Братишка

Мягкий свет уличных фонарей падает на лицо омеги, заставляя жмуриться, но всё же смотреть в окно. Они ехали около десяти минут и вот-вот должны были оказаться дома, чему Чимин, собственно говоря, был впервые рад. Это странно говорить самому, но кажется, он вновь запутался. Из-за собственного эгоизма и задетой гордости до сих пор терзается сомнениями и всё ждёт, что Чонгук признается, что скучал и свой отъезд считает ошибкой. Глупо, да? Но по-другому омега не может. Ещё тогда, наблюдая за уходящим в сторону остановки парнем, Чимин сжимал кулаки и ими же пытался вытереть подступающие слёзы. — Мне всё равно, ради чего ты уезжаешь и что тебе даст образование там. Просто скажи, почему я не стал той причиной, из-за которой ты захотел бы остаться?        Кажется, это были последние слова, сказанные Чонгуку до отъезда. Парень не получил ответа, да и Чон не пытался больше что-либо говорить. Просто развернулся и ушёл, оставляя Чимина наедине с печалью и только что пришедшим осознанием — всё и вправду кончено.        Ни спустя месяц, ни год, он так и не смог забыть тот вечер, но теперь, когда смотрит на Чонгука, больше не хочется плакать, только забыть. Выбросить из памяти всё то, что когда-то связывало их и теперь мешает быть друзьями. Может, и вправду так будет лучше для обоих. Машина свернула во двор, и уже через несколько секунд братья всё так же молча направлялись в дом. На удивление, дверь была открыта, а прислугой рядом и не пахло, что уже само по себе странно.        Осторожно пройдя внутрь вслед за альфой, Чимин не сразу заметил, как Юнги резко замер, потому впечатался носом ему в плечо и, болезненно ойкнув, отошёл назад. Перевел сначала на него взгляд, затем выглянул из-за широкой спины, чтобы узреть причину остановки. Конечно, ожидать можно было чего угодно, вплоть до обнажённой секретарши отца или чего-нибудь в этом стиле, но увидеть маму, стоящую совершенно уверенно напротив разъярённого отца, было, однако, совершенно удивительно. — А ты говорил, что его нет дома. Вот и пришёл, — мама как никогда радостно откликнулась на возвращение омеги и, протянув вперёд руки, подошла ближе. Явно не ожидая подобного, парень спрятался за спину брата то ли от неожиданности, то ли от страха. — Чимин, детка, неужели ты не рад видеть свою маму? — обиженно лепечет женщина, когда-то действительно называвшаяся себя его матерью.        Сначала несдержанно хмыкает, чуть выглядывая из укрытия, а затем, заметив рассерженный взгляд отца, направленный в сторону бывшей возлюбленной, решается ответить: — А ты где тут детку увидела? Неужели у тебя сын появился? — наигранно ухмыляется Чимин, впервые за несколько лет не пряча обиду и горечь.        Есть возможность высказаться? Почему бы и нет? Он с удовольствием напомнит маме о том, какой именно должна быть мать. — Не говори так. Я ведь вернулась за тобой, — вновь обиженное выражение лица, словно это он бросил её на произвол судьбы.        Только собирался сказать пару ласковых уже успевшей взбесить омегу своей ложью матери, как его поспешно перебивают. Отец, не сводя глаз с парня, просит её удалиться. Причём действительно просит, что само по себе неожиданно.        Мама нарочито громко хмыкает, объявляя, что без сына не сдвинется с места, а затем переводит взгляд на Юнги, видимо припася и для него хвалебную речь. — Лучше молчи, прошу пока по-хорошему, — сквозь зубы цедит альфа, тоже предугадав её намерения. — Уходи, это больше не твой дом, — уже более громко произносит отец, заставляя даже сына поёжиться.        Чимин переводит выжидающий взгляд на маму, всё ещё прячась за спиной брата. Заметив это, женщина молча движется к нему, протягивая руки и пытаясь привлечь внимание парня. — Я всё ещё твоя мать, Чимин, и ты обязан пойти со мной. У тебя теперь будет новая семья, — на последних словах парень едва не хмыкнул, лишь чудом сдержавшись от едкого высказывания.         — Какая, к чёрту, семья? Разве она у меня была когда-то?        Наконец обойдя загородившего его Юнги, подходит ближе к маме, вроде бы выполняя её желание, затем позволяет взять себя за руку, но лишь для того, чтобы наконец привлечь внимание. — О какой семье ты говоришь, мама? О той, которой опять будет плевать на меня? О той семье, которая ни разу не поинтересовалась, танцую ли я вновь после переломов; о той, которая не единожды забывала о моём дне рождения и той, которой я отдал всю свою любовь в детстве, но так и не получил ничего взамен?        Старается заглянуть ей в глаза, но даже сделав это, всё равно не может найти ответа. Мама не пытается оправдаться, только молча смотрит на омегу, а затем, натянув улыбку, тянет за собой. Чимин останавливается, но уже потому, что альфа крепко схватил его за запястье, всего одним движением вернув в прежнее положение за его спиной. — Чимин, Юнги, поднимайтесь наверх, поговорим потом, — приказным тоном сказал отец и, взглянув на опешившую супругу, сделал несколько шагов вперёд.        Уже чувствуя на своей руке крепкую хватку, следует за Юнги к лестнице, но не перестаёт оглядываться. Видит, как отец зовёт охрану, и те, появившись всего за секунду, выпроваживают маму из дома. Прикрывает от внезапно пронзившей боли глаза и, чуть прикусив губу, старается не слушать возмущений мамы.        Она что-то говорит отцу, а тот возражает, но омега больше не хочет знать, из-за чего они ссорятся на этот раз. Просто обидно, что он впервые кому-то нужен лишь в таком случае. Впрочем, чего именно хотела от него мама, он так и не понял. — Что будет дальше? — едва за ними захлопывается дверь комнаты, спрашивает у нахмурившегося Юнги.        Единственный плюс ссор между родителями состоит в том, что омега перестаёт смущаться брата. Может сам заговорить с ним, будучи увлечённым абсолютно другими проблемами. Сейчас был как раз такой момент, когда даже прямой взгляд альфы не смог заставить парня стушеваться и замолкнуть. — Родители разведутся, и кто-то из них оформит над тобой опеку, — будничным тоном отозвался старший, усаживаясь в мягкое кресло и откидываясь на его спинку. — Я не хочу оставаться с кем-то из них. Хочу быть один, — самоуверенно возражает, забираясь на кровать с ногами и усаживается в позу турецкой наложницы.        Мин надменно хмыкает и, чуть приоткрыв один глаз, тут же ехидно отзывается: — Ты кем себя возомнил, что вдруг самостоятельности захотелось? До совершеннолетия будешь жить с кем-то из родителей, — чуть с усмешкой отвечает, вновь делая вид, что спит.        Чимин тяжело вздыхает, только сейчас заметив, что всё ещё сжимает перчатки Чонгука в руках. Надо бы вернуть… — Зачем ты пошл с ним? — так и не удостоив омегу взглядом, альфа чуть слышно спрашивает. — Просто захотел, — отворачивает к окну лицо, не найдя других слов для ответа, но брат не сдаётся. Молча открывает глаза и теперь просто смотрит, заставляя поёжиться. — Лучше бы о будущем подумал, а не с бывшим по парку разгуливал, — хмыкает, вытянув вперёд ноги.        В ответ тишина, ведь сказать парню вновь нечего. Просто переспорить Юнги невозможно, а оправдываться он не станет хотя бы потому, что теперь Чон ему не просто бывший парень, а ещё и друг. Мин, так и не получив ответа, продолжает угрюмо разглядывать Чимина, тихонько постукивая пальцами по обивке кресла. Омега не решается сказать ещё что-нибудь, хоть пара предложений в голове всё же появилась. Просто пялится в окно, перебирая руками края кофты и пытается сосчитать на небе звёзды.        