Братишка

— Женишься? — приостановившись от удивления, Чимин поднял взгляд на брата.        Так же притормозив, Юнги глубоко вздохнул, а затем повернулся к омеге всем корпусом. На его лице не читалось удивление или хотя бы нервозность, он просто стоял, выжидающе глядя на брата, и лишь увидев опущенную от растерянности голову смог ответить: — Я ведь не сказал, что сейчас женюсь, просто через полгода или год мне придётся выбирать между свободой и бизнесом, и не думаю, что смогу отказаться от безбедного будущего. Омега натянуто кивает, вновь возобновляя шаг, но уже не так уверенно. Настроение испортилось, а впрочем, чего ещё можно было ожидать? Как последний влюблённый дурак надеется, что однажды утром он проснётся совершенно другим человеком и они смогут быть вместе? Хм, глупые сказки, не больше. — И тебе всё равно, кто это будет? — потирая руки, но так и не поднимая головы, спрашивает у шагающего рядом парня.        Он едва слышно усмехается, а Чимин чувствует, как начинают потеть ладони. Хочется самого себя спросить, когда он успел так привязаться к этому парню? Почему не заметил, что с головой нырнул в бездну, где давно поселились его чертята?        Наверное, ответить так никогда и не получится, да и не особо хочется признавать свою слабость. Гораздо проще сделать вид, что не думает об этом, и втайне попытаться исправить. Ещё ведь не всё потеряно, да? — Нет, конечно не всё равно, — мельком глянув на витрину, в которой они отражались, проходя мимо кафе, Юнги попытался ответить на вопрос. — И, похоже, не только мне.        Затормозив, альфа схватил Чимина за плечи и, развернув лицом к зданию, встал рядом. Молча разглядывая так непохожих между собой в отражении людей, омега невольно отметил неестественность.        Появилась скованность, ведь смотреть на них со стороны ему не приходилось, и теперь, когда Мин заставил его это сделать, совесть вновь сделала вялые попытки достучаться до затуманенного мозга. Внутренний голос подсказывал, как же всё это до жути неправильно и аморально, а он продолжал глушить его, всё ещё ощущая тепло рук парня на своих плечах. — Мы совсем не похожи, правда? Кажется, если бы кто-то увидел нас, вряд ли догадался бы о кровной связи, — парень говорил так хладнокровно, что Чимину на несколько секунд показалось, что ему плевать на существующую между ними преграду. Это пугало и радовало одновременно.        Но Юнги убрал руки и первый отвернулся, возвращая всё на свои места и спуская омегу с небес на землю. — Жаль, что только кажется, — совсем тихо произносит Чимин и тут же отворачивается. Смотреть на них вместе больше не хочется. Появившись дома только через четыре с половиной часа, они застали злющего отца, разговаривающего по телефону со своим адвокатом. Увидев детей, он жестом указал в сторону кресла, а затем, пообещав перезвонить, сбросил вызов. — Завтра идёшь на приём к господину Сону, он сделает всё, что нужно, — отец уселся напротив в кресло и устало потёр виски. — Документы оформлены, и с понедельника ты вновь будешь числиться в школе, поэтому можешь уже идти собирать вещи.        Покрутив в руках телефон, он в упор посмотрел на Юнги и кажется, только тогда понял, что они пришли вместе. Удивлённо приподнял брови и уже хотел что-то спросить, но мобильный оповестил о входящем звонке, и он вновь приложил его к уху, кивнув, позволяя идти.    Омега молча поднялся с кресла и, взглянув на Мина, двинулся к себе в комнату. Хочется побыть в одиночестве, ведь кажется, ещё немного, и он окончательно запутается не только в чувствах, но и в происходящем.        Проходя мимо комнаты брата, на несколько секунд замирает и, неловко оглядевшись по сторонам, нерешительно толкает дверь. Внутри тихо и как-то спокойно, а в углу стоят всё те же коробки, заваленные старым хламом и теперь кажущиеся бесполезной ерундой.        Осторожно усаживается в этом же углу, по очереди доставая предметы и тут же откидывая их в сторону. Семья разваливалась на глазах, поэтому пытаться сохранить воспоминания о ней бессмысленно. Через несколько минут его однообразного занятия слышит скрип двери, и вскоре в комнату входит альфа. — Тебе нужно что-нибудь? — как ни в чём не бывало спрашивает, а Чимин даже не уточняет, что он имеет в виду.        