камином, она раскладывает книги и пергамент на большом столе. Вольтер несколько минут кружит по гостиной, совершая свое ночное патрулирование. Закончив, он подходит к ревущему огню и плюхается рядом с ним, сворачиваясь в клубок и кладя голову на лапы. Агата примерно наполовину закончила свое эссе по Защите от темных искусств, чернила размазались по ее рукам и ногтям. В гостиную входит Александр. Вольтер вскидывает голову, когда слышит шум, но тут же снова опускает, понимая кто это. Алекс все еще одет в свою мантию, и его волосы снова в диком беспорядке, пряди торчат во все стороны. — Как прошла тренировка по квиддичу? — спрашивает она с легкой улыбкой, не отрываясь от своей работы. — Я не тренировался, — говорит он, сбрасывая свою летную мантию и ставя метлу, прислоняя ее к стене в углу гостиной. Она смотрит на него, в ее зеленых глазах любопытство. Он устраивается на диване рядом с ней, откидываясь своим длинным и гибким телом на подушки. — Я летаю, чтобы очистить свой разум. — Стресс? — спрашивает она, продолжая записывать предложения. — Можно и так сказать, — загадочно отвечает он. — Над чем ты работаешь? — Эссе о последствиях проклятия Империус. — Агата на мгновение откладывает перо. — Я чувствую, что мне больше нечего написать. Эта тема на самом деле не достойна 2 метров пергамента. Он садится и кладет локти на колени. — Я предполагаю, что ты уже рассмотрела потенциальный необратимый биологический ущерб. — Ага, — говорит она. — Я также написала немного о возможности потерять рассудок, если подвергнуться плохо наложенному Империусу. Александр выглядит задумчивым на мгновение, прежде чем взять открытую книгу, которая лежит у нее на столе. Он листает страницы, и стучит по углу, кладя ее обратно перед ней. — А что, если ты напишешь, что может произойти, если кто-то подвергнется Империусу дважды? Ее брови в замешательстве хмурятся. — Что ты имеешь в виду? Например, если кто-то наложит заклинание на тебя один раз, а потом кто-то другой наложит на тебя снова? — Именно так. — Это возможно? — В ее голосе слышится нотка интриги. — Здесь на него ссылаются как на таковое. Было бы интересно рассмотреть последствия. Либо может случиться так, что второй Империус нейтрализует первый, делая его нулевым. Или… — Это также может нанести непоправимый психический вред, поскольку мозг получает две разные команды, — взволнованно вставляет она. Одарив его самой лучезарной улыбкой, она с энтузиазмом хватает перо, макает его в чернильницу, а затем прикасается им к пергаменту, яростно записывая свои мысли. — Спасибо тебе, Алекс. Это просто великолепно. Она не замечает теплой улыбки, которая освещает его лицо, делая его черты мягче, более открытыми и уязвимыми. Через несколько минут он встает и поднимается по лестнице в свою комнату. — Спокойной ночи! — Агата кричит ему вслед, находя немного необычным, что он даже ничего не сказал перед тем, как лечь спать. Это на него не похоже. Несмотря на все его поддразнивания, он всегда был вежливым, когда дело касалось манер. Однако она не зацикливается на этом, продолжая писать свое эссе. В гостиной тишина, если не считать звука мерцающего пламени и скрежета ее пера по пергаменту. Вот почему она отчетливо услышала шаги на лестнице. Повернув голову в его сторону, она удивляется, когда видит, как Александр возвращается в гостиную с книгами и пергаментом в руках, одетый в маггловские клетчатые пижамные штаны и выцветшую футболку. Одетый так, он совсем не похож на Чистокровного наследника, как предполагают его фамилия и репутация. Он садится рядом с ней на ковер и раскладывает свои книги. Скрывая свое потрясение, она меняет выражение лица и отводит взгляд, пока он расправляет свиток пергамента. Она передвигает чернильницу так, чтобы она оказалась в центре стола. — Спасибо, — бормочет он. — Конечно. Затем они начинают работать над своими индивидуальными эссе. Время от времени Александр прерывает молчание вопросами, на которые Агата задумчиво отвечает. Они работают так до тех пор, пока она не закончит свои два эссе. Ее ноги онемели от недостатка движения. Вытянув их, она потягивается с удовлетворенным стоном. Встряхивая правой рукой, ее мышцы протестующе ноют. — Опять болит? — спрашивает он. — Мне следовало сделать перерыв, а не писать сразу два эссе. Он тянется вперед, кладет ее руку в свою и массирует ее еще раз. — Тебе придется научить меня своим приемам, чтобы не приходилось продолжать делать это для меня, — тихо говорит она, ее дыхание перехватывает. Его движения ловки, как и в прошлый раз. Каждое движение, которое он делает, облегчает боль. — Мне нравится делать это для тебя, — говорит он ей. Это интимная сцена — он делает ей массаж перед пылающим камином. Его действия такие нежные, и она считает, что эта новая сторона Александра, та часть, которую он начал открывать ей совсем недавно. Он милый. Заботливый. Вдумчивый. Эти его характеристики ей чужды, и она проглатывает их, одновременно отдергивая руку. — Спасибо, — говорит она. Встряхнувшись, она будит Вольтера, поднимая его на руки после того, как собрала все свои вещи. Быстро пробормотав «Спокойной ночи», она взбегает по ступенькам в свою комнату, в безопасное место.