***
Андрей его сразу приметил. Парень сидел в самом углу барной стойки, обхватив руками пустой стакан. Смотрел только перед собой, а в ответ на очевидные попытки бармена втянуть его в разговор, только поднимал голову и глазел. Винить его было сложно. Андрюха и сам никогда не встречал более раскрепощенной и местами агрессивной среды. Мужское здесь било фонтаном. Хуже, наверное, только знакомства в Grindr, но там начинать разговор с дикпика вообще считается хорошим тоном. Андрею этого сегодня не хотелось. Ему хотелось потрепаться и поржать. И потусоваться с людьми. Друзьями он так и не обзавелся, а тут хоть с барменами можно поболтать. Он уже минут десять глазел на парня в углу. Тот был совершеннейшим здоровяком, но так жался в угол, будто пытался казаться меньше или вовсе сделаться невидимым. Андрей пригладил волосы, одернул новенькую футболку-поло с небезызвестной лошадкой на левой стороне груди и отправился на штурм этой крепости. — Первый раз здесь? — он приветливо улыбнулся, подсаживаясь. Парень метнул в его сторону какой-то дикий взгляд и снова уставился в стол. Андрюха мысленно посочувствовал ему. — А что? — прохрипел бедолага, не поворачиваясь. — Да просто я тоже, — признался Андрей. Что, технически, было правдой. Конкретно <i>вот здесь он никогда раньше не был.</i> Парень, видимо, воодушевился этим фактом и подался немного вперед. Андрюха сделал то же самое. — Скажи… Видно, что я… — как-то неловко начал здоровяк, — ну… Это… Он так и не договорил, но Андрюха понимающе закивал. Хрен знает, что он там имел в виду, но его самого уже пару раз так за жопу хватанули, пока вдоль стен отирался, что мало не покажется. Будь он повпечатлительнее, свалил бы на хрен отсюда. — Ну как тебе сказать, — Андрей выразительно скользнул взглядом по его пальцам, которые аж побелели, так сжимали стакан, а потом уставился на хаотично трясущуюся ногу. Парень проследил направление взгляда и вдруг улыбнулся. На щеках заиграли просто идеальные ямочки. Андрюха вмиг решил, что очарован. — Да просто здесь так… — здоровяк оглянулся на танцпол. Ближайшая к ним пара где-то потеряла свои футболки и ярко иллюстрировала значение фразы: «Вертикальное выражение горизонтального желания». — Что поделать, — Андрюхе приходилось перекрикивать музыку, и это было жутко неудобно, — это плата, я думаю. — За что? — За сексуальную революцию, — Андрюха театрально подмигнул, и новая порция бархатного смеха привела его в тотальный восторг, — я Андрей, кстати. — Костя. — Может, по пиву, Костя? За знакомство, так сказать. Он ненароком рассматривал сидящего напротив Костика и не мог налюбоваться. Внешне типаж у него был чисто славянский, но это вообще не главное. Андрюху тянуло к тихим, скромным мальчикам. Было в них что-то очень манкое. А Костя так восхитительно ерзал на стуле, так нерешительно улыбался и отводил взгляд, что Андрюха вдруг сделался без пяти минут влюбленным. Даже футболка, с набившим оскомину языкатым Эйнштейном, не могла испортить впечатление. Костик, немного замешкавшись, глянул на свой стакан. — Я угощаю, — тут же воспользовался ситуацией Андрей, пытаясь перехватить взгляд бармена. — Может… — Может, перекурим потом? — перебил его Костя. — А то здесь шумно, пипец просто. Ничего не слыхать. Пока ждали пиво, пока проталкивались к курилке, лавируя с открытыми бутылками между танцующими, перекидывались тупыми шутками и обсуждали какую-то шлабудень. Андрей узнал, что Костя — студент, подрабатывает в качалке и пришел сюда с друзьями. А хромает, потому что потянул на треньке мышцу, и теперь любая лестница для него — ну чистая Голгофа. И, в подтверждение слов, Костя выразительно так хватил себя за мясистую ляжку. А ляхи-то у него были просто загляденье. В узких джинсах с художественной рваниной, красотень. Так бы зубами