Второй шанс?

      Натаниэль замер, не имея сил пошевелить хоть чем-то. Тело застыло от страха и постепенного осознания. Это конец. Моро был здесь и все маски между ними только что раскрошились на тысячи мельчайших кусочков. В глазах Жана стоял ужас и гнев, сокрушенный оцепенением он не двигался, все так же не сводя взгляда с брата. Наконец Моро отнял руки от своего лица, сделав первый пробный вдох, что был почти стоном отчаяния, и от этого звука у Веснински пробежали мурашки.   — Что… — его голос был сдавленным и хриплым. Натаниэль сглотнул, опустив голову.   — Убери его отсюда, — прошептал он, сжав скрепленные за спиной руки в кулаки.   — Какого черта, Натаниэль? — вновь сказал Жан, и Нат стиснул зубы.   — Убери его отсюда! — почти прорычал он, подняв на Морияму озлобленный взгляд.        Сбоку послышался шорох, но, казалось, если Веснински еще хоть раз увидит Моро, то его просто стошнит, он упрямо смотрел прямо в забавляющиеся глаза Рико и пытался унять дрожь, что почти полностью сковала тело.   — И что же ты мне предложишь взамен? — проворковал Морияма, приподняв его подбородок кончиками пальцев.        Натаниэль сглотнул, оценивая все риски и то, что может произойти дальше, самым главным было наконец убрать Жана как можно дальше отсюда, самым главным была его безопасность.   — Ну же, скажи это, — с усмешкой сказал Рико, огладив его щеку большим пальцем.   — Все, что хочешь, — полушепотом сказал Натаниэль, словно всем сердцем надеясь, что никто этого не услышит. В ушах словно шумела вода, когда через дымку смеха Рико до него донесся отчаянный крик Жана.   — Ты обещал! — голос отчаянный и сорванный, Веснински слабо повернул голову в его сторону. По лицу Жана стекали слезы, он вот-вот был на грани истерики, но его рот все так же двигался в отчаянных словах и криках. Натаниэль лишь прикусил губу, пытаясь сдержать собственные эмоции. Глаза неприятно защипало, а взгляд проследил за тем, как Моро буквально вытолкнули из комнаты. Он не должен был быть здесь, он должен был быть в безопасности, вдали от грязи, от этой мерзости, но теперь, когда все маски сорваны буквально с мясом, Натаниэль почувствовал, какую боль это все на самом деле причинило. Это отвратительно и ужасно, и от этого никуда не скрыться.   — Кажется, я немного разрушил ваши отношения? — как будто удивленно спросил Морияма, и Натаниэлю захотелось вырезать из него эти слова ножом.   — Тебя это не касается, — выплюнул Веснински, тут же ощутив, как его за волосы грубо вздернули вверх.    — Зато теперь никто не стоит между нами, не правда ли? — улыбка растянула его губы. — Жан не достоин тебя, ты так стараешься его защитить, а он… — Рико хмыкнул, и Нат возненавидел, каким он сделал Моро перед ним. Жан не такой, он просто переживает, Натаниэль уверен в этом.   — Ты не знаешь Жана.  — Но разве не он только что назвал тебя предателем? — это заставило скривиться.        Каким бы Жан ни был, но он никогда не был предателем. Натаниэль мог понять его разочарование и грубость, и он заслуживал этого. Сейчас он не имел права голоса в чувствах Моро. Слишком много всего произошло в последнее время, и такая реакция ничто иное, как инстинкт. Жан очень устал от всего этого, и Натаниэль мог его понять.  — Это не так.   — В любом случае, если он будет нам мешать, мне придется исправить это.        Натаниэль дернулся, оскалив зубы.   — Ты не посмеешь.   — Кажется, мы только что убедились в моих возможностях, — хмыкнул Морияма, на что Натаниэль лишь вновь беспомощно встрепенулся. — В любом случае, сейчас тебе лучше сосредоточиться, ты же не хочешь, чтобы это произошло раньше времени?        Нат непонимающе нахмурился, однако осознание тут же с силой ударило под дых. Тревор и Ричер увели Жана, но никто так и не вернулся обратно, Моро сейчас там наедине с этими ублюдками, а Натаниэль здесь, связанный, и даже если бы он очень сильно захотел сделать хоть что-то, он не имел на это никакой возможности.    — Понимаешь теперь? — засмеялся Рико. — А теперь давай не будем терять времени.        