Вижу, хочешь ты мне что-то сказать, Если хочешь, то, конечно, я «за»
День начался с того, что Илья проспал завтрак (опять) и бессовестно опаздывал на обед (снова). Еще Маргарита Ивановна обрадовала новостями: в санчасть наконец-то закупили расходный материал, и сегодня его требовалось забрать со склада. За лакированным столом с большой зеленой лампой сидела явно кармическая сестра их комендантши Марии Вальдемаровны. Тот же чопорный и недовольный вид, скрюченное от раздражения лицо. Поначалу Илья думал бросить какое-нибудь кокетливое обращение, может и перестанет на него смотреть, как на говно. Но Третьяков даже рта раскрыть не успел. — Санчасть? — едко выплюнула женщина, поджимая в недовольстве губы. Илья на секунду опешил. Улыбка медленно слезла с лица, взгляд потерял всякое веселье. У него было такое хорошее настроение после утренней переписки с Максом, теперь же от волнующей радости не осталось и следа. — Нет, сантехник, — огрызнулся Илья, бегло оглядев висящий на его плечах халат, и подошел ближе. — Конечно санчасть. Как узнали, что нам наконец-то бинты выделили, сразу примчались на крыльях любви. А то очень горько жить, когда пациентов приходится лопухами и подорожниками лечить. Лицо у женщины никак не изменилось. Она лишь сунула ему под нос журнал, ткнула накрашенным ноготком, где нужно расписаться, и ничего больше не ответила. Даже Вальдемаровна была поразговорчивей, а тут видимо включен энергосберегающий режим. Не больше двух оскорблений в час. По правде говоря, эта тетечка со склада никак Илью не оскорбила. Лишь всем своим видом выражала ненависть к самому факту существования людей вокруг. Может у нее помидоры градом побило или муж любимую розу скосил? А может не было у нее ни помидоров, ни мужа, ни розы, вот и сидела с таким чопорным еблищем. Илья лишь вздохнул и принялся молча расписываться в журнале. Вот чего он действительно боялся, так это с возрастом превратиться в такого злого и вредного человека. Жизнь конечно та еще сука и может устроить мясорубку, но Илья надеялся до седых мудей пронести в себе позитивный настрой и шило в жопе. Так что хотелось, чтоб в будущем у него были и помидоры, и розы, и муж, с которым он за эти розы будет пиздиться, а потом обмахивать платочком и мерить давление, подскочившее из-за бытовой ссоры. Илья невольно подумал о Максе в роли мужа и даже пустил веселый смешок, а потом им же и подавился. Представить Шустова рядом с собой через столько лет было до пугающего легко. И пускай это были лишь мечты о преувеличенно светлом будущем, Илья все равно задумался. Женщина за столом обеспокоенно нахмурилась, Третьяков выдохнул и положил ручку в сторону. В журнале расписываться он закончил. — Давайте сюда мое добро и я пойду, — Илья решительно протянул руки, ожидая свою скромную коробку с бинтами и зеленкой. В ответ раздалось недовольное цоканье. — В углу все стоит. Забирайте. И тут Третьяков подавился второй раз. Челюсть отвисла, руки безвольно опустились вниз. В уголочке складского ангара вдоль стен были составлены картонные коробки. Илья даже сосчитать их не мог, одна пряталось за другой. Утром Маргарита Ивановна предлагала вызвать от склада до санчасти машину, как они раньше делали, но Илья посчитал неразумным дергать дежурку ради простой коробки с бинтами. Сидеть на одном месте было невыносимо, Третьякова постоянно подмывало позвонить или написать Максу, поэтому идея самому сгонять до склада и заняться легкой физической нагрузкой показалась ему замечательной. — Это точно все наше? — растерянно поинтересовался Илья, косясь на женщину за столом. Та как-то злорадно усмехнулась и гордо поправила ворот блестящей блузочки. — Ваше. Жаловались же на недостаточное обеспечение, или нет? — Ясно, — скривился Илья. — А у вас тут никакой службы грузчиков не имеется? При всем уважении, я один это не дотащу даже до машины. — Грузчиков у нас нет. Вы уже