и хвать! Вцепился бы от души. Андрей попытался вспомнить, когда последний раз у него было по банальной взаимной симпатии, и вывод получался неутешительный. — Так что завтра хрен мне, а не треня, — Костик пристроился у стеночки, Андрюха — рядом. — Опять дома сидеть. Народу в курилке было немеряно, еле втиснулись. — Завтра Близзы как раз обнову выкатят, — поделился Андрюха, — полдня в очереди втыкать, пока на сервак попадешь. Костик был занят тем, что доставал из пачки сигарету, и заметно встрепенулся от услышанного. — Одна осталась, — извинился он, — ничего, если по очереди? У Андрюхи отношения с куревом были более, чем прохладные. Мог бы отказаться, но почему-то мысль разделить сигарету с Костей внезапно ему понравилась. — Так ты играешь? — Костя пощелкал зажигалкой, зажав сигарету губами. Он затянулся и выпустил колечко, а потом сдул его струйкой дыма. Сделай это кто другой, Андрей бы сказал, что тот рисуется, но в Косте наигранность отсутствовала напрочь. Он не пытался ни воспользоваться тем, что они стояли чуть не нос к носу, ни даже улыбнуться как-то так, с подтекстом. Манерничать он то ли не умел, то ли просто не считал нужным. И это было привлекательнее любых жеманных штучек. — Лок’Тар огар! — процитировал он, довольно ухмыляясь от того, как вытянулась физиономия Кости. — Да ну? — выдохнул он, округлив глаза и передавая ему сигарету. А потом спохватился и поддержал, подражая озвучке известных обоим персонажей: — Победа или смерть! И скорчил зверскую рожу в тот момент, когда Андрюха набрал в грудь дыма. Тут же начал давиться, кашлять и хохотать одновременно, пока Костя неловко хлопал его по спине. Горло саднило нещадно, и даже глаза заслезились, но Андрей сиял как утренняя заря. Он отмахнулся от извинений и поспешил вернуть беседу в прежнее русло: — Так ты на каком серваке? — Да разве ж есть разница после того, как они кросс-сервер сделали? — Костя шуранул пивом, жестикулируя, и чуть не облил и себя, и Андрюху. Спохватился и так залихватски разулыбался, что Андрей и сам засверкал лыбой в ответ. Все-таки был особый шарм в парнях, которые вели себя естественно, по-дружески даже. Без дурацких пижонских заморочек. — На маленьких аук дохлый… Да по фигу. Может, тогда вместе побегаем? — Погамаем, ты имеешь в виду? — переспросил Костя, снова протягивая ему сигарету. Андрей на этот раз забирать ее не стал, а придержал Костика за запястье, наклонился к его руке и затянулся прямо так. А тот сразу же приложился к ней сам. И Андрей, глядя, как Костины губы зажимают желтенький фильтр, вконец разомлел. Все-таки приятно, когда вот так, по-человечески. Его игры в мегатрахаля с клиентами не имели ничего общего с нормальным общением. — Я имею в виду, вот прям собраться, — Андрюхе вдруг стало как-то волнительно, и он поспешил глотнуть отстойного, разбавленного пива. — Пиццу закажем. Ноут притащишь с собой, и нормально зарубимся. Он смотрел, как Костя стряхивает пепел, и почему-то поспешил добавить: — Я один живу, если что. Костя и тут лукавить не стал. — С меня пицца, — предложил он без лишних пересудов. И все волнение отступило так же внезапно, как и появилось. Ему давно не было так легко с кем-то. Даже с Саней, — с которым они когда-то давно были кем-то вроде друзей с приятными бонусами, — общение шло через пень-колоду. А про Костика он почти и не знал ничего, но чувствовал себя так, словно все было ровно наоборот. — А я тогда выпить нам что-нибудь организую, — Андрюха не мог перестать улыбаться. Костя хотел было что-то сказать, но его телефон зажужжал, и он уставился в экран. Андрюха отвел взгляд, пригубил жиденькое светлое, но больше для того, чтобы за стаканом спрятать свою счастливую рожу. — О, это моя Лида, они уже уходят, — вдруг сообщил Костя, сверкая милейшими ямочками. Андрей