Возвращаться в спальню не было никакого желания. Однако жгучее желание удостовериться, все ли с Моро в порядке, разъедало разум сильнее. Натаниэль попытался привести себя в порядок настолько, насколько у него вообще были силы, тело чудовищно требовало подзарядки и хотя бы несколько часов сна. Быстрый осмотр в зеркало не дал нужного удовлетворения, однако и времени или даже желания как-то это исправить не было. Тревога, распространяющаяся в груди, заполоняла все сознание, и Натаниэль действительно надеялся, что его страхи не прокрадутся в реальность.        Коридоры были по обычаю пусты, в ночное время найти здесь кого-либо почти не было возможным, однако это было лишь на руку. Натаниэль так и застыл перед собственной дверью. Из комнаты не доносилось и единого звука, но тонкая полоска света, просачивающаяся снизу, отметала любую возможность спокойного вечера. Веснински выдохнул и наконец дернул ручку, готовый ко всему.        Жан сидел на своей постели, казалось, не обращая внимания ни на что и находясь в полной прострации. На шум двери его тело замерло, превратившись в одну напряженную струну. Веснински закрыл дверь на ключ и прошел дальше. Быстро пробежавшись взглядом по французу, заметил лишь несколько царапин и разбитую губу, но по себе знал, что одежда может скрывать и большее.   — Жан. — Моро поднял взгляд, и Натаниэль не смог прочитать в этом ничего.   — Что? — сказано так сухо, что мерзкий холод пробрался под кожу.   — Они трогали тебя?        Жан хмыкнул, а после выплюнул слова с такой явной насмешкой, что Натаниэль подумал, что его вывернет прямо здесь.   — Ну я же не ты.       Неприятное чувство разлилось внутри, подобно яду, отравляющему все на своем пути. Натаниэль знал, что скрывая от брата правду, ничем хорошим это не закончится, но он надеялся быть более подготовленным к этому. Он знал, что Жан не милый и пушистый, коим он позволял себе быть рядом с ним, но и натыкаться на столь открытую ярость с его стороны Веснински еще не приходилось.  — Что ты имеешь в виду? — прорычал он, не имея и малейшего понятия, как бороться с таким Жаном.  — Как долго ты позволял им это делать? — Жан поднялся с места, теперь не намереваясь отводить взгляд.        Позволял? Разве Натаниэль позволял им это? Злая усмешка появилась на его губах. Вот оказывается, что Моро думает обо всем этом.  — Я пытался тебя защитить, — резко сказал он, пытаясь достучаться до брата.   — Давая им трахать себя?! — в ответ закричал Жан, и лицо Ната искривила гримаса. — Как долго, Натаниэль? Мне казалось, ты обещал сказать, если Рико начнет вытворять какое-то дерьмо!  — Я не давал им делать это, ты думаешь, мне в кайф этим заниматься?   — Ты не особо был против, — едко сказал Моро, стиснув зубы, — твой ебаный характер мученика не так привлекателен, как ты думаешь, ты должен был сказать мне раньше, почему ты молчал?!  — А что бы ты сделал? — Натаниэль подошел ближе и выжидательно уставился на брата. — Что, Жан?   — Мы могли решить это, но нет, ты решил как герой справиться с этим в одиночку, а что потом, а если бы он избавился бы и от тебя, что мне оставалось бы? Я понятия не имел, что происходит между Рико и тобой, и если ты думаешь, что это смешно, это ни хрена не так, я доверял тебе, я ждал, когда ты сам подойдешь и расскажешь обо всем, но единственное, что я получал от тебя, это ебаное безразличие. Ты думаешь, мне приятно было? Сначала появился Эндрю, потом Льюис, а я? Почему ты просто забыл обо мне, ты думаешь, я настолько бесполезен, или что?  — Ты знаешь, что я пытался защитить тебя все это время, ты не имеешь права так говорить!   — Да поебать мне на твою защиту! Я просто хотел, чтобы мой брат был рядом со мной, а не валялся пол ночи обдолбанный в ванне, чтобы он был со мной, а не трахался с Рико по углам, но ты лишь уходил каждый раз, не давая мне и малейшего объяснения! Что я должен был думать, где я недосмотрел за этим, что пропустил, однако каждый раз на мои вопросы ты лишь отмахивался, а мог бы сказать правду!  — Правду? — Натаниэль посмотрел на него, пытаясь понять, что творится внутри Моро. — Почему ты думаешь, что я должен был это говорить?   — Потому что мы обещали не скрывать ничего друг от друга, быть опорой несмотря ни на что! — Жан замер, и его голос стал почти еле слышен. — Потому что ты клялся, что ты не оставишь меня.   — Когда я тебя оставил? Когда?! — Не выдержал Веснински, подавшись еще ближе и схватив Моро за запястье, дабы потянуть на себя, однако как только его пальцы коснулись чужой кожи, Жан скривился в отвращении и тут же выдернул кисть из его хватки.   — Не смей, блять, трогать меня.        Натаниэль отшатнулся. Почти не заметил, как собственные глаза округлились от понимания этих слов. Мерзкий, грязный. Пачкаешь. Дыхание сперло почти полностью, и единственное, что удавалось, это делать маленькие, обрывочные вздохи и пытаться хоть как-то направить мысли в правильное русло.   — И что теперь? — спустя долгие мгновения сказал он, губы против воли вновь расползлись в улыбке. — Теперь я тебе не нужен таким? Или наоборот, пойдешь отвоевывать меня у Мориямы, а после привяжешь к себе?   — Думаю, Рико не оценит, если я отберу у него игрушку. — ответил Жан, не скрыв неприязни в голосе. Была ли она предназначена для него самого, или все-таки для Мориямы?       Натаниэль рассмеялся. Конечно. Сейчас он просто был игрушкой Рико. Сейчас для Моро он был лишь одной грязной помехой, и ничем более.   — Не хочу тебя видеть, — прошептал он, не почувствовав, как двигались губы.   — Так убирайся нахуй отсюда.        И Натаниэль убрался. Выбежал из комнаты почти в ту же секунду, не ощутив даже как работают легкие, как защипало глаза и как грудь сдавило в разрушающем спазме. Ноги вели как можно дальше от спальни, и Натаниэль не заметил, как выбежал на полностью покрытый тьмой корт. Здесь намного прохладнее, и этот контраст остудил его разум до могильной тишины и мерзкого писка.       Упал коленями на начищенный паркет, почти не ощутив боли. Мысли хаотично забились в голове, как рой назойливых пчел, но ни одна не задерживалась настолько, чтобы можно было понять ее суть. Во рту невыносимо сухо, руки потянулись, чтобы сдавить горло максимально сильно, прекратив воздуху путь внутрь. Ногти царапают кожу, впившись почти до крови, и эта острая боль заставила почти упасть назад. Натаниэль отклонился и его спина почти в то же мгновение ударилась о твердый пол.       Глаза впились в потолок, выискивая маленькие светящиеся точки индикаторов безопасности, и это единственное, на чем он смог сфокусироваться. Дыхание замедлилось, а глаза под тяжестью век закрылись почти мгновенно. Но даже когда его тело настолько истощено, долгожданная тишина не шла.       Рико добрался до Льюиса, и Рико добрался до Жана, но вот если первого уже не спасти, то у второго есть все шансы. Эта идея настолько же сумасшедшая, как и прошлые, но она кажется единственным выходом. Эндрю. У них все еще есть сделка, и Миньярд — это единственный человек, кто сможет обеспечить Жану защиту.        Руки хаотично начали ползать по телу в поисках мобильника, пока наконец не сжали черный пластик в мертвенной хватке. Еще с давнего времени номер Эндрю находился на быстром наборе, но даже осознание этого не помешало Натаниэлю зависнуть в неуверенности. Сейчас глубокая ночь, и вероятность того, что его просто пошлют, была невероятно высока, однако другого выхода тоже не было, а потому Веснински все-таки набрал нужный контакт и медленно поднес к уху телефон. Гудки нагнетали, и ему уже казалось, что на том проводе никто не ответит, как ровный голос пары прервал тишину и оглушил с головой.   — Да.        Натаниэль проглотил все слова, что хотел сказать, а потому из горла донесся какой-то глухой сип. Воспоминания о прошлой встрече накинулись слишком внезапно. Один голос Миньярда, казалось, пробудил все, о чем он пытался забыть все эти дни. — Я... — начал было Веснински, как грудь сдавило от нехватки воздуха. Он борется с собой долгие секунды, зажмурив глаза почти до боли. Что, если он откажется? Что, если все на самом деле закончилось еще тогда? Но Эндрю же звонил ему... А вдруг он узнал что-то о том... — Абрам, — твердый голос Миньярда раздался на той стороне, и весь мир Натаниэля сузился до этого звука. — Дыши, оставь это. — Но мы же... — прошептал он, пытаясь совладать со словами, из-за чего это выходило хрипло и практически беззвучно. — Прекрати, это в прошлом, — догадался Эндрю о причине его паники, — это было ошибкой.       