Их так много, что глаза разбегаются. И все яркие. Совсем как софиты. Жаль, не все заметят, что за внешним блеском обычная пустота. Тихая и нелюдимая. Именно поэтому те, кто одинок по-настоящему, душой, а не телом, любят смотреть на небо. Отыскивают там себя и гадают, сколько ещё таких же пустышек по всему миру, а ведь искать настоящие звёзды нужно отнюдь не на небе, которое по праву можно назвать кладбищем потухших звёзд, а в сердце. Где-то там глубоко уже зародилась ваша звезда, нужно просто её разглядеть. Скрытая за толстым слоем пережитого, она почти не сверкает, но однажды, всего на несколько мгновений, засветит так ярко, как никогда больше. Это и будет пиком вашего счастья. Жаль, что после него ничего лучше вы уже не увидите — звёзды тоже чахнут после самых ярких вспышек. *** Альфа продолжал сидеть в кресле, разглядывая омегу и иногда прерываясь на бесконечно приходящие СМС. Казалось, он скоро просверлит дыру в Чимине и тогда сможет увидеть всё то, что так тщательно скрывает, включая свои чувства. — Знаешь, для беременного ты слишком спокоен, — никому из них не хотелось начинать эту тему, но завязать разговор как-то нужно было.        Улыбнувшись, младший машинально коснулся ладонью живота и вдруг понял, что и не чувствует себя таковым. Может, потому что изначально стало ясно, каким будет выход, а возможно, потому что прошло слишком мало времени. В любом случае, руку он убрал так же быстро, как и положил, абсолютно ничего не почувствовав. — Могу то же самое сказать о тебе, — смотрит в упор на альфу, так и не найдя в себе силы отвести взгляд.        Чимин никогда не считала Юнги особо родным, да и причин для этого не было: они не общались, а после перевода в школу видеться стали и вовсе несколько раз в год, но сейчас, когда он сидит в нескольких метрах от омеги, кажется, что это именно тот человек, на которого он может положиться. — Не думаю, что меня можно назвать беременным, — подшутив над невнимательностью Чимина, альфа с лёгкостью поднялся на ноги, а Чимин вдруг дёрнулся.        Совершенно неожиданно подскочил на месте, давая понять, что больше не хочет находиться в одиночестве. — Не уходи, — негромко пролепетал омега, но парень, похоже, и не собирался этого делать. Он всё ещё стоял лицом к нему, и теперь вместо того, чтобы развернуться, просто приблизился и сел рядом. На лице читалась сосредоточенность, а руки непроизвольно потянулись к животу Чимина. — Как думаешь, это мальчик или девочка? — негромко спросил Юнги, и Чимину впервые показалось, что новость о его положении окончательно дошла до него только сейчас.        Заранее зная, что будущего у этой беременности нет, они даже не задумывались о ней всерьёз, наверняка просто не желая свыкаться с этой мыслью. Всего через несколько дней всё будет как раньше, а об этой «ошибке» все вскоре забудут. — Разве не всё равно? — ему понадобилась вся сила воли, чтобы скинуть горячие ладони со своей кожи и при этом не покраснеть.        Мин усмехнулся, а затем выпрямился, просто садясь рядом. Мы не задумываемся о последствиях, но это не значит, что они перестают случаться, просто происходят неожиданно, не оставляя нам времени подготовиться. Так же и сейчас, искоса разглядывая бледное лицо брата он почему-то считал, что рядом совершенно другой человек, а может, просто присматриваться к нему начал только сейчас. — Я хочу уехать, Юнги, — на выдохе признаётся, осторожно подтягивая к себе колени, почему-то подумав, что у всех сейчас проблемы, но строит из себя мученика. — Езжай, — не задумываясь произносить альфа, прежде чем омега успевает договорить. Это выбивает из колеи и он неосознанно прикладывает ладони к лицу. Просто так легче сосредоточиться на его словах и на смысле, в них вложенном. — Тебе нужно уехать, Чимин. Вернуться в школу и жить как прежде, — будничным тоном отвечает и, не спросив разрешения, укладывается на колени парня головой.        