опешил. — Лида? — Ну да, девушка моя. Хотя она бесится, когда я ее так называю. Феминизм, все такое, — Костя скривился, — так что… Боевая подруга. Партнер-ша… Партнер-ка, во! Он хохотнул, и Андрей умудрился выдавить из себя хилый смешок. Беседа вдруг приняла неожиданный поворот. — Натанцевалась наконец, — продолжал как ни в чем не бывало вещать Костя под взором прифигевшего Андрея, — мне, значит, пора. Так это… Дашь номер? — Номер? — эхом отозвался уже ничего не соображающий Андрюха. — Ну да, созвониться бы. Или адрес. Да хоть что. Тут до Андрея дошло, что вся эта Костина естественность была результатом его, скорее всего, традиционной сексуальной ориентации. Их дружеский треп, который для Андрюхи прямо-таки фонил тонким гейским флиртом, для Кости не выходил за рамки приятельского общения. Неужели этот Костя такой недалекий? Да вроде не похож на идиота. Вот так задружиться, да еще и согласиться на встречу! Не в курсе, что ли, где находится? — Давай телефон, — улыбнулся Андрюха, пытаясь сдержать истерическое хихиканье. Он скинул свои данные и даже ссылки на соцсети и игровой профиль. Костя тут же принялся перечитывать, шевеля губами. Боже, какая прелесть. И натурал. Андрей принялся допивать ощутимо нагревшееся от рук пойло, чтобы не заржать в голос.***
Лида звонко хихикала, закрыв лицо руками. Андрюха ее понимал. Нужно обладать особенно заковыристой кармой, чтобы, придя в гомосятню, выцепить там гетеросексуала. Но ему это удалось. — Ну да… Представляю его там, в уголочке, — она вытерла глаза рукавом, белозубо ухмыляясь, — и вообще он с виду такой… Она растопырила пальцы и изобразила руками что-то громоздкое. — А на деле — Винни Пух. Настоящий укэчка. Еще и танцевать стесняется. Что такое «укэчка» Анрюха не знал, а вот про Винни Пуха — это она в точку. — Да я и сам не особый любитель… — он потряс плечами, изображая залихватский цыганский пляс. В чем бы он ни за что не признался, так это в том, что совсем не дружескую симпатию пришлось срочно душить в зародыше. Костя оказался юморным, в меру болтливым, в меру ведомым, но надежным. Крутецким. Идеальным. Он вполне мог бы стать мужчиной Андреевых влажных грез и сердечных фантазий, но вот так сохнуть по тому, кто даже не воспринимает тебя в этом плане — не, на фиг. Только если когда-нибудь Андрею очень захочется пострадать. А пока лучше не надо. — Ну вот вы и встретились, два одиночества, — Лида снова сновала вдоль стола, гремя посудой, — двое из ларца. — Это у нас семейное, — подхватил Андрюха, ковыряя мороженое прямо из банки. Их инсайдерская тема — про шведскую семью и близнецов, разлученных в колыбели. Лида вечно хихикала, что даже готовить приходится на троих, потому что Андрей маячит у них с утра до ночи. — Андрюш, а вы сегодня вечером… — она бросила на него осторожный взгляд, — да? Про то, чем он занимается, Лидок всегда говорила очень осторожно. Может, стеснялась. Андрюха утвердительно кивнул, и она замялась, отворачиваясь и принимаясь за грязную посуду. — Это не опасно, — между делом обронил он. Лидонька глянула на него через плечо и улыбнулась. Получилось как-то грустно. — Если так уж «не опасно», зачем каждый раз берешь его с собой? Отвертеться на этот раз не получилось, и Андрей зашёл с другой стороны: — Не за бесплатно же. — О чем и речь, — вздохнула Лида, — позовешь его к нам? — Я? — он сосредоточенно выскребал со стенок банки подтаявшее мороженое. — А сама? Или ты типа плохой полицейский, а я хороший? Лидонька поставила на стол еще одну чашку с блюдечком и под недовольный Андреев возглас выхватила у него из рук банку с остатками пломбира. — Я не могу, — заговорщицки прошептала она, — он как бы… Ох, извиняться любит. Передо мной. Это его фишка. И она сопроводила признание таким многозначительным взглядом, что у Андрея не осталось сомнений, о