Второй шанс?

      Игра, что должна была быть на следующий день, прошла просто ужасно. Натаниэль пытался, правда старался не замечать всего, что не касалось поля. Но встреча взглядом хоть с кем-нибудь из вчерашнего ночного кошмара гарантировала если не ошибку, то точно разрастающуюся внутри панику. Взгляды Жана ловить было еще больнее. Вспомнилось то утро, когда Натаниэль солгал, попытавшись поскорее скрыться от любопытного взгляда брата. То, как он оттолкнул его касание, сославшись на ночной кошмар, что по сути и было правдой.       Теперь Жан от него не отставал, покрывал своей заботой даже на расстоянии, а Нат как последний засранец просто срывался, прося оставить его в покое. Но ведь Моро не был виноват в том, что произошло, он не заслуживал всего того отношения, которое Нат выливал на него. Хотя поступить иначе он не мог, ему казалось, что если только Моро заглянет в его глаза, то он увидит все. Все, что преследовало его эти недели, а в особенности прошлую ночь.       Нат не мог понять свои чувства. Внутри разрасталось чертовски сильное ощущение стыда, раздражения и горечи. Ему было противно от самого себя: что позволил этому произойти, что допустил то, что им воспользовались вот так. Противно от того, что эти люди видели его таким. Это возрастало внутри с гневом и отвращением. Заставляло желать мести, но Натаниэль не был убийцей. Он мог биться, но он не хотел убивать, не хотел становиться таким, как его отец. Хотя мысли об этом иногда затмевали здравый смысл, а сознание подкидывало картинки того, как он сам расправился с теми, кто позволил этому произойти. Натаниэль мог убить ради близких, ради их защиты, но он никогда не убьет кого-то ради себя. Он не считал, что достоин такой чести.       Натаниэль стал тем, кого сложно разглядеть. Не потому, что ему так хотелось, просто осознание, что рядом был Рико, который читал его, как открытую книгу, порождало в голове мысли о том, что кто-то узнает. Узнает, насколько он слаб. Что Жан может понять, почему Весниснки в миг стал таким. Нат не хотел опускать его в эту грязь, туда, куда опустился он сам, пусть даже и против своей воли.       Натаниэль не хотел, чтобы он к нему прикасался. Не потому, что ему было неприятно — пусть иногда и ощущение собственной одежды создавало фантомы касаний столь неприятных ему людей — ему просто не хотелось, чтобы хоть кто-то имел такой близкий доступ к нему. Он хотел дышать и ощущать свободу вокруг себя хотя бы в чёртовом метре.       Несмотря ни на что, игру они выиграли, иначе быть не могло. Журналисты обступили их, не дав прохода и заставив огромную толпу фанатов толпиться, почти не пропуская их к раздевалкам. Жан шел сбоку от него. Проталкивался через эту оглушительную толпу и не давал поглотить их обоих. Однако на его кисти сжалась грубая хватка, дернула назад и заставила попасть прямо под объективы видеокамер. Натаниэль почувствовал, как на плечо легла рука, приобняв. Что-то внутри сжалось, из-за чего из легких вышел сжатый воздух. Нат оглянулся и тут же встретил улыбку Мориямы всего в паре сантиметров от лица. — Что вы можете сказать о игре с Тиграми, это ваша первая игра… — Натаниэль, вы были сегодня не в форме… — Как вы прокомментируете игру с Кевином Дэем в прошлую пятницу?       Вопросы посыпались один за другим, а единственное, на чем мог сосредоточиться Веснински, это хватка на его плечах и тяжелое дыхание Рико. Нечто внутри накатывало, огромным комом сминаясь во что-то безобразное, заглушив шум вокруг. — Натаниэль, тебе придется что-то ответить, — шепот прямо у уха, и Нат дернулся. Сбросил чужую руку с себя и выдав лишь тихое «Извините», тут же испарился в нескольких метрах от камер.       Увидел вымученное лицо Жана, что заранее открыл для него дверь и почти влетел в раздевалку, тут же направившись к туалетам. Его выворачивало долгие несколько минут, прежде чем он наконец смог подняться и подойти к умывальникам. Обрызгал лицо холодной водой, и встретился с тем, что избегал последние сутки — своим отражением. Это было чертовски ужасно, его бледнота граничила с чем-то мертвенным, а взгляд метался в агонии.       