расписались за получение материалов, так что будьте добры забрать все сегодня же. — А до завтра оно не постоит…? — Нет, не постоит, — нахмурилась женщина и стала похожа на мордастую бульдожку. — Завтра привезут оборудование для пожарного подразделения, так что место необходимо освободить немедленно. — Да бля, — ругнулся Илья и тут же стушевался под строгим взглядом. — Простите. Хорошо, тогда после обеда загляну и все заберу. — Я же вам сказала… — Вы сказали забрать сегодня. А «сегодня» понятие растяжимое. Так что увидимся после обеда, а то на голодный желудок тяжело яд переваривать! Выскакивая из складского ангара Илья весело улыбнулся и махнул рукой на прощание. Кажется, на него так гневно последний раз смотрела санитарка в травмпункте, когда он вел под ручку зареванную Алену Дмитриевну на рентген и посмел забыть про бахилы. Вот так свалить со склада, махнув хвостом, было не очень красиво, но что еще оставалось? Один Третьяков при всем желании это не перетаскает, поэтому стоило вызвать машину и призвать на помощь пару крепких бойцов. Одного такого крепкого и отзывчивого Илья даже лично знал.***
План капкан вырисовывался замечательный, и будто по волшебству на пути к столовой Илья встретил в курилке Шустова. Сидел он там не один, а с отчего-то хмурым Алексеем Павловичем и летнабом Валерой. Третьякову было даже немного стыдно за то, что не знал, как величали по отчеству Валеру, ведь мужик он был серьезный и довольно важный. Всегда в отглаженной белой рубашке, с деловой кожаной папкой на молнии и с цепкими замечаниями ко всем и вся. Илью же эти замечания не касались. В свое время он посоветовал Валере толкового невролога и с тех пор заслужил негласную милость. Жалко было мужика, Валера еще давно застудил на вертушке шею, а разобраться с последствиями все никак не мог. На курилку бросала тень уже давным давно отцветшая яблоня, жаркий июльский ветер лениво прогонял в сторону тянущийся от сигарет дым. Подойдя к Максиму со спины, Илья по-хозяйски хлопнул его по плечу и улыбнулся. — Алексей Палыч, разрешите после обеда у вас изъять бойца для нужд санчасти? — усмехнулся он, чувствуя как под рукой напрягся от неожиданности сидящий на скамейке Макс. Расслабившись, он лишь вскинул к нему голову с засиявшей во взгляде радостью. — Разрешаю, — кивнул Соколов, прикуривая сигарету. — Даже двух разрешу, если к четырем вернете. — Отлично, тогда еще Зотова припашу! — обрадовался Третьяков. — Это что ж в санчасти такое приключилось, раз тебе целых два пожарных понадобилось, Илья Евгенич? — усмехнулся Валера. — Тушить что-то собрался? Ага, подумал Илья, меня. Пока остальные в курилке глухо смеялись с шутки летнаба, Третьяков боролся с острым желанием переместить руку с Максимкиного крепкого плеча на не менее крепкую загорелую шею. Не будь вокруг лишних глаз… Невзначай коснуться и вдоль позвонков легким росчерком вверх, чтобы вплестись пальцами в льняные кудри. Макс будто счел его мысли и едва вздрогнул, покрываясь слабой россыпью мурашек. Горло в момент пересохло. А что с ним бы стало, прикоснись Илья к его шее не пальцами, а губами? В памяти сразу вспыхнул вечер возле костра, неловкий поцелуй в щеку и такое же неловкое поздравление под бой умирающего от волнения и счастья сердце. Третьяков до боли прикусил щеку. Стоило вернуться к разговору с летнабом и перестать витать в облаках. — Если бы, Валер, — тоскливо вздохнул Илья, пряча руку в карман от греха подальше. — Склад осчастливил нас припасами. Надо перетаскать. — Может тогда кого из молодняка сослать? Им общественно-полезные работы, а тебе помощь, — учтиво поинтересовался Валера. — Упаси Господь, — скривился Илья. — Я вашу малышню из санчасти выгнать не могу, постоянно таскаются. То голова болит, то жопа, то ранку зеленкой помазать. Хорошо, хоть подуть на нее не просят! — Мда, тогда пускай по плацу бегают, а не филонят, — понимающе кивнул