***
Я относился к использованию частей своего собственного тела философски и прагматично. Почему бы не использовать возможность регенерации в полной мере? Откалывание собственных рук стало для меня повседневным делом за время жизни к школе. Из более хрупких пальцев делали порошок, который широко использовался в быту, работе и даже для латания собственных трещин, которые могли образовываться по самым разным причинам. Сами руки служили материалом для создания различных форм для создания инструментов из обработанной ртути. За прошедшие двадцать лет в кузне Обсидиан появилось порядка двух десятков различных форм для обработки ртути, а также экспериментальные образцы оружия из красного камня. Масштабы производства значительно выросли по сравнению с тем временем, когда я покоился на морском дне. Их можно было бы ещё увеличить и создать нечто вроде сталелитейного завода в миниатюре, но есть несколько проблем, мешающих этому. Первая проблема заключается в том, что работа с магистерием не так проста. Прочность самого минерала может меняться, но он всё равно остаётся одним из самых прочных материалов на острове, а возможно и на планете в целом. Из одного предплечья крайне сложно сделать небольшую форму для ровных слитков – это требует много времени, сторонних материалов и усилий. В отличие от рук, когда они едины со мной, отделённые куски камня не обладают регенерацией вообще и не прощают ошибок при обработке. Если осколок отколется в важном месте, его уже не получится приклеить обратно, так как при контакте с ртутью он сильно нагревается и может легко отколоться вновь. Такие бракованные формы постепенно превращаются в порошок, как поступают, например, с пальцами. Вторая причина была уже непосредственно в моём теле. Как и с музыкой лунарян, оно постепенно адаптировалось к откалыванию рук, становясь в разы прочнее в местах отсечения. Если в первые года та же Рутил могла спокойно рубануть мне по плечу и получить нужный материал, который она нередко прикарманивала себе, то сейчас приходится просить это делать Борт. Руки и плечи стали настолько прочными, что только она может отделить их от туловища, ударив точно под определенным углом и с нужной силой. Через пару лет, возможно, никто уже не сможет отделить мои руки. Перспектива нерадостная на самом деле, ведь магистерий нужен всегда и везде, поэтому мы с самоцветами на постоянно основе делаем запасы магистерия на всякий случай и храним их на первом этаже в секретной комнате. Третья проблема заключалась в том, что я не мог отколоть ничего, кроме рук. Мои ноги оказались намного прочнее, словно их откалывали уже пятьсот лет. Единственный раз Борт смогла удачно попасть по моему колену и отломить часть левой ноги, но для этого ей пришлось пожертвовать пятью мечами из обсидиана. С руками в этом плане гораздо проще. Обычно только пальцы на ногах удаётся забрать в общий зачёт, но это сущие крохи, которые к тому же сильно мешают некоторое время нормально ходить. Голова - неприкасаемая зона, из-за глаз и челюсти, которые сложно восстановить. А туловище никто так и не смог серьёзно повредить, за исключением нескольких неглубоких трещин. Даже Конго по моей просьбе не смог достичь значительных результатов. Мощнейший удар в грудь заставил меня отлететь на десятки метров и сделать пару кувырков по полю, но оставил всего лишь неглубокую вмятину с кучей неглубоких трещин. Здоровяк тогда заверил меня, что бил со всей силы, и я не сомневался в этом. Этот случайный эксперимент показал мою истинную прочность и продемонстрировал, что в случае теоретического конфликта с Конго я не разлечусь на осколки в первые же секунды. Запаса прочности точно хватит на несколько ударов. Я не планировал конфликтовать с ним, даже мыслей таких не было, но всё же было полезно знать, насколько силен его удар. Конго, помимо своего отточенного броска с крупицами собственного тела, ничего другого не показывал, и мне было интересно узнать больше. После полученного удара мой интерес полностью удовлетворился, и я больше не докучал монаху на эту тему. Но это не значит, что других поводов не возникало. — Интересные предложения, но ты сильно ошибся со сроками, Ребис, — задумчиво проговорил Конго после продолжительной паузы, глядя на чертежи и планы на столе перед собой. — Для полноценного подземного этажа мне понадобится вдвое больше времени, так же, как и для искусственного канала с моря. Даже с помощью всех самоцветов настолько грандиозный проект займет больше времени, чем указано здесь, но благо этого ресурса у нас достаточно. За спиной у Конго за огромным окном шёл настоящий