Полярная звезда

Широко распространено мнение, что заклинание Патронуса — невероятно сложное в освоении заклинание; оно продвинуто, и большинство волшебников и волшебниц могут прожить всю свою магическую жизнь, не создав какую-либо его форму. Александр освоил это заклинание на четвертом курсе. Потребовалось несколько месяцев, чтобы он смог вызвать полностью телесного Патронуса. Когда он, наконец, справился с этим, в тот солнечный зимний день, то профессор отшатнулся в изумлении от синей туманной фигуры. Он был первым четверокурсником почти за два десятилетия, который достиг чего-то столь монументального в самом начале своей учебы в Хогвартсе. Его предшественником был Гарри Поттер, хотя ему удалось добиться этого на третьем курсе. Александр был одним из двух учеников их курса, которые смогли успешно вызвать полностью телесного патронуса. Другой ученицей была Агата Харрис; она наколдовала Патронуса через неделю после него, фактически украв его «славу». Он должен был быть раздражен или расстроен, но это было не так. На самом деле, это только заинтриговало его. Всю его жизнь ему говорили, что он самый умный и способный волшебник — потому что он был Нильсеном, потомком одной из самых богатых и старейших Чистокровных семей в стране. Этот случай показал ему, что он не самый умный и способный волшебник. Не тогда, когда он столкнулся лицом к лицу с Агатой Харрис. У нее всегда лучше получалось с магией. Ему были даны ресурсы, чтобы преуспеть, поскольку он вырос в чистокровном обществе. Его родители тратили деньги на то, чтобы помочь ему развить свой магический талант, за много лет до того, как он начал посещать Хогвартс. У него был репетитор по каждому предмету еще до того, как он открыл свой первый учебник. Его магия формировалась благодаря его привилегиям. Ее магия — благодаря необузданному таланту. Четвертый год был, также, тем же учебным годом, когда они были разбиты на пары по гербологии. Он должен был тогда знать, что это будет не последний раз, когда Агата Харрис затмит его по способностям. Он не ненавидел это — на самом деле, он желал этого. Он любил это соревнование. Ему нравилось выводить Агату из себя, наблюдая, как сжимаются ее кулаки, когда она раздражена. Ему нравилось проникать ей под кожу, потому что было волнующе быть замеченным кем-то вроде нее — кем-то таким изумительным, таким чистым и непохожим на всех людей, которые его окружали. Четвертый год был годом, когда он понял, что она была не такой как все. Это был, также, год, когда он начал запутываться в паутине, из которой у него не было никакого желания вырваться. В первый раз, когда Александр стал свидетелем того, как Агата использовала заклинание Патронуса, он почти мгновенно понял, что заблудился. Она была так грациозна, вызывая Патронуса без усилий, магия текла через каждую часть ее тела и выходила из палочки. Патронус Агаты — кошка, которая удивительно похожа на ее настоящий пушистый комочек Вольтера. У Александра — собака, похожая на акита-ину. Когда животное впервые вырвалась из его палочки, он был смущен и заинтригован. Он никогда раньше не видел собаку, которая выглядела бы так. У неё была короткая шерсть, заостренные уши, которые напоминали ему лисьи, и глубокие, пронзительные глаза. Позже, когда он немного почитал об этой породе, то обнаружил, что акиты очень преданны и дружелюбны к тем, кого любят, и не самые большие поклонники незнакомцев. Кроме того, они любят гоняться за кошками. Он никогда не слышал о более точном описании самого себя. Воспоминание, которое Александр решил использовать для вызова Патронуса, было тем, как он впервые летал на гоночной метле. Это был его десятый день рождения, и отец подарил ему одну из новейшей линейки гоночных метел «Нимбус». Эта модель была самой быстрой метлой, доступной на рынке. В тот день они с отцом несколько часов летали по их территории. Это был один из тех редких дней, когда его отец действительно был дома — не работал и был совершенно трезв, вместо того чтобы утопить себя в алкоголе, как он обычно делал. Даже в юном возрасте Александр болезненно осознавал пороки своего отца. Это счастливое воспоминание — самое счастливое, что он когда-либо испытывал. Однако теперь, после того, как он наконец поцеловал Агату Харрис и заключил ее в объятия, он думает, что будет использовать этот момент как свое самое счастливое воспоминание. Его руки крепко обнимают ее за талию, пальцы крепко сжимают ее бока, как будто, если он ослабит хватку, то она выскользнет прямо из его пальцев. Он снова опускает свой рот вниз, захватывая ее губы в третий, может быть, в четвертый раз. Все это так волнующе, и он думает, что уже легко пристрастился к этому ощущению: ее горячее дыхание у его рта, мягкость ее губ и неповторимый вкус корицы, который пробуждает все его чувства. Это пикантно и соблазнительно. Он покусывает ее нижнюю губу, давая понять, что хочет, чтобы она открыла рот. Когда она этого не делает, то он прикусывает ее нижнюю губу, не слишком сильно, но достаточно крепко. Она задыхается от этого действия, из нее вырывается шокированный, но в то же время довольный всхлип. Это то, что ему нужно, и он просовывает свой язык ей в рот, безжалостно исследуя ее. Он хочет большего. Ему нужно больше. С ней никогда не бывает достаточно — он всегда будет желать всего, что она готова ему дать. Уже становится поздно. Он знает, что должен отстраниться и закончить этот поцелуй. Но часть его, та часть, которая сейчас выигрывает внутреннюю битву, — эгоистичный ублюдок. Сейчас дождливо и холодно. Если они останутся здесь еще на какое-то время, то могут заболеть. Ему нужно остановиться. Но это так тяжело, когда он наконец заключает Агату Харрис в свои объятия. Александр неохотно отстраняется, наслаждаясь ошеломленным выражением ее лица. Он шепчет согревающее заклинание, и оно мгновенно высушивает их одежду и волосы. — Спасибо, — бормочет она. Ее губы припухли и стали идеально розовыми. Она выглядит восхищенной, и он так чертовски доволен, что это из-за него. Ему требуется вся его сила воли, чтобы не наклониться вперёд и снова не завладеть ее губами. — Давайте вернемся в нашу гостиную, — предлагает он. — Хорошо, — соглашается она без всякого сопротивления. Сегодня дождливый, мрачный день, поэтому они не видят ни единой живой души, когда возвращаются в свое крыло. Он не отпускает ее руку, пока они идут; все это время он ожидает, что она отстранится. Но она никогда этого не делает. Его сердце воспаряет.