Валера. — Кстати, Илья Евгенич, придешь завтра на матч? — Какой матч? — удивленно проморгался он. — В смысле какой? Самый важный! — хмыкнул летнаб и покачал головой. — Старички против молодняка. Каждый год устраиваем. — А я завтра выходной, — озадаченно потер подбородок Илья. — Но так уж и быть, приду. — Обязательно приходите, — вдруг мрачно кивнул Соколов, доставая из-за уха сигарету и прикуривая от спички, — а то у нас и вправду старички играть выйдут. Некому ведь больше, черт возьми! — Алексей Палыч, — виновато промычал Макс, хотя все равно улыбался, — кто же знал, что Громов даст разрешение провести матч именно завтра? — А с базы нечего уезжать, когда не надо! — вспылил Соколов, и бросил в Шустова потухшую спичку. Тот лишь сдавленно заржал, всячески пытаясь скрыть свое веселье. — Не понял, — вклинился Илья. — Макс, ты что? Не будешь играть? — Нет, у друга свадьба, я же те… Я же давно планировал. Не могу пропустить такое событие. Макс улыбнулся, будто и не было секундной заминки. «Я же тебе говорил». Вот что на самом деле он хотел произнести, но вовремя вспомнил о присутствии посторонних ушей. — Много на свадьбе не пей, а то получится как после твоего дня рождения, — заговорщически подмигнул Илья и, следуя примеру Алексея Павловича, и прикурил сигарету из пачки. Макс закатил глаза и отмахнулся, но кончики ушей у него все равно предательски порозовели. Он тогда отрубился в машине на пути к базе и до койки был дотащен под белы рученьки участливым Журавелем и не менее участливым Зотовым. О том, что в процессе поездки Шустов сладко спал на плече Третьякова, упрямо игнорировалось обеими сторонами. Максу наверняка было стыдно за свой пьяный отруб, а Илья не хотел вспоминать, как болезненно упирался в ширинку полувставший член и как горячо дышал ему в шею уснувший Макс. — Он вообще пить не будет, — все еще хмурясь, кивнул на Шустова Соколов, — вечером у него игра. — Я сказал, что постараюсь приехать к семи, но это еще не факт, — снова повинно вздохнул Макс. — Ты уж постарайся, а то Палыч на вас поставил, — хохотнул Валера. — Да прогорю я к хренам собачьим, — затушил бычок о землю Соколов и пульнул его в урну. — У одного колено хрустит, у другого плечо. Третий вообще Петров! — Алексей Палыч, ну не надо так про Саню, он хороший, — надулся Макс. — Был бы хороший, в прошлом году не просрал бы четыре мяча подряд! Больше на ворота его чтоб не ставили, поняли? Илья невольно присвистнул, но вовсе не из-за «успехов» Петрова. К простому матчу между старичками и новоприбывшими Алексей Палыч, пожалуй, относился очень серьезно. С другой стороны, когда все лето проводишь в постоянных разлетах, спишь под открытым небом и окапываешь землю вокруг тлеющих деревьев — будешь рад любому праздничному событию, а то иначе совсем одичаешь. Илья докурил и обернулся к Максу. — Ты уже обедал? — Нет, вот только собирался, — ответил Шустов. — Тогда пошли, а после коробками займемся. Иначе я с голода помру. Макс лишь кивнул и поплелся за ним, точно бычок на веревочке. Мужики в курилке тактично сделали вид, что не замечают влюбленной улыбки на его лице, а Илья сделал вид, что вовсе не является этому причиной. Вот и толку, что Шустов старался не выносить личное на публику? Все равно палился, как неумелый школьник за списыванием. Солнце уже давно грело не ласково, как в самом начале лета, а сушило своим зноем короткий газон у столовой, плавило асфальт и чужие головы. Два солнечных удара, и это только за вчерашний день! Теперь непривыкшие к работе под солнцепеком мальчишки из молодняка отлеживались в санчасти под присмотром Маргариты Ивановны. Илья любил тепло, но не любил жару, поэтому старался идти ближе к тени, в отличие от Макса, который шел под горячим солнцем, расправив плечи. Действительно, что ему там какое-то солнце, когда приходится проводить дни и недели в окружении пылающих лесов. Как раз он несколько дней назад