снегопад, из-за которого ничего кроме снега не видно. Ветер был слабый, и листы бумаги с чертежами моих идей на столе лишь едва подергивались, не в состоянии оторваться полностью и разлететься по этажу. Эта зима казалась поспокойней предыдущих, но это пока. Сейчас только середина января и ещё неизвестно, какие сюрпризы уготовила вторая половина зимы. — Тебе виднее. У тебя гораздо больше опыта в этом деле, чем у меня, — улыбнулся я, стоя напротив него с руками за спиной. — Если честно, я только несколько раз видел, как проектируют и чертят планы подобного рода в нескольких фильмах. Мои знания в этой области сильно ограничены, но, по-моему, получилось неплохо для первого раза. — Есть некоторые недочёты, но их можно легко исправить. Я не вижу причин отказывать тебе в помощи, — сказал Конго с безэмоциональном лицом. — Совместный труд над таким грандиозным проектом должен оказать положительное влияние на всех остальных. А возможность получить машины для преобразования энергии воды в полезные формы энергии откроет путь к новым видам вооружения, к которым ты так стремишься. Я полностью разделяю твоё стремление в повышении безопасности. Что касается камня, с ним проблем не будет, но как насчет остальных материалов, указанных в проекте? — У нас достаточно древесины и обработанной ртути для первых двух этапов строительства, — спокойно ответил я, предвидя этот вопрос. — Остальное будет готово в течение следующих шести лет. Благодаря порошку магистерия мы значительно увеличили площадь зелёного леса и уже начали подготавливать новые насаждения. Алма погружена в этот вопрос даже глубже, чем я, и сможет рассказать куда больше деталей, когда проснётся. — Хорошо. — Что касается железа, мы с Киноварью продолжаем экспериментировать со сплавами и различными примесями к ртути. У нас уже есть некоторые успехи с песком, но пока нет конкретных результатов. Но каких-либо проблем с объемами металла не должно возникнуть. Кино с радостью помогает и «иссушает» себя каждую неделю, — завершил я свой рассказ с улыбкой, вспоминая как нёс обессиленную Кино в своё логово. — Я тебя услышал, — кивнул монах. — Можешь идти. Я внесу ещё некоторые корректировки и потом обсудим их вместе. А уже весной объявим об этом всем остальным. Думаю, у них тоже могут возникнуть некоторые идеи, которые мы сможем отразить на планах, а потом в жизнь. — Да, хорошо, — согласно кивнул я и направился к лестнице. — Если не затруднит, передай Антарктицит, чтобы зашла ко мне, — попросил Конго. — Без проблем, — ответил я, шагая по просторному коридору, не останавливаясь. — Я как раз направляюсь к Аните. Снега на первом этаже просто море…***
Лето. Июнь 21 год с момента пробуждения
Убежище Киновари давно перестало быть одиноким и безлюдным местом. Естественных и природных пещер на острове, кроме этой, фактически не имелось. А мне было нужно укромное место для своих экспериментов, связанных непосредственно с философским камнем. Проводить их в школе сомнительное мероприятие. Некоторые опыты могли бы неправильно понять и истолковать мои действия, поставив в крайне неловкое положение. Чем меньше самоцветов посвящено в это дело, тем лучше. Я не рассматривал открытые просторы острова в качестве потенциальной площадки. Я был уверен, что враг мог наблюдать за нами со своей позиции из космоса. Мне не хотелось раскрывать свои секреты перед ним раньше времени. Пускай дальше думают, что я крайне инициативный лесник, профессиональный уборщик снега и изобретатель оружия средней руки. Со стороны «случайного наблюдателя» с луны я не должен принципиально выделяться на фоне всех остальных. Да, я объективно выделяюсь и так, но за мной пока что никакой охоты лунаряне не ведут и каверзных ловушек не устраивают. Хотя, судя по записям Александрит и отчётам о других исчезнувших, они вполне могли бы это сделать. Возможно, я пока не представлял для них большого интереса, или они просто ждали подходящего момента. В любом случае, расслабляться нельзя ни в коем случае. — Выглядит странно, — удивленно произнесла Киноварь, рассматривая светло-серый кусок металла на полу, который раньше был ртутью. — Действительно, но я никогда не видел такого металла, — тихо сказал я, сидя на корточках и ощупывая его, стараясь случайно не повредить. Новый металл продолжал менять свой оттенок после преобразования, будто он нагревался и быстро охлаждался. Однако, по ощущениям, его температура оставалась неизменной, несмотря на цвет. Я не мог определить его принадлежность к известным металлам, поэтому после недолгих раздумий поднял этот неровный кусок металла, весивший около десяти килограммов, и