***

По неизвестным ему причинам, когда они наконец возвращаются в безопасность своей общей гостиной, Агата настаивает на проведении дополнительных исследований. Вот так Александр оказывается сидящим на диване и неохотно читающим книги по темным искусствам, которые прислал ему отец. Его план был гораздо веселее, чем план Агаты, который предполагал целоваться возле камина. Но, как и много раз до этого, гриффиндорец уступает ей и позволяет победить. Когда он быстро просматривает каждую страницу тома, информация поступает в его мозг, но, на самом деле, он не обрабатывает и не понимает слова. Вместо этого его мысли сосредоточены на ее теплом теле рядом с ним, ее ногах, перекинутых через его колени. Его левая рука рисует маленькие круги на верхней части ее ступни, пока он растворяется в мягкости ее кожи. Все в ее теле кажется полной противоположностью его собственному: ее мягкие волосы контрастируют с его жесткими прядями; ее нежная, бледная кожа контрастирует с его оливковым цветом лица; ее руки безупречны и гладки, в то время как у него огрубели от мозолей. Она изысканна — воплощение мягких, грациозных изгибов. Он весь состоит из жестких линий и граней. Он обнаруживает, что совершенно очарован этими различиями. Он считает каждое из них, наслаждаясь. Ее нежный голос отвлекает его от размышлений. — Полынь. Почему это кажется таким знакомым? — бормочет она. Агата смотрит на него снизу вверх, ее щеки розовеют от смущения. — Извини, я иногда говорю, когда думаю. — Не извиняйся, — говорит Александр, закрывая книгу и кладя ее на стол перед ними. Его руки возвращаются к ее ногам, продолжая слегка поглаживать обнаженную кожу. — Что ты там говорила? — Я читаю отрывок о целебных зельях, и там упоминается Полынь. Почему это звучит знакомо? — Ее брови сосредоточенно хмурятся, когда она опускает взгляд на страницу, а затем снова поднимает на него. Он чувствует острую боль в сердце; его грудь сжимается, когда он наблюдает за ней, уголки его губ невольно приподнимаются, когда он думает о том, насколько она очаровательна, когда пытается сосредоточиться. — Что говорится в книге? — Некоторые Темные Искусства не могут быть полностью излечены и оставляют шрамы, независимо от силы целебного зелья. Чтобы противодействовать этому, Полынь обычно добавляют в целебные зелья для повышения эффективности. Полынь — очень горькая трава и популярный ингредиент многих целебных зелий, а также настоев и эликсиров. Она имеет широкий спектр применения и, как известно, обладает жаропонижающим, глистогонным, тонизирующим и галлюциногенным действием. Чаще всего она известна как основной ингредиент Напитка Живой смерти и Эликсира, вызывающего эйфорию. Магглы также используют листья полыни в медицине, — зачитывает она. Александр кивает. — В этом есть смысл. Отец всегда держит в кладовке большую партию этого ингредиента. Она пригодится, если ему когда-нибудь понадобится сварить целебное зелье. — Верно, я знаю, как используется Полынь, но я что-то упускаю. Я чувствую это, — говорит она, прежде чем прикусить большой палец. Его глаза следят за этим действием, и у него возникает желание оторвать её руку от губ и заменить своим ртом. Его самообладание ослабевает, он наклоняется вперед и убирает книгу из ее рук, роняя на пол. Он наслаждается удивлением, окрашивающим ее лицо. Прежде чем она успевает сказать что-нибудь еще, он притягивает ее тело к себе на колени, так чтобы она оседлала его. — Что ты делаешь? — она выдыхает. — Мы должны проводить