Натаниэль застыл. Его глаза широко распахнулись, а легкие набрали кислород. Ошибкой? Чьей? — Я не сожалею, но это было неправильно, мы поговорим об этом позже, — говорит Миньярд, и Веснински входит в еще большее замешательство. — Ты собираешься извиниться? — выходит ошеломленно. — Мечтай, — так же сухо ответил Эндрю, но этот звук разлился по венам успокоением. Натаниэль нервно усмехнулся, совсем позабыв о том, для чего вообще предназначался этот разговор, однако Миньярд помогает и с этим. — В чем причина звонка?       Весь запал Натаниэля снова сдулся, он тяжело выдохнул, пытаясь собрать все мысли воедино. Сейчас не время для бесполезных разговоров, у них слишком мало времени.  — Эндрю, мне нужна помощь, — он замолк на долгие мгновения, прикусив собственную губу, а после наконец продолжил, — помнишь, я говорил про Жана, мне нужно, чтобы ты его забрал.        Эндрю не отвечает долгие минуты, из-за чего Веснински сначала кажется, что связь оборвалась, однако после слышится легкий шорох из трубки, и Эндрю отвечает.    — Только его, — почти вопросительно.       Натаниэль прикрыл глаза. Эмоции боролись в нем, желая сказать нечто совсем иное, но он так же бесцветно подтвердил:  — Только его.  — Когда?   — Сейчас, — выпалил Нат, но тут же исправился, — как можно скорее…        Эндрю замолк еще на долгое время, однако в этот раз с той стороны был еле различимый шум, к которому Натаниэлю пришлось прислушиваться, чтобы хоть как-то понять обстановку вокруг Миньярда. В конце концов Эндрю согласно промычал и вполне спокойно выдал:  — Выезжаю, но ты сам знаешь, сколько времени может понадобиться на дорогу.       Натаниэль примерно понимал, что это будет долго, на самолете лететь около трех часов, и вместе с остальной дорогой это выйдет почти в четыре. Но и другого, более оптимального выбора у них не было, так что оставалось надеяться на хоть какую-то удачу. В любом случае у них в запасе была целая ночь, а значит, уже утром Жана точно не будет в гнезде. Остался последний рывок, и все прекратится.   — Я буду ждать, спасибо, Эндрю. — на той стороне сбросили, и это означало начало пути.       Разговор оставил после себя что-то странное и теплое внутри. Привычная грубость Эндрю не пропала, но в этот раз его голос не был наполнен безразличием и холодом. Это удивляло и пугало одновременно, словно где-то был спрятан подвох, но нечто внутри вновь выращивало давно забытое доверие. Какими бы ни были их отношения, Эндрю оставался человеком, на которого можно было положиться.       Натаниэль собрался с силами, наконец глубоко выдохнув и поднявшись с пола. Ему придется еще немного постараться этой ночью, чтобы довести все до конца. Он сможет позаботиться о Жане еще немного, пока эта обязанность не ляжет на плечи Эндрю. Кто знает, может быть, это последние часы, когда он видится со своим братом. После ему придется постараться выжить здесь одному, но его душа уже успокоится о том, что дорогие ему люди в безопасности.        Теперь идя по коридорам Эвермора, Натаниэль думал лишь об одном: Жан ни за что не захочет покидать Эвермор с Эндрю, конечно, можно было вызвать сюда Нокса, чтобы сделать это менее похожим на побег, но капитан троянцев точно не решится вступать в такие аферы и постарается сделать все наравне с законом. Это было сейчас ни к чему. Подписать все договоры о переводе можно было и после, сейчас же самым главным было выбраться отсюда.        Пока в голове Веснински созрела лишь одна возможность увезти отсюда Моро так, чтобы он не узнал об этом. А потому на развилке между коридорами Натаниэль свернул в сторону крыла для гостей, намереваясь посетить уже давно знакомый ему кабинет медика. Оттуда Веснински всю свою жизнь в гнезде воровал бинты и различные мази, что спасали после особенно жестких тренировок.       Пробраться внутрь было по обычаю просто, а потому Веснински, не теряя времени, стал шарить по ящикам в поисках нужного ему пузырька. Баночка со снотворным нашлась довольно быстро, и судя по инструкции, оказалась очень проста в использовании. Если Эндрю приедет сюда только через четыре часа, то примерно за два до этого ему надо скормить Жану снотворное таким образом, чтобы француз ничего не заметил и мирно проспал хотя бы до следующего утра.       