вернулся с вылета, наверняка теперь наслаждался царящей на базе прохладой (если сравнивать с теми же горящими лесами, естественно). Илье в своих самых легких джинсах и излюбленной футболке с Арией было уже довольно-таки жарко, а вот Макс вышагивал в форменных штанах, кирзачах, куртке и в ус не дул. — Алексей Палыч очень ревностно отнесся к тому, что ты предпочел тусовку на воле вашему футбольному матчу, — озвучил вслух свои наблюдения Илья, как только они свернули по тропке подальше от курилки. — Он шутит, — хмыкнул Макс. — Если бы не Палыч, то мне Громов разрешение на отъезд вовсе не подписал бы. Даже обещал прикрыть, если вдруг вернусь позже, но я сам сказал, что постараюсь приехать к матчу. — Значит, у меня все же будет шанс увидеть тебя на поле? — невзначай спросил Илья. — Может, — пожал плечами Макс. — С электричками проблема. Либо вернусь чуть раньше и успею на матч, либо только следующим утром. — Понимаю, — кивнул Третьяков, вспоминая как сам мотался к Сереге в гости и от души поебался с расписанием поездов. — Погоди, а в чем ты на свадьбу пойдешь? Вряд ли у Макса в общаге висел костюмчик, да и в целом он вскользь упоминал, что придется искать подходящий прикид. Единственный костюм, который у него был еще со времен академии, стал по техническим причинам мал. Ох, Илья бы на эти «технические причины» в виде окрепших за время работы в авиалесоохране мышц смотрел бы день и ночь! — Рубашку мне Филя одолжит. Да и брюки тоже, — смущенно потер нос Максим. — Филя? — Филипп, да. Одноклассник, на свадьбу к которому еду. Мы еще с ним на Ладожское мотались. Илья звонко щелкнул пальцами, моментально вспоминая. Он столько раз перечитывал их с Максом переписку, что выучил все наизусть. Теперь пазл складывался окончательно. Макс частенько упоминал его в своих рассказах. Раньше сидели за одной партой, а теперь ехал к нему на свадьбу. Третьяков своих одноклассников сейчас с трудом вспомнит, уже не говоря о том, чтоб его приглашали на подобного рода события. Как только он поступил в универ и переехал в другой город, прежние связи начали таять, пока вовсе не растворились без следа. И дело было даже не в расстоянии или редких встречах, а в меняющемся круге интересов. Илья начал жить учебой и работой, общался в основном с однокурсниками, с ними же и крутил шашни, хотя чаще переключался на другие факультеты курсом старше. Потом он закончил универ и пускай со многими однокурсниками был еще на связи, дружбой это назвать никак не мог. Илья легко заводил друзей там, где находился, но при этом так же легко их терял, стоило только сменить точку дислокации. Беспокоило ли его это? Скорее нет, чем да. В любом случае у него был Серега, который никуда не исчезал несмотря на их редкие встречи. Макс открыл перед Ильей дверь в столовую, и он даже хотел растрогаться от такого жеста, но не успел. Возле раздаточного окошка творилась вакханалия. Смешались люди, кони, диспетчеры и курсанты. Крутившийся недалеко монстеры из стороны в сторону вентилятор едва спасал положение — дышать в столовой было нечем. Илья глянул, как возле кондиционера матерился мужичок в синем комбинезоне, безуспешно ковыряющийся в нем отверткой, и вздохнул. Вот и приехали! — А это че за аншлаг? — уныло поинтересовался Илья. — Походу накладка в расписании, — почесал в затылке Макс, явно не воодушевленный стоять огромную очередь за тарелочкой горячего супчика в не менее горячей по температуре воздуха столовке. — Илюш, может ну его? У меня в общаге колбаса лежит, а вечером парни вообще пиццу заказывать собрались. Я тебе пару кусочков притащу. Илья закатил глаза и вздохнул, хотя внутри все обмирало от брошенного тихо «Илюш» и предложения угоститься колбасой. Ах, как нынче слаб Илья Евгенич! Падок на колбасу и ласковые обращения! — Еще предложи дошик заварить и с майонезом захавать, пока я буду эту вашу пиццу дожидаться, — буркнул Илья из