каких именно извинениях идет речь. — Нормально, — заржал он, — еще посредником меня в ваших играх сделай. — Ну Андрюш… — Лидок по-женски надулась. Он нарочно выдержал паузу, чтобы посмаковать момент, а потом громогласно объявил, развернувшись на стуле в сторону коридора: — Константин, — пробасил Андрюха так, что Лида аж поморщилась от громкости, — а пожалуйте-ка чай кушать. Заждались мы вас, мочи нет… Через несколько мгновений проход заслонили величавые Костенькины стати, а сам он выжидательно уставился на хозяйку (видимо, в прямом смысле) своего сердца. — Садись, ешь, — хмуро отрезала она, звонко опуская на стол еще одну тарелку с пирогом. Под вопросительные Костины тычки тапком в голень Андрюха усердно маскировал смех под кашель. Теперь Лидины строгие взгляды виделись совсем в другом свете. После чая вроде собирались продолжить с обоями, но так заболтались, что ничего не успели. Хорошо, он догадался утром вещи в машину кинуть. Андрей топтался в ванной, приводя в порядок морду лица и переодеваясь в рабочее, сегодня — темные чиносы и кардиган на пуговицах прямо поверх рубашки. Настоящий кашемир, между прочим. Расслабленный вариант, лаконичный. И со вкусом. В коридоре его прижали к пышной девичьей груди, вручили лоточек с домашней едой и велели шугануть Костика, который убежал вперед. Покурить. Костян встретил его дурацкой старой песней, которая горланила из динамиков на весь салон. — Ты мой ночно-ой мотылек, — кривлялся Костик. — Ну ты гондон, — засмеялся Андрюха, глядя на этого шалопая, — поехали давай. — Что ждёт тебя-а мой огонек… — Костян выпятил губки чувственной уточкой, продолжая фальшиво подвывать женскому соло. Это, правда, не помешало ему вырулить со двора и споро нырнуть в плотный поток машин. Андрей иногда поглядывал на него, подхихикивая, когда эротические Костины иннуэндо выглядели совсем уж абсурдно. Нет, сложилось все очень хорошо. Именно так, как надо. Парней вокруг вон сколько, а друг у него один. — Костян… — А? — А что такое «укэчка»? — спросил он, убавляя звук приемника, когда Костина самодеятельность подошла к концу. — Лидок меня так зовет, — кивнул Костик. — Да я в курсе, — махнул рукой Андрей, — а что это значит-то? — А хер его знает. Но звучит прикольно. Андрюха призадумался. И согласился: — Ну да, что-то в этом есть.***
В улыбку Андрей вложил все томное очарование, на какое только был способен. Лев, конечно, в переписке несколько раз подчеркнул, что интима ни в каком виде ему не надо, но в прошлый раз он так забавно трепыхался, что устоять Андрюха был не в силах. Когда еще будет возможность покошмарить клиента? — Секса не будет, — тут же выдал тот в ответ на Андрюхины недвусмысленные взгляды. Он пристроился на краешке кровати с лэптопом на коленях. Очки бликовали голубым, отражая свет экрана. Комната была новая, гостиница — та же. Интерьер разительно не отличался. Те же темные цвета, тот же набор мебели и сладкий ароматизатор. Даже вентиляция гудела точно так же. — Ранишь меня в самое сердце… — посокрушался Андрюха. — Ой, а что это там у нас? Он определил кардиган на спинку стула, закатал рукава рубашки и демонстративно окинул взглядом стол, где ждали своего часа бутылка вина и сырная тарелка. — Романтический ужин? — сверкнул зубами Андрюха, взял бутылку и покрутил, рассматривая этикетку. — Как мило… Такой джентльмен. — Это для меня, — Лев, который уже успел подойти и теперь маячил у него за спиной, легко выхватил бутылку из его рук. — Да ну? — не стушевался Андрей и украл с тарелки оливку. Он подбросил ее и хотел поймать ртом, но паскудница ударилась о подбородок и отлетела в сторону. Андрей попытался словить ее рукой на лету, налетел на стул и чуть не навернулся с ним вместе. Лёва чудом успел стабилизировать обоих. Ничуть не смущенный таким фиаско