исследования. Руки Александра обнимают ее за талию, и ему требуется вся сила воли, чтобы не вонзиться в нее, показывая ей, насколько он тронут ее восхитительным телом, ее близостью. Он притягивает ее голову к себе, и их губы сливаются в жарком поцелуе. Они делали то, что она хотела большую часть ночи, теперь они делают то, чего он хотел все это время. Она, не колеблясь, растворяется в поцелуе, и он может чувствовать ее улыбку на своих губах, когда их языки соприкасаются, толкаясь и двигаясь. Его рука обнимает ее, когда он вплетает пальцы в золотистый шелк ее волос. Она поднимает голову, давая ему больше доступа и разрешения. Он оставляет влажные следы поцелуев вдоль изгиба ее лица и вниз по шее, продолжая поглощать ее, как изголодавшийся мужчина. Он хотел этого годами. И теперь, когда она наконец-то в его руках, он может только поддаться своим низменным инстинктам и овладеть ею, как она овладевала им все это время. Внезапно она отрывает рот, тяжело дыша, ее грудь быстро поднимается и опускается. — Профессор Малфой. Александр отшатывается в шоке. Замешательство и то, что подозрительно похоже на ревность мелькает в его мыслях, прежде чем он приклеивает на лицо свою знакомую ухмылку — свой вековой защитный механизм. Понимает ли она вообще, что держит его сердце в своих руках? — Не то имя, которое я хотел услышать из твоих уст, Полярис, — комментирует он, его взгляд твердо прикован к ее лицу. Глаза Агаты расширяются, и она густо краснеет от осознания того, что только что произнесла. — О. — Ее рука взлетает, чтобы прикрыть рот. — Нет. Мерлин, — говорит она, с отвращением морща нос. — Нет, я имею в виду Полынь. Она пропала из кладовки профессора Малфоя в начале года. Помнишь, ты сказал ему, что у него закончилась Полынь, и он, почти, откусил тебе голову. Это то, что я пыталась вспомнить раньше. Она все еще сидит у него на коленях, и он меняет позу, старательно следя за тем, чтобы не задеть ее под тем углом, под которым отчаянно хочет его тело. — Я, должно быть, ужасно целуюсь, если это то, о чем ты подумала, — дразнит он, улыбка возвращается на его лицо, на этот раз искренняя. Она легонько шлепает его по груди, ее рука бессознательно задевает его затвердевшие мышцы. — Ты же знаешь, что я не могу его выключить, верно? — Что? — Мой мозг, — шепчет она, прежде чем запечатлеть трепещущий поцелуй на его губах. — Тогда нам следует добавить это в список? — спрашивает он. — Список чего? — Список мест, в которые мы будем проникать. Агата отстраняется и качает головой. — Мы не будем вламываться, — возмущенно поправляет она. — Мы ведем расследование. Это на благо Хогвартса! — Почти уверен, что это все еще называется взломом, если мы там, где нас не должно быть. — Семантика, — говорит она, закатывая глаза. — Это то, что ты собираешься сказать директрисе, когда нас поймают и нам будет грозить исключение? — спрашивает он все еще легким тоном. — Этого не случится, — гарантирует она. — Кроме того, я уверена, что она бы поняла. — Верно, потому что директриса МакГонагалл — самый понимающий человек, которого я когда-либо встречал, — сухо говорит он. — Будь тактичным! — говорит она, еще раз шлепнув его по груди. — Кроме того, твое отсутствие уверенности в наших навыках скрытности очень расстраивает. Александр убирает прядь ее волос с лица и целует в щеку, затем в нос, а затем в подбородок. Ее дыхание снова становится тяжелым, когда она смотрит на него. — Прекрати отвлекать меня, — бормочет она. — Никогда, — обещает он.