вредности. Вообще-то, он так большую часть своей жизни (особенно на дежурствах) и питался. Перспектива разделить с Максом по бутерброду и романтично навернуть лапши быстрого приготовления оказалась невероятно заманчивой, и это Илью ужасно злило! Какого черта он так легко соблазняется?! Макс на него уставился, вскинув брови. Мол, не заливай мне тут, я знаю, что ты такое жорево очень даже привечаешь, особенно когда голоден! — Илья Евгеньевич! — вдруг кликнула высунувшаяся из раздаточного окошка повариха Надюша. — Проходите сюда! Кто-то в очереди недовольно замычал, кто-то понимающе вздохнул. Макс все еще на него пялился, но уже вопросительно, а Илья тем временем расплылся в улыбке аки Чеширский кот. — Пока ты был на вылете, я обзавелся невиданным почетом в этом царстве кастрюль и половников. В столовой Третьякова теперь всегда пропускали без очереди и порции накладывали с душой и трепетной любовью. За Алену Дмитриевну благодарили. — Чем с удовольствием пользуешься, — догадливо кивнул Макс. — Ну, вполне ожидаемо. Ты это заслужил. Илья может и хотел бы идти, задрав нос не так сильно, после слов Макса не получалось. «Ты заслужил» прозвучало от него с такой теплотой и искренней радостью, что крылья за спиной сами вырастали. Да, он безусловно заслужил за все. Хоть что-то хорошее в его жизни, не считая Максимки! Только заметив, что его кудрявая мечта намылилась тихонечко встать в конец общей очереди, Илья тут же схватил его за руку. — Тебе еще коробки в санчасть перетаскивать, так что не отбрыкивайся! — хитро подмигнул он и потащил за собой до раздаточного окошка. В обрамлении кафельной плитки суетились их кухонные феи. С разрумянившимися от пара щеками, окруженные огромными кастрюлями, со взмокшими под косынками волосами и лихорадочным блеском в глазах. Успеть, надо все успеть, всех накормить, а еще ведь ужин готовить! — Надюшенька, радость моя, будь добра две порции. На меня и товарища пожарного, — промурлыкал Илья, низко наклоняясь к окошку. — Конечно, Илья Евгеньевич, сейчас все сделаем! Пирожки с яйцом и луком будете? Последние остались! — Будем, конечно будем! — сглатывая скопившуюся во рту слюну, радостно закивал Илья. Мысли о румяных пирожках вызвали неконтролируемые бурления в районе желудка. Пока Надюшенька суетилась с порциями, Макс подошел ближе и шепнул на самое ухо: — Ты бы знал, как на тебя вся очередь смотрит. И только услышав тихий хриплый шепот на ухо, Третьяков понял, что совершенно беспардонно оттопырил задницу назад в попытке согнуться до раздаточного окошка. — И как же смотрит? Как на пирожки, которые им не достанутся? Илья лишь слегка к нему обернулся, но этого хватило, чтобы заметить, как внимательно смотрел на него уже отступивший в сторону Макс. С легким прищуром и ртутным блеском вокруг угольно-черных зрачков. — Им может и не достанутся, — усмехнулся Макс и коротко подмигнул. В столовой было душно. В столовой не работал кондиционер. В столовой кипели над огнем котлы и толпились голодные сотрудники вперемешку с молодняком. Но даже имея перед собой столько оправданий, Илья никак не мог скрыть за ними участившееся дыхание и приливающий к щекам и животу жар. Это было абсолютный пиздец. Надюша очень вовремя протянула Илье в руки поднос. Он вцепился в него, как утопающий за спасательный круг. Голова слегка кружилась, даже уши заложило. В мыслях билось только одно — Макс только что сожрал его глазами. Либо Илья окончательно сошел с ума, придерживаясь своего целибата, либо… либо… Либо что на Макса вообще блять такое нашло? Поукромнее места для таких взглядов найти не мог, а?! Больше Третьякова пугала лишь внутренняя готовность сию секунду подставить ему свой зад. И похуй, что вокруг столько людей, что они на работе. В этом и заключался весь пиздец. Илья медленно, но верно начинал терять грань приличного поведения. Будто он влюбленная малолетка, готовая сосаться в парке на