Просто продолжает разбрасывать по комнате вещи, а, когда парень присаживается на корточки рядом с ним, то негромко спрашивает: — Почему ты хранил то фото? — вспоминает свою находку, вскоре отобранную Юнги, и похоже, это единственное, о чём Чимину хочется спросить сейчас. Другого подходящего момента не будет. — Не хотел, чтобы ты знал, что когда-то всё было иначе. Я слишком сильно старался показать, что ненавижу тебя, поэтому хотел, чтобы ты чувствовал то же самое в ответ.        Альфа больше не собирался продолжать разговор, поэтому, сообщив о своём возвращении домой, покинул комнату. Уткнувшись лицом в подтянутые к животу коленки, тихо вздыхает. Когда-нибудь станет легче? После отъезда Юнги и очередного душераздирающего разговора с отцом, поясняющего парню, что именно нужно говорить по возвращению в школу, да и вообще всем вокруг, на душе стало как-то пусто, но более спокойно.        Осталось совсем чуть-чуть, и всё, наконец, закончится. Чимин вернётся туда, где был счастливее всего, и постарается забыть произошедшее, а если не получится… Что же, тогда ему просто придётся с этим жить. Внезапно в голове всплыли воспоминания и неосознанное желание вновь расслабиться с помощью таблеток, но голова всё ещё отдавала резкой болью при активных движениях, и такие последствия он забудет нескоро.        Вернувшись к себе в комнату, омега в очередной раз уставился в окно, при этом сидя на кровати, а когда голова стала клониться набок, свернулся здесь же, укрываясь покрывалом и стараясь как можно быстрее уснуть. *** В больнице было, на удивление, немноголюдно, но всё равно как-то волнующе. В основном омеги с уже заметным животом, но были и те, кто выглядел так же, как он сам. Опустив от волнения голову, Чимин подошел к нужному кабинету и молча уселся на стул, ожидая своей очереди. Это была частная клиника, и потому всё, что происходило внутри, никогда не разглашалось, независимо от того, кого именно вы здесь увидели.        В сто седьмой кабинет вела обычная деревянная дверь, покрашенная в белый цвет, а сам он находился в конце коридора. Чимин сидел бок о бок с совсем молодой девушкой-омегой, наверное, всего на год или два старше него. Она также волновалась и, заметив его нервозность, неловко улыбнулась. — Тоже на аборт? — хриплым от волнения голосом спросила она, а парень кивнул.        Вспомнил, как только что ходил к врачу и тот, подтвердив его беременность и установив срок, отправил в этот кабинет. — Парень бросил? — продолжает расспрашивать, но, так и не дождавшись ответа, продолжает: — Меня тоже. Сказал, что не готов стать отцом, да и наши отношения не считает такими серьёзными. — девушка вытерла рукой сухие щёки — наверняка по привычке, а затем, натянуто улыбнувшись, протянула руку омеге. — Меня зовут Тэя. — Чимин, — представляется тот в ответ, пожимая её ладонь, и вздрагивает, когда дверь открывается и девушку зовут на приём. Взглянув на него с отчаянием, она медленно поднялась и нерешительно двинулась к дверям, вскоре скрываясь вместе с врачом в комнате и оставляя его наедине со своими мыслями.        Так убиваясь из-за своих проблем и всё время размышляя о них, Чимин только загонял себя в угол, а ведь проблемы, они есть у всех. У каждого своя боль, но это не значит, что она менее внушительная, просто каждый переносит удар по-разному. Кто-то, как он, только и делает, что ноет, а кто-то, совсем как Тэя, просто делает то, что приходится, чтобы хоть как-то выйти из дерьмового положения, в котором оказалась.        Спустя несколько минут его тревожного ожидания раздаётся негромкий вскрик, и это действительно удивляет, ведь раньше ничего совсем не было слышно. Ещё через полчаса из кабинета вышла подавленная и заплаканная Тэя. Поглаживая руками живот, она почти на автомате двигалась вперёд, а заметив парня, подняла взгляд и негромко всхлипнула. — Я убила его, убила своего ребёнка… — Тэя вздрогнула и, всё так же поглаживая живот, молча направилась к выходу.        