***

На следующее утро Александр просыпается с огромной улыбкой на лице. Он поцеловал Агату Харрис. На самом деле, несколько раз. Теперь они уже кое-что значат. Даже несмотря на угрозу появления нового злодея в Хогвартсе, его настроение не может испортиться. Он собирается в рекордно короткие сроки и, спускаясь по лестнице, поправляет свой красно-золотой галстук поверх серого свитера. Он резко останавливается, когда видит ее. Агата Харрис ждет его. Он живет с ней уже несколько месяцев, но это первый раз, когда он видит ее в общей гостиной перед завтраком и занятиями. Ее трудно отследить, и она почти никогда не посещает Большой зал во время еды. Агата оборачивается, когда он приближается, и одаривает его самой широкой улыбкой. Это полностью обезоруживает его. Он обнаруживает, что не может придумать, что сказать, как бы сильно ему ни хотелось выдавить слова изо рта и не выглядеть полным идиотом. Агата Харрис, стоящая здесь в лучах утреннего света, льющегося через окна и подчеркивающего ее золотистые волосы, — самая красивая девушка, которую он когда-либо видел за всю свою жизнь. Она как раз собирается открыть рот, чтобы поприветствовать его, когда он подходит к ней, и дарит самый сладкий поцелуй. Он целует коротко, зная, что она, вероятно, не хочет, чтобы ее растерзали прямо с утра. Когда он отстраняется, то запоминает ошеломленное выражение её лица: закрытые веки трепещут от движения, а губы все еще слегка приоткрыты, как будто она приветствует его для второго поцелуя. Он окидывает взглядом изгиб ее плеча и гибкую линию ключицы. — Доброе утро, — бормочет он. Ее глаза резко открываются; сегодня они ярко-зеленого цвета, темнее, чем обычно — от желания. Видя, как эта эмоция отражается в ее глазах, он получает огромное удовлетворение. Она не может вот так скрывать от него свои чувства — не тогда, когда она заключена в его объятия. Она не может отрицать, что их тянет друг к другу. Она так же взволнована, как и он. — Привет, — выдыхает она. Она делает шаг назад и поправляет джемпер, прежде чем кивнуть на дверь. — Должны ли мы? Он жестом показывает ей идти вперед и послушно следует за ней. Как только она собирается выйти за дверь, он дергает ее за руку и тянет назад. Она врезается в его твердую грудь с громким вздохом. Прежде чем она успевает возразить, он наклоняется и дарит ей еще один глубокий поцелуй. Когда он наконец отстраняется, то облизывает губы, наслаждаясь ее вкусом. — Просто мне нужен был еще один. Агата хихикает — чего он никогда раньше от нее не слышал, — прежде чем придать своему лицу серьезное выражение. Погрозив ему пальцем, она диктует. — Ты должен вести себя там прилично. Обещай мне. — Так и сделаю, Полярис. Я обещаю.