Возможно, это будет некоторой проблемой для Эндрю, но если он не собирается возвращаться обратно на самолете, то Миньярд после просто может дождаться пробуждения Моро в машине, а не тащить грузное тело, что было почти вдвое больше него на себе. Хотя, может быть, Эндрю и вовсе приедет не один. Натаниэль не знал всех подробностей, и в общем-то ему и вовсе было плевать на это.        Придя в комнату, Натаниэль первым делом заметил то, что Моро не обратил на него и малейшего внимания. То было и к лучшему, ему не нужно было, чтобы Жан заметил его излишнюю нервозность. Чтобы скрыть даже минимальные подозрения, Веснински вывалил из шкафа сменную одежду и тут же направился в ванную. Ему всё ещё нужно было принять душ и обработать раны, скоро здесь будет Миньярд, а от него это скрыть будет в разы сложнее.               Пусть у Натаниэля и было в запасе достаточно времени, действовал он по обычаю быстро, ему не хотелось уделять слишком много внимания своему телу и погружаться в совсем ненужные сейчас мысли. Эта комната так и осталась небольшим оазисом его спокойствия, а потому Веснински позволил себе, как в былые времена, просто опуститься на холодную плитку и вдохнуть терпкий запах никотина, по которому его тело невыносимо скучало всё это время.              Вместе со спокойствием пришло некое умиротворение. Сейчас Натаниэлю было абсолютно плевать, что его ждет дальше, однако он знал, что ничего не будет как раньше. Жана уже никогда не будет рядом, а значит, ему стоит сосредоточиться на своей жизни. Даже если теперь их отношения с Эндрю не будут выстроены на чистой ненависти, им не прожить дальше вот так… Однако, может быть, он всё-таки привыкнет к отсутствию контакта и сможет сделать... Сможет сделать что? Натаниэль нахмурился внезапной пустоте в голове. А что будет дальше кроме того, что он останется в гнезде? Раньше целью каждого дня была защита близких, но сейчас?              У Моро есть пара, тот, кто действительно ему нужен и дорог, в отличие от него. Жан явно показал, что все оставшиеся нити между братьями стерты, а значит Натаниэлю придется отпустить его навсегда. Кевин уже давно на свободе, теперь у него есть команда, друзья и даже отец, его жизнь наладилась как нельзя лучше, и Натаниэль с уверенностью может сказать, что рад за него, он смог выбраться из гнезда и построить достойную жизнь для себя. Теперь Моро ждет тоже самое, они справятся и обретут нормальные семьи, а это было самым главным.               Однако вот что ждет его самого Натаниэль предсказать не мог. Теперь, после возвращения отца, из Эвермора ему не выбраться просто так, а значит, до выпуска он всё ещё будет здесь, но, даже пытаясь заглянуть туда, Веснински не видел ничего, кроме пустоты. Да, каждого из воронов ждет великая судьба на поле, но вот помимо этого он не видел ничего. Он не думал, что сможет подпустить к себе кого-то еще после Льюиса, и не надеялся, что ситуация с Рико наладится хоть как-то.              Натаниэль не знал, сколько прошло времени за мыслями о своей паре. Но единственное, к чему он пришел, это то, что если у них нет возможности сделать все по-человечески, то ему нужно хоть как-то обеспечить Эндрю энергией. Всё-таки он повесил на него еще одного человека, и Миньярд может попросту с этим не справиться.               Наверное, именно в этот момент голову Натаниэля заполнили более дурные мысли, но, с другой стороны, они казались такими правильными, что и противиться им было невозможно. Если всё получится, то это будет идеальный исход для каждого из них.               Натаниэль проверил мобильник. Он позвонил Эндрю больше двух часов назад, а значит ему уже нужно было действовать. Его план был неидеальным от слова совсем, однако, выйдя из ванной и заметив всё так же бодрствующего француза, Натаниэль прогнал беспокойство. С напускным равнодушием подошел к столу, включил электрический чайник и так же поставил рядом две почти одинаковые кружки.       