***
Еще через несколько дней Натаниэль проснулся задолго до своего будильника. Учитывая то, что он лег спать не больше часа назад, это подняло небольшой гнев, но осознание, что именно было причиной пробуждения, отмело какие-либо сомнения, кроме предвкушения и ожидания. Мобильник единожды прозвенел рядом с его головой, но ослепил привыкшие к темноте сна глаза на долгие десятки секунд. Натаниэль зажмурился, отогнав разноцветные пятна. Andrew: 9 марта Это все, что было из пришедших ему сообщений, и это заставило Натаниэля нахмуриться в долгих секундах непонимания. А потом озарение, казалось, спустилось в его задурманенный мозг, загораясь, словно лампочка. Эндрю ждет его на сутки 9 марта. Натаниэль проверил дату. 9 марта, вторник и середина грёбаной недели, всего через два дня. Идеально подобранное время, черт возьми, ругался он. К тому же это означало, что ему уже как можно скорее надо купить билеты, чтобы ему не пришлось добираться до Пальметто своим ходом. Чертов Миньярд. На часах было всего около пяти утра, но лечь снова спать казалось невозможным. Сегодня была суббота, а это означало, что их ждет всего лишь три тренировки, каждая из которых продлится не менее пяти часов. Самая первая начнется в семь, завтрак в полседьмого, собираться в шесть. Время… время 5.36аm. Просто за-е-бись. Безусловно, это было ошибкой, хотя по мнению Натаниэля чертовой ошибкой вселенной был именно Миньярд. Кто вообще в здравом уме будет писать в такую рань? Конечно же Эндрю. Однако мысль о том, почему вообще Миньярд не спал в такое время, внезапно отрезвила. Натаниэль задумался о том, что сейчас происходило там, пока его нет. Как это было? Натаниэль не сталкивался с таким и уж точно не мог предположить, в каком тот сейчас был состоянии. Но это не отменяло мысли о том, что, возможно, именно сегодня, буквально десять минут назад, Эндрю, возможно, вообще впервые за все это время взял телефон в руки. Был ли Натаниэль первым, с кем он связался за те долгие недели? Было ли это сообщение таким кратким из-за скупости доброжелательности блондина, или просто потому, что он был не в состоянии написать что-то большее? Эндрю говорил о том, что те сутки, в которые должен приехать Натаниэль, он уже будет почти чист, но до этого времени было еще два дня… Ощущал ли Миньярд уже сейчас потребность в своей паре? Насколько это трудно? Десятки, сотни вопросов один за одним всплывали в голове, казалось, без остановки. Какая-то часть из них растворяла в нем тепло и ожидание, какая-то беспокойство, а какая-то смирение. Натаниэль знал, что у них было всего три возможности встретиться, и одна из них вот-вот произойдет, но это означало лишь то, что время текло сквозь пальцы как песок. Развевалось на воздухе и превращалось в ничто, вместе с тем как внутри потухала та самая надежда, заменяясь горечью реальности. Было чертовски сложно принять тот факт, что он сам это испортил и прекратил. Слишком жестоко. За время, пока Жан все еще спал, Натаниэль успел найти и купить нужные ему билеты. Вылет был глубокой ночью, что в каком-то плане могло ему помочь, Рико, к великому счастью, должен был уехать вместе с Тетсуи вербовать новичков, и все нутро Ната сжималось от таких совпадений. Мог ли Кевин связаться с Жаном снова и узнать, что Мориям не будет здесь, мог ли он сказать Эндрю? Это было бы логично, ибо если смотреть на все с этой стороны, то сходилось зазубрина к зазубрине. К тому же если Эндрю уже мог написать ему, значило ли это то, что он уже нуждался в Натаниэле? Эндрю не мог нарушить сделку, но его и не было сейчас рядом с Кевином, чтобы проконтролировать. Сложно, чертовски. Натаниэль не верил в совпадения, но думать о том, что Эндрю нарушил обещание, не хотелось. Это мог быть обычный день, однако это все же было гнездо. Жан перестал с ним говорить сразу после того разговора в раздевалках. Рико все еще косился на него, но из-за конца сезона не уделял так много времени как раньше, к тому же теперь Нат не стеснялся вновь использовать свои ножи по назначению. Благодаря наркотикам он мог в полную силу защитить свое, ни Моро, ни Льюиса все еще не трогали, и маленькая гордость зарождалась внутри от этого осознания. Все-таки его решения оказались правильными. Это грело. Иногда Натаниэлю было смешно от того, что Морияма пытался поймать его посреди дня, тогда, когда Нат полностью сосредоточен, когда на его бедрах закреплены ножи и он имеет огромное желание воспользоваться ими на тех, кто каждый день преследует его не только наяву, но и во снах. Это были моменты триумфа, моменты наслаждения и осознания, что его прежнее «я» все еще живо и готово перегрызть глотки любому. Были моменты и падения, Рико не знал о них, но что-то подсказывало Натаниэлю, что догадывался. Это была одна из тех самых тщетных попыток. У них только закончилась послеобеденная тренировка, и Рико думал, что это будет то самое идеальное время, чтобы поймать Ната в ловушку. Попытка тщетная и безуспешная. Как только Натаниэль почувствовал приближение сзади, в руках почти в ту же секунду появились ножи. Одного единственного касания плеча хватило на то, чтобы развернуться и приставить острый клинок к горлу капитана. Рико вздохнул от неожиданности, но тут же ухмылка растянула его тонкие губы. — Опять балуешься с опасными предметами, Эли? — его голос напоминал то, как взрослые общаются с маленькими детьми, тонкий и насмешливо строгий. — Меня зовут Натаниэль, — тихий шепот сквозил гневом. Морияма попытался сделать шаг назад, но хватило лишь мгновения, чтобы Нат потянул его за кисть и припечатал к собственному шкафчику. Резкий грохот, слышит топанье позади и едко шипит. — Шавок назад отозвал, — лезвие приникает ближе, надавливая на сонную артерию. — Отойти, — глухо отдается голос Рико. — Шавок? Мне казалось, раньше тебе они нравились больше. — Заткнись. — Так любезно раздвигал свои ножки… — одно из колен Мориямы вплотную притянулось между бедер Ната. Холодная дрожь