***

Он сдерживает свое обещание и ведет себя прилично, пока они идут на завтрак, — трудный подвиг, но ему удается его выполнить. Когда они собираются войти в двери Большого зала, он проводит руками по ее одежде, но она просто вне досягаемости от его хватки. Кончики его пальцев касаются её джемпера. Она проскакивает к столу Слизерина, бросив на него только один взгляд. Легкая улыбка украшает ее лицо — ему нравится думать, что она приберегает ее только для него. Уголки ее губ едва приподняты, но по выражению ее лица видно, что она настоящая. Он подмигивает ей. Это дает желаемый эффект. Почти сразу же ее щеки покрываются румянцем, прежде чем она отворачивается от него, вероятно, нуждаясь в физическом расстоянии. Когда он подходит к столу Гриффиндора, Кристофер, Эллиа и Айлин уже сидят, запихивая в рот завтрак, как будто не существует бесконечного запаса еды. Александр садится напротив Кристофера, кивая группе в знак приветствия. Пока Айлин и Эллиа спорят о том, как лучше сыграть в матче по квиддичу против Когтеврана в следующие выходные, Нильсен молча ест свой завтрак, игнорируя пристальный взгляд Кадогана, направленный на него. — Ей понравилось? — Спрашивает Кристофер, прежде чем откусить большой кусок миндального круассана, который держит в руках. Александр мог бы притворяться смущенным или игнорировать его, но он достаточно хорошо знает своего друга. Если Кристофер хочет о чем-то поговорить, он не сдастся и не перестанет настаивать, пока они не заговорят об этом. Нильсен накладывает себе на тарелку большую порцию яичницы, прежде чем вонзить в нее нож и откусить кусочек. — Нет, — просто отвечает Александр. — Почему нет? — Это звучит подозрительно похоже на скулеж. Александр прищуривает глаза и резко качает головой. — Время было неподходящее. — Какого черта ты ждешь? Ты должен довести до конца мою блестящую идею, — говорит Кадоган с насмешкой, как будто он оскорблен. — В конце концов, я это сделаю. Ты не знаешь ее так, как знаю я. — Кого ты знаешь, Алекс? — С любопытством спрашивает Эллиа. Он и Айлин оба поворачиваются к своим друзьям с вопросительными лицами. — Э-э-э, — мямлит Кристофер. — Девушку, которая мне нравится. Глаза Александра продолжают сужаться, и он пинает Кристофера под столом, быстро повредив ему голень. Кристофер ворчит, пытаясь подавить свой стон. — Мне нравится девушка, и я не знал, что сделать, чтобы привлечь ее внимание. Александр подал мне отличную идею. Одну из лучших, что я когда-либо слышал. И я собираюсь это сделать, — отвечает Кристофер, тоже бросая на Александра свирепый взгляд. — Скоро. — В чем заключается идея? — Спрашивает Айлин, потягивая тыквенный сок. К счастью, она, кажется, лишь наполовину обращает внимание на разговор и не замечает странностей между Кристофером и Александром. Нильсен открывает рот, чтобы заговорить, когда вмешивается Кристофер, прерывая его. — Цветы, конечно, — объясняет Кадоган. — Девушки любят цветы. — Девушки действительно любят цветы, — соглашается Эллиа, кивая. — Кто эта счастливая волшебница? Кристофер на мгновение заикается. Александр ухмыляется, потому что видит, что его другу явно не по себе, когда он пытается искупить свою вину. — Да, Крис. Кто эта счастливица? — Повторяет Александр, скрещивая руки на груди. — Уххх, — заикается Кристофер, его глаза яростно обыскивают Большой зал в поисках кого-то, кого угодно в этот момент. Его взгляд останавливается на знакомой светлой макушке. — Агата Харрис? Он говорит это так, как будто это вопрос. Челюсть Александра тут же напрягается. — Что? — Восклицает Айлин. — Что, прости? — Нильсен скрипит зубами. Глаза Айлин тут же устремляются к Александру; они расширяются от удивления. — Ты сказал, Агата Харрис? Взгляд, который Александр бросил на Кристофера, возвращается с силой и становится глубже. Он хватается за край скамейки, на которой сидит, чтобы не перелететь через стол и не задушить Кадогана. Они дружат с самого раннего детства. Это не очень хорошая идея — устраивать сцену прямо сейчас и бить его по лицу — как бы сильно он этого не хотел. — Она кажется милой, — говорит Эллиа с неловкой улыбкой, по-видимому, пребывая в блаженном неведении о скрытом напряжении. — Да, — отвечает Александр, прежде чем продолжить скрежетать зубами. Он проводит рукой по волосам — тик, который показывает нервозность и разочарование.