Сполоснул рот и повернул голову. Все это время Моро стоял там. Стоял и смотрел. Натаниэль боялся представить, о чем он сейчас думает. Его глаза были наполнены смесью ужаса, тревоги и чего-то еще, Натаниэль не хотел признавать, что это была боль. В его взгляде не должно было быть боли, только не из-за Ната. Но почему тогда он почти физически ощущал те волны разочарования, что исходят от брата? Почему от осознания этого внутри что-то сжалось? Почему от этого так тяжело? Натаниэль не понимал, он просто хотел скрыться, чтобы никогда больше не видеть это на лице Моро. Хотел исчезнуть, чтобы его никогда не существовало, быть там, где никто не сможет его достать. Но он был здесь, и все еще ждал, чтобы это выражение навсегда пропало из его воспоминаний.       Вернувшись в комнату, Натаниэль заставил себя выдохнуть. Подхватил оставшийся алкоголь и сигареты, с наслаждением уйдя в свой маленький мир на кафеле ванной комнаты. Его маленькая вселенная, где он в безопасности. Пусть и ощущение еще одного человека напрягало, но это был Жан, и почему-то рядом с ним ему казалось, что он наконец не один. Что ему помогут, когда это будет требоваться. Моро был его опорой, рядом с ним его смысл жизни был осязаем.       Натаниэль видел, для чего он старается, знал, что его ждут. И само осознание, что однажды Жана, части его сердца, не будет рядом, пугало. Вот именно в этом Нат был чертовым эгоистом. Он знал, что если очень постараться, то Жана можно легко вызволить отсюда, особенно если Джереми и вправду был его парой, это упрощало все в тысячи раз. Но Натаниэль не мог, физически не мог распрощаться с Жаном. Он понимал, что без Моро уйдет на дно, знал, что опустит руки, просто знал, что останется здесь один. Один под постоянным надзором Мориямы, и тогда уже ничего его не спасет. Ему страшно было умирать, чертовски страшно остаться совсем одному. Сейчас он знал, что Жан сможет подлатать его, успокоить, но потом Жана не будет. У него будет своя жизнь, где уже будет намного меньше места для Ната. Он не хотел этого. Хотел задержаться в этом моменте навечно. Пока Рико не трогает Жана, он постарается остановить это. До тех пор пока все не станет бессмысленным.       Когда из спальни послышался голос Моро, Натаниэль нехотя вынырнул из мыслей. Он прислушался, но так и не смог разобрать ни слова. Поднялся со своего места и бесшумно подойдя к двери, прислушался. Жан словно почувствовал это. Его голос стал еще тише и почти не различим. Натаниэль все же приоткрыл дверь и вышел из своего убежища. Встретился взглядом с Жаном, из-за чего на секунду они оба замерли, изучая друг друга. — Я напишу, Нат вернулся, — почти шепотом на французском сказал Жан, отняв от уха мобильник.       Натаниэль сощурился. Ему это не понравилось. — Кто это был? — с ноткой раздражения сказал он, тут же отругав себя за этот тон. — М? — невозмутимо выдал он, словно не расслышав.       Веснински нахмурился и вошел на секунду в прострацию. — Жан, в чем проблема? — уже напрямую спросил он. Моро не ответил, поднялся с постели, подошел к их небольшому столику и включил электрический чайник.       Натаниэль не хотел в иной раз повторяться, поэтому просто ждал. Жан наконец освободил руки и обернулся на него, оперевшись поясницей о стол. — Это был Кевин, — сказал он, прикусив губу.       Нату не нравилось это выражение на его лице, как и то, что он связывался с бывшим сокомандником. Желваки на его челюсти сжались, а пальцы непроизвольно заскребли ладони. Натаниэль выдохнул, не позволив внутреннему гневу вырваться за пределы. — Ты общаешься с Кевином? — тихо выдал Веснински, попытавшись контролировать свой тон. Жан скривился, из-за чего Натаниэль понял, что у него это получилось плохо. — В ту пятницу, — начал Моро, но тут же замолчал, подбирая слова словно пазл к эмоциям Ната, — он помог мне с морфием. — Он был здесь? — уже с нажимом спросил Нат, поняв, что именно он пропустил. — Он был в Эверморе... — начал было Жан, как Веснински все-таки не выдержал. — Ты знаешь, о чем я тебя спрашиваю, — рык донесся из его горла, — он был здесь, в нашей комнате тогда?       