Праздники и будни

Старенькая искусственная елочка блестела мишурой и дождиком. - Мы до февраля ее не разбираем, - сказала бабушка, - жалко такую красоту убирать. Потом Леночка приедет поможет, или сами с дедом справимся. - Бабаня, может, мы с Кириллом поможем? - Димушка, да ну, зачем? Пускай еще постоит, она-то есть-пить не просит. Бабушка мелко рассмеялась. - Везде елочки уже убрали, а у нас стоит себе. Внимание Кирилла привлек пластмассовый будильник. - Ой, Кирюш, а конфеток там уже нету. Или завалялась одна? Значит, тебя ждала. Бабушка открыла будильник, у которого «звонок» был крышкой. - Бабуль, Кир конфеты не ест. А, правда, это тот самый будильник, с елки? - А как же! Тогда ты еще совсем маленький был, да и Вера тоже. Вот я вас и возила. А в такие коробки клали конфеты, подарки такие. Будильники, ракеты, домики… Вот я сохранила, в Новый Год сюда конфетки прячу. Дима с интересом разглядывал старенький будильник. Надо же. Он и не помнил такой, и елку ту, если честно, не помнил совсем. - Бабаня, а папа тоже ездил на елки? Были они тогда? - А как же! Были, во Дворце Пионеров, куда он в свой геологический кружок ходил. И у меня на работе елка была для детей сотрудников. Мы сами и сценарий писали и представление устраивали. - А почему не обращались в специальное агентство по организации праздников? – спросил Кирилл. - Ой, тогда еще таких не было. Все сами делали. И костюм Деда Мороза был, завхоз всегда его надевал. Высокий был мужчина. Басил знатно, малыши даже боялись. Но Женя тогда уже школьником был. И конфеты для подарков закупали, а это дефицит был страшенный. Особенно перед Новым Годом. Помню, посылали запрос на фабрики, закупали сразу много, и для детей подарки паковали. Разные конфеты были. Вот, Женечка любил «Раковые шейки», они тогда редкостью были. Были еще «Барбарис», леденцы. А вот шоколадные покупали, и «Белочку», и «Мишку на Севере», и «А ну-ка, отними». И по одной большой на подарок. «Гулливер», кажется. - Во, память! – восхитился Кирилл, - я не помню, что вчера ел на ужин, а вы помните, какие конфеты были полвека назад. - Те времена я помню, - согласилась бабушка, - а вот куда квитанции засунула, не помню. - У меня они, - веско ответил из своей комнаты дедушка, - Дим, партейку в шахматы хочешь? Дима пошел к деду – нельзя ж отказать. Кирилл в шахматах ничего не понимал и остался с бабушкой в большой комнате. - Ох, было время хорошее. Сейчас говорят, были и трудности тогда. Очереди, опять же дефицит, очереди длинные, часа два простоишь и ничего. А я так скажу – в каждый период свои сложности были. Моя мама, прабабушка Димы, она войну прошла. Помню, после обеда крошки сметала со скатерти и в рот. Говорила, что нельзя выкидывать хлеб, даже крошечку. А я родилась как раз после войны. Тогда не то, что конфеты – обычные продукты не везде были. Поесть досыта было радостью. Люди прямо на улице огородики делали, а у кого участок был, считались счастливчиками. Можно было картошку вырастить. Прошли эти времена, Женечка уже рос в сытости. И это хорошо, Кирюш. Хорошо, когда голода нет. Кирилл, чье детство нельзя назвать «голодным» - разве что, когда он сам не мог ничего есть, кивал и слушал бабушку. - Так вот, в начале семидесятых, помню, делали мы конфеты на елку. И детишкам вручали прямо с елки. Из картона трубку такую, туда карамельки, батончики, «Школьные» конфеты были. С краев бумагу приклеивали. И – готово! В тот год шоколадных не достали. Тогда, Кирюш, всякий мало-мальски стоящий товар «доставать» приходилось. А все-таки жили хорошо. Дружно жили, весело. Бывало всякое… Но жили люди, пели песни все вместе. Бабаня вспоминала то время, когда страна еще называлась Союз Советских Социалистических республик. Когда были пионеры, и елка – в Доме Пионеров. А люди верили в коммунизм и счастливое будущее. Хоть и жили в коммунальных квартирах. Дима говорит, сейчас тоже многие в коммуналках живут, а вот в светлое будущее не верится уже. Особенно тем, кто всю жизнь так и прожил, не дождавшись ни «светлого будущего», ни отдельного жилья. - Мои-то помнят, что я сладкоежка, - смеется снова бабаня, - каждый раз привозят мне конфеты. Да вкус уже не тот стал. Добавляют в них... не пойми что. Или это мне старой, все не так. Ты уж прости, ворчу по-стариковски. Что делать, возраст… А себе говорю, давай, Татьяна, не ной, живешь, руки-ноги работают, сердце стучит, внуки-правнуки есть и Слава Богу. Кирюшка, устроившись на диване, вытянув длинные ноги, кладет голову бабане на колени. От её фартука пахнет супом и детским мылом. Бабушка гладит отросшие темные пряди. От нехитрой ласки Кир зажмуривается. - Ой, ласкуша, чисто Барсик. Мне тут сказали, он кусает тебя все время. - Кусает. Даже до крови. - Вот, негодник. Ну, это он к Димушке ревнует. - А расскажите еще, пожалуйста. - Что рассказать-то? - Как было тогда. Как жили. - Вот, Лизонька с Лешенькой тоже всегда просят – бабаня, расскажи. А я что? Расскажу. Это ж наша история, нашего народа. Ленинград тогда еще наш город назывался. Потом его переименовали, опять Петербургом стал.       А потом Кирилл закрыл глаза – так уютно лежать под елкой, пускай даже праздники давно прошли. И слушать, как Женя ездил в пионерский лагерь, как Дима делал конфеты с Верой, и даже разламывал пополам. Рядом, на столике под елкой, возле ватного Деда Мороза и современной Снегурочки стоял тот самый голубой пластмассовый будильник. Кириллу даже показалось, что он тикает по-настоящему. И снилась какая-то огромная, под потолок елка с такими игрушками, какие нравились Диме. И на ней, точно гигантские хлопушки, висели конфеты, сделанные из картона и наполненные карамельками. А еще он видел смеющихся детей в необычных новогодних костюмах. Гречкину, который родился уже в XXI веке и чуть ли не с младенчества привык к его реалиям, было удивительно очутиться там. В прошлом. Где не было интернета, и даже телефон был не везде. Где по улицам ездили «Победы» и «Москвичи», а «Волга» считалась чуть ли не престижнее нынешней «Ламбы». - Ой, Кирь, ты снова спишь, - услышал он голос Димы. - Я ж говорю, как кот. Лег и уснул. Старческая рука снова погладила волосы, словно шерсть Барсика. - Не сплю я, - сонно ответил Кир, - слушаю вот… Точнее, путешествую. - И куда? - В прошлое. Знаешь, этот будильник – настоящая машина времени. Не группа, а просто машина такая. Чтоб в прошлое перемещаться