***

Позже, когда Кристофер и Александр идут на поле для квиддича на тренировку, Нильсен с силой тащит Кристофера назад, так что они отделяются от остальной команды. — Ты не мог назвать имя какой-нибудь другой волшебницы? — шипит он. — Они застали меня врасплох! — Кристофер защищается, хотя, по крайней мере, выглядит извиняющимся. — Ты же знаешь, что это ничего не значит, чувак. Я этого не сделаю. Он хлопает рукой по плечу Александра. — Ты мой лучший друг. Я бы никогда так с тобой не поступил. — Я знаю, — ворчливо отвечает Александр, раздражение, клокотавшее в нем, лишь слегка утихло. — Ты закончил ревновать? — Спрашивает Кристофер с дразнящей улыбкой. — Я не ревную, — бормочет он. — Знаешь, я никогда не думал, что доживу до этого дня, — начинает Кадоган. — До какого? — Когда ты будешь выглядеть так — весь такой раздраженный и ревнивый. Никто никогда раньше так на тебя не действовал. Это полная противоположность твоему типичному сдержанному и стоическому фасаду. Александр на мгновение замолкает, не зная, как ответить. Кристофер снова сжимает его плечи. — Это хорошая вещь, чувак. Это делает тебя более человечным. Это нормально — иметь чувства. Александр закатывает глаза, прежде чем оттолкнуть его, самодовольно улыбаясь. — Ты становишься мягче, Кадоган. — Просто следую твоему примеру, Нильсен.