Моро замолчал, сделав ответ еще более очевидным. — Какого черта, Жан? Мы договаривались! — голос сорвался на высокий тон, а после перешел в хрип.       Вот что он пропустил, то, что его гложило и что скрывал Жан. Оказалось, ответ плавал на поверхности, но был настолько очевидным, что даже сама мысль об этом отторгалась.       Натаниэль усмехнулся, а после слабо, надрывно рассмеялся. — Плевать, мне похуй, — выдохнул Веснински, хотя это было совсем не так.       Снова неприятный ком, снова это выходило из-под его контроля. Кевин не должен был сюда лезть, не тогда, когда он наконец выбрался с таким трудом. Он мог утонуть здесь. Нарваться на Рико, и Веснински искренне не понимал, почему бывший брат так пренебрегал тем, что было сделано и что делается сейчас ради его защиты. Каким трудом это стоило ему и Эндрю. А сейчас он снова лезет в самую глубь. В самую грязь.       Это решение стоило ему дорого. Очень, но оно было верным.       Натаниэль не хотел здесь находиться. Выходить из комнаты после всего, что произошло, тоже не было желанным, но он рискнул. Отошел на максимальное от их крыла расстояние, пока не оказался в почти неузнаваемых в темноте коридорах. Вытянул телефон, отметив как сильно дрожат руки, то ли от усталости, то ли от нервов. Палец нерешительно застыл над иконкой нужного контакта. Была глубокая ночь, но он даже не задумывался о том, что это может как-то помешать. Гудки прервались только через ужасно долгое время, когда внутри осталась лишь самая малая надежда. В конце концов это прекратилось, и по ту сторону послышался хриплый, почти незнакомый голос. Но этот тембр Натаниэль узнает везде.       Грубое «Да» эхом отдалось из мобильника, и Нат застыл. Что ж, дальше он свой план не продумал. — Эндрю, мне нужно поговорить с тобой, — выдохнул как можно быстрее, не дав Миньярду сбросить. — Заинтересуй, — одно слово и Натаниэль зажмурился, он не был готов так сразу переходить к делу. — Я хочу заключить с тобой сделку, — тихий смешок по ту сторону, и Веснински буквально мог увидеть, как растянулись его губы. Тот не ждал его звонка, Эндрю был под таблетками. — Не перестаешь удивлять, не думал, что в свою часть я засуну твое убийство? — что ж, было глупо надеяться на благосклонность. — Это важно и для тебя тоже. — У тебя есть всего пару минут, теряешь время, — напел Миньярд. — Кевин поддерживает контакт с Жаном, — Эндрю замычал, побудив продолжить. — Я хочу, чтобы ты сделал так, чтобы никто из лисов не имел никакого контакта с Эвермором. Это опасно, Эндрю, держи Кевина и всех подальше. Ни при каких условиях и что бы здесь ни происходило, — замолк, чтобы успеть набрать в легкие воздух и зажмуриться, — что бы вы ни узнали, никогда никто не должны появляться здесь и тем более трогать воронов. — Мне кажется, так ты нас лишишь всего веселья, — усмехнулся Эндрю, а после его голос стал глубже и на несколько тонов тише, — что там происходит, пташка?       Внутри что-то замерло: Эндрю, что никогда не интересовался, вдруг спросил о таком. Именно сейчас Веснински захотелось рассмеяться от этого абсурда. Черт возьми, Миньярд, где ты был раньше. — Я не могу сказать, но я хочу, чтобы ты пообещал мне, что никто посторонний не ввяжется в это. В особенности ты, — уже на выдохе сказал Натаниэль и понял, что сам только что выстроил непробиваемую стену между ним и своей парой, — никогда больше не общайтесь со мной, с Жаном, не приближайтесь. Держитесь на расстоянии и даже не пытайтесь. Забудьте обо всем, что когда-либо связывало вас с гнездом, вам это не нужно, так будет безопасней. — Безопасней для кого? — наконец сказал Миньярд, выждав слишком длительное молчание. — Для тебя?       Натаниэль сглотнул. — Не только, в основном это для того, чтобы Рико вновь не обратил на вас внимание. Пока он сосредоточен на гнезде — на мне — умолчал он,— вас не будут трогать, не привлекайте внимание.       Если Рико наконец узнает, кто является парой Натаниэля, это будет конец, конец всему. Еще одно слабое место, из-за чего могут пострадать невинные люди. — Никто не должен узнать о нашей связи. — Если ты не заметил, я прекрасно с этим справлялся, — сказал Миньярд, и его голос стал тверже. — Нет, Эндрю, никогда больше я не… — слова противились выходить наружу, — Я не приближусь к вам. Вообще. Что бы то ни было, — он поставил точку на всем, что было между ними долгие месяцы.       На другом конце была оглушительная тишина, Миньярд размышлял, и Натаниэль дал ему время освоить сказанное. — Как я могу тебе верить? — его голос был ровным, и Нат тяжело выдохнул. — Не верь мне, поверь Абраму, — камень в собственный огород, Натаниэль не разрешал никому так к нему обращться.       Эндрю хмыкнул. — Хорошо, Абрам, но это твоя часть сделки, — наконец уточнил Миньярд, и Нат выдохнул от того, как он произнес его имя. — Проси что угодно, — уже более расслабленно сказал Веснински, сам не заметив, что его голос снизился до шепота. — Меня снимут с таблеток в ближайшее время, — сказал Эндрю. Выдох. Что? Это не входило в планы. — Что? — повторил уже вслух. — Почему? Это должно было случиться летом, — из его груди вырвался сдавленный воздух. — Мой психиатр считает это нужным, а тренер говорит, что я слишком расслабился, — этого не могло быть правдой, только если Миньярд не делал этого специально. — И что ты хочешь? — спросил, когда уже знал ответ. Но Эндрю его удивил. — Как много у тебя знакомых, пташка? Я не собираюсь проходить терапию в больнице, мне нужен врач здесь, в Пальметто или Колумбии, плевать, а так же деньги.       Натаниэль задумался, деньги не были проблемой, да и если связаться со Стюартом, специалистов было найти несложно, но он понимал, что Эндрю понадобится их связь, чтобы восстановиться после курса. Он не рассчитывал, что это будет так скоро, летом, когда, все уляжется, но не сейчас. — Я смогу это сделать, — сказал Веснински, и тут же в голове появилась безумная идея. — Как насчет второй сделки?       Эндрю откровенно рассмеялся. Если это, возможно, их последний разговор, пока все не прекратится, Натаниэль не мог упустить этого шанса. — Скоро я собираюсь убрать отсюда Жана, — сказал Нат, хотя сам думал об этом лишь мгновение до этого, — у него есть пара, но ему нужно быть где-то. Мне нужно, чтобы о нем позаботились в первое время, а после не подпускали, как и других, к гнезду. Возможно, он будет настойчив, но ему придется остаться там, где будет его новое место, — Если Натаниэль все же решится на это, у него должна быть уверенность, что о его брате позаботятся. Он больше не сможет с ним связаться, никогда, и ему хотелось знать, что его родной человек будет в безопасности и как можно дальше от гнезда. — Чем же тебе так насолил Моро? — усмехнулся Эндрю этой глупой просьбе. — Это ради его безопасности, здесь, в гнезде, опасно для него. — Только ли для него, пташка? — спросил, явно заинтересовавшись.       С каких пор ты думаешь об этом, Миньярд? — Это не должно вас беспокоить, вы не лезете в дела Эвермора, — напомнил Нат, из-за чего Эндрю фыркнул. — Сутки, — сказал он, выдержав молчание, — сутки после моей реабилитации и еще две встречи, пока я не привыкну к этому, — последнее слово отдало неприязнью, и Натаниэль поморщился. — Но… — да, Веснински знал, что Эндрю попросит об этом, но думал, что сделает это намного раньше, — когда это будет? — Через месяц или около того, не раньше, — задумавшись, сказал Миняьрд, — тебе придется остаться в сохранности до этого момента, — почти насмешка. — Тогда договорились, — оборвал Нат. Все его нутро было затянуто тревогой, полное ощущение того, что Эндрю знает каждую мелочь, что происходила здесь. Это невозможно, но против воли тошнота подступила к горлу. Это невозможно — сам себе повторил Натаниэль. — Если в этот раз ты нарушишь хоть одну часть нашей сделки, я сверну шею уже Абраму, — проговорил Эндрю, словно пожелал доброй ночи, не сменив свой тон от слова совсем. — Да… — поморщился Нат, — и постарайся не связываться со мной, пока это действительно не будет нужным. — Я не тупой, — сказал Эндрю и тут же бросил трубку.       