Праздники и будни

- Я уволю его по статье! Нарушение правил, должностной инструкции, и вообще… - Что «вообще», Кирилл? За неоднократное нарушение увольнение возможно, но я б не делал поспешных выводов, - отвечал Всеволод Егорович, - во-первых, Ковалёв толковый сотрудник, и давно работает. Во-вторых, не думаю, что он согласится, чтоб супруга еще раз привела ребенка к нему в офис. Штраф – это, пожалуй, можно. - Штраф? Какой штраф, этот спиногрыз там изрисовал весь кабинет. И проект, что у папаши на столе лежал. А если б это чудовище залезло б куда-то и испортило дорогую технику? - Тогда б решали вопрос о другой сумме, - сухо бросил Гречкин-старший.       В офисе, обычно спокойном и деловом, с утра бушевал тайфун. Точнее, два тайфуна. Первого звали Андрейкой, ему было два года. Мама привезла его на работу к папе, потому что не с кем было оставить. Бабушка заболела, а ей срочно надо было везти к врачу старшую дочку. Тащить же в поликлинику малыша лишний раз не хотела, опять подцепит там каких-нибудь вирусов. Сначала папа развлекал отпрыска, потом отвлекся, сунув малышу фломастеры и листочки. Но рисовать на листочках – это, по мнению двухлетки, для слабаков. То ли дело стол, подоконник, стулья, пол и «взрослые» бумаги.       Второму «тайфуну» было немного больше – целых двадцать два годика. Его звали Кирюша. И бушевал он до сих пор. Ребенка, расплакавшегося от страха, почему на папу, такого большого и сильного, кричит этот мужчина в черном костюме, уже забрали давно. Папа и забрал. Напоследок Кирилл авторитетно заявил, что сегодняшний день будет засчитан, как прогул, с вычетом из зарплаты. Вызвали клининг, отмыли «художество», благо, фломастеры для детей удаляются со всех поверхностей неплохо. Проект можно было распечатать заново. Но Кирилл «уперся лбом в ворота» и принялся названивать отцу. Старая, глупая привычки а-ля Драко Малфой. «Мой отец вас с бараний рог скрутит и в порошок сотрет!» Ковалёв, у которого было двое детей и намечалось прибавление в семействе, был бледен и растерян. Да, ребенка на работу привозить было запрещено. Да, он согласен оплатить клининг и расход краски. И штраф придется платить – за нарушение должностной инструкции. Это пробивало ощутимую брешь в бюджете семьи. Но куда страшнее было лишиться работы. - Тут офис, а не ясли, - сказал Гречкин таким брезгливым тоном, словно маленький мальчик, изучающий мир – это отвратительное существо. По сути, для Кирилла так и было.       Говорят, что детоненавистники и чайлдхейтеры – это не выросшие дети, которые просто завидуют настоящим малышам. А почему – это уж занятие для психологов. Вот только от этого никому не легче. Ни Ковалеву, который знал, что многодетного отца уволить могут в исключительных случаях, за прогулы, регулярное нарушение дисциплины и прочее… Но пока третий не родился, считаться многодетным он не может – это раз. И второе – в фирме Гречкиных что Всеволод Егорович, что Кирилл, туды его, Всеволодович – царь бог и император. Ни Кириллу, которого накрывали тяжелые волны гнева. Хотелось прибить маленького паршивца и его папашу. И вообще, весь мир разрушить до основанья. Это ж получается, завтра еще кто-нибудь своего личиноса сюда притащит! Или сразу двоих!

***

- Кирилл, ты прекрасно знаешь все тонкости трудового кодекса. Не кажись глупее, чем ты есть на самом деле. Не буду объяснять тебе азы, но в суде проиграешь, как нечего делать. И вот еще один ньюанс – толковыми сотрудниками не разбрасываются. А учредитель фирмы по-прежнему, я, хоть и в филиале ты давно управляешь. Но не забудь, что Ковалев, Белов и Захарьев тащат на себе все, если вдруг ты куда-то сваливаешь, и я закрываю на это глаза. Всеволод Егорович вздохнул: - Смотри на мир шире, Кирилл. И он состоит не только из черного и белого, в нем миллионы оттенков.       Вечером было холодно и сыро, дул пронизывающий ветер. Возле отделения полиции, где работал Дима, Кирилл заждался его. Почему-то не хотелось заходить в здание. Но и сидеть в машине – тоже. Ветер будто выдувал лишние мысли из головы. Дима вышел, прижимая к себе бумажный пакет с логотипом пекарни. - Вот, Хазин притащил булок, а наших никого не осталось, и Гром уехал на задержание. Так что еду презентовали нам с тобой. - А, тогда я латтэ куплю. Тебе взять? - Пошли тогда уж вместе, там и поедим, что в машине мусорить. Эти булки крошатся ужасно. Возле киоска-кофейни стоять было тоже холодно. Кирилл зябко поводил плечами. Не столько от холода, сколько от неприятного «послевкусия» после инциндента. И как вышло, что он все рассказал Диме? Ведь еще днем решил ни за что, ни словом не обмолвится. Но едва Дима, сочувственно глядя в глаза, спросил, в чем дело, Кира «прорвало». Рассказав все, он отставил стаканчик из-под латтэ и хмыкнул: - Вот такой я… тварь и подонок. И как меня земля носит, а? Троих деточек чуть голодной смертью не уморил. Дима покачал головой, глядя без улыбки, но по-прежнему сочувственно: - Хорошо, что все-таки твой отец имеет больше влияния, чем ты. А такой случай… Ты и сам понимаешь, что неправ. Проект можно распечатать, все отмыли, насколько я понял. И после этого никто уж точно не поведет детей с собой в офис. Но ведь ситуации бывают разные, и никто просто так по доброй воле не потащит ребенка на работу. Кстати, ты удивишься, меня к маме в бухгалтерию в раннем детстве водили часто. И все женщины со мной нянчились, у бабани даже фото есть. И никто не грозился маму уволить. - Сейчас есть агентство по подбору персонала, там няни есть. - Ребенок, особенно маленький, не останется с незнакомым человеком. И вообще…есть общечеловеческие законы. Поверь, за их несоблюдение порой судьба бьет так… похлеще, чем наша контора. Лучше не знать. Дима махнул в сторону отделения. - Димка, ты такой… такая правильная булка. И как ты вообще в этом мире выжил со своими моральными принципами? - Ага, булка. И правильная. Дима откусил кусок от булочки. Вторую протянул Кириллу: - Так что доедай булочку, счастье мое замученное. И едем домой. Кстати, нас в воскресенье Лиза пригласила на День Рождения. И очень спрашивала, будешь ли ты. - Ладно, буду, - смущенно пробормотал Кир. И просто обнял Диму. Так гораздо теплее.