Чимин слышал её отчаянные всхлипы, а после и громкий плач, но всё ещё был в шоке от произнесённого девушкой. Наверное, именно слово «убила» заставило парня подорваться и молча броситься к выходу, слыша позади зов врача, но не обращая на него внимания.        Выбравшись из здания, омега заметался, так и не решив, куда хочет сбежать. В голове эхом отдавались слова девушки, а по щекам текли слёзы, которые он уже не собирался стирать. Образ тихой и расстроенной Тэи стоял перед глазами, и он, совсем не думая о последствиях, поддался минутному порыву, заказывая такси и называя адрес Чонгука.        Почему-то казалось, что если он расскажу кому-то всё, не скрывая и не приукрашивая, станет немного легче, а возможно, омега даже сможет получить дельный совет и принять решение, а Чон был единственным, кто знал о произошедшем между ним и Юнги хоть что-то. Живот сильно тянуло вниз и немного побаливал, но он вновь не обратил на это внимания, настойчиво нажимая на кнопку дверного звонка. Через несколько секунд послышался шум, а на пороге появился Чонгук. Обнажённый до пояса, он явно был не очень рад визиту омеги, оглядывая с ног до головы и неловко переминаясь с ноги на ногу.        Чимин только сейчас подумал, что не может просто так врываться в чью-то жизнь и чей-то дом. Мир не вокруг него крутится, а значит, не всегда стоит полагаться только на свои желания. — Чимин, ты что… Что-то случилось? — Чонгук был удивлён и даже не пытался скрыть это, оглядываясь назад и неловко откашливаясь.        Омега хотел спросить, сможет ли он сейчас поговорить с ним, но прозвучавший где-то в глубине квартиры голос девушки не дал ему даже открыть рта: — Оппа, кто там пришёл? — на пороге появилась красивая девушка в коротенькой футболке, явно принадлежащей самому хозяину дома, а он опустил голову, почему-то испытав прилив раздражения. — Йонг, иди в комнату, это брат моего друга, кажется, ему нужна помощь, — Чон так сухо представил его, что даже обидно стало, а впрочем, чего ещё он хотел?        Девушка, сочувствующе оглядев омегу, похоже, даже захотела помочь, но Чонгук шикнул, намекая ей на уход. Фыркнув, она скрылась в квартире, а сам парень неловко откашлялся. — Прости, так что у тебя случилось? — видимо, было не самое подходящее время, поэтому Чимин, отступив на шаг назад, отрицательно качнул головой. — Я не вовремя, да? Ты, кажется, с девушкой, а тут я вмешался, прости, — растерянно шепчет, едва сдерживаясь от крика, и, развернувшись, уходит прочь. Чонгук догоняет парня, останавливая за руку и разворачивая лицом к себе. — Прекрати, Чимин! Говоришь так, будто я твой парень и прямо сейчас тебе изменяю, — альфа был зол, и как бы он не пытался это скрыть, получалось плохо. — Ты прав, мы ведь друзья, да? — выдёргивает свою руку из хватки, вновь собираясь уйти, но Чон больше не пытается его остановить, только негромко вздыхает, и именно это заставляет омегу застыть на месте. — Может хватит, Чимин, ты ведь уже не ребёнок, а всё ещё ведёшь себя так глупо. Мы просто друзья, и всё, что было между нами, давно в прошлом. Ты не имеешь права на меня злиться за то, что я встречаюсь с кем-то.        Чонгук с каждой секундой всё больше злился, а он боялся повернуться, так же раздражаясь. В этот момент казалось, словно против него весь мир, и только посмотрев вверх он понял, что в этот раз он был против всех, даже против самого себя. — Успокойся и просто расскажи мне, что произошло. Я могу чем-то помочь? — смягчив тон, Чон попытался исправить ситуацию, а омега печально улыбнулся, произнося то, что он сам ему сказал когда-то: — Любовь не пятнают дружбой, да? Конец есть конец.        Не дожидаясь его ответа, Чимин бредёт к выходу со двора и, встав всего на минуту, чтобы последний раз взглянуть на всё ещё наблюдавшего за ним Чонгука, обхватывает себя руками за плечи и молча направляется домой.        Юнги был прав, когда несколько месяцев назад упрекнул омегу в эгоизме, иначе как объяснить свои навязчивые желания всех удержать? Он не мог отпустить Чонгука и всё это время ждал, что он опомнится. Придёт просить прощения, и он сможет потешить своё уязвлённое самолюбие, а когда он предложил стать друзьями, почему-то решил, что вскоре всё так и будет.        