Что ж, иногда с Миньярдом можно вести конструктивный диалог — признал Веснински и тут же оглянулся. Коридор был так же пуст, как и до этого. Одна благодать. Осознание всего разговора доходит до него с трудом. Но теперь почему-то казалось, что эти небольшие планы на будущее дали смысл всему. Смысл проснуться завтра, смысл быть с Эндрю, потому что он был нужным. Не верится от слова совсем. Некое тепло разлилось внутри.       Наконец вернулся в комнату, застав Моро в некой задумчивости. Он копался в своем мобильнике, а после перевел неуверенный взгляд на Ната. — Хей, — слабо позвал Жан. Натаниэль, проигнорировал его и отступил к своей постели, — прости, Нат, правда, — его голос ломался, а Веснински ломался от этого внутри.       Он не хотел еще больше причинить ему боль — своими словами, своим состоянием. Поэтому сказал простое «все в порядке» и лег под горы теплых одеял, приятно укрывшись от чужих взглядов. Жан молчал, спустя некоторое время все же поднялся и выключил свет, кровать прошелестела там, где он лег на нее, а после все затихло.       Почти все.       Мысли бесконечным потоком окутали разум Веснински, не позволив расслабиться и придаться сну. Глупая, чертовски глупая мысль витала на самой кромке, и Нат ухватился за нее. Почему Эндрю так говорил? Было ли это волнение или еще что-либо, в тех словах не было безразличия. Что могло послужить этому? Он не знал, правда, было ли так всегда, или Эндрю что-то узнал. О чем-то думал, что не давало покоя, или… Или что? Нат не знал, не мог понять, но осознавал лишь одно — что бы то ни было, он сам только что прервал их связь. Его сделка не подразумевала продолжение их «этого», а это значит, что им обоим придется мириться с этим. Но Эндрю принял, позволил поставить эти границы, а значит и сам не рассчитывал на продолжение контакта. Все было слишком сложным и запутанным.       Пытаясь разобрать этот клубок, Натаниэль уснул. Ему нужно набраться сил, чтобы выполнить свои обещания.       Следующий день начался хорошо. Тетсуи не было в гнезде, из-за чего Рико по большей части был занят его делами, не раздражая всех вокруг. По субботам лекций у них не было, что позволило наконец заняться домашним заданием или просто отдохнуть до того, как начнется тренировка. Сегодня их будет еще две, одна сразу после обеда, и еще одна вечерняя. Все же Эвермор не был намерен упускать такое драгоценное время студентов.       Однако сейчас время было ранним утром. Они только вернулись с тренировки в зале, расползшись по комнатам. Натаниэль знал, чем займется сегодня. Пусть он и не хотел упустить столь драгоценный отдых, но в его голове на первом месте стояло что-то более важное. Подождал, пока Жан оправится после изматывающего утра, а после без слов прошел в ванную, достав то, что он видел последний раз, казалось, летом. — Постриги меня, — протянул незамысловатую коробку с инструментами Жану, что сидел в своем мобильнике.       Натаниэль не доверял, когда позади него стояли люди с чем-то острым, поэтому просто обзавелся своей машинкой, доверив делать это Жану, и то очень редко.       Моро поднял на него свои серые глаза, а после перевел их на коробку. — И что, мне даже не придется тебя заставлять? — он недоверчиво поднял одну бровь и все же принял коробку.       Натаниэль фыркнул, отошел, а после вернулся уже с полотенцем и небольшой табуреткой, что стояла под их столиком. — Если ты сделаешь это быстро, то нет, — заверил его Веснински.       Моро лишь улыбнулся, но все же послушно поднялся с нагретого места и принялся разбираться в малочисленных деталях.       