Братишка

Плавные движения вызывают дрожь во всём теле. Сколько прошло времени с тех пор, как омега впервые почувствовал горячие губы Юнги на своих? Месяц? Может, два? Сейчас трудно сосредоточиться и вспомнить, поэтому Чимин просто отдаётся эмоциям, лишь краем сознания ухватив мысль, что потерять голову не так сложно, достаточно просто довериться своему сердцу. — А если кто-нибудь войдёт? — тихо спрашивает парень, когда руки альфы забираются под футболку, играючи касаясь рёбер, а после поднимаясь чуть выше.        На вопрос омеги старший лишь ухмыляется, а затем переходит плавными поцелуями с шеи на губы, предотвращая поток мыслей, грозящих сейчас прервать момент уединения. Негромкий полустон вырывается из горла, утопая в чужом прерывистом дыхании, вызванном дерзкими поцелуями.        Словно назло, Юнги постоянно прерывается, чуть отстраняясь и заглядывая в глаза, а после, когда его сердце удовлетворяется его тихими вздохами, продолжает терзать душу и тело. Руки ни на секунду не замедляются, каждое мгновение исследуя изгибы тела и заходя всё дальше. Крышу сносит обоим, и казалось бы, пора остановиться, сказать «стоп», ведь это уже не шутки. Комната в общежитии — это не родительский дом, постоянно пустующий, не квартира альфы, в которой они могли бы проводить время вместе. В любую секунду они могут быть пойманными, а после произошедшего подобное лишь усугубит и без того печальное положение дел. — Хватит, Юнги, прошу, остановись, — через силу шепчет Чимин, слегка отталкивая от себя парня, когда тот уже стягивает его шорты, удобно устроившись сверху.        Замерев от неожиданности, он разглядывает лицо напротив, пытаясь среди нерешительных действий разгадать истинный смысл. Его руки всё ещё лежат на его теле, а губы горят от болезненного, сносящего крышу, поцелуя. Ещё немного и Чимин готов будет сдаться, вновь притягивая к себе брата, но, немного оклемавшись, он и сам понимает, что за глупость они пытаются совершить.        Возможно, эта глупость после сломает судьбы, может, пройдёт бесследно, но разве малейший шанс быть застуканными во второй раз не стоит того, чтобы остановиться? — Прости, — так же тихо шепчет, ни на секунду не отрывая тёмных, почти чёрных глаз от лица брата.        Сейчас только это позволено — рассматривать друг друга, находясь всего в нескольких сантиметрах и не имея возможности сделать это открыто, думать о том, что происходит в их жизнях.        Юнги ещё раз легонько касается припухших губ своими, носом ласково потеревшись о щёку, а затем медленно отстраняется. Смотрит прямо, а он чувствует, как слёзы медленно подступают к глазам. Просто в один из самых счастливых моментов начинает казаться, что так хорошо быть не может, и стоит лишь чуть-чуть подождать и всё обязательно испортится. Впрочем, звук открывшейся двери и громкий голос Хосока стали первым шагом к неминуемым новым разрушениям в жизни Чимина. — Эй, хомяк, ты спишь что ли? — в полной темноте голос альфы звучит ещё громче, и всего за долю секунды он включает свет, наблюдая за шокированными лицами парней.        Ничего не успев сделать, даже не оторвавшись друг от друга, они в оцепенении смотрят на вошедшего Хоби, также едва не потерявшего рассудок при виде подобной картины, а после, когда он неосознанно делает шаг назад, стараясь сделать вид, что произошедшего не было, омега находит в себе силы встать.        Мин так же понимает, что это не самый лучший момент для уединения, и, освободив омегу от своей хватки, встаёт первый. — Чимин, только не говори, что это действительно твой брат. Просто мне показалось, что вы… и… — Хосок сквозь силу неприятно улыбается, стараясь перевести всё в шутку, а Чимин, в защитном жесте выставив вперёд руки, медленно делает шаг вперёд. — Хоби, это правда не то… всё не так, как ты думаешь, — бессмысленно пытается оправдаться парень, подходя совсем близко, лишь на миг обернувшись назад, чтобы взглянуть на застывшего у кровати брата. — Чимин, что ты творишь? — за несколько секунд осознав и осмыслив увиденное, Чон повышает голос, с искренним удивлением разглядывая покрасневшее лицо Чимина. — Это не твоё дело. Ты кто вообще такой? — видимо, память у Юнги не такая хорошая, как у его друга, ведь несколько раз им уже удалось пересечься.        Парень, нахмурившись, встаёт сзади него, стараясь ограничить круг вопросов от только вошедшего незваного гостя, но едва начинает говорить, как получает неожиданный удар в лицо.        Ошарашенно уставившись вначале на пошатнувшегося брата, а после на потирающего кулак друга, Чимин прикрывает рот ладошкой, опасаясь издать хоть какой-то звук и тем самым спровоцировать потасовку, но на него, кажется, никто внимания и не обращает. — А чьё это дело, придурок? Совсем из ума выжил? — накидывается с обвинениями Хосок, яро защищая друга даже в той ситуации, когда знает, что виноваты оба. Всё же он самый настоящий друг, способный и защитить, и после промыть как следует мозги. Хотя, вряд ли омеге это поможет. — Ты кто вообще такой? Какое тебе дело до того, что творится с Чимином? — сделав шаг вперёд, Юнги, видимо, готовился нанести ответный удар или просто защититься в случае продолжения, но, осознав серьёзность происходящего, Чимин встал между ними, пытаясь хотя бы так успокоить. — Пожалуйста, Юнги, не нужно, — тихо шепчет, повернувшись к брату, а после делает такой же умоляющий жест в адрес друга. Оба немного успокаиваются, но совсем ненадолго, и уже через пару мгновений старший альфа сверлит взглядом намеревающегося что-то сказать Хоби. — Чёрт возьми, Чимин, ты что вообще творишь? Умом тронулся или за время отсутствия здесь успел голову потерять?        На выражения он не скупился, но Чимин понимал, что даже это — лишь самая малая часть того, что он может устроить. Впрочем, его друг имел на это полное право, ведь узнай он о нём что-то подобное раньше, вряд ли смог бы сдержать себя в руках. — Это сложно, Хосок, прости. Я не могу всего рассказать тебе, — даже в этот момент омега не решался открыться, боясь ещё большего разочарования друга. Не хотелось падать в его глазах, даже если ради этого придётся солгать. Что сказать, ему было сложно отказаться от его поддержки и компании. Хосок — один из немногих людей, которым Чимин доверял. — Почему ты оправдываешься перед ним? Пускай проваливает, — вдобавок ко всему ещё и Мин подал голос, вновь подходя к нему так и не отрывая взгляда от нового знакомого. — Хватит, Юнги. Сейчас не время, — пытается утихомирить обоих, а сам едва ли не кричит, мечтая выплеснуть накапливающиеся эмоции. — А когда время? Почему он вообще лезет в наши отношения? — альфа злится всё больше и больше, а он сдаётся. Просто глубоко вздыхает, а после, молча развернувшись, под ошарашенные взгляды парней покидает комнату.        Выходит в коридор и, не оглядывается назад, хоть и слышит шаги, следует вперёд. Сам не знает, куда идёт, но слушать разборки альф нет никаких сил, тем более сейчас, когда и так произошло слишком много всего. Уже когда на несколько метров отходит от комнаты, слышит тяжёлый громкий хлопок двери, а после его хватает чья-то рука. Разворачивает к себе и заставляет уткнуться в грудь, тем самым согревая и защищая от нападок внешнего мира. — Прости, просто я не хочу, чтобы кто-то доставал тебя этим, — тихий шепот на ухо, а ему и по запаху ясно, кто позволяет ему пускать слюни и сопли на дорогую рубашку.        Юнги стоит тихо, даже не шевелится, молча вынося омежьи всхлипы и подрагивания, а после, когда тело немного затекает и страх быть замеченными вновь появляется из ниоткуда, они возвращаются в комнату. Конечно, Хоби здесь давно нет, и он, даже чувствует неожиданную поддержку альфы, всё равно боится, что друг ушёл не только из комнаты, но и из его жизни. *** На кухне раздается шум воды, и Чонгуку приходится с неохотой открыть глаза, вяло ворочаясь с боку на бок и при этом сладко зевая. Прерывать дрёму не хотелось, но разве уснёшь под звуки бомбёжки на кухне, которые позже оказываются звуками падающей посуды?        Раздраженно фыркнув, парень встаёт с кровати, намереваясь хорошенько отругать девушку, разбудившую его ни свет ни заря в субботу утром. Тело не хочет слушаться, а на голове настоящее птичье гнездо, но даже это не портит настроение так, как жуткое похмелье после выпитого. Да, давненько он такого не испытывал, даже забыл, как хреново после высокоградусных посиделок.        В дверях, даже ещё не взглянув на творящееся внутри, парень громко зовёт по имени девушку, но, заметив её на полу, мгновенно подбегает и даже забывает о том, что хотел произнести. — Йонг, ты как? Что случилось? — неподдельная забота и беспокойство сквозят в голосе, и девушка даже в такой ситуации улыбается, придерживая салфетку на порезанной случайно руке.        Рана неглубокая, но кровь никак не останавливается, вот и натворила она дел, пытаясь отыскать аптечку и забив на готовящийся завтрак, даже не заметив, как успела разбудить парня. — Всё нормально, просто немного порезалась, — Йонг пытается улыбнуться, игнорируя скептически настроенный взгляд своего парня, а после, когда её неловко обнимают за плечи, приподнимая и провожая к стулу, улыбка становится искренней. — Нормально, говоришь? — хмыкает Чон, усаживая девушку на стул и бросаясь в ванную за аптечкой.        Уже через несколько секунд он возвращается; присаживается на колени рядом с девушкой, аккуратно обматывая её ладонь бинтом и что-то бубня себе под нос. — И почему ты у меня такая неуклюжая? — бурчит недовольно, но всё же обеспокоенно, целиком и полностью сосредоточившись на перевязке боевого ранения.        Йонг невольно вздрагивает, когда слышит заветное «у меня», а после под удивлённый взгляд Чонгука пытается приподнять его, оказываясь лицом к лицу. — Скажи ещё раз, — тихо просит, вызывая непонятливый взгляд. — Скажи, что я твоя, — уже чуть громче поясняет и, поймав тяжёлый вздох, тут же отстраняется, мысленно пожалев о своём поступке. Чон замечает резкую перемену настроения в её голосе и, молча притянув к себе, крепко обнимает, в перерывах между поцелуями в нос, губы, щёки, шепча что-то милое.        Ему сложно признаться, как сильно засел Чимин в сердце, но ещё сложнее было бы пытаться всё вернуть. Да и зачем? Рядом сидит девушка его мечты, любящая не менее сильно. Так может стоит попробовать начать сначала? Может, стоит просто отпустить его? *** В репетиционной было тихо, что позволяло услышать даже негромкие движения парня, как обычно во время переживаний танцующего. Он всегда так делает, когда хочет побыть один, но раньше Чимин хотя бы был рядом, наблюдая за его сосредоточенным лицом и делая заметки к движениям. Сейчас же, кроме как просто смотреть, омега больше ни на что не имел права.        Осторожно войдя, он опёрся на стену, стараясь уловить настроение друга, но, заметив в отражении зеркала его взгляд на себе, смутился и тут же опустил голову.        Хоби замер, глубоко дыша и всё ещё не отрывая от друга взгляда. Он думал о чём-то, а затем, подойдя ближе, наконец прервал молчание. — Он правда тебе нравится или это шутки такие? — негромко спросил альфа, вынуждая Чимина ещё ниже опустить от стыда голову.        Он не знал, как передать свои чувства, но Хосок на то и лучший друг, потому как всегда понимает его с полуслова или даже по взгляду. — Дурачок, и во что ты влип, пока меня не было рядом? — тон голоса стал более мягким, и Чимин облегчённо вздохнул.        Да, Чимин всегда был для него младшим братом, и потому, даже в самых сложных ситуациях, парень не мог долго злиться на него. — Глупый хомяк, что же ты натворил…— обречённо протянул парень, успокаивающе приобнимая друга и давая понять, что больше не злится. — Прости, Хоби, я знаю, что не о таком друге ты мечтал, — тихонько всхлипывает, ощущая на волосах утешающие поглаживания и тихий голос совсем рядом. — Не хнычь, взрослый ведь уже, — пытается развеселить, а затем чуть спокойнее добавляет: — Всё будет хорошо, Чимин, верь мне.        И он верит. Крепче обнимает его, искренне доверяя словам и чувствуя: всё и вправду будет хорошо… *** Почти весь вечер они с Хоби провели в репетиционной. Танцевали, отрабатывали новые движения к его конкурсу, так как у Чимина участвовать уже не получится, но помочь морально он всё ещё был в силах, и даже когда пора было расходиться по комнатам, немного поболтали, стараясь не затрагивать особо больные темы. — Колись, предатель, кто он? — ткнув друга в бок, посмеиваясь, спрашивает омега.        Давно он не ощущал себя так легко и всем этим был обязан своему другу, вовремя вмешавшемуся и выведшему Чимина из депрессии. Как бы это странно не звучало, но он, похоже, действительно понял его. Вначале, правда, ругал, а после, вздохнув, сказал, что он должен слушать сердце, но всё же и мозги иногда включать. И это было лучшее, что кто-либо мог сделать для него. Тот в ответ вздыхает и, переведя на парня томный взгляд, чуть прикусывает губу, выдавая ответ, который он никак не ожидал услышать, спрашивая, нравится ли ему кто-нибудь: — Его зовут… Хореография, — произносит с такой интонацией, что поверить можно не задумываясь, а уже через несколько секунд весело смеётся, поднимая настроение и другу заодно. — Ты ведь знаешь, я танцы люблю больше, чем омег, — поднявшись с пола после их посиделок, Хоби мягко улыбается и, переведя на него взгляд, вдруг произносит: — Знаешь, Чимин, ты мне как брат. Я хочу, чтобы так было всегда.        В ответ Чимин весело улыбается, с удовольствием обнимает друга и радуется, что хотя бы один из его близких людей может сказать в лицо то, что думает. — Мин Чимин, тебя внизу спрашивают. Спускайся, но надолго не задерживайся, — сразу же после окончания уроков к нему в комнату зашёл один из учителей, иногда дежуривших в общежитии, и, предупреждающе взглянув, удалился. Тяжко вздохнув, надеясь, что это Юнги, ведь после их последней встречи прошла почти целая скучная неделя, заполненная учёбой и дополнительными занятиями, которые ему приходилось посещать из-за длительного отсутствия.        Сразу же после того, как за учителем закрывается дверь, накидывает свитер на тонкую майку и, взглянув на удивительно притихшую Дану, даже не обратившую на него внимания, молча выходит из комнаты.        Спускается по лестнице, провожая взглядом каждого из тех, кто встретился, и всё же не мог оторвать себя от мысли, что ждёт приезда альфы. Боится его реакции на развод родителей, но всё равно не мог находиться вдали такое долгое время.        Толкнув дверь на выходе из общежития, замечает знакомую фигуру, стоящую к нему спиной. Чонгук нервно топает ногой, всматриваясь в пейзаж, которым окружена его школа, и даже не думает поворачиваться, пока его тихое «Привет» не привлекает к себе внимание. — Привет, — неловко откашливается, осматривая омегу с ног до головы. — А здесь не так уж и плохо.        Чимин кивает в ответ головой, не зная, какие именно слова стоит подобрать для разговора. Чон глубоко вздыхает, а затем неуверенно начинает, стараясь отвести взгляд: — Чимин, я знаю, мы оба творили много глупостей в последнее время, но думаю, пришло время остановиться. Давай поговорим по-честному.        Чимин на автомате кивает головой, удивляясь его серьёзному, но от этого не менее неловкому, виду. В такие моменты он не может лукавить, да и просто глядя на его сосредоточенное лицо, подрагивающими от волнения ресницами, едва ли может поступить иначе. Наверное, именно из-за его отношения к нему: чересчур внимательного и заботливого, становится не по себе за прошлые поступки. — Я не хотел тебе врать, Чонгук, никогда не хотел. Просто недоговаривать кое-что было легче. Ему действительно было проще молчать. Просто из-за страха его реакции он не видел другого выхода и даже думать не смел, что друг поймёт его.        Мельком взглянув в сторону дорожки, ведущей к небольшому саду, Чон предлагает прогуляться, и, когда он соглашается, накидывает на плечи свою куртку. Сразу же становится тепло и уютно, а ещё очень приятно, что даже злясь на него, альфа не может игнорировать. Впрочем, ему больше должно быть стыдно, ведь в отличии от него, Чимин так и не избавился от эгоизма. Просто не смог пока отпустить тех людей, которые ему дороги, и даже если в их жизни ему места больше нет, признать это он не в силах. — Мы оба врали, Чимин. Тебе не стоит извиняться, — а вот таких слов он точно не ожидал, ведь пока он свято верил, что Чонгук ни разу не солгал ему, тем более сейчас, когда их отношения и так напоминают полуразвалившийся замок из песка, одиноко ждущий нового прилива. — Я ведь так и не смог признаться, что всё ещё влюблён. Не смог отпустить после того, как сам бросил. Глупо, да? — Чон растянул губы в натянутой улыбке и, специально уставившись вниз, вдруг застыл на месте, собираясь с мыслями.        Так как только что прозвучало признание, а оно, признаться честно, очень шокировало парня, ждать новых сюрпризов было единственно верным решением. Быть может, этот момент станет их фатальной ошибкой или наоборот: поможет, наконец, разобраться.        Чонгук глубоко вздохнул и, подойдя на шаг ближе, посмотрел прямо в глаза Чимину. Такой жест не мог означать ничего хорошего, и омега мысленно уже приготовился к худшему. Хотя, хуже, чем сейчас, между ними ничего уже быть не может. — Я не хочу больше мучиться, Чимин. Не хочу думать, любишь ли ты Юнги или нет. Я просто хочу быть счастливым, — Чимин соврёт, если скажет, что слова альфы его удивили. Он не первый, кто отказался от него, и, кажется, не последний, кто захочет прервать общение.        Что же, держать его омега не в силах, тем более сейчас, когда и сам не может разобраться в том, что творится вокруг. Тогда, может, стоит всё закончить. Здесь и сейчас поставить точку, которую они так долго меняли на запятую или многоточие? — Без тебя, Чимин. Я хочу жить счастливо не вспоминая то, что было между нами, — парень не смог ответить хоть что-нибудь, но для Чона так было легче.        Чимин видел, как сложно дались ему эти слова, видел, как дрожали руки, и слышал частое биение сердца. В этот момент он подумал, что не все становятся жертвой влюблённости — некоторые просто находят способ от неё избавиться.        Омега тоже хотел ясности, и, наверное, поэтому позволил уйти. Так просто отпустил того, кто однажды стал его первой любовью, просто потому, что всё рано или поздно заканчивается. В такие моменты стоит просто отпустить человека, чтобы вы оба смогли продолжить жить, не оглядываясь назад. *** Через четыре дня после его последнего разговора с другом состоялся суд. Воинственно настроенная мать и злой, как чёрт, отец — Чимин даже не знал, что из этого сильнее било по нервам. Каждый из них пытался перетащить детей на свою сторону, ведь тогда большая часть имущества переходит вместе с ними, а он сидел в зале среди немногочисленных людей, пришедших поддержать отца или мать, и думал о том, сколько раз они репетировали душещипательную речь перед зеркалом.        Были ли свои способы воздействовать на суд или мама правда скучает по нему? Возможно, он просто не замечал раньше, что она, хоть и совсем немного, но всё же любит сына? Нет. Снова ошибается, как делал это уже не единожды. Впрочем, на ошибках учатся, а некоторые и вовсе живут. Чимин думает, что не один из тех, кто не может без шага к краю, ведь тогда жизнь уже не будет казаться роскошью.        Юнги на суд не явился. В какой-то момент Чимин даже подумал, что так и нужно, ведь он давно совершеннолетний и вправе сам решать, с кем будет поддерживать связь, но, как выяснилось позже, он просто отказался здесь появляться. Закрылся в квартире и на все уговоры матери отвечал монотонным молчанием, отец же даже не думал ему звонить, да и на него всё ещё косо поглядывал, видимо, так рьяно дожидаясь окончания суда.        Омега не мог винить его за это, ведь и сам вспоминал прошлое с отвращением, а местами и ненавистью, но стоило появиться в одном из воспоминаний Юнги, и оно мгновенно приобретало краски. Чимину становилось легче от мысли, что теперь он не один. Даже если весь мир окажется против, он всё ещё будет помнить его обещание. Будет помнить слова, которыми он пытался защитить его от нападок других. И, даже если на это ушло много времени или ему придётся ещё через большее пройти, он не станет скрывать, что рад такому исходу. Суд закончился около десяти минут назад, и сейчас, будучи под опекой отца, Чимин направлялся обратно в школу, всё время поглядывая в окно и мечтая о свободе. Почему даже после того, как он остался с человеком, которому плевать на него, жизнь по-прежнему не кажется такой открытой? Просто переходящие дни, сливающиеся в одну сплошную кучу и почти ничем не отличающиеся друг от друга, а он, словно в клетке, пытается выбраться из собственных тисков. — Что за чёрт? — едва выехав за пределы города, отец заметил знакомый автомобиль, преследовавший их от самого Сеула.        Чимин оборачивается назад, чуть не вскрикнув от неожиданности, и, когда, отец останавливает машину, выбираясь из неё и молча направляясь к преследовавшему их водителю, всё так же не может отвести взгляд. — Какого чёрта ты творишь, Юнги? — отец никогда не повышал голос на любимого сына, но, похоже, сейчас, когда он связался с омегой и потерял все привилегии, это негласное правило больше не работало. — Я забираю Чимина. Ты против? — Юнги встал в метре от отца, деловито сложив на груди руки, и, когда Чимин выбрался из машины, не церемонясь схватил за руку, потянув на себя и загородив спиной.        Глубоко вздохнув, омега попытался спросить, что происходит, но почему-то сейчас все его игнорировали. Пилили друг друга взглядами и нервно переговаривались, пока он безуспешно пытался хоть что-нибудь разобрать. — Тебе плевать на него, отец, так отпусти, — сделав невольное качание головой, парень незаметно сжал ладонь Чимина за спиной. Похоже, не он один сейчас нуждался в поддержке. — Ты несёшь бред, Юнги. Прекрати разыгрывать здесь драму, — отец грозно смерил его убийственным взглядом и, сделав шаг вперёд, был тут же остановлен собственным сыном.        Лёгкие душила нехватка воздуха, но Чимин всё ещё не решался вздохнуть, ненароком опасаясь всё испортить. Разговор казался до жути странным и даже бессмысленным. Как отец мог его отпустить? Просто сказать «Уходи» и хлопнуть дверью, позволяя продолжить отношения с братом? Или, быть может, это какая-то сделка, условия которой известны лишь двоим? Чимин терялся в догадках и пока всё ещё был шанс, пытался понять что-либо из разговора.        Тем временем Юнги настойчиво требовал отца не стоять у них на пути, а в ответ на любые действия преграждал ему путь. Кажется, он был решительно настроен, и почему всё решил сделать именно сейчас тоже не говорил. — Ты в своём уме, что говоришь такое? — мужчина был на грани того, чтобы силой затащить омегу обратно в машину, видимо, ему надоел этот цирк и желание побыстрее сплавить его в школу возросло в разы. — Я знаю, что говорю, отец. А ещё знаю, что так всем будет легче. Я не прошу тебя о многом. Просто дай мне возможность видеть Чимина. Если не хочешь, чтобы я делал это тайно, рискуя привлечь ненужное внимание.        Папа всегда был зависим от того, что могут написать о нём в газете или показать в новостях, но даже из-за этого не мог уступить в таком вопросе. — Чимин, садись в машину, мы уезжаем, — не медля, мужчина всё же изловчился схватить омегу за руку, буквально силком впихивая в салон авто.        Где-то там в нескольких шагах от него остался Юнги. Понуро опустив голову, он переводил пустой взгляд на отъезжающее авто, всё ещё сжимая руки в кулаки и что-то шепча себе под нос.