прошлась вдоль позвоночника, и Веснински заставил себя не дернуться. Хватка стянулась на воротнике Мориямы, и он тут же откинул его от себя, как грязный мусор. Рико запнулся, отскочив назад, но чудом остался на ногах. — Если ты думаешь, что сможешь продолжить ту херню, что ты творил, то ты глубоко ошибаешься, — процедил Веснински, не спуская острого взгляда с Мориямы. Гулкий смех заполнил пространство. Натаниэль нахмурился, не поняв, в чем тут комедия, но Рико, не дав ему опомниться, оглушил вновь: — А что изменилось? — в его глазах загорелись искры, а под оскалом обнажились зубы. — То, что ты вновь где-то ласкаешься со своим ненаглядным, не означает, что я забуду про тебя, не думаешь? Теперь уже засмеялся Нат, этот звук был громким и эхом отскочил от стен. — Ты всерьез думаешь, что я вновь с кем-то встречаюсь? — слишком насмешливо, и Нат не сдержался от улыбки, когда лицо Рико озарилось непониманием. — Рико, Рико, какой же ты глупый, если не заметил, то меня давно уже отшили, — слова хоть и правдивые, но отдались неприятным чувством внутри. — Но как? — прошептал почти недоверчиво. — Не лезь ко мне, Рико, — сказал Натаниэль, не желая задерживаться здесь больше должного: это место было едким, с ног до головы облитым грязью и воспоминаниями. — Да? Сейчас ты выглядишь свежим, в самом расцвете сил, но что с тобой случится ночью? Противно. Это предупреждение. И Натаниэль возьмет его на заметку. — Держись от меня подальше, — последнее, что выплюнул Натаниэль, прежде чем скрылся от взгляда Рико.***
За исключением всего выходные прошли хорошо, уже завтра ночью, сразу после игры, ему придется покинуть Эвермор. Рико уедет примерно в это же время, и будет слишком смешно, если они встретятся в аэропорте. Сейчас же Натаниэль бесцельно тратил свое время у Льюиса. В последнее время это действительно стало частым времяпровождением. Он просто устраивался на мягком ковре между кроватями или даже занимал хозяйскую постель, пока Льюис корпел над домашним заданием. — Коты лучше, — все же вставил свое мнение Нат. — Неправда, собаки тоже бывают милыми, — хмыкнул Льюис, полностью уверенный в своей правде. — Котов не надо выгуливать. — Есть маленькие домашние собачки, — приметил парень и тут же мягко рассмеялся, увидев нахмурившегося Ната. Натаниэль хмыкнул, вытянувшись на постели, и сладко потянулся. Он не понимал, почему постель Льюиса была такой мягкой и в тысячу раз приятнее собственной, но каждый раз именно здесь было так спокойно и всегда тянуло в сон. Соседа Льюиса почти никогда не было в спальне, его звали Джаяном и почти все свободное время его можно было найти в общей зоне или рядом со своей парой, которая тоже являлась вороном. Такое было редкостью, но все же случалось. Натаниэль не знал, было ли это благословением или еще одним способом и маяком для Рико, этим, безусловно, можно было пользоваться. — У тебя есть пара? — задал столь очевидный вопрос Натаниэль. На самом деле это интересовало его давно, они никогда не упоминали об этом в разговорах, Натаниэль лишь иногда представлял, что было бы, если Льюис был… — Да, — Натаниэль вздрогнул от неожиданности, ну конечно, — это девушка, мы познакомились с ней в Мексике, — он замолчал, словно думая о чем-то, — мы поняли наш контакт через эмоции и касания через одежду, но не начинали связь. Она уезжала в Китай учиться, а я, ну, сам знаешь, — он пожал плечами, Натаниэль старался не пялиться на него, парень загибал пальцы, неловко рассказывая о своем опыте, и Нату не хотелось его смущать. — Так что, можно сказать, я спокоен на этот счет. Мы обещали встретиться позже, когда все успокоится, но иногда обмениваемся сообщениями, — Льюис хмыкнул, вновь о чем-то задумавшись. Ну конечно, так поступают все адекватные люди, возможно, если бы они с Миньярдом поступили так же, было бы меньше проблем но… Этого уже было не изменить. Натаниэль помнил каждую секунду того вечера, тот первый момент их встречи. Кевин тогда как раз только присоединился к Лисам, и это был первый раз, когда он попробовал встретиться с Жаном, приехав на игру в гнездо. Но, как всегда, Дэй был со своей маленькой собачкой-охранником на прицепе. Тогда-то Натаниэля и припечатали к стене, завершив прекрасную картину ножом у ребер. Момент осознания, когда задурманенные глаза Эндрю распахнулись сначала в непонимании, а после гаденькая улыбочка растянула губы. Он отошел на пару шагов назад и оглядел Веснински с ног до головы, как-то одобрительно хмыкнув. Да, наглость во всем её проявлении. Нат же в тот момент, казалось, только и мог следить за тем, что его дыхание продолжалось. Одна маленькая глупость, и вот к чему они пришли, и он не мог сказать, говорил он сейчас об Миньярде или о его действиях. — У тебя же тоже есть пара, да? — спросил Льюис, откинувшись на стуле. Натаниэль не мог погасить свой мученический стон. Льюис тихо рассмеялся на это. — Неужели этот человек настолько засранец? — Ооо… — протянул Нат, — ты даже не представляешь, насколько, — улыбка сама собой растянула губы. — Уверен, все не так плохо, — хихикнул он, поднявшись с места. — И, эй, двигайся, — легко пнул коленкой развалившегося Веснински. — Гру-у-убо, — канючил Натаниэль, но все же сдвинулся ближе к стене. — Это моя кровать, — сказал Льюис, потянувшись и удобнее усаживаясь на постели. Натаниэль промолчал, сейчас он мог лишь поднять глаза и встретиться со взглядом Льюиса, он был так близок и так недостижим одновременно. Маленькое теплое солнышко, от него веяло спокойствием и тихим миром. Казалось, можешь принюхаться, и в нос тут же ударит запах печенья и сладкого какао. Приторно и так приятно. Натаниэль не заметил, как уснул в этом тепле. Вернулся в комнату только вечером, когда его благодушно толкнули со словами, что менее чем через час ужин, а после вечерняя тренировка. Нат не смог сдержать вымученного вздоха, но все же под ласковую улыбку Льюиса покинул его спальню. У себя в комнате нашел Жана. Тот сидел над