Чимин совсем забыл о том, что не один в этом мире, и, упустив тот момент, когда, кажется, влюбился в родного брата, продолжил терзать Чона. Он относился к нему, как к другу, а омега верил в большее. Просто хотелось внимания, потому и тянулся ко всем. Наверное, это последствия одинокого детства или просто его личный порок, не дающий свободно вздохнуть.        Дрожит и путается в шагах, боясь увидеть разозлённого его поступком отца, поэтому, когда острая боль пронзает тело, не сразу понимает, что именно происходит. Согнувшись пополам, оседает на тротуар, под удивлённые взгляды прохожих схватившись за живот, и, заметив на светлых джинсах пятна крови, от удивления негромко вскрикивает. Рядом тут же оказывается какой-то парень, и только присмотревшись, понимает, что это Юнги. Уже на грани потери сознания от боли касается его щеки ладонью, ощутив напряжение и всё ещё слыша тихий шёпот. Он что-то говорит, а возле него уже суетится отец, вызывая скорую и напряжённо оглядываясь.        Чимин знает, что так и должно было быть, ведь этому ребёнку не место в этом мире, но ощущение, что теряет что-то важное, что-то, что связывает их, уже поселилось в душе. Это было последнее, что он почувствовал, прежде чем потерять сознание, и, наверное, первое, с чем ему придётся очнуться. Беспомощно оглядываясь по сторонам, Юнги с волнением ждал приезда скорой. Руки тряслись от волнения, губы непроизвольно были искусаны до крови, а взгляд всё время направлен куда-нибудь в сторону, только бы не наткнуться на пятна крови, расплывающиеся по светлым джинсам омеги.        Наверное, нужно быть очень глупым, чтобы не догадаться, что именно произошло с Чимином, и похоже, это был первый раз, когда альфа хотел быть глупее других. Просто отталкивал от себя надоедливую мысль, что прямо сейчас его брат потерял ребёнка. И вроде бы, чего переживать, всё равно ведь планировался аборт, на который, к слову, Чимин так и не явился, но одно дело избавиться от ребёнка в кабинете врача, списывая всё на обычную процедуру, а совсем другое — потерять его так неожиданно. — Да где там эта чёртова скорая? Если новости просочатся в прессу, меня журналисты придушат допросами, — господин Мин нервно поглядывал на нескольких зазевавшихся прохожих, столпившихся чуть поодаль.        Прохаживаясь взад-вперёд, он уже готов был сам вести омегу в больницу, но спустя всего несколько секунд спасительная бригада в белых халатах всё же появилась. Облегчённо выдохнув, господин Мин тут же подскочил к одному из врачей, договариваясь о конфиденциальности заполняемых данных. Именно в этот момент Юнги невольно задумался, так ли справедлив и хорош его отец, как он считал ранее. Возможно, просто мнение о нём изменилось или более мягкое отношение к брату позволило заметить издержки воспитания, которые раньше так не бросались в глаза. Уже, наверное, в сотый раз оглядывая помещение, парень ждал прихода врача, стараясь при этом не встречаться взглядом ни с одним из родственников, покорно восседающих рядом с кроватью в больничной палате. Чимин очнулся всего несколько минут назад, но уже успел об этом пожалеть. Пульсирующая боль в области живота напоминала о том, что должно было в любом случае произойти, но только не таким способом. Чимин глубоко вздохнул, услышав мелодию входящего вызова, а затем и приподнялся немного, заметив входящего в помещение врача. — Господин Мин, я так понимаю? — приподняв очки и взглянув на парня, доктор порылся в куче бумаг, которые притащил с собой, и только тогда сел напротив омеги, приготовившись говорить о том, что сейчас меньше всего хотелось слышать. — Вы были в курсе беременности? Собирались её сохранять? — в воздухе повисло напряжение, которое выдавал тон голоса мужчины.        Он о чём-то усиленно размышлял и пока не торопился сообщать подробности произошедшего. — Да, я знал и собирался прервать её, — в защитном жесте парень коснулся ладонью живота, стараясь не обращать внимания на устремлённые на него взгляды.        Больше всего напрягал взгляд брата, казавшийся испуганным и даже обеспокоенным. Чимин совсем неуместно подумал, что для того, чтобы альфа, наконец, забеспокоился из-за ребёнка, нужно было от него избавиться, в данном случае всё произошло случайно. — Думаю, этого не понадобилось бы. У плода обнаружена патология, и даже при сохранении беременности ребёнок физически не смог бы появиться на свет.        Слова врача огорошили омегу, поэтому, чуть подавшись вперёд, он неловко откашлялся и переспросил, пока не понимая, о какой именно патологии идёт речь. — Ваш ребёнок, господин Мин, просто не смог бы дожить даже до середины беременности. Такие случаи довольно редко происходят, и вероятность выкидыша на ранних сроках составляет девяносто девять процентов. Именно поэтому открылось кровотечение, и вы почувствовали резкую боль в области живота. Мужчина вздохнул, делая небольшую передышку, а Чимин попытался встать с кровати — ему срочно необходим был свежий воздух. Казалось, ещё немного, и он задохнётся, выслушивая весь этот бред, произнесённый так хладнокровно, словно это обычное явление.        А впрочем, чего ещё можно было ожидать от врача, не раз наблюдавшего за подобным? Омега ведь и сам хотел от него избавиться, поэтому сейчас чувство сожаления, жалости, вины — всё это не должно присутствовать за своей неуместностью, но, тем не менее, от осознания становилось только хуже. — Вам нельзя пока вставать, отдохните немного, — доктор осадил парня, одной рукой удерживая на кровати.        Такое сообщать ему было не впервые, но обычно он хотя бы делал сочувствующий вид, а в этот раз игра чувств была не нужна — Чимин сказал, что планировал аборт, поэтому не должен сейчас сожалеть о случившемся. — Спасибо, господин Квон, — поднявшись со стула, отец Чимина подошёл ко всё ещё что-то рассказывающему доктору и, дружелюбно улыбнувшись, намекнул на оплату. — Если можно, давайте обсудим более приятные моменты.        Переглянувшись, они покинули палату, а омега вновь сполз по подушке, укладываясь теперь уже на бок — так, чтобы не видеть внимательного взгляда брата. Он уже несколько минут наблюдал за совсем бледным Чимином и, впервые в жизни испугавшись за него, с нетерпением ждал ухода отца. Теперь он мог спокойно подойти ближе, тихонько усаживаясь на край кровати и совсем неестественно улыбаясь. Кажется, лукавить он давно научился, но понимать, как мерзко это, начал только сейчас. — Как ты? — глупо подобное спрашивать у парня, только что потерявшего ребёнка, но других слов у опешившего альфы больше не нашлось.        Волнение зашкаливало, а глаза то и дело натыкались на исхудавшего омегу, теперь казавшегося совсем беззащитным. Кто бы мог подумать, что парень, сам не раз достававший его и цепляющийся к любой мелочи, тот, кто не единожды говорил о его незначимости в их семье, сейчас не мог даже голоса повысить, дрожащими руками касаясь открытого плеча. — Чимин, — Мин осторожно попытался заглянуть в лицо омеги, надеясь увидеть в нём хоть какие-нибудь эмоции, а вместо этого тихие всхлипы в подушку и полная растерянность от подобных действий.        Немного посомневавшись, Юнги пересел на другую сторону кровати, теперь уже оказавшись около лица брата и, едва ли не силой приподняв его, прижал к себе, позволяя пускать слюни на новую футболку. То ли приступ нежности, то ли жалости, но дрожащего омегу он ещё долго не хотел выпускать из объятий, предоставляя ему возможность немного успокоиться. Солнце уже клонилось к закату, а мобильный Чимина продолжал издавать противный пищащий звук, оповещая то о пропущенном вызове, то о входящем СМС.        Парень всё это время поглядывал на телефон, но взять его не решался, уже догадываясь о личности досаждавшего ему человека. — Может, выключишь его уже? — в палату вошёл отец, скривившись от очередного звонка, но, тут же направив свои мысли в другое русло, уселся прямо напротив сына. — Я не стану спрашивать, почему ты не пришел сегодня к врачу только потому, что всё само собой разрешилось, но благодаря тебе у меня вновь появились проблемы, поэтому сразу после выписки отправляешься в школу.        