В одну опустился любимый травяной чай Жана — его аромат был настолько сильным, что даже если бы снотворное имело запах, то он бы утонул в обилии пряностей. Во вторую кружку щедро насыпал свой любимый кофе и плеснул виски. Немного алкоголя поможет проснуться и разгонит адреналин по крови: как раз то, что ему нужно. Залил кипятком получившееся снадобье и ненавязчиво оставил кружку Жана на его прикроватной тумбочке. Точной гарантии, что Моро это выпьет, не было, а потому Натаниэль решил оставить это на волю судьбы и, подхватив свою кружку, снова скрылся в ванной.              Кофеин пробуждал непредвиденно быстро, но так же быстро текло и время. Натаниэль следил за тем, как сменялись цифры на небольшом дисплее мобильника, и выжидал. Не было никакой уверенности в том, что всё сработало идеально, а потому даже выходить из своего убежища не было и малейшего желания. Свет из спальни всё так же просачивался под дверью, но и шорохов никаких не было. Натаниэль понадеялся что, всё сработало.              К началу четвертого ночи позвонил Эндрю. Они уже в Западной Виргинии, а потому пришло самое время действовать. Натаниэль сделал последний глубокий вдох и наконец поднялся на ноги, неуверенно подошел к двери и тихо, с еле заметным скрипом, приоткрыл ее. Не услышав посторонних звуков, вышел полностью и удовлетворенно расслабился. Жан уже спал, но кружка была пуста лишь наполовину. Это разочаровывало, однако если Жан и проснется раньше времени, то можно просто его вырубить. Он не хотел предпринимать это как основной вариант, потому что причинять Жану вред точно не было в его планах, но за неимением лучшего сойдет и это.              Теперь приходилось действовать быстро. Парень схватил выездную сумку Жана и тут же принялся скидывать всё, что попадалось на глаза, внутрь. По мере того как набивалась сумка, пустела и комната. Та и до этого не отличалась обжитым видом, но теперь, когда почти все малочисленные вещи Моро были убраны, казалась совсем брошенной.              После Нат огляделся по сторонам и подошел к своему ящику, надел объёмную толстовку, что идеально скрыла свежие повязки, и вновь просунул под одежду ножи. Оставалось только ждать.              Взгляд прошелся вокруг, остановившись прямо на Моро. Веснински сжал зубы от терпкого чувства горечи, разлившегося внутри. Ноги сами потянули вперед. Натаниэль опустился перед постелью, борясь с желанием в последний раз прикоснуться и почувствовать тепло родной кожи. Так много всего хотелось сказать, так много почувствовать, но нужно было отпустить.              Это была бесконечная борьба с тем, что хотелось, и с тем, что действительно было важным. Отпустить самого дорого для себя человека было сложно. Уничтожить последнюю опору под своими ногами и предаться падению ещё сложнее. Большее, о чем мог мечтать Натаниэль, это чтобы Жан однажды его простил. Он не желает понимания или скорби, он хочет, чтобы однажды Жан отпустил ту тьму внутри, что появилась по его вине. Он хотел быть сладким воспоминанием Моро, а не очередным предательством и ночным кошмаром.              Их жизнь не была простой, но она была полна ощущений и заботы друг о друге. Проблески веры и надежды, которые закончились, к сожалению не так сказочно, как того хотелось. Натаниэль мог понять Жана. Мог понять, почему всё это так разорвалось, но и поступить иначе было нельзя. Рано или поздно все бы всплыло и стало явным. Однако, благо, это не произошло слишком поздно. Для Моро всё ещё была возможность начать жизнь заново. Построить хрупкий мир вокруг себя и сделать его прочнее благодаря близким. Начать всё сначала с чистого листа и забыть весь прежний ужас. Жан достоин этого, у него всё ещё есть второй шанс.              Когда со стороны двери послышалось два вкрадчивых стука, Натаниэль не смог сдержать вздрога. Разум вынырнул из мыслей, лихорадочно выискивая пути отступления. Вряд ли это кто-то из свиты, они бы точно не стали стучать. На мгновение проскользнула мысль о том, что это мог быть Льюис, но та сразу исчезла, ударившись о стену реальности. Нат прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и наконец поднялся, ступив к двери. — Пташка, не тяни время, — приглушенно послышалось с той стороны, и Веснински уже более уверенно повернул ключи в замочной скважине, тут же распахнув дверь. В крыле воронов стояло три человека, двое из которых Натаниэль узнал бы по одному шороху. Третьим оказалась девушка. Он напряг память, вспомнив, что та была вторым голкипером Лисов. Рене Уокер. Натаниэль посторонился, дав гостям проход в спальню, и тут же обратно запер дверь. — Здравствуй, Натаниэль, — Рене мягко ему улыбнулась, на что он лишь слабо кивнул, — Эндрю рассказывал мне о тебе.              