учебником и даже, казалось, не обратил на Веснински никакого внимания, но это было не так. Нат знал его, как самого себя, и даже то небольшое подергивание пальцев на корешке книги не осталось незамеченным. Натаниэль упал на свою постель, пытаясь отогнать оставшуюся дымку сна. Как бы то ни было, завтра ему придется уехать из Эвермора, и Жан все еще не знал об этом. После того, как они поругались, они почти не говорили друг с другом, но Натаниэль все равно не мог просто взять и исчезнуть. — Я уеду на сутки, — произнеслось как-то само собой, а после... тишина. Нат повернул голову на Моро и встретил лишь пристальный взгляд. — Что? — голос Жана был тих, и Нат почти подумал, что ему это мерещилось. — Мне надо в Колумбию, — все же сказал он, — Рико будет в отъезде, — предугадал следующий вопрос. — Ты… — начал было француз, но тут же нахмурился и отвел голову в сторону, — ладно. Натаниэль ощутил тот вес тишины, что опустился между ними. Это невыносимо. Поднялся с места, подхватив с тумбочки упаковку сигарет, и уже почти скрылся за тяжелой дверью ванны, как сзади донеслось все еще тихое: — Вернись живым. Весниснки замер на долгие секунды. Пальцы впились в упаковку, наверняка сломав сигареты, но это ничто по сравнению с тем, что сейчас происходит внутри самого Натаниэля. Жан все еще с ним. Что бы это не обозначало, но даже тогда, когда Нат такой, Моро все равно с ним. Всегда и на любом пути. Натаниэль кивнул, поджав губы. Это все, на что он был сейчас способен.***
Следующий день начался как обычно. За исключением того, что сумка Ната уже была собрана и аккуратно лежала под кроватью. Все остальное не менялось от слова совсем. Таблетки, тренировки, косые взгляды Рико и предматчевый мандраж. У них игра с буйволами, но мысли Натаниэля лишь о том, что на игре ему надо быть максимально осторожным, одно неверное движение, и если хоть кто-то что-то заметит, то он сразу же окажется на экспертизе. Там анализы подменить будет невозможно, и будет чудом, если выкинут только Ната, но с большей долей вероятности всю команду исключат из сезона. А говорить о том, какой поднимется шум в СМИ, даже нет смысла. Это опасно, но у него есть Жан и Льюис, и он надеется, что с ними это действительно пройдет лучше. Он надеется, что они на его стороне. План был таков. Он пьет таблетки каждые шесть часов, и последний прием у него будет как раз за четыре часа до игры, ему хватит на игру, и сразу после ему придется выпить еще дозу, чтобы отмена не началась до отбоя. Блевать всю ночь не было в его планах, к тому же у него не будет времени на сон до самого самолета. Натаниэль планирует выпить двойную дозу прямо перед вылетом, принимать препараты в окружении людей, которые следят за ломкой Эндрю, смешно. Это глупо, но если он будет с Эндрю, это значит, что и он сможет подзарядиться, правильно? Отказаться от препаратов полностью будет единственным выходом в той обстановке, к тому же он будет с Миньярдом и планирует просто если не спать, то хотя бы дремать все это время. Это было хорошо и это было правильно, оставалось только избавиться от зазубрин в плане, но пока, что именно это будет, даже Натаниэль не в силах предугадать. Время перед игрой было нервным, Рико предупредил всех о правилах этого вечера и, казалось, даже новички привыкли к осознанию этого и перестали ошарашенно глазеть на капитана. Буйволы не были жестокими или грубыми, они были очередной серой массой, через которую им просто нужно было пройти, чтобы добраться до финала. Постоянное напряжение на поле не давало расслабиться и наслаждаться игрой ни на секунду. Здесь нельзя было оплошать. Только покинув зону корта, Натаниэль не смог сдержать себя, чтобы просто не облокотиться на Льюиса в фойе. Все его тело казалось растопленной свечой, которая вот-вот растечется по полу. — Тебе надо в душ, — почти прошептал Льюис у его уха, — давай, под холодную воду, — он подхватил крепче. — Я принесу таблетки сразу, как только ты выйдешь, хорошо? Натаниэль отлепился от него и сжал пальцы на древке клюшки, ему все же удалось кивнуть. Скрылся почти сразу же за дверьми раздевалки, даже не оглянувшись. В мыслях одно — поскорее оказаться в постели и забыться хотя бы на пару свободных часов. Но Льюис так и не смог найти Натаниэля. Ни после душа, где он скрылся всего жалкие пять минут назад, ни даже через полчаса или час. Веснински смог найти Рико.***
Натаниэль не понимал, что происходило. Он не понимал, где он находился и почему вокруг было так много шума. Это комната ничем не отличалась от собственной, но здесь было так пусто, что казалось, он был в параллельной вселенной. Пусто и холодно от того, как колени касались плитки, пока его выворачивало над унитазом. Легкие сдавливало просто ужасающе, а под диафрагмой все мышцы горели адским пламенем. Он не знает, сколько времени провел вот так, но когда последние судороги перестали скручивать желудок, что-то потянуло его наверх. Ноги тряслись и подкашивались, а все тело рассыпалось на тысячи осколков. В лицо брызнула холодная вода, Натаниэль урывками сглотнул ее, чтобы избавиться от тошнотворного вкуса во рту. Взгляд прояснился лишь на мгновение, когда он нашел свое отражение в зеркале прямо напротив. Он не скользил глазами по своему лицу, даже боясь представить, что сейчас из себя представляет. Но он видел запутанные пальцы в своих волосах, которые удерживали его. Широкие плечи и торс мужчины, что почти прижимался к его раскрытой спине. Чувствовал хватку второй ладони прямо на талии и наконец поднял взгляд выше, встретившись в отражении с темными глазами Ричера. Сука. Хватило секунды, чтобы осознать, что происходит и где он был. Одна из гостевых спален. Её облюбовал Рико, она в другом крыле, где его даже не услышат. Мгновенно дернулся, почти поскользнувшись на мокром полу, но тут же чужие руки подхватили его, не дав сделать и шага. Сжали загривок и почти ударом опустили на колени, заставив поднять взгляд. В глазах темнеет