Господин Мин в упор смотрел на омегу, теперь выполняя роль сиделки, пока Юнги, уловив момент, отлучился в офис — работа ждать не будет, а поручение отца тем более. — И даже не вздумай и там что-нибудь подобное вытворить, понял? — суровость мужчины переходила все границы, и парень, только что проснувшись, не был готов к подобному.        Он постарался отвести взгляд в окно, наблюдая за клонившимся к горизонту солнцем. Так было легче кивнуть в ответ, а желание упрекнуть отца в чёрствости смогло спрятаться за показным безразличием и послушанием. — Когда меня выпишут? — всё ещё не глядя на нахмурившегося отца, Чимин сжал в руках одеяло, задавая посредственный, ничуть не волнующий его вопрос. — Врач сказал, что серьёзных повреждений нет, поэтому завтра или послезавтра ты вернёшься домой.        Мужчина встал, посчитав разговор законченным, но, оказавшись у выхода из палаты, вдруг остановился, услышав едва различимый вопрос: — Если бы я был твоим сыном, всё сложилось бы иначе, верно? — Чимин на одном дыхании произнес фразу, уже укладываясь на бок и почти с головой закутываясь в одеяло. — Наверное… — прошептал мужчина, оказавшись уже в коридоре, поэтому парень даже не услышал.        Он отправился к лифту, нажимая кнопку вызова и всё ещё прокручивая спонтанный ответ в голове. И почему кажется, что даже при наличии между ними кровной связи, отношения были бы теми же? *** В сотый раз набирая номер омеги, альфа всерьёз разозлился, вновь услышав «Нет ответа». Слишком хорошо он знал характер парня, потому и беспокоился за него, уже представив всевозможные варианты событий и даже собираясь позвонить Юнги с просьбой позвать к трубке омегу, но вспомнив о негласной вражде, отклонил эту идею.       Где-то в дальнем конце комнаты спала Йонг, укутанная в плед и не раз поцелованная на ночь, но теперь, когда в его жизни вновь появился странный бывший, до сих пор казавшийся просто «бывшим», смотреть на новую избранницу совсем не хотелось.        Чон с сожалением вспоминал разочарование в глазах Чимина, отразившееся после не вовремя появившейся Йонг, и каждый раз, словно впервые, чувствовал лёгкий оттенок вины.        Конечно, они давно не пара и договорились быть друзьями, да и чувств как таковых нет, но совесть по-прежнему не давала покоя, напоминая о слишком холодном тоне и чересчур резких словах в адрес и без того замученного омеги.        Он явно был чем-то расстроен и пришёл поделиться этим с ним, но, внезапно разозлившись просто потому, что Йонг прервала их, Чонгук невольно усугубил положение, окончательно заставив парня замкнуться в себе. Теперь воспоминания о милом парне, с которым он всего несколько дней назад гулял в парке, постепенно меркли и уже не казались такими реальными.        Очередной звонок остался без ответа, и лишь тогда парень решился. Набрал номер бывшего друга, а после ответа попросил к телефону Чимина. Юнги что-то пробурчал, а затем сбросил вызов. Так и не получив ответа, он отложил в сторону мобильный, уговаривая себя расслабиться, ведь младший наверняка просто дуется на него и сейчас лучше дать ему время остыть.        Встав со стула, Чон тихонько прошагал к кровати, укладываясь рядом с Йонг и заключая её в объятия. Его не смутило даже то, что теперь, уткнувшись носом в шею девушки, он отчётливо представил совершенно другого — того, которого так и не получилось выкинуть из головы.        Чонгук почти провалился в сон, забываясь в ласках новой возлюбленной, обнимая её так крепко, насколько хватало сил, но просигналивший телефон вынудил вновь встать.        СМС от Чимина заставила удивиться, а просьба приехать по адресу — в спешке собраться и выскочить из дома, ни на секунду не сомневаясь в правильности своего решения. *** Для альфы было чем-то несвойственным покупать сладости — сам он их не особо любил, да и повода не было трескать шоколад, поэтому, когда подошла его очередь, стало немного неловко, словно он покупал что-то запрещённое, ну или смущающее вроде прокладок.        