***

Притворяться, что он не целовал Агату Харрис большую часть прошлой ночи, труднее, чем он думает. Для него почти невозможно не замечать ее или не взаимодействовать с ней. Каждый раз, когда его сердце хочет, чтобы он протянул руку и убрал волосы с ее лица или наклонился и нежно поцеловал в шею посреди урока, его мозг вмешивается и силой останавливает тело. Агата относится к нему как раньше. Он впечатлен тем, какой невозмутимой она выглядит, когда занимается своими обычными делами, переходя из кабинета в кабинет. Александр знает, что весь смысл этой шарады в том, чтобы она могла облегчить их отношения; чтобы ей было более комфортно в один прекрасный день признать, что они созданы друг для друга. Но часть его все еще раздражена тем, что на ее поверхности нет ни единой трещинки. Ее это совершенно не беспокоит. И это беспокоит его так сильно — гораздо больше, чем он хотел бы признать. Когда его день подходит к концу и он уходит с последнего занятия, он благодарен за то, что у него есть тренировка сегодня вечером, где он сможет расслабиться перед встречей с Агатой, чтобы попытаться проникнуть в Тайную комнату. Его мысли кажутся бессвязными, а тело не может вместить всю его энергию, когда он выходит из класса — это так на него не похоже. Это почти как ломка. Это сделало бы Агату Харрис его зависимостью. Мягкий, слащавый голос прерывает ход его мыслей. Он замедляет шаг и оборачивается, с удивлением увидев Марту, одетую в свою обычную униформу, крепко прижимающую к груди несколько книг. — Марта, — говорит он, быстро приходя в себя. — Как ты себя чувствуешь? — Намного лучше, спасибо, — отвечает она с яркой улыбкой. — Кажется таким странным возвращаться к занятиям после того, что случилось. — Я уверен. Она ерзает и переминается с ноги на ногу. — Ты… ты пытался выяснить, что произошло? При этих словах он улыбается ей в ответ. — Неужели я настолько предсказуем? — Нет, — поспешно отвечает она, ее глаза расширяются при мысли, что она, возможно, обидела его. — Вовсе нет! Просто я знаю, как сильно тебя интригуют тайны. — Я не могу этого отрицать. Она ничего не говорит в течение нескольких долгих секунд, и выражение его лица становится обеспокоенным. — Марта, ты уверена, что с тобой все в порядке? — Ты такой милый, — говорит она ему дрожащим от волнения голосом. — Если ты пытаешься разобраться во всем, может быть, мы объединимся? Я бы с удовольствием докопалась до сути и выяснила, кто это сделал со мной. Его первая мысль — нет. Они с Агатой во всем разберутся. Что-то похожее на чувство вины сжимает его грудь, и он проглатывает свои слова, желая переосмыслить их и быть осторожным с тем, что говорит. Он знает, как Марта относится к нему. Она всегда ставила его на пьедестал, но все это не соответствует действительности. Она очарована фантазией, а не настоящим им. Но это не значит, что он хочет быть жестоким или черствым по отношению к ее чувствам. Он не хочет причинять ей боль. Что бы о нем ни говорили, он действительно заботится о людях. Он всегда это делал. — Я не думаю, что это хорошая идея, — честно говорит он. — У тебя есть личная заинтересованность в этом. Ты была мишенью. Это означает, что ты не сможешь мыслить без предвзятости, затуманивающей твои суждения. Кроме того, тебе нужно выздороветь. Окаменение отнимает очень много сил. Сначала тебе следует позаботиться о себе. Марта смотрит на него своими большими карими слезящимися глазами. Она прикусывает нижнюю губу, прежде чем кивнуть. — Ты прав. — Я найду, кто сделал это с тобой, Марта. Я обещаю тебе. — Я знаю, что ты это сделаешь, — отвечает она, не отрывая взгляда от его красивого лица. — Мне нужно идти на тренировку, но я рад, что ты чувствуешь себя лучше, — подбадривает он. Он разворачивается и начинает пятиться назад, махнув ей на прощание. Не дожидаясь ответа, он бежит по коридору к полю, зная, что уже опаздывает на тренировку.