Он перевел взгляд на Миньярда, который всё это время молча стоял в стороне и наблюдал. Их взгляды пересеклись. Натаниэль почувствовал, словно всё вокруг замерло. В этот раз Эндрю смотрел на него, словно видел что-то иное. Он ловил каждое его малейшее движение и вздымание груди при вдохах. Смотрел и словно читал поэму, выгравированную на коже Абрама.              Натаниэль подумал, что еще мгновение, и все его тайны и грехи выплывут на поверхность. Вся его сущность останется голой, раскрыв то, что находится под слоями непробиваемых стен и масок. Сейчас был первый момент, когда они оба полностью трезвые стояли перед друг другом. Когда ничего не путало мозг и позволяло видеть то, что раньше было скрыто. Он поежился, пытаясь снова выстроить вокруг себя защитный купол, и, тряхнув головой, сделал шаг назад, прерывая эту зрительную беседу.              Эндрю не противился, так же отвернувшись и переведя взгляд на более интересную картину раскрывшуюся прямо под их носами. Кевин за это время уже занял прежнее место Веснински перед кроватью Жана и обеспокоенным взглядом изучал бывшего брата. — Что случилось? — сипло прошептал он, повернув голову на Натаниэля. — Пришло время выбраться ему отсюда, — сказал он, почувствовав нервозность Дэя, распространившуюся по комнате, — я дал ему снотворное, не знаю, на сколько этого хватит, но разрешаю вырубить в крайнем случае, — последняя фраза предназначалась для Эндрю, и на что он лишь уверенно кивнул. — Разве нельзя было это сделать, не выкрадывая его из гнезда? — поморщился Кевин. — Вспомни, как ты выбирался отсюда, и пораскинь мозгами, — грубо бросил Натаниэль, пресекая возможность дальнейшего разговора. После отошел к брошенной сумке Жана, взял мобильник и документы, приготовленные на тумбочке, и под внимательным взглядом Эндрю положил в боковой карман. Миньярд вновь кивнул, и Веснински бросил сумку к изголовью постели Моро. После обернулся и, перейдя на немецкий, спросил: — Мы..?              Эндрю вновь поднял взгляд, что-то обдумывая. — Да.              Натаниэль неуверенно мотнул головой и, выдохнув, прошел через комнату, приглашающе открыв дверь ванной. — Мы скоро вернемся, — на английском бросил Миньярд Уокер, ступив вслед за ним.              Натаниэль подождал, пока он пройдет мимо него, и закрыл дверь на щеколду, после отошел, дав знак, что он не держит их внутри и у Эндрю в любой момент есть возможность выйти. Прислонился к ближайшей стене и устало потер лицо руками. — Почему ты делаешь это? — спросил Натаниэль, пытаясь разобраться в этом хотя бы для самого себя. Почти три месяца прошло с того момента, как между ними пошла трещина. Они оба натворили кучу дел, и если изначально у Ната была некая надежда, что после снятия с таблеток Эндрю передумает, то последняя встреча убивала даже мысли об этом.       Он знал, какой Миньярд без химии. Знал его грубость и жестокость, однако всё ещё надеялся, что их связь сгладит углы между ними. Та ночь осталась неизгладимым пятном в его памяти. Воспоминания то и дело появлялись в разуме, добавляя лишь больших сомнений насчет их связи. Однако Эндрю сейчас здесь, перед ним, и его глаза не наполнены былой яростью, они чисты и внимательны как никогда раньше. — Я звонил тебе, — сказал Эндрю вместо ответа, и Натаниэль поморщился. — Я видел твои пропущенные, прости, я был... — Я знаю, где ты был, — прервал его Эндрю, на что Нат тут же вздернул голову, уставившись на него, — пришлось позвонить французу, чтобы удостовериться, что ты не помер раньше времени, — Натаниэль скривил рот на этих словах, но, смирившись, опустил голову. — Что ты хотел? Я не ждал тебя так рано, поэтому не думал, что ты позвонишь так скоро. — Кевин начал истерить, что его любимый братец пропал с экранов, — невозмутимо ответил Эндрