***
Вылетели в Мехико на четыре дня раньше начала престижного международного шахматного турнира. Альма еще в самолете распробовала мексиканское пиво, выучив звучное слово cerveza. За очередной бутылочкой этой самой «сервесы» она раскрыла Бет истинную причину своей спешки с поездкой в Мехико, ею был старый знакомый по переписке, некий Мануэль. Он-то и встретил их с Бет в аэропорту, откуда отвез на личном Dodge зеленого цвета в роскошный отель в самом центре мексиканской столицы, где им предстояло провести ближайшие несколько дней. Отель «AZTEC PALACE» был намного больше, роскошнее и представительней отеля в Лас-Вегасе, где она играла с Уоттсом. Международный турнир — дело серьезное. Войдя в фойе, Бет застала организаторов и персонал за финальными приготовлениями к состязанию, а также заметила кое-кого из внимательно просмотренного накануне списка участников. Собственно, ее внимание в этом списке привлек лишь узкий круг лиц, игра с которыми могла оказаться интересной. Но больше всех Бет интересовал Боргов. Она поднималась на верхний этаж многоуровневого фойе, беспрестанно крутя головой, словно Наташа Ростова на первом балу, в ожидании приглашения от Болконского. Бет бессознательно искала его взглядом. Ее преследовало ощущение, что Боргов где-то совсем близко. Напряжение росло, заставляя нервничать, и за день до начала турнира достигло апогея. Альма, проводившая все время в компании Мануэля, посоветовала Бет заняться собой вместо того, чтобы сидеть над бесполезными книгами. Сама Бет, не на раз прочитавшая многие имевшиеся у нее пособия, тоже находила мало смысла в том, чтобы готовиться к турниру уровня Мехико по книгам для начинающих и разрядников. По совету мачехи она отправилась в зоопарк. Бет, как и всегда, стильно оделась для поездки на турнир. Ей нравилось хорошо выглядеть — одежда по последней моде, рыжие чуть волнистые волосы аккуратно подстрижены и уложены, на ногах туфли-лодочки, в руках — миниатюрный клатч. Все эти атрибуты достойной жизни придавали уверенности в себе. Ведь ее увидят другие шахматисты, более именитые, более состоятельные, более взрослые, а потому, думала Бет, необходимо выглядеть и вести себя так, будто ей нет дела до престижа, славы и призовых фондов. Все должны были видеть — Бет Хармон ни в чем не нуждается и лишь развлекает себя игрой в шахматы, с легкостью побеждая даже самых именитых шахматистов мира. Но в Мехико уже два дня не переставая лил дождь, а потому Бет пришлось надеть поверх легкого платья-безрукавки полиэтиленовый дождевик с капюшоном. Гуляя по зоопарку, она мокла, скучала и пила сервесу. Устав от прогулки под дождем и созерцания попрятавшихся в норы и вольеры животных, Бет забежала в завершавший осмотр крытый павильон, находившийся рядом с выходом. Она задумчиво разглядывала копошившихся в сухом вольере орангутанов и думала о том, как далеко люди ушли от обезьян, если изобрели такую игру, как шахматы, демонстрирующую на компактном поле из шестидесяти четырех клеток всю сложность человеческого мироустройства. Случайно взгляд ее скользнул по людям, стоявшим у застекленного вольера с гориллами. Бет вгляделась и узнала. Мурашки забегали по коже, дыхание перехватило — у стекла, в компании женщины и мальчика лет восьми, стоял Боргов. Сглотнув последний остававшийся в стаканчике глоток пива, Бет зажмурилась и снова всмотрелась в того человека. Сердце сначала замерло, а потом зашлось, застучало, как тревожный набат. Боргов стоял к ней в профиль, безучастно глядя перед собой. Высокий, могучего сложения мужественный брюнет лет сорока с небольшим, с аккуратной стрижкой, в дорогом, но слегка мешковатом костюме, сшитом не по снятым лекалам. Он держал в руках зонт в виде трости. Казалось, он не смотрит на обезьян, но отрешенно глядит куда-то сквозь видимые глазу объекты. Женщина, которая, как мгновенно поняла Бет, была его женой, то и дело поворачивалась к нему и что-то уточняла. В то время как Бет не верила своим глазам — в нескольких десятках шагов от нее стоял непобедимый чемпион мира по шахматам, Василий Боргов. Бет помнила это лицо, не раз виденное на страницах посвященных шахматам журналов. Ошибки быть не могло. Но как он оказался здесь?! Почему, как и она, захотел пойти в зоопарк? «Таких совпадений не бывает!» — промелькнуло в голове у Бет. Отчего-то ей стало очень страшно. Превозмогая нахлынувший страх, она, не отрывая взгляда от заворожившего ее своим внезапным появлением Боргова, поспешила к выходу. Когда Бет наконец отвернулась и выбежала прочь, навстречу ливню, Боргов, почувствовав на себе ее взгляд, удивленно обернулся и пару мгновений смотрел вслед ее бегущей под проливным дождем хрупкой фигурке.***
В следующие дни Бет делала только одно — она играла в шахматы. Она полностью сосредоточилась на игре. Партнеры сменяли друг друга, а Бет словно не замечала этого. Она играла и размышляла, но внутри нее, после встречи с Борговым в зоопарке, поселились неуверенность и страх. Роман Альмы с Мануэлем был прерван его поездкой в Оахаку. Мачеха грустила, и они с Бет ходили ужинать в рестораны, где последняя изливала душу, рассказывая о проведенных встречах. Поздними вечерами Бет погружалась с головой в бассейн на крыше отеля и словно бы медитировала, закрыв глаза, подолгу задерживая дыхание. Она ждала встречи с Борговым за шахматной доской и вовсе не была уверена в ее исходе. В числе прочих, Бет наблюдала за ним, смотрела как он играет, слушала радиотрансляции. Действующий чемпион мира приковал к себе внимание всех журналистов и фотографов. Не желая быть замеченной им самим и остальными соперниками, Бет, наблюдая, старалась затеряться среди других шахматистов и многочисленных корреспондентов мировых изданий, жадно следивших за каждым движением Боргова. За несколько дней Бет успела изучить его лицо во всех подробностях. Выдающиеся надбровные дуги, рельефные скулы и мужественный подбородок с ямочкой, в сочетании со светло-зелеными выразительными глазами и темными волосами, придавали лицу Боргова необычной привлекательности. Должно быть, Бет снова «зевнула», упустив момент, в который ее увлечение казавшейся ей абсолютной загадкой персоной русского чемпиона переросло в нечто большее, нежели интерес к манере игры потенциального соперника. Бет вдруг поймала себя на том, что перед сном подолгу рассматривает его фото в местной газете. Она смотрела и видела не врага, не опасного противника, не великого мастера игры и даже не инструмент советской пропаганды. Она рассматривала красивого мужчину. Да, Боргов был красивым мужчиной. Бет даже могла бы сказать, что такой тип внешности и темперамента, каким обладал он, в сочетании с феноменальными способностями к игре в шахматы, привлекал ее намного больше, чем смазливые щеголеватые молодые люди — репортеры, студенты колледжа и журналисты, кружившие вокруг нее во время учебы и на турнирах. Таунс по-прежнему оставался для Бет, как она тогда считала, единственной любовью. Но, вместе с тем, что-то изменилось в ней после встречи с Борговым. Что именно, она пока не могла понять, да и времени копаться в сантиментах не было. Бет работала над эндшпилями, она изучала варианты дебютов, варианты защиты. Ей предстояла встреча с другим русским — Гиревым, мальчишкой тринадцати лет, показывавшим феноменальные результаты. И когда они сели играть, Бет была готова.