от боли, когда колени разбились почти в кровь. — Отвратительно сегодня отыграл, — голос Рико спереди, но Нат не успел ответить, как его наотмашь ударили по лицу чем-то невероятно тяжелым. Опора позади пропала, из-за чего Веснински прокатился несколько метров по плитке, скорее больше ощутив, как спину охладила стена. — Не убегай, Эли, ты так долго заставлял меня ждать. А потом снова. Чувствовал, как по бедрам начали скользить руки, как пропала последняя часть одежды и как было холодно касаться пола полностью обнаженным. Кисти сверху дернули вверх, и появилось второе, почти обжегшее контрастом тело. Бежать просто бесполезно. Спина прижалась к твердой груди, а волосы дернули наверх, оттянув, чужие зубы впились прямо в изгиб шеи. Натаниэль даже не сопротивлялся, когда между ягодицами что-то мазнуло, а потом грубо проникло внутрь. Пальцы. Больно. Разрывает. Из горла донесся смешок. Зубы на шее прикусили сильнее. Зажмурился. Что-то огнем распространялось прямо по жилам, а язык проскользнул по щеке, собрав влагу. Слезы. Натаниэль не знал, почему все было именно так. Пытки Рико отличались от отцовских слишком сильно, но ни одни из них не были лучше или хуже. Единственное, что понял Веснински за эти два месяца, что Рико был ебаным извращенцем, дрочившим на его тело. Он не замечал этого раньше, но Морияма отдавал предпочтение именно в эту сторону, ему нравилось наблюдать, как давится гордость Натаниэля под руками других людей, нравилось смотреть на то, как его подчиняют. Веснински это ненавидел, слишком много обнаженной кожи, его тело было слишком открытым и доступным. А Рико смотрел, впитывал каждое мгновение, хвалил, не забывая приговаривать комплименты и похвалу. Такой послушный. Красивый... Дьявольская красота, та, которая лишь ломает. Натаниэлю хотелось изуродовать себя, лишь бы никто не видел, не смотрел на него вот так. Раздевая и пользуясь даже в своих мыслях, Нат не хотел быть доступной игрушкой в чужих глазах. Легкие работали до невозможности, выдавая какие-то странные звуки, и Натаниэль почувствовал, как в него ворвалось что-то огромное. Это сорвало. Сначала хриплый, а после остервенелый смех начал выливаться изнутри словно без остановки. Толчки. Грубые, разрывающие и невыносимо обжигающие вырывали все более громкие звуки изнутри. Натаниэль не кричал, но он эхом слышал свой собственный отвратительный смех, и наконец жесткая рука заткнула ему рот. Он был почти готов поблагодарить — наконец этот звук прекратился. В глазах темно настолько, что он даже не различал, что происходит и кто сейчас над ним. Давно ли это длилось? Сколько их? Почему под бедрами, так сколько? Не понимал, не осознавал, просто поддавался тому, как его ставили крепкие руки. Ощущал, как щека прижималась к полу и терлась об плитку от того, как в него сзади вбивались. Отвратительно. Наконец жар сзади пропал. Даже не двигался и почувствовал, как на него вылилась вода. Холодно, резко. Что-то росло внутри, и еле нашел в себе силы, чтобы подползти ближе к унитазу. Его вывернуло почти кислотой. Сзади шум, и только когда обернулся, увидел, что остался один. Огромное желание пробраться на кровать и просто отключиться прямо здесь кажется невероятным, но он все еще помнил, что сегодня за день. Всего несколько минут на передышку, и у него больше не было пустого времени. Поднялся. Собственные вещи валялись обрывками вокруг, и единственное, что пришло в голову, это сорвать с кровати простынь и обернуться в нее. Наконец холод коридора окутал его. Почти запутался в темноте, но наконец добрался до раздевалок. Яркий свет ослепил его. — Нат? Поднял голову и замер. Льюис. Он ждал его? Парень оглядел его, и Натаниэль сильнее укутался в простынь, не отвечая и проходя к своему шкафчику. Схватил то, что попалось под руку, будто в мандраже. — Нат, таблетки, я… — голос Льюиса почти не различим в шуме сознания. — Оставь, — выпало хрипло из горла. Развернулся, почти неосознанно хлопнув дверцей шкафчика. Не поднимая взгляд, видел, как опустилась банка с таблетками на скамейку, и тут же дернулся с места, вцепившись в нее пальцами. — Убирайся, — единственное, что удалось ответить, прежде чем наконец скрылся за душевыми. К своему счастью он здесь один, услышал, как хлопнула дверь в раздевалке, и тут же запер главную дверь у себя. Нет душевых, плевать, и так сойдет. Нет сил делать что-либо, прислонился спиной к стене, тут же сползши на пол, тошнота, глухая и всепоглощающая, разливалась внутри словно патока. Натаниэль впился пальцами в баночку, попытавшись хоть как-то сосредоточиться, и наконец выдохнул, готовясь к большему. Пальцы с неуверенностью открутили крышечку, и на ладонь вывалилось сразу несколько таблеток. Нат поморщился, представив их вкус, и тут же закинул все что есть в рот, проглотил прямо так, осознавая, что лишняя горечь сейчас просто не к месту. Они неприятно царапали горло и все же опустились ниже, когда Натаниэль наконец расслабленно оперся на стену позади себя. Прошло всего пару мгновений, прежде чем он понял, что что-то не так. Секунда, и он уже около унитаза. Таблетки вышли прямо с желчью, и Нат почти заткнул себе рот, понимая что препарат ушел впустую. Голова неумолимо кружилась, казалось заворачивая все картинки в водоворот, а желудок сдавило очередным спазмом. Сука. Бросился назад, вывалил еще несколько пилюль из банки, но в этот раз все же разжевал. Горечь смешалась с кислотой во рту, и это еще хуже, когда тошнота подкатила с еще большей силой. Глаза заслезились, дыхание словно бешеное, и Натаниэль сжался, сильно зажмурившись. Нельзя снова потерять что-то столь драгоценное. Без сил опустился на пол, свернувшись калачиком и молясь, чтобы это наконец прекратилось. Желудок жгло, легкие гоняли воздух словно сумасшедшие, а глаза противно слезились. Заткнул себе рот ладонью. Нельзя. Нельзя. Время текло слишком медленно. Но так же тело начало наполняться пустотой. Наконец сил хватает, чтобы подняться, и Нат тут же присосался к крану, пытавшись убрать тот отвратительный вкус на языке. Почувствовал, как задрожали руки, когда зачерпнул воду, чтобы смыть пот с лица. Холод сменился каким-то жаром, скользящим по нему снизу, и Натаниэль наконец поднял взгляд. Стекло перед ним отображало все, что он так игнорировал долгие дни. Рыжие волосы были запутаны и влажные от пота, синяки светились под глазами от долгих бессонных ночей, и острые скулы. Натаниэль не помнил, когда в последний раз ел без ощущения выблевать все сразу. Отвратительно. Рука сжалась в кулак и тут же со всей силой ударила по глади стекла. Ни звука, ни хруста, лишь острая боль на костяшках, бордовые капли разбились о белый фарфор раковины, и Натаниэль раздраженно зарычал. Жарко, раздражает. Взгляд упал на вещи, которые он утащил с собой, и он тут же, без промедления, сорвался к ним. Один из ножей приятно опустился в руку. Уперся навершием прямо в середину ладони, и улыбка сама собой распространилась по губам. Идеально. Звон, громкий и столь приятный слуху, циклично распространился по комнате, и Натаниэль не может сдержать смеха. Раз, головка ножа врезалась прямо в его отражение. Паутина осколков поползла по стеклу. Два, разрушила ровную гладь, и треснуло оставшееся. Три, прямо в середину, и тут же все осколки дождем посыпались из рамы. И снова раз, два, три, раз, два, три. Пока все зеркала в комнате не превратились в жалкое месиво. Ступил босыми ногами прямо по ним, почти ничего не ощутив. Они рвали ткань на нем, мелкой пылью осыпались на волосы и лицо, оставляли порезы на руках и единственное, что он чувствовал, это разливающееся внутри наслаждение. Наконец выдохнул и, попятившись назад, сполз прямо по стенке, глаза бегали по комнате, оценивая свою работу, и это опустилось внутри словно мед. А потом почувствовал, как к лицу поднялся жар. По спине стек пот, сделав его невыносимо липким. Сорвал с себя простынь, пытаясь избавиться от этого, но грудь наполнилась горячим воздухом, и один вдох заставил его задыхаться. Подскочил, почти поскальзываясь на мокром от воды и крови полу, и тут же кинулся к раковинам. Стекло впилось в ступни, а пальцы пытались открыть вентиль с холодной водой. Ноги не держали, расползаясь, и Натаниэль опустился на пол в попытках снова научиться дышать. Жарко, жарко. Взгляд зацепился за сотни крошечных зеркал, в которых его глаза. Его глаза. Глаза его отца. Натаниэль закричал, пытаясь избавиться от этих видений, и схватил один из самых больших осколков. Прижал плоскостью прямо на предплечья, вдавив в кожу и ощутив, как холод наконец захватил кусочки его кожи. По краям выступили крапинки крови, и Натаниэль почти понял, что от этого ему стало легче. Кровь горячая и быстрая, от нее горит все тело. Почти машинально перевернул осколок, тут же глубоко царапнув. Идеально. Струйки стекли прямо в углубление локтя. Красиво. Наконец холод отрезвил, но единственное, что увидел Натаниэль, это как перед глазами очень скоро потемнело. Устал, нет сил от слова совсем. Он может позволить себе немного отдыха. Крупицы сна не дают ничего хорошего. Сознание в красках воспроизвело воспоминания и вырвало из него все, что только можно, заставив ошарашенно распахнуть глаза. Холодно и мокро. По телу струился пот, и Натаниэль наконец протрезвел. Эндрю. Черт. Подскочил, от неожиданности тут же немного поскользнувшись, но все же подошел ближе к своим вещам. На дисплее мобильника ни одного нового сообщения, а время — всего около двенадцати. Его самолет в три часа утра, и у него на самом деле нет так много времени. Что-то неприятное отдалось в разных частях тела, и Натаниэль наконец ощутил, как пот неприятно щиплет раны. Их много, и почти все тело покрыто брызгами и бордовыми разводами. Ужаснулся зрелищу, наконец оглядевшись по сторонам. Твою мать… Ему надо было исчезнуть отсюда как можно скорее. Душ наконец смыл с него липкость и кровь. Свежая одежда скрыла распоротые и все еще сочащиеся раны, окрасив ткань. Черт, он всем сердцем надеялся, что Жан сейчас спит. Так и происходит. Француз лежал на кровати, и по глубокому его дыханию Веснински понимает, что в этот раз все же остался незамеченным. Проскользнул в ванную, примерно примерив, сколько времени у него еще есть. Хватит лишь на быструю обработку и переодеться. Благодаря таблеткам не чувствует никакой боли, только что-то неприятное, что щипало по всему телу и чесалось, это можно пережить. Аэропорт встретил его неизменным шумом и потоком людей. На стойке регистрации на него кинули подозрительный взгляд, но документы с гербом Эдгара Алана решили даже это. Полет длился не больше двух часов, но это казалось целой вечностью, учитывая, что сна не было ни в одном глазу. Рассчитывалось, что он приедет в начале шестого в Каролину, а значит, зависимо от скорости такси, уже на рассвете он въедет в округ Пальметто, а там и до Миньярда не далеко. Розовый свет застилал весь холл аэропорта, когда он наконец добрался до Каролины. Было прохладно, но это лишь отрезвляло его немного помятый вид. Натаниэлю все-таки удалось вздремнуть в такси, но когда его буквально выставили посреди жилого района, Нат все же смог сбросить дымку сна. Съемная квартира Миньярда находилась прямо в доме перед ним, и он не знал, предупредил ли Эндрю, что Нат вообще здесь появится. Сказал ли, что приедет именно Веснински, или сейчас ему придется объяснять все самому? Грубо. Натаниэль все же выдохнул, чем быстрее это начнется, тем скорее закончится. Дверной звонок шумом распространился внутри, и Нат поморщился от этого звука. Перед ним наконец открылась дверь, и он сразу узнал это лицо — Эбби, командный медик лисов, Натаниэль заставил себя не поморщиться, когда за ней выросла фигура Ваймака. — Какого черта? — выдал мужчина. Натаниэль шумно выдохнул. Эндрю — засранец. — Я к Эндрю, — сказал он как можно прямо, но не настойчиво. Тренер лисов оглядел его, за что Нат надеялся, что он все-таки смог нормально собрать свой внешний вид, чтобы не было видно следов его последней истерики. — Он вам не говорил? Мужчина сощурился на него, но Эбби вдруг прервала эти переглядки. — Нет, что-то случилось? — Натаниэль устало выдохнул. — Можно? — он кивнул в проход за ними. Эбби с Ваймаком переглянулись, на что мужчина лишь дернул головой, уйдя в глубь квартиры. Эбби мягко улыбнулась, ему шире раскрыв дверь. — Спасибо, — прошелестел Натаниэль, пройдя мимо нее. Квартира оказалось небольшой, прямо по коридору была небольшая гостиная, из которой выходили две спальни и выход на кухню. Натаниэль остановился возле одного кресла и оглянулся вокруг. Ваймак же просто сверлил его взглядом, казалось, оценивая и пытаясь понять, что здесь вообще происходит. Из кухни вышла другая женщина, ее светло-коричневые волосы были высоко забраны на затылке, а на переносице неосторожно свисали квадратные очки. — Здравствуй, — произнесла она, поднеся кружку с чем-то дымящимся к лицу. Натаниэль нахмурился на нее, но все же кивнул на приветствие. — Здравствуйте, мне нужен Эндрю, — выдал он, немного потоптавшись на месте. — Хммм, — она как-то задумчиво кивнула, — хорошо, меня зовут Бетси Добсон, я его психиатр, можешь звать меня Би. Натаниэль оглядел ее, Эндрю упоминал о ней лишь пару раз, и то вскользь, он не знал, говорил ли Миньярд что-либо о их связи ей. — Эндрю сейчас спит, ты по какому-то вопросу к нему? — она поставила кружку на небольшой столик перед диваном и опустилась рядом. — Где он? — у Натаниэля не было смысла ждать, пока Эндрю проснется, он здесь всего на сутки, и лишнего времени у него не было. — Может быть, ты подождешь, когда он проснется? В последнее время он… — начала было Эбби, но Нат тут же ее прервал: — Нет. Где он? — Натаниэль нахмурился, нервно сжав лямку портфеля. — Эй, пацан, — Ваймак резко встал со своего места, и Нат заставил себя не дернуться от этого. — Я провожу тебя, — вклинилась Бетси, тут же поднявшись с дивана. — Ты не можешь… — Все в порядке, Дэвид, — успокоила его женщина, встав рядом с Натаниэлем, — я уверена, что все будет хорошо, Эндрю не дружит с кем попало. Натаниэль не смог сдержать смешка. Интересная у них дружба, однако... Как бы то ни было, но психолог подошла к одной из дверей, прислонила палец к губам в знаке «тише» и улыбнулась, затем прошла внутрь, куда тут же проскользнул и Нат. Ему честно было плевать на это «тише», но он послушно остановился у постели, когда Бетси присела у изголовья кровати. В комнате царил полумрак, свет слабо проникал через жалюзи, орошая комнату рассветом, но это было единственным освещением. Здесь было немного душно и пахло медикаментами сильнее, чем ожидал Веснински. На постели лежал огромный комок одеял, под которым, скорее всего, и лежал Миньярд. Голос Бетси разрезал тишину. — Эндрю? — она похлопала ладонью по матрасу. Пару мгновений ничего не происходило, но после верхушка комка как-то задвигалась. — Как твое самочувствие? — поинтересовалась женщина, видимо, у проснувшегося Эндрю. Послышался некий шепот, который Нат не смог разобрать. — К тебе пришли, — наконец сообщила она. Эндрю на это никак не отреагировал, но наконец развернулся из клубка и сел на постели. Его волосы представляли что-то похожее на гнездо, а под уставшим взглядом просвечивалась темная кожа синяков. Миньярд даже не оглянулся по спальне. Протянул руку к стакану с водой на тумбочке, где стоял одинокий графин. Его руки тряслись, когда он преподнёс посуду ко рту. Наконец перестав жадно глотать воду, Эндрю отставил бокал и растер ладонями лицо. На его предплечьях все еще находились повязки, но даже так было видно, что его форма немного спала. Наверняка он не заботился о еде в таком состоянии. Наконец он поднял голову прямо туда, где стоял Натаниэль. Его глаза на секунду сузились, а после он все же кивнул. — Уходи, — обратился он к Бетси, она лишь поднялась, так же мягко улыбнувшись, и отошла от постели. Пройдя мимо Ната, она легко шепнула о том, что взрослые, если что, рядом, и скрылась за дверьми. — Выглядишь дерьмово, — обратился наконец Веснински к Эндрю. — Не хуже, чем ты, — заскрипел голос голкипера. — Ты так и будешь там стоять? Натаниэль закатил глаза, подметив, что даже в таком состоянии Миньярд оставался засранцем. — Мог и предупредить их, — сказал Нат, подойдя ближе и сбросив сумку. Эндрю не ответил, проследил за тем, как Веснински уселся рядом с кроватью на полу, и выжидающе посмотрел на него. Натаниэлю потребовалось глубоко выдохнуть, чтобы собраться с мыслями. Откинулся на гладкую поверхность тумбы позади себя, и все же наконец поднял взгляд на Эндрю. Его карие глаза выглядели потускневшими, но что-то в них светилось, казалось, просвечивая активно работающие в мозгу шестеренки. — Как… — Нат сглотнул сухой голос, — как ты хочешь это сделать? — наконец собрался он. Все мысли как-то испарялись из его головы, как только он встречался с взглядом Эндрю. Миньярд лег обратно в постель, завернувшись по самый нос, его волосы расползлись по подушке, растрепавшись неровным облаком. Он сверлил Ната испытывающим взглядом, а после вытянул одну из ладоней под одеялом. Сверкнул метал, и Нат почти дернулся назад, но лишь шумно вздохнул, когда клинок расположился прямо между ними, а после одна из кистей Эндрю легла ладонью вверх. Нат задумался лишь на мгновение, шумно сглотнул, а после вложил свою руку в чужую. Миньярд, казалось, удовлетворился этим и расслабленно закрыл глаза. Натаниэль так же спокойно выдохнул, откинувшись макушкой назад, и прикрыл глаза. Оружие было так близко, но эта была грань между ними. Так же он сможет этим воспользоваться, если что-то будет угрожать ему, правильно? За всем этим он не заметил главного. Он ничего не чувствовал. Его пальцы нервно дернулись в чужой руке, но он заставил себя успокоиться. В чем была причина? Было только два варианта, и черт, боже, Натаниэль надеялся на лучший. Пары не могли передавать энергию, когда они полностью истощены физически. Если они сильно больны или долгое время были недееспособны, тогда прежде чем передать силы, они должны были по максимуму восстановиться без пары, а после все будет налажено. Натаниэль надеялся на этот вариант. Ему не нравился второй. Соулмейты могут это контролировать. Могут отдавать или не отдавать, могут принимать или не принимать. Вероятность того, что Миньярд просто заблокировал свои силы, для Ната была еще больше похожа на правду. Но это настолько… Ладно, сделка была направлена на Эндрю, а не на него, он сможет справиться с любым исходом. К тому же действие его препаратов уже заканчивалось. В любой момент у него могла начаться отмена, и лучше он встретит это во сне. Заснуть здесь было сложно, слишком много людей рядом, оружие прямо в нескольких сантиметрах от его лица, и человек, который уже однажды пытался его убить. Лучшее сочетание для спокойного сна. Но его организму это не помешало. Уже через несколько минут он погрузился в сон, и то ли от усталости, то ли от такого близкого нахождения с парой, но он не увидел ни одного кошмара за это время. Когда Веснински наконец проснулся, то комнату заливал уже больший свет. Жалюзи были раскрыты, из-за чего Натаниэль мог видеть высоко стоящее солнце. В комнате он был один, прямо справа от него доносился шум за дверью. Эндрю, вероятнее всего, был в душе. Это подтвердилось, когда дверь распахнулась, чуть не врезавшись в Натаниэля, который резко выставил перед собой ладонь, не желая получить по лбу. Миньярд вышел уже в более свежем виде. На его бедрах низко висели пижамные штаны, а майка открывала вид на еще мокрые плечи. Повязки как и прежде скрывали предплечья, но теперь под ними виднелись очертания оружия. Да, было бы наивно полагать, что Эндрю доверял ему настолько, чтобы быть без них. В дверь постучали, и почти в тот же момент она распахнулась, впустив медика. Женщина оглядела их обоих, задержав взгляд на Эндрю. — Поешь, — сказала она, и только сейчас Натаниэль заметил поднос в ее руках, Эндрю оглянулся на Эбби, не выражая ничего, но все же сел обратно на постель с другой стороны от Натаниэля. Женщина улыбнулась ему, подойдя и передав поднос с едой. Эндрю, казалось, было плевать, но он все же начал ковыряться в своей тарелке. — Что мне для тебя приготовить? — спросила Эбби, наконец повернувшись к Натаниэлю. Веснински удивленно вздернул на нее глаза. Он ел последний раз вчера за ужином, после чего выблевал это же ночью, но даже при таком раскладе одна мысль о еде подкатывала тошноту к его горлу. — Ничего, — тихо сказал он, поднявшись с места в желании пойти хотя бы умыться, ноги задрожали, и Натаниэль проклял это место за то, что не мог прямо сейчас принять свои лекарства. Эбби удивленно распахнула глаза. — Но ты не ел… — говорила она, но Нат уже не слышал ее. Он чувствовал, как кислота поднялась по горлу и как только смог захлопнуть за собой дверь ванной, его тут же вывернуло прямо в раковину. Плевать, ничего из этого не было едой. Отдышался и припал к крану, жадно хватая воду в пустой желудок. Два пальца, и наконец вся разъедающая его желудок желчь ушла. Мышцы стянуло от напряжения, но он хотя бы не чувствовал, как что-то жрет его изнутри. Холодная вода смыла пот со лба, наконец хоть немного приводя в чувства. Натаниэль услышал, как где-то хлопнула дверь, и наконец вышел, предпочитая думать о том, что надоедливая компания Эбби наконец покинула их. Так и было, Миньярд привычно лежал в той же позе, что и вчера, выжидав возвращение Веснински. Как только тот появился в его поле зрения, то тут же оценивающе пробежал по нему взглядом. В комнате пахло сигаретами, и Нат тоже не был бы против сейчас выкурить несколько, однако ослабшие ноги не вели его никуда дальше, чем прежнее место у постели Эндрю. Тот все еще испытывающе смотрел на него, но Нату было глубоко плевать на то, что творилось в его голове, он хотел спать, поэтому просто положил свою ладонь первым на прежнее место и закрыл глаза, приняв максимально удобную позу. Через несколько мгновений Миньярд все-таки вложил свою руку в его, но Натаниэль вновь не почувствовал ничего. Плевать. Сон шел к нему через мутную призму, Веснински просыпался периодически от накрывающего его чувства тошноты, но тут же уходил в забвенье снова, не имея сил находиться в сознании. Следующим полноценным пробуждением было вновь вмешательство взрослых. В этот раз это была и Бетси, и Эбби. Психолог что-то говорила с Эндрю, что стоял возле открытого окна и курил. Натаниэль только сейчас понял, что его давно не было рядом. Эбби принесла им обоим поесть. Натаниэль успешно проигнорировал и ее, и вопросы Бетси о его самочувствии. Она здесь для Эндрю, так пускай этим и занимается. Эндрю оглядел его, задержав взгляд, но Нат просто отвернулся, не желая быть чьим-то развлечением. Отвернулся к своей сумке, там нашелся и мобильник, и таблетки. Шальная мысль поселилась внутри, и Нат никак не мог ее отогнать. Действие прошлых таблеток почти закончилось полностью, он уже чувствует приближающуюся ломку. Плюсом ко всему было то, что все раны, что у него были, вновь начали зудеть и неприятно покалывать. Натаниэль не привык чувствовать хоть что-то из этого. Подхватил сумку и, не стесняясь, занял ванную, тут же запершись изнутри. Раздеться было не простым, но быстрым действием, он не хотел задерживаться дольше положенного, но ему все же было необходимо хотя бы обработаться за это время. Грязные бинты завернул в туалетную бумагу, выкинул, закидав сверху еще бумагой. Еще немного времени потребовалось промыть это все и обработать. Пока мазь впитывалась, сгрыз яблоко, что специально взял с собой, зная, что ничего помимо не сможет принять. Наконец, когда все было запаковано обратно в стерильный кокон бинтов, умылся и почистил зубы. Мобильник светился почти полуночью и ни одним сообщением, означающим, что в гнезде все тихо. Жан должен был прикрыть его от тренировок и занятий, Льюис же сообщить, если что-то пойдет не так. Отсутствие вестей от них успокоило. Натаниэль все же покосился на баночку с таблетками. Можно ли было обмануть систему? Он уедет рано утром, и ему бы не хотелось выползать отсюда. Все же раскрошил одну из таблеток на ладони, имея огромный соблазн заглотнуть все сразу, но лишь прошелся языком по малой части, непривычно для себя смакуя горечь по небу. Так подействует быстрее. Вымыл руки от порошка и все же вышел в прохладу комнаты. Спальня была одиноко брошена даже Миньярдом, но Натаниэлю это было лишь на руку. Опустился на свое прежнее место, прикрыв глаза. От ожидания вновь уснул. Когда в следующий раз наконец открыл глаза, в комнате царил полный мрак. Мобильник под рукой показал начало четвертого ночи, а это означало, что всего через три часа его уже здесь не будет. Расслабленно откинул голову назад, но когда рядом послышался шорох, не сдержал вздрагивания. Натаниэль совсем забыл о Миньярде, тот сидел на постели в темноте и пялился на него двумя светящимися глазами, как кот. По спине прошлись мурашки от это взгляда, и Веснински отвел взгляд. Мрачно. — Что происходит в гнезде? — его голос был спокоен, но в нем скользил такой холод, что захотелось спрятаться. Натаниэль сглотнул. — Эндрю, сделка… — начал Нат, вновь подняв взгляд, но наткнувшись на лицо Миньярда, заткнулся. Темнота комнаты рассеивалась по мере того, как глаза привыкали к освещению, из-за чего Натаниэль наконец мог разглядеть полную фигуру Эндрю. Тот сидел прямо посреди постели со скрещенными ногами. Его руки покоились на груди, выражая то ли недовольство, то ли какое-то раздражение, Веснински не мог понять. — Ты не такой скрытный, как ты думаешь, — он кивнул на него, и Натаниэль съежился от этого, неосознанно натянув рукава толстовки ниже. Блять. Эндрю проследил за этим с сощуренными глазами, желваки на его челюсти заиграли, что добавило гнетущей атмосферы. — Сколько всего интересного принесла с собой одна маленькая птичка, — хмыкнул Миньярд. Натаниэль проскользнул по его лицу, спокойному и ничего не выражающему, и не мог ничего ответить. Эндрю сейчас перед ним был полностью чистым, и ничто не скрашивало его сознание. Как быстро они поменялись местами. — Риталин? Воздух вышел из его легких, когда Натаниэль вздрогнул от одного этого слова. Он не мог просто так оставить сумку здесь, зная, кто такой Миньярд. Блять. — Заткнись, это не твое дело, — выплюнул он, но Эндрю уже атаковывал снова. — Покажи руки, — было следующим, что он попросил, и Натаниэль раздраженно зарычал. — Не забывай о своей части сделки. — Сейчас я спросил не о гнезде, а о тебе, — заметил он, все так же не спуская взгляда с него. — Разве тебе не плевать? — хмыкнул Нат, отвернув голову. — Просто в следующий раз, когда Кевин заноет о том, что его дорогой братец страдает от Рико, я смогу сказать, что гнездо-то не виновато, а, пташка? — Натаниэль перевел на него ошарашенный взгляд. — Ты скорее сдохнешь от своих собственных рук, не правда ли? Если так отчаянно пытаешься сдохнуть, то смысл жаловаться... — Заткнись! — закричал Натаниэль, не в силах больше слушать это. Эндрю прекрасно знает, чему служат его шрамы на руках, потому что сам такой же, но почему он тогда упрекает? Почему не понимает простой истины и не принимает его стороны? Он не виноват в том, что Рико нацелился на него. Не виноват, что его пытают все это время, не виноват, что его трахают как шлюху, пуская по кругу, не виноват… Он… — Правда ударила по больному? — хмыкнул Эндрю, но тут же его голос принял строгость. — Расскажи мне, от чего бежишь, — вкрадчивый полушепот, который Натаниэль так и не услышал за туманом своих кричащих мыслей. Не виноват, не виноват, не виноват… — Прекрати! Прекрати… — как мантра. Руки вцепились в волосы, как в защитный щит. Казалось, все вокруг перестало существовать в одном моменте, когда легкие сжались в несколько раз в бесполезных попытках набрать воздух. — Прекрати… — запнулся прямо на конце, тут же удушливо закашлявшись. — Абрам, — на шею легла чья-то ладонь, но Натаниэль не смог сдержать крика, пока пытался отползти назад. — Дыши, — слишком много всего, много, много... Сквозь толщу слышал другие голоса, что почти полностью загнали его в тупик. Не понял, как оказался вдали ото всех. Перед собой только кипенно-белый свет ванной, а позади, казалось, несколько пар голосов за отдаляющей его ото всех дверью. Тысячи мгновений и иллюзий перед глазами, сотни ощущений рук по телу, которые Натаниэль заменял своими собственными, царапав через ткань настолько, что сквозь толстые слои бинтов проступали темные пятна крови. Слышал женские голоса, а в голове все соединялось в голос Мэри. Мужские низкие, и перед глазами картина вчерашней ночи. И единственное, чем удаётся их заглушить, это крик. Свой собственный и оглушительный, он ударил по перепонкам, но после этого наступила долгожданная тишина... Наконец настолько тихо, что он слышал свое собственное частое и обрывочное дыхание. Он не хочет туда возвращаться, ему спокойно здесь, но и находиться в этом доме казалось сумасшествием. Однако Натаниэль сидит и не может заставить себя сдвинуться. Руки плотно обхватили колени, а взгляд направился в одну точку где-то на светлой плитке. Наконец его желудок подал зов, и единственное, на что хватило сил, это вновь склониться над унитазом. Ему нужны таблетки. Сейчас же. Подскочил, жадно припав к раковине и глотав такую холодную воду, что проскользнула вниз по гортани. Проигнорировал зеркало напротив, даже не пытаясь. Вдох-выдох, последний шанс. Это было быстро, и это было правильно. Выскочил из ванной, даже не собираясь оглядываться, схватил сумку, тут же вылетев за дверь, краем глаза заметил лишь несколько силуэтов в гостиной, но рука потянулась назад, накинув на голову капюшон толстовки. Плевать, плевать. Он вылетел из этой гребаной квартиры настолько быстро, насколько могли идти его ноги. Он не хотел возвращаться в это снова. Ни сейчас, ни потом, никогда.