***

За все годы, что он посещает Хогвартс, Александр ни разу не заходил в Женский туалет на третьем этаже. Как и многие другие ученики Хогвартса, он старался избегать этого места из-за призрака Плаксы Миртл*. И все же теперь он здесь. Нильсен высовывает голову из-за угла ко входу, его голубые глаза обшаривают интерьер, чтобы увидеть, не бродит ли по помещению призрак. Он знает, что здесь не будет учеников. — Что ты делаешь? — Спрашивает Агата из-за его спины, в ее голосе слышится веселье. — Я удостоверяюсь, что сама-знаешь-кого здесь нет, — шепчет он в ответ, вытягивая шею, чтобы заглянуть дальше в туалет. — Волан-де-Морта? — Агата в замешательстве морщит нос. — Нет, он мертв. Ну, я думаю, эта Миртл тоже, — говорит Александр, пожимая плечами. — Значит, раз я мертва, у меня нет прав находиться здесь? — Визгливый пронзительный голос разносится по всему туалету, вызывая дрожь у него по спине. — Вот дерьмо, — бормочет он. — Ты сделал это, — говорит ему Агата с усмешкой. Она толкает его себе за спину, и на мгновение ему хочется погнаться за ее прикосновением, но он останавливает себя. Уверенными шагами слизеринка входит в туалет и приветствует Миртл нежной улыбкой. — Как у тебя дела сегодня, Миртл? — ласково спрашивает она. Миртл делает паузу между своим непрекращающимся плачем и громко шмыгает носом, прежде чем высморкаться. — Что он здесь делает? — она шипит. Агата оборачивается и видит, что Александр тоже зашел в уборную. Она качает головой и проводит рукой по воздуху в жесте «стоп», останавливая его движения. Внезапно он чувствует, что вторгается во что-то, во что вмешиваться не должен. — Извини, что побеспокоили. Мы всегда можем уйти, если ты захочешь. Александр вздрагивает от слов Агаты. Это не то, что она говорила, когда настаивала на том, что им нужно исследовать Тайную комнату, прежде чем нападут на другого ученика. Он осторожно поднимает голову, чтобы посмотреть на Миртл, не желая еще больше ее обидеть. Призрак заметно смягчается от слов Агаты. Кто знал, что Агата Харрис так хорошо умеет общаться с призраками? — На что ты смотришь, а? — Требует Миртл, переводя взгляд на Александра. У него, по крайней мере, хватает ума казаться застенчивым и сделать еще один шаг назад. — Ты думаешь, это весело смотреть на уродливую и несчастную Плаксу Миртл? — Она продолжает свою тираду и заканчивает ее воплем, прежде чем скрыться в кабинке и нырнуть в унитаз, заставляя поток воды разлететься по всему полу. — Ты такой обаятельный, Нильсен, — сухо говорит Агата, приподняв бровь. Гриффиндорец издает хриплый смех, его рука поднимается, чтобы потереть затылок. — Обычно дела обстоят намного лучше, но я не думаю, что она дала мне много шансов. — Ты разочарован тем, что девушка не восприимчива к твоим чарам? — Поддразнивающе спрашивает Агата, возясь с краном для раковины с выгравированной змеей. Прежде чем Александр успевает ответить, она нажимает на серебряную змейку, и раковина начинает двигаться, исчезая из виду, оставляя открытой большую трубу. Агата заглядывает в неё сверху вниз. — Ау, — кричит она. Ее голос эхом разносится по трубе, пока постепенно не затихает совсем. Она поворачивается и одаривает Александра ухмылкой. — Ты готов к приключению?

***

Коридор, ведущий к двери Тайной комнаты, грязный. Он покрыт паутиной и слоями пыли, и кажется, что к нему не прикасались несколько столетий. Александр проводит пальцем по каменной стене и морщится, когда видит, насколько грязно вокруг. Он бормочет быстрое Тергео, чтобы очистить руку. Агата кашляет на ходу, прижимая свитер к носу, чтобы не вдыхать слишком много пыли. Александр размашисто двигает рукой взад-вперед, чтобы избавиться от любой паутины на их пути. Когда она кашляет во второй раз, он останавливает их и отрывает большой кусок от своей мантии. Затем он делит его пополам и передает часть ткани Агате. — Спасибо, — тихо говорит она. Они прикрывают свои лица тканью, что немного облегчает дыхание. Это лучше, чем ничего. — Никогда не думал, что окажусь здесь. Какое захватывающее вечернее занятие, — говорит он с усмешкой. Агата игнорирует его комментарий, когда они приближаются ко входу в зал. Несколько замысловатых и декоративных змей обвиваются вокруг двери. Агата наклоняется вперед и дотрагивается до одной из них. — Покрыты пылью, — говорит она, показывая ему свой почерневший палец. Она делает глубокий вдох и на мгновение закрывает глаза, прежде чем заговорить на змеином языке. — Откройся. Они оба уставились на дверь. Александр резко вдыхает, когда видит, что змеи начинают двигаться, скользя друг по другу, когда дверь медленно открывается. Агата снова поворачивается к нему лицом и издает тихий смешок. — Это сработало. Он долго смотрит на нее, прежде чем его лицо расплывается в улыбке. — Это странно, что ты, говорящая на парселтанге*, была немного сексуальной? Она закатывает глаза и тянет его за руку. — Давай, пойдем.