Теперь он чувствует дрожь и волнение одновременно, но от чего именно: то ли от близкого расстояния, то ли от обиды на его безразличие, так и не может понять. — Так и будет. Я обязательно уеду и забуду всё это, как страшный сон, — пытается и себя заодно убедить, но выходит не очень успешно. Они оба знают, что как раньше уже не будет, хоть и пытаются из иллюзий выстроить будущее. — Опять врёшь, Чимин, даже не краснеешь, — Юнги подмечает это не только словами, но и кончиками пальцев, которыми касается щеки.        Обхватив двумя ладошками его лицо, он наклоняет его к себе и, едва он успевает произнести «А вдруг», мягко целует. Не задумываясь о последствиях, омега в очередной раз теряет рассудок, а сам парень продолжает контролировать тело Чимина, как делал это не единожды. Ему ничего не стоит заставить его поверить в свою ложь, но и сам солгать может с такой же лёгкостью.        Легонько отстранившись, он проводит большим пальцем по щеке омеги и почти ласково шепчет. Почти, потому что таковым голос показался только ему и наверняка со стороны ничем не отличался от его обычного тона. — Даже не знаю, в какой именно момент перестал сопротивляться тебе, Чимин, — шепчет в приоткрытый рот, обдавая горячим дыханием, и когда омега собирается уточнить не совсем понятную ему фразу, вновь притягивает к себе для поцелуя.        Он подсознательно прокручивает ещё несколько раз в голове эту фразу, но тут же забывает о ней, когда чужой язык вторгается в его рот, а парень тем временем меняет положение. Теперь Чимин лежит на кровати, а он пристраивается сверху. Если честно, иногда ему кажется, что ничего большего между ними быть не может, и каждый раз, когда он почти в это верит, Юнги ломает его убеждения. Он доказывает привязанность омеги к себе быстрее, чем тот успевает её оборвать. Сейчас же он в очередной раз это делает, а затем, как ни в чём не бывало, отстраняется, усаживаясь на кровать, и, вытянув ноги, устраивает омегу поближе к себе. — Я хочу уехать туда, где меня никто не знает. Возможно, хотя бы так смогу начать жизнь заново, — проходит всего несколько секунд молчаливого дыхания в макушку Чимина, и он, не выдержав, вдруг делится своим особым секретом, крутившимся в голове уже несколько часов, и машинально обхватывает себя за плечи после неловкости, оставшейся осадком поцелуя.        Позади него сидит Юнги, и чтобы нормально осуществить это действие ему приходится поерзать, вновь упираясь спиной в его живот. По еле слышимым звукам подмечает, что альфа улыбается, а затем, когда парня резко сталкивают с кровати на ноги, пытается возмутиться.        Он не слушает, просто хватая за руку и вытаскивая из комнаты, в которой они просидели больше часа, направляясь к выходу из дома, теперь пустовавшего после срочного отъезда отца. — Куда мы? — удивлённо спрашивает Чимин, стараясь как можно быстрее перебирать ногами, и тут же получает чёткий ответ: — Туда, где нас никто не знает. Честно говоря, когда парень затолкал брата в машину и почти насильно вывез из двора, он всё ещё считал его слова глупой шуткой, но, когда они уже проехали через весь город, припарковав машину на окраине у какого-то старого кафе, отрицать очевидное стало бессмысленным.        Они, переглянувшись, вышли из авто, и омега только тогда понял, что он имел в виду. Совершенно незнакомая улица, а значит, и люди. Они не могли посмотреть на них укоризненно и даже о кровной связи не знали, считая просто милой парой. Чимин оглянулся по сторонам и, задержав взгляд на неширокой дорожке, ведущей в глубину района, первым двинулся в эту сторону. Альфа пошёл следом и уже успел догнать его, просто пристроившись рядом.        Он не пытался взять брата за руку, и, если честно, он считал, что Юнги вообще на подобную романтику не способен, по крайней мере с ним. — Сегодня у нас будет выходной, поэтому постарайся забыть обо всём, что творится вокруг, ладно? — как бы невзначай произнёс старший, бросив на омегу успокаивающий взгляд.        