Расплатившись и забрав покупки, он залез в тёплый салон машины, заводя мотор и направляясь обратно в больницу, намереваясь ещё раз навестить брата.        Чимин весь день проспал благодаря обезболивающему и, скорее всего, даже не заметил его отъезда. Честно говоря, Мину не особо хотелось уходить, ведь просто сидеть, чуть приобнимая омегу, было почти уютно, и если бы не угнетающая атмосфера больницы и не вовремя вошедший отец, он наверняка еще долго просидел бы в палате.        Просто нравилось ощущать его тепло, и раз уж об этом зашла речь, ощущать его тело под собой тоже довольно приятно. Именно тогда, впервые услышав сорвавшийся с его губ стон, он понял, что уже не сможет остановиться. Готов был целовать до потери пульса и прижимать к себе как можно крепче, но лишь в те редкие моменты, когда настроение не было испорчено визитами матери.        Чимин не раз задавал Юнги вопрос, на который даже у него не было ответа. Он не мог сказать, почему именно так сильно раздражался в присутствии брата, но тот факт, что после совместно проведённой ночи всё это стало постепенно пропадать, уже заставлял задуматься над будущим.        Припарковавшись у здания больницы, альфа неспешно вошёл внутрь, как обычно отметившись на посту и натянув требуемые бахилы. Затем проследовал на четвёртый этаж в тридцать четвёртую палату, чересчур сильно сжимая ручку пакета со сладостями, которые должны были поднять настроение омеге.        В голове крутилась сотня фраз, которые хотелось (или просто нужно было) сказать, но, увидев в палате гостя, все они испарились, а опустевшее пространство заполнили раздражение и злость. — Ты что здесь делаешь? — брезгливо взглянув на рассевшегося возле уже проснувшегося Чимина бывшего друга, Юнги прикрыл дверь и поставил пакет на тумбочку, ни разу при этом не взглянув на самого хозяина палаты. — Не к тебе же пришёл, чего возмущаешься? — парировал более сдержанный парень, мельком взглянув на растерянного омегу.        Он влетел сюда всего несколько минут назад, и Чимин уже успел попросить его выслушать, но дверь неожиданно отворилась, впуская злого братца, как всегда появляющегося не вовремя. Юнги не нашёл слов, выражающих его эмоции, потому просто приблизился к брату, усаживаясь рядом на стул и, непривычно нежно касаясь его щеки. Теперь, когда Чонгук был рядом, ему хотелось вести себя с омегой немного иначе, и на смену обычной сдержанности пришла едва уловимая забота. — Понимаешь хоть, что творишь? — не в силах и дальше смотреть, как на его глазах происходит подобное, Чон чуть повысил голос, обращаясь к бывшему другу.        Чимин вздрогнул, почувствовав изменение в настроении альфы, и, легонько коснувшись его руки, прошептал, что всё в порядке. Он был только рад проявлению хоть каких-нибудь эмоций от брата, но спонтанное желание облегчить душу и всё рассказать Чону никуда не делось. — Какая тебе разница? Разве это твоё дело? — фыркнув, Юнги всем корпусом повернулся к парню, ожидая его реакции, и уже через несколько секунд между ними назревала серьёзная ссора, вспыхнувшая отнюдь не из-за его неприметных касаний к омеге, а скорее по причине недосказанности между ними, норовящей вылезти каждый раз, когда они находятся рядом. — Не надо, пожалуйста, — больше, чем на шёпот, сил у Чимина не хватило, но даже это заставило обратить взоры альф на него и хотя бы на несколько минут, но замолчать.        В воздухе витала напряжённость, а парень с нетерпением ждал подходящего момента, чтобы выговориться, но при брате это сделать было невозможно, а Мин, кажется, пока не собирался никуда уходить. Он сидел, уткнувшись в телефон и иногда поглядывая на каждого из присутствующих с разным выражением лица, но всё же оставался на месте, хоть и чувствовал себя здесь неуютно. — Расскажешь, почему оказалась здесь? — Чонгук, первый прервав наступившее молчание, обратился к Чимину, при этом пытаясь поймать его взгляд.        Омега замешкался, явно чувствуя себя неуютно в присутствии брата, но так ничего и не ответил, поэтому Чону пришлось самому просить Юнги подождать за дверью. — Может, это тебе лучше выйти? Я — брат Чимина, а ты мимо просто проходил, — разозлившись, альфа оторвался от телефона, теперь акцентировав своё внимание на не менее раздражённом друге.        