Натаниэль всем телом ощутил, как Жан остановился позади него, первой мыслью было отстраниться, но он тут же подавил это, заставив себя расслабить плечи. Первыми в ход пошли ножницы. Локоны сыпались на пол, застилав почти все пространство вокруг них. Машинка не принесла должного удовольствия, Жан крутил его головой, как воланчиком, из-за чего Натаниэль раздражался. Но француз лишь твердил о том, что хочет просто сделать все ровно, и Нату просто надо перестать ныть. Нат послушался, но обиженно надулся, когда Жан вновь задумался, случайно дернув рукой ему по лицу, а после продолжил, как будто ничего не произошло. Что ж, смириться с тем, что Моро иногда забывает, что перед ним человек, было немного сложно.       Наконец он закончил, отправил Ната в душ смывать все это безобразие и вновь запричитал, когда тот неосторожно прошелся по только что состриженным волосам, раскидывая их еще больше. Натаниэль решил просто убраться подальше отсюда. Но услышал еще больше ругани, когда Моро осознал, что Нат закрылся изнутри, и ему придется ждать, прежде чем убрать все по местам и выкинуть мусор. За это Натаниэлю даже не было стыдно. Оказаться обнаженным сейчас перед кем-то не входило в его планы.       Наконец, вышел из душа уже более свежим и остановился перед зеркалом. Теперь его волосы даже мокрыми доходили лишь до кончиков ушей. Ему уже было интересно, что из этого будет, когда они высохнут и привычно завьются. Что ж, сейчас он выглядел более свежим, чем за весь этот месяц. Волосы больше не прикрывали его глаза, открывая взгляд настолько сильно, что Нату стало немного даже не по себе. Его глаза выглядели будто стеклянные, широко распахнутые, обрамленные огненными ресницами, но не живые. Будто кукла. Кукла, которую сделали таковой, чтобы ей легко было управлять. Натаниэлю захотелось надеть линзы, но он не думал, что это поможет.       Наконец, большая часть его старых ран зажила. Синяки почти сползли, но их место заняли новые. На плечах, запястьях, талии. Небольшой порез на ключице выделялся красным пятном, но это были мелочи. Он не думал, что в ближайшее время его тело очистится от любых следов.

***

      Дни пошли своим чередом — проснуться, тренировка, учеба, тренировка, домашнее задание, уделить немного времени Жану, отдохнуть, Рико, и снова заснуть. Забыться, но встретить во сне явь, что была хуже собственных кошмаров. Натаниэль перестал задумываться о том, как этого избежать — знал, что никак. Начал больше уделять время Льюису, отвечать Жану, даже когда день был слишком хреновым. Это стало обыденностью. Так же, как и новые раны, кошмары, улыбка Рико, его слова, чужие касания, алкоголь и одиночество, когда невыносимо было терпеть хоть кого-то в опасной близости к нему.       Натаниэль ждал. Ждал, когда он наконец сможет исполнить свою сделку с Эндрю. Надежда увидеться, прикоснуться, пусть это и было чем-то опасным и запредельным. Но пока ждал, он настолько перестал обращать внимание на собственное тело, что когда Весниснки ощутил себя на полу в ванной с тем, что у него нет сил даже подняться, он был шокирован. Натаниэль думал, что давно прошел тот путь принятия, что у него нет рядом пары, и его тело привыкло, но оно начало выкачивать из него даже те силы, что раньше были под запретом. Если до этого это ощущалось, как половина, то сейчас Нат надеялся, что хотя бы одна десятая часть его энергии заполнится после сна. Это было невыносимо. Тренировки изматывали, его игра становилась хуже, а к вечеру он ощущал внутри пустоту и то, что он был не в силах даже подняться с постели. Однако тогда Рико предлагал прийти самому, и у Веснински резко находились силы не только на то, чтобы подняться, но и с редкой скоростью добраться до Мориямы на другом конце гнезда. Что ж, может, его слабость — это просто недостаток мотивации?       Было начало февраля, когда Натаниэль вновь заставил себя проснуться и отправиться на тренировку. Это было скучно, сложно и утомляюще, ничего нового. Но по прибытию все это отмелось в одну секунду. В общей зоне был Льюис. Он стоял за одним из столов и раскидывал и распределял что-то по пакетикам. Сказать, что Натаниэль удивился — ничего не сказать. Он бросил мимолетный взгляд на камеры, а после подорвался с места настолько быстро, насколько мог. Дернул Льюиса за локоть и тут же зашипел. — Какого черта ты делаешь? — его голос больше был похож на рык, парень дернулся, обратив на него широко распахнутые глаза. — Что? — единственное, что выдали его губы. — Что это за хуйня, — Нат ударил по нескольким баночкам, из-за чего они прокатились на несколько сантиметров по столешнице. — Эй-эй, подожди, — тут же залепетал парень, подняв ладони в капитулирующем жесте. — Ты неправильно понял.       Натаниэль смутился, недоверчиво раскрыл глаза и дернул головой. — Что это значит? — его голос уже не звучал так грубо, но он был скрежещущим и хриплым. — Это снотворное, мама прислала мне сюда, так как в нашем медпункте ничего стоящего нет, — он пожал плечами, кивнув на баночки.       Нат сощурился и схватил в одну руку Эйвидел — один из препаратов, содержащих Золпидем, он знал этот препарат, как и многие похожие, что имели одинаковый состав. Мэри жила на этих таблетках, всю жизнь засыпала только с ними, но это не мешало ей быть чересчур чуткой даже в таком состоянии, пусть таблетки и замедляли ее, но Мэри могла противиться этому. Что было более важным, это то, что эти таблетки были по рецепту. «Ну так начни тоже принимать».       Голос Эндрю послышался в голове. Натаниэль почувствовал, как улыбка расползлась по его лицу, а глаза загорелись чем-то маниакальным. Черт возьми, Льюис был посланием небес. — Где ты это взял? — Мой психиатр из Нью-Йорка выписывает их мне, у меня еще с детства проблемы со сном, — сказал Лью и нахмурился, увидев что-то нездоровое на лице Натаниэля. — Сможешь достать кое-что для меня? — глаза Ната загорелись надеждой, он прикусил щеку с внутренней стороны и сощурился на Льюиса. — Что? — парень перед ним, казалось, был ошарашен и отшатнулся немного назад. — Мне нужно другое, что-то вроде Евы или Адама, — у него появилось огромное желание позвонить Миньярду и узнать, что, черт возьми, он принимал, но пока в голову пришло только это.       Льюис нахмурился, казалось, обдумывая сказанное, а потом просто глубоко выдохнул. — Я.. я не думаю, что у него будет возможность достать что-то подобное, — он неуверенно моргнул, посмотрев на Ната. — Я заплачу сколько надо, но это действительно важно, Льюис, — обхватил его плечи ладонями, чуть сжав, казалось, этот взгляд мог прожечь в нем дыру, — пожалуйста. — О, не делай такой взгляд, — фыркнул он, закатив глаза, — я спрошу, — он отвел взгляд, просканировав все вокруг, — но в лучшем случае это будет здесь только через неделю.       Натаниэль призадумался, а потом все же кивнул, отпустив его, и отошел назад, смутившись своей внезапной эмоциональной вспышкой. Льюис, казалось, тоже был как-то неловко отстранен, но он дернул головой, словно очнувшись от этого, и пробормотал что-то о том, что ему надо идти и, быстро смахнув свои вещи в охапку, вылетел из общей зоны.       Натаниэль же просто остался стоять прямо посреди их небольшой импровизированной кухни. Что, черт возьми? Во что он только что ввязался? Если кто-то об этом узнает, будет очень плохо, вот прям чертовски хреново. До него только дошло, что он забыл сказать об этом Льюису, а потом отмахнулся, он не будет об этом трепаться, не в его стиле, хотя Натаниэль вообще не понимал, почему парень на это согласился. Но, что сделано, то сделано, возможно, уже в скором будущем у него будет то, что сможет избавить его от многих проблем. Что ж, иногда идеи Эндрю были действительно блестящи.       Улыбка сама по себе расползлась по лицу, а пальцы сжались в кулаки, впившись ногтями в ладони. Почему-то у него было ощущение, что он творит какую-то маленькую месть. Миньярд определенно назвал бы его глупцом за это.