Андрюха сориентировался в момент — тут же небрежно привалился к столу задом, красиво сложил руки на груди и склонил голову, напустив на себя побольше загадочности. Ебливо оскалился. — Хватит паясничать, — Лёва с укоризной качнул головой, но Андрею показалось, что где-то там промелькнуло что-то вроде улыбки. Сам-себе-сомелье уже успел распечатать бутылку и, плеснув вина на два пальца, гонял его по стенкам бокала с важным видом. Андрюха состроил скептическую мину. Куда ни плюнь — везде одни ценители. Он проигнорировал второй бокал, взял бутылку и, отсалютовав, глотнул прямо из горлышка. Причмокнул, смакуя. — Нормально, — вынес он вердикт под Левиным пристальным взглядом, — ты сегодня подготовился. Хвалю. Тот так и продолжал бултыхать свое красное по бокалу и в ответ лишь поморщился. — Это называется вежливость, — он, наконец, немного отпил и медленно проглотил, — раз уж мы с тобой не… И замолчал. Андрюха вдумчиво помычал, а потом картинно потянулся, да плюхнулся на кровать, устраиваясь на подушках и закидывая руки за голову. — Ну да, — кивнул Андрей, — а то ж я так расстроюсь, что мне сегодня не присунут. Он усмехнулся собственной шутке. Лёва присел на край стола, рассматривая его с безопасного расстояния, словно заморского зверя. — Ты сегодня совсем другой, — заметил он, поправляя очки. — Ты тоже, — парировал Андрюха. Лев, действительно, дергался сегодня в разы меньше. Вот что делает с людьми осознание своего превосходства. Денег дал, мозги на тему интервью прополоскал, плотские поползновения в свой адрес пресек — и все, осмелел. Ну прямо мужик в доме. Лев пропустил его выпад мимо ушей. — Почему? — поинтересовался он и одновременно с этим выложил на стол телефон, щёлкнув по экрану. Андрюха вздохнул. Как у психиатра на приеме, ей-богу. — Раз секс тебе не нужен, зачем мне делать вид, что он нужен мне? — А обычно ты делаешь вид? Андрей уставился в потолок, рассматривая красивую люстру с прозрачными висюльками. — Скажешь тоже, — он приподнял голову и вытаращился на Лёву. — У меня все только по любви. Большой и чистой. Лёва скептически приподнял бровь и бултыхнул вино в бокале. — Расскажи мне, что было дальше, — не то попросил, не то потребовал он. — После того, как ты получил деньги от тех людей. Андрюха приложил ладонь к груди, изображая оскорбленные достоинство. — Что, вот так сразу? Без прелюдии? Прямо к делу? — он хлопнул глазами, как это обычно делала Лидонька. — Все вы, мужики, одинаковые… И даже языком цокнул этак, с укоризной. На сей раз Лёва засмеялся в голос.***
— Ты что, совсем новенький? Андрей замер с наполовину расстегнутой ширинкой и вопросительно уставился на полноватого, почти полностью седого мужчину. Тот потряс головой и выложил на тумбочку белый конверт. — Всегда бери наперед, мальчик. От такого приема Андрюха хотел было набычиться, но образ не позволял. Он ни мальчиком себя уже не считал, ни тем более в нотациях не нуждался. И вообще, после нескольких встреч со Степаном и его супругой, чувствовал себя очень уверенно. Ну а что? Они же практически его постоянные клиенты, еще и с этим, вот, свели. Мужик, который до этого представился Игорем, домой к себе не повел. Привез в гостиницу, да такую, что Андрюха раньше только издалека видел. Пока шли через фойе, все хотелось одернуть рукава, разгладить складки на брюках. Казалось, все вокруг только и делают, что рассматривают его дешевенький прикид. — Иди-ка сюда, — велел Игорь, — дай взглянуть на тебя. Сам он сидел на краю большой кровати полностью одетый. Мужик он, скажем прямо, был неказистый. И лицом, и телосложением далеко не Аполлон. Андрюху внезапно осенило, что на такое чудо того и гляди еще может и не встать. И что тогда делать? Вопреки тому, что себя он уже мнил бывалым сотрудником интимного фронта, внутри что-то