Он в ответ кивнул и тут же скривился, почувствовав очередной приступ тошноты. Не придумав ничего лучше, он зажал рот рукой и зашёл в рядом стоящее кафе, сразу направившись в туалет. Юнги двинулся следом, и когда спустя несколько минут он вышел, с озабоченным видом ожидал Чимина у двери. Постоянные приступы тошноты уже успели вписаться в его распорядок дня, но привыкнуть к подобному всё ещё было сложно. Из-за решения, твердившего о том, что этот ребёнок никогда не появится на свет, омега не смог всерьёз отнестись к беременности, оттого и все её признаки казались лишь временным недостатком, который обязательно исчезнет через несколько дней. — Ты в порядке? — машинально спросил Мин, и он понял, что подобная картина ему не очень понравилась.        Кивает в ответ и почти шёпотом произносит «Относительно», первым выходя на свежий воздух и отказываясь от предложения посидеть немного за столиком внутри. Не хотелось находиться в помещении, имея возможность прогуляться по улице, особенно в тех местах, которые совершенно незнакомы. Альфа не стал противиться решению брата, и уже через несколько минут они брели по узкой улочке, ненароком встречая здешних жителей.        Казалось, словно они проехали двести миль и остановились в каком-то небольшом городке, но отнюдь не пересекли полгорода, чтобы просто погулять. Всё здесь казалось совершенно другим, а может, они просто убеждали себя в этом, желая и вправду оказаться где-нибудь подальше. В какой-то богом забытой деревушке или захолустном городке — где угодно, только бы не видеть каждый день одно и то же.        Любое кафе, в котором они проводили время с Чонгуком, здание, возле которого проезжали с родителями, даже его бывшая школа — всё это было частью его самого, вследствии чего он не мог начать жизнь заново, всё ещё цепляясь за прошлое. — Через неделю ты уезжаешь, — утвердительно произнёс Юнги, когда они свернули за ещё один угол, оказываясь на более безлюдной улице.        Чимин молча кивнул, но потом всё же решился ответить: — Разве ты не рад? По-моему, теперь всё станет проще, — слегка поворачивает голову, чтобы увидеть его реакцию, и только сейчас замечает, что он, возможно, уже какое-то время не сводит с него глаз.       Мин поспешно отводит глаза, уставившись под ноги, а затем, подняв их, начинает рассматривать затянувшееся тучами небо. — Думаешь, если уедешь, сможешь так легко избавиться от чувств, просто оставить их здесь? — парень притормаживает, заметив, что едва не наступил в лужу, а после, убедившись, что не намочил ноги, возвращается к обычному темпу. — Почему бы и нет? Не думаю, что они настолько сильны, чтобы длиться вечно, — сквозь нервозность от собственной неуверенности улыбается, не желая показывать альфе свою слабость. Впрочем, он и сам о ней знает. Останавливается в нескольких шагах от какого-то парка, смотрит прямо в глаза, повернувшись на девяносто градусов, и, чуть протянув вперёд руки, поправляет его сползшую с ушей шапку. Затем также непринуждённо продолжает движение, ничего не ответив, но вызвав неуверенную улыбку.        Почти хихикнув себе под нос, сжимает руки в кулаки, и, догнав уже ушедшего вперёд парня, негромко спрашивает: — Что будет, когда я уеду?        Этот вопрос волнует его последние несколько дней, но все варианты, пришедшие в голову, теряются среди неразберихи мыслей. В таком хаосе действительно невозможно что-либо продумать, поэтому он просто спрашивает напрямую, надеясь подтвердить свои ожидания или опровергнуть опасения. — Отец собирается заключать сделку с одной очень крупной компанией. Думаю, для этого ему понадобится нечто большее, чем просто дружба с партнёрами, — как-то отстранённо и даже нехотя отвечает Мин, а улыбка медленно сползает с лица Чимина. Неуверенно застывает на месте, всё ещё ожидая какого-нибудь пояснения или слов, что это шутка, но вместо этого альфа просто натянуто улыбается и, остановившись следом, негромко добавляет: — Наверное, придётся жениться.