во тьме ночной, при свете дня, не может Канда без меня^_^

Глядя на то, с какой синхронностью крестились собравшиеся, было понятно, что эффект превзошел все ожидания. Когда это не помогло, все попытались постучать по столу и сплюнуть через левое плечо. После сих нехитрых манипуляций, до экзорцистов и кучки ученных начал доползать тот факт, что Канда, по всей видимости, настоящий. Аллен приходил в себя дольше всех. После того, как умудрился отыскать на полу свою челюсть, он был похож на китайского болванчика. Минутой позже, из чуть приоткрытых губ, начал доноситься тихий шепот: - Канда, мой Канда, он живой, мой Канда, мой любимый Канда. Нет, я сошел с ума, соше~л с ум~а... Видя, в какой прострации находился Уолкер, Линали решила, что будет лучше ему помочь авось психов не прибавиться. Подбежав начала сильно трясти его за плечи: - Аллен. Аллен! Все хорошо. Он живой. Ты не сошел с ума. Аллен!!! Это привело беднягу в чувства. С глаз сползла туманная дымка и он со всех ног бросился на СВОЙ законный "сюрприз", отчего последний еле удержался на ногах. - Канда, дурак, ты жив. Как ты мог держать нас в неведение? Все так переживали! Но сейчас Юу мечтал явно несколько об иных словах. Словно прочтя его мысли, Аллен спешно поправился: - А я переживал больше всех. Как же я мечтал о твоем возвращении! Даже когда надежда почти умерла. Вспомнив о том, что они не одни, седовласый повернулся к остальным собравшимся: - Он вернулся. Вот и тост. Давайте выпьем за это. Когда опустошив бокалы, все вновь устремили свои взгляды на виновника торжества, того и след простыл. В это время Аллен тянул его в свою комнату. Канда не сопротивлялся и молчал, он вообще не мог выговорить даже слова от нахлынувшего счастья. Его Аллен, его мальчик был рад видеть его живым(!) Зайдя в свою комнату и вовлекая туда возлюбленного, Уолкер закрылся на замок от прочего мира. Оказавшись на кровати, он состроил сердитую моську и почти на полном серьезе *потому как нотки радости все же проскальзывали* изрек: - Я тебя буду называть "Юу", потому что после всего того, что ты сделал, ты не заслуживаешь называться "Кандой". Но прощение тебе еще надо заслужить, - и тут он улыбнулся так искренне и нежно, что у Канды защемило в груди. Потянувшись, мальчик обвил шею Канды своими руками, такими теплыми, родными, любимыми. Самурай тепло улыбался. Ему очень нравилось происходящее. Те полтора года разлуки стоили того. - Можно тебя поцеловать? Аллен не ответил, только сам припал к губам Канды. Они так мечтали об этом. Их поцелуй был долгим и мягким. Переходя во все более страстный. Аллен принимал задаваемый темп и отвечал. Разорвав поцелуй, оба начали тяжело дышать. - Как я могу заслужить твое прощенье? *лукавая улыбка* - А ты подумай? Канде явно нравился тот вариант, что крутился в его голове. - Юу, закрой глаза, пожалуйста,- взял руку любимого и переплел пальцы, затем отнял свою ладошку и потянулся к подушке. Канда рискнул открыть глаза но грозный рык его остановил. И тут... почти одновременно прозвучало два щелчка и на коже почувствовалось железное кольцо. Ожидания Канды оправдались, стоило ему только открыть глаза. Он был пристегнут к кровати, так-же как когда-то Аллен. Вторая рука была свободна, но Аллен запретил прикасаться к нему. Зато сам явно не собирался сидеть без дела. Он расстегнул плащ своего пленника и от нетерпения просто сорвал пуговицы на рубашке. Пальчики, еще детские, но такие желанные, заскользили по обнаженной поверхности. Язычок, юркий и ловкий, доставлял блаженство. Хотелось отвечать на ласки, но было запрещено. А Уолкер уже мягко покусывал соски. Сдавленный стон. Руки скользят по груди, животу, ниже. Сквозь ткань поглаживают уже возбужденную плоть. А язык вычерчивает иероглифы на коже. - Дай мне прикоснуться к тебе. Хочу отвечать на твои ласки. - Ну уж нет, хочу что бы ты помучился. - Маленький садист! - Я такой, - ласково мурлыкает в ответ. Пальчики расстегнули штаны и стягивают их вместе с бельем. Язык по груди спускается ниже, ласкает пупок, опускается к паху. Совсем неопытно, но от этого не менее желанно начинает ласкать плоть. Поцелуями проходится по всей длине. Обхватив ладошкой, начинает двигаться в верх и вниз. Канда уже не сдерживает стонов, а в глазах читаются безграничные похоть и любовь. Он начинает сам двигаться в руке мучителя. Аллен раздевается. Он тоже возбужден и от этого становится еще более приятно. Но, несмотря на все свои нескромные действия, личико покрывается румянцем. Канда это видит и крышу просто срывает. Аллен смачивает слюной заветную дырочку, проводя языком по ее окружности. О Боже! Кто сказал что рай на земле невозможен?! Потом дает Канде облизать пальчики, и входя, начинает растягивать. Теорию он знает на зубок, а вот с практикой надо разобраться. - Аллен, отпусти меня, давай я помогу. Уолкер сдается и расстегивает наручники. Оказавшись на свободе, Юу берет инициативу в свои руки. Уронив Уолкер на кровать, оказывается над ним; мягко накрывает губы поцелуем и насаживается на любимое тело. Боль-сильное ощущение. Как же моему малышу было не просто там в первый раз. Толчок за толчком и боль сменяется удовольствием. Кончают они вместе и падают на кровать обняв друг друга, быстро засыпают. Проснувшись утром, Аллен обнаруживает Канду, внимательно следящим за его пробуждением. - Ты прощен,- вместо доброго утра. - Я тебя люблю! - Я знаю, знаю... Еще раз попробуешь умереть за меня, и я сам тебя убью. Ты меня понял? - Так ты знаешь? - Да, мне смотритель твое письмо отдал и все рассказал. Не ругай его. - Хорошо. А ты знаешь, что спас мне жизнь? - Я? Как? - Меня спас твой медальон, тот, что ты мне пару лет назад на день рождения подарил. Ты, уже, наверное, забыл. - Нет, помню. А я умею будущее читать! Помнишь что я сказал тебе тогда? - "Когда понадоблюсь, я буду рядом". Ты сдержал свое слово. *довольная улыбка* - Конечно, ведь я тебя любил, люблю и буду любить. - А как же Линали? Темно алый румянец покрыл белоснежную прежде кожу. - Я хотел, что бы ты ревновал. - И я виноват, в том что сорвался?! Ах ты, наглый стручок) Теперь ты проси моего прощения... В общем завтрак они пропустили, спустившись к обеду... через два дня. У Алена был припрятан "Доширак" на всякий пожарный, которого им вполне хватило. Ведь изголодались они по нечто другому. И этим они могли себя обеспечить более чем.