Оба встали, продолжая пилить противника взглядом, и даже тихая просьба омеги остановиться больше не помогала. — Брат, говоришь? — усмехнулся Чонгук, внезапно наклоняясь к парню и впиваясь в его губы.        Поцелуй получился мимолётным и совсем безэмоциональным для самого Чимина, невольно сравнившего его с касаниями Юнги.        Чонгук сам не понял, зачем сделал это, но крепкая хватка на плече, а последовавший затем удар кулаком, подтвердили его догадки. — Что? Я не имею права его целовать? Или ты по-братски так переживаешь? — вытирая с губы кровь, Чон ехидно улыбнулся и вновь получил удар, цепляясь ногой за стул и падая на пол.        Не хотелось бить бывшего друга, но и терпеть удары он больше не был готов, поэтому, перехватив чужую руку, с трудом поднялся, на несколько секунд обезвреживая противника.        Увлечённые разборками ребята не замечали испуганного Чимина, подскочившего с кровати и пытавшегося прекратить эту драму. — Прекратите! Хватит, Юнги, остановись, — схватив брата за плечо, парень вздрогнул, случайно пересёкшись взглядами с Чонгуком.        Он смотрел разочарованно и даже немного с упрёком, что заставило омегу помедлить, прежде чем вновь позвать брата, отвлекая его от выплеска злости. Взглянув через плечо на брата, Мин отступил, позволяя Чонгуку расслабиться и освободиться от его рук. Раздражение всё ещё плескалось в венах, и один вид парня выводил его из себя. — Не думаю, что братья ревнуют к бывшим, — вытирая вновь выступившую на губе кровь, Чон уставился сначала на прижавшегося к парню омегу, а после и на него самого, в очередной раз убеждаясь, что та ночь не прошла впустую, и теперь между ними далеко не то, что можно было бы назвать родственными отношениями. — Не твоё дело. Просто проваливай, — уклончиво огрызнувшись, альфа кивнул в сторону выхода, и когда Чонгук усмехнулся, покидая палату и обещая поговорить с омегой в другой раз, негромко выругался.        Тишина вновь заполнила помещение, но сбитое дыхание всем телом прижимающегося к нему со спины омеги говорило само за себя. Он испугался, был взволнован и просто шокирован, а ещё подошëл именно к нему, а не к бывшему парню. Осознание последнего факта немного облегчило душу. — Не хочешь спросить, почему я это сделал? — усаживаясь на край кровати, Мин потянул Чимина к себе на колени, разворачивая лицом и положив ладони на щёки. — Не любишь ведь. Что ещё я должен спрашивать? — будучи не в силах опустить голову, омега отвел взгляд, но, услышав тяжёлый вздох, немного поёжился.        Сидеть на коленях брата было до жути неправильно, но от этого не менее приятно. Он чувствовал, как сильно бьётся его сердце, а ещё краснел от пристального взгляда и ласковых касаний к лицу.        Пару раз моргнул, стараясь выкинуть из головы эти мысли, и после затянувшегося молчания попытался встать, но тут же опустился на прежнее место, удерживаемый крепкой хваткой. — Я не люблю тебя, Чимин, и никогда не любил, если честно, но мне не нравится, когда тебя целует другой, — откровенное признание вызвало, пожалуй, больше эмоций, чем любое произошедшее событие за эти несколько месяцев.        Непроизвольно расплывшись в улыбке, парень подсознательно расслабился, лишь самой маленькой частичкой разума вспоминая причину, по которой оказался здесь, и невольно думая, что всё действительно к лучшему. — Тогда сделай это сам. Просто поцелуй меня, — Чимин впервые просил о подобном, но, почувствовав лёгкое касание губ, уже не смог остановиться или передумать.        Поддаваясь эмоциям, он обхватил его за шею, чуть склонив голову и тут же ощутив на талии мимолётные касания. Легкая дрожь во всём теле и приятная истома внизу живота позволили расслабиться и, наконец, впервые за весь день отпустить тяжёлые мысли. — Больше никогда не позволяй ему так поступать, понял? — всего на несколько мгновений прервавшись, предупредил альфа, вновь притягивая омегу для поцелуя, но уже более требовательного и дерзкого.