отнёс его на нижний уровень пещеры, где мы с Киноварью хранили остальные результаты наших алхимических преобразований. Я не мог как следует изучить их сейчас, но мог сохранить их для будущего использования, когда один из этих металлов может пригодиться. В этом плане я думаю сильно наперёд. Полученные пару лет назад медь и алюминий, по крайней мере, могут пригодиться уже в ближайшем будущем, когда у меня появится первый источник энергии. — Продолжим наши алхимические эксперименты? — весело предложил я Кино, вернувшись на верхний уровень пещеры. — Может, ещё попробуем оживить Топаз? — с надеждой в голосе спросила Кино. Для неё, как и для всего нашего узкого круга посвящённых в мою деятельность, была крайне важна тема Топаз. Не до конца сформировавшийся самоцвет с отколотыми руками и ногами, найденный мной у Мыса Начал несколько лет назад, стал серьёзной задачей для меня, как «камня жизни». Смогу ли я завершить процесс зарождения жизни, начатый и прерванный на Мысе? Случай Падпараджи наглядно показал, что магистерий может оказывать влияние на самоцветы, но случай с Топаз оказался гораздо сложнее и непредсказуемее. Просто заменить недостающие части тела на мои и из родственного минерала оказалось недостаточно. Хотя тело самоцвета в какой-то момент приобрело подвижность и умеренную гибкость, перестав походить на статую, но именно жизни в теле не обрело. Это было просто тело из полупрозрачного голубоватого кристалла с короткими блестящими волосами. Но возможность дать жизнь своим сёстрам и увеличить численность нашей расы очень воодушевила наш маленький алхимический кружок. — У тебя есть новые идеи? — спросил я с интересом, поднимая бровь. — Пока только мысль, но я не уверена в ней... — Не переживай, — я махнул рукой. — Любая идея сейчас будет полезной. — Помнишь, ты говорил мне о принципе равноценного обмена и роли философского камня в нём? — серьёзным голосом спросила Кино. — Да, камень полностью игнорирует этот принцип, но он может быть катализатором в алхимическом преобразовании. Алхимию, которую «преподавал» я, сложно назвать полноценной наукой, ведь опиралась она по большей части на вымысел, но опираться мне было больше не на что в этом вопросе. — Я подумала, а можно ли с помощью камня преобразовать душу одного живого существа в душу самоцвета? — с некоторой смущенностью спросила Кино, будто говорила что-то глупое. — Интересный вопрос, но ты действительно считаешь, что у живых существ есть душа? — нахмурился я скептически, с лёгкой ухмылкой. — А как же иначе? — удивилась она. — Учитель говорил об этом. Я задумался на мгновение, пытаясь ясно выразить свои мысли. Я был «человеком» науки, склонным верить только в то, что подтверждается эмпирическими доказательствами. Для меня понятие души казалось слишком абстрактным и не имело научного обоснования. Даже философский камень, я уверен, имеет научное объяснение своего существования, о котором я просто не знаю. — Я склонен считать, что все наши мысли, эмоции и действия объясняются физическими и химическими процессами в нашем организме, — продолжил я. — Наш разум и сознание являются результатом сложной работы нашего организма. — Но что насчет тех моментов в жизни, которые не объяснимы чисто физическими процессами? — возразила Киноварь. — Как объяснить чувства, интуицию или духовный опыт? Неужели всё это можно свести только к физическим процессам? «Монах» носил свое одеяние не просто так. У меня сейчас, как и в прошлые разы, когда затрагивалась эта тема с кем-либо, не было убедительного и чёткого ответа, ведь все мои прочие доводы были связаны с человеческим телом и сложными нейрофизиологическими опытами, которые не имели значения для самоцветов. — Может быть, есть некие аспекты нашего существования, которые мы ещё не можем объяснить, — признался я, слабо улыбаясь. — Но пока у меня нет убедительных доказательств существования души, я склонен относиться к ней скептически. — Я понимаю, — ответила она. — Но для меня понятие души имеет глубокий смысл. Оно помогает мне осознать, что мы не просто физические существа и камни, а имеем внутренний мир и связь с чем-то большим. Для меня душа – это источник наших ценностей, эмоций и духовного роста. Учитель в прошлом на занятиях уделял этому много времени… «Тун-тун-туруту-ту»… Музыка лунарян неожиданно и едва слышно зазвучала где-то в глубине острова, что было необычно для врага, но почти сразу же пропала. Можно было бы расслабиться, ведь противника сумели быстро устранить. Однако сильная тревога, овладевшая мной после этого события, не позволила проигнорировать это, и я поспешил в школу…