лавочке под недовольными взглядами старушек и мамашек с колясками. Илья никогда не стеснялся открыто проявлять свои чувства, но думал, что такую откровенную пошлятину давно перерос. А Макс его одним лишь взглядом опрокинул обратно. Главное ведь ничего больше не сделал, даже не прикоснулся никак, да и в сторону быстро отступил, не давая никому вокруг заподозрить неладное. Сейчас Макс сидел, как ни в чем не бывало, и методично наворачивал пюре с рыбной котлетой. То есть, бедного и несчастного доктора тут чуть ли на части не разорвало от буйных сладострастных чувств, а Максимке хоть бы хны? Ну уж нет, коль начал, так держи ответ до конца! Состроив самое каменное лицо из всех возможных и полностью сосредоточившись на поедании пирожка, Илья осторожно закинул ногу на ногу и невзначай провел мысом своего кеда по чужой голени. Шустов бросил короткий вопросительный взгляд и даже наверное подумал, что Илья случайно задел. Но когда его мыс слегка толкнулся в коленку, а затем поехал по бедру, Макс поперхнулся куском непрожеванной котлеты и пару раз с силой ударил себя кулаком по грудине. — Компотика попей, — скучающе подпер голову Илья. — Полегчает. — М-м, — промычал Макс и последовал его совету. Наблюдать за ним было одно удовольствие. Вот только несколько минут назад он одним взгляд ввел Илью в смятение, а теперь судорожно глотал компот вместе с разварившимися ягодами. Светлые кудри копной упали на лоб, кадык на каждом жадном глотке проезжался вверх-вниз, а плечи под тонкой тканью футболки заметно напряглись. Ну вот зачем? Ну что Макс натворил? Только Илья настроился подтолкнуть Шустова к первой свиданке, а он тут возвращается с вылета, смотрит своими красивыми глазищами и все! Уже не хочется на свиданку, уже хочется на его хуй, да поскорее! В целом, одно другому не мешало, и в голове у Ильи даже созрел план. — Спасибо, — кивнул Макс, оставляя в сторону пустой стакан из-под компота. — Действительно полегчало. Вдруг он опустил руку под стол и обхватил его щиколотку, мстительно спускаясь ниже и стаскивая кед с пятки. Рожа у Третьякова не выдержала и треснула в мучительной улыбке. — Сука, ты же знаешь, что мне щекотно! — сквозь едва сдерживаемый смех просипел Илья. — Знаю, — ласково улыбнулся Макс, но сейчас Илья видел в нем лишь отъявленного садиста. — Сам же мне рассказал. — Я об этом очень жалею! — все же засмеялся Илья, чувствуя, как щекотно проходятся чужие пальцы по коже. Макс сжалился и повел выше, касаясь вьющейся поросли светлых волосков на щиколотке, и Илье было уже не столько щекотно, сколько вновь жарко и хорошо. Он сипло просил остановиться, хотя ногу отдернуть даже не пытался. Благо в столовой было достаточно шумно, а скатерти на столах длинные, никто не видел творящегося между ними откровенного безобразия. Идти по этой острой грани веселья и флирта было безумно увлекательно, и черт знает, куда бы их это завело, но к столу резко подлетел Серега Зотов, звучно бухая подносом и присаживаясь рядом. — Илья Евгенич, беспредел! После вас пирожки с яйцом все кончились, я их неделю ждал! — загудел Зотов скорее в шутку, нежели с реальной претензией. Третьяков испуганно отдернул ногу и прокашлялся. — Ты еще заплачь, — хмыкнул он. И если Илья почернел, как грозовая туча, то Макс сиял, словно начищенный пятак. Он даже свой пирожок Сереге на поднос переложил. — Держи и не горюй. — С яйцом? — улыбнулся Зотов. — С яйцом, — кивнул в ответ Макс. Сил смотреть на их довольные лица не было от слова совсем. Илья вообще-то хотел, чтобы Макс его еще за щиколотку полапал, пока никто не видит. Он так обидно редко распускал руки, что от упущенной из-за Сереги возможности стало даже горько. Ни и пожалуйста! Ну и не надо! Точнее, очень даже надо, но не здесь и не сейчас. Илья обязательно своего добьется, только сначала все коробки до санчасти перетаскает, а потом от мыслей можно будет приступать к действиям.