заволновалось. Вмиг из головы повылетали все восторги по поводу большого светлого номера, кровати кинг-сайз и джакузи, которое высмотрел, проходя мимо ванной. Подошел вплотную к кровати. Потянул за резинку и переступил через упавшие к ногам боксеры. От того, как смотрел на него этот Игорь, его вдруг пробрало скользкое подозрение. — Повернись. Не дожидаясь реакции две большие руки крепко взяли за бедра и развернули. Игорь погладил ему спину, повозил щекой и носом по пояснице. — Хорош, — раздалось за спиной, тихо и не слишком разборчиво, — ну до чего хорош. А потом ягодицу обожгло таким звонким шлепком, что Андрюха чуть не подпрыгнул. Сразу вторым, а потом и третьим. Кожа вмиг запылала, и Андрей вдруг отчетливо понял — сегодня будут драть. И не он, как это у него обычно бывает, а его самого. Можно было только поблагодарить родную пятую точку за прозорливость. Какие-то неведомые силы: интуиция, шестое чувство, дежавю — да хоть все разом! — погнали его в с утра пораньше затариваться в аптеку и принудили к гигиеническим процедурам. И вот как оно все обернулось. Выражение «как жопой чувствовал» внезапно приобрело очень буквальное значение. — Ты чего застыл, малой? — Игорь развернул его к себе лицом и принялся с силой оглаживать то грудь, то бока. — Что, даже не улыбнешься? Он засмеялся, когда Андрюха часто заморгал, выныривая из безрадостных размышлений. — За-задумался, — извинился Андрей и неловко улыбнулся, пытаясь взять себя в руки. С придыханием покусал губы, напустил во взгляд такого, чувственного. Нехорошее ощущение никуда не делось, но куда уж деваться с подводной лодки? Погладил грудь и плечи, ослабил узел галстука и принялся расстёгивать пуговицы на Игоревой рубашке. Тот снова дотянулся и огрел по заднице так, что того и гляди случится самовозгорание. Вот зараза, и не уймется же. — Давай, помоги-ка мне. Пришлось опускаться на колени. С ширинкой Андрюха справился быстро, а вот все остальное… Проклятый хрен вставал в час по чайной ложке. Такими темпами и вставить нормально не выйдет. Челюсть уже ныла, слюни ручьем текли по подбородку. Игорь то оттягивал ему волосы, то принимался сам работать кулаком, пока Андрей насасывал головку. Вяленький член просыпался от столетнего (не меньше) сна с большим трудом. Андрюха тяпнул с тумбочки лубрикант и одной рукой пытался наскоро себя подготовить. Вторая активно участвовала в подъемных работах. Ему казалось, что прошла целая вечность, когда, наконец, общими усилиями они добились-таки невозможного. К этому моменту губы и вовсе онемели, колени болели как у столетнего деда в непогоду. Еще и замерз пиздецки. И почти вздохнул с облегчением, когда его нагнули прямо у края постели, так и не дав встать с пола. Ну хотя бы вышли на финишную прямую, чего уж там. Ожидаемо, с логистикой тоже не все удалось с первого раза. Но стоило Игорю всё-таки скользнуть внутрь, худо-бедно минуя сопротивление, у Андрюхи чуть глаза не повыскакивали. Он вообще не был фанатом принимать в себя что-то больше пары пальцев, а тут из него будто разом весь кислород выбили, да как мотылька пришпилили через одно место. Он схватил Игоря за бедро, и тот, слава те господи, замер, позволяя оклематься. На входе пульсировало и горело, и отпускало как-то уж очень медленно. — Дыши, малыш, — Игорь погладил его по спине, а потом снова саданул по жопе, да еще и половинки в стороны развел. Вот ведь, сука, любуется там! Андрюха лег щекой на матрас, сжал покрывало. День был в самом разгаре. Он уставился в окно. По голубому небу плыли редкие перистые облачка. На то, что у него самого не стоит, этому дядьке было откровенно похрен. И хорошо, так даже лучше. Проще. Он попытался отдышаться, расслабиться. Господи, а он ведь думал… Вот тебе и эскортник с опытом. — Ну что? — Давай, — выдохнул Андрей и почувствовал, как чужие яйца тут же шлепнулись об его собственные. Иногда Игорь наваливался на него животом и придавливал к кровати, иногда — хватал загривок и совал в рот пальцы, которые сильно отдавали мылом. Андрюха тихо постанывал, чтобы поддержать настроение, и время от времени, поощряя, подмахивал в такт движениям. Все мысли и ощущения сосредоточились в одном месте, где его очень методично и совершенно варварски распиливали на две ровненькие, симметричные половины. Хотелось отвлечься, но не получалось, да и нельзя — когда думаешь о своем, сразу забываешь стонать. А это никому не нравится. Атмосфера, настрой, все дела. Он позорно заскулил, когда ему сжали шею и потянули вверх. Пахло резиной и смазкой, а еще чем-то кисловатым. Под коленку влезла фольга от презика. Игорь заставил его неудобно извернуться и засунул в рот язык. Когда все закончилось, Андрюха цапнул положенный ему конверт, по-быстрому оделся. Не особо грациозно — ноги чуть дрожали после неудобной позы, да и жопа с непривычки горела огнем. Следующие несколько дней кроме жиденьких бульончиков ему ничего не светит. Хотелось свалить сию секунду, но он чувственно прижался к Игоревым губам, подмигнул напоследок и только после выскользнул за дверь. Больше они не встречались.***
— И ты продолжил заниматься этим? — Лев поднял на него вопросительный взгляд, отрываясь от блокнота, в котором что-то чиркал по ходу рассказа. — Не бросил? Он пододвинул стул и сидел, вытянув ноги и закинув их прямо на кровать. Ну вылитый мозгоправ с пациентом в неформальной обстановке. Андрей все так же валялся на кровати, глазея в потолок. — Почему я должен что-то бросать? — Тебе не понравилось. Было неприятно, — Лёва погрыз кончик карандаша, загадочно поглядывая на него поверх очков. — Девяносто процентов населения могут сказать о своей работе то же самое. Он снова уставился на лампу. — Да уж, работка… — пробормотал Лев и продолжил допрос: — так, дальше. Что потом? — Ничего особенного, — Андрюха сел, переплетая ноги по-турецки, — решил, что хватит с меня таких сюрпризов. Что хочу знать, куда еду. И что там придется делать. Он вытянул руку и похватал пальцами воздух. Лева молча вложил ему в ладонь наполненный бокал. Пить из горла он больше не позволил — это было оскорблением его тонкой душевной организации. Иисусе. — Нашел фотографа, завел профиль. Делов-то. Андрей погонял жидкость по стенкам, подражая сидящему напротив великому ценителю. И попробовал. Разницы — ноль. — Профиль твой… — Лев выразительно кашлянул, смешливо поглядывая на Андрюху, — «малыш» нужно внести в реестр запрещенных слов, если это применяется в отношении взрослых мужчин. — Ну извините, — Андрюха издевательски поклонился, несколько это вообще можно было сделать сидя, — зато все сразу понятно. Это ты у нас писатель, а я… Лёва вперился в него взглядом и перебил: — Кто? Как тебя обычно называют, Даник? И элегантно подпер подбородок кулаком. Типа приготовился. Слушать и внимать. И изучать Андрюху, как инфузорию под микроскопом. Ох, дядя, не на того напал. — А это имеет значение? Ты вот — то Даником зовешь, то Данилой, — не особо вежливо отфутболил Андрей. — Меня это должно как-то трогать? Он рассматривал своего криповатого интервьюера во время затянувшейся паузы. На висках русые волосы уже немного тронула седина. Андрюха решил, что ему не дашь больше пятидесяти. Но и меньше сорока быть не может. — Почему ты занимаешься этим? — наконец спросил Лев, не меняя позы. О, ну это по классике. Диванные эксперты одобряют. — Это моя работа, — суховато отозвался Андрей, нарочно хлопая ресницами как девочки в рекламе туши. — Да, но почему? — не отступал Лев. — Почему именно это? — Сам не знаю, — Андрюха легко пожал плечами. — Должна же быть причина. — Я не могу быть человеком, который что-то делает просто так, без причины? Лев всплеснул руками. Андрюха был собой очень доволен. — Ты ж не идешь прыгать с моста, — не сдавался он, — просто так. Без причины. Ну? Ведь не пойдешь? — Все зависит от того, какой мост, — сладко улыбнулся Андрей, — и заплатят ли мне за это. Лёва выдохнул и несколько раз моргнул. Медленно. Как сова. — Почему ты пытаешься все… — он пощелкал пальцами, подыскивая слово, — опошлить. Упростить. — А почему ты во всем ищешь скрытый смысл? Лев снова поморгал, а потом внезапно расхохотался, откидываясь на спинку стула. — Потому что я писатель, — ухмыльнулся он, — это то, что мы делаем. Ищем скрытый смысл. Или выдумываем. Если его нет. — А я шлюха, — в тон ему отзеркалил Андрюха, — и мне платят за то, чтобы все было именно так. Легко и пошло. Лев уставился на него, как первоклассник на подарки под ёлкой. От такого неприкрытого восторга Андрей помимо воли насторожился. Чего это он радуется, а? — Ты не дурак, — поставил диагноз Лёва. И как-то уж очень довольно. — Сенсация. Прибабахнутый ни на секунду не переставал улыбаться. И с этой же шальной лыбой принялся что-то записывать. Андрей опрокинул в себя содержимое бокала. Поглядел в окно. Поводил ладонью по гладкому блестящему покрывалу. Поразглядывал собственные отполированные ногти. Молчание быстро надоело. Скукота. — Почему ты так дергался в прошлый раз? — прямиком лупанул он, изучая незамысловатый Левин прикид — джинсы да футболку с длинным рукавом. Оправа очков тоже не ахти. Массивная. Сейчас такую вообще никто не носит. Кончики Левиных ушей вдруг порозовели, а сам он метнул на Андрея быстрый взгляд. — Потому что ты все время меня трогал, — хмуро ответил он, не отрываясь от своей писанины. — Не любишь, когда трогают? — Не люблю, когда вторгаются в личное пространство. — Как же ты трахаешься? — едко поддел Андрюха. — Тебе показать? — с вызовом поинтересовался Лев. И глянул так сурово, ух! Ну прямо альфа всея поселка. Андрей, который в этот момент жевал кусочек сыра, нарочно захлопал глазками. — Я не подготовился, — невинно проблеял он. Лёву как будто поставили на паузу. Он оторвался от блокнота и даже рот приоткрыл. — Ты сказал, что не хочешь. — Андрюха выпятил губу. — Поэтому я даже растягиваться не стал. Но если ты передумал, у нас еще двадцать минут. Минет точно успею. Как тебе больше нравится? Некоторые любят, знаешь, вот чтобы слюны во рту было так хорошенько, и прямо похлюпать ею вместе с головкой. Лев сглотнул. Румянец перебрался с ушей на щеки. Андрей продолжал сыпать вариантами: — Ну или по классике: до снования так ртом, и чтобы ритмичненько. Могу еще подрочить и римминг сделать. Ну, так как? Неизвестно, чем бы это закончилось, но Лёва его удивил. Прищурился и весь подобрался, словно жеребец на скачках. — А как ты готовишься? — в лоб спросил он. Андрюха аж заржал, выходя из образа озабоченной ромашки. И неизвестно от чего больше — от неловкости или от неожиданности. Господи, ничего святого у людей не осталось. Он взъерошил волосы, подыскивая слова, но рта раскрыть не успел. — Расскажи мне, — потребовал Лёва и тут же передумал, — нет, лучше покажи! — Чего-о? — засмеялся Андрей. — Это шутка? Но Лёва уже вскочил со стула и сделал круг почета по комнате, сверкая глазами. — Это то, что надо! — радостно объявил он, потрясая руками, — я хочу знать, как проходит твой день. Все! Мне нужно все! С того момента, как тебе пишут первое слово и до самого конца! Все детали! Все! — Ты хочешь… — медленно начал Андрей, — чтобы я рассказал тебе про свой день? — Я хочу, чтобы ты показал его мне, — торжественно объявил Лёва. Андрей снова засмеялся. — Знаешь, мне всё-таки придется изобрести для тебя особый тариф, — подколол он. Но, судя по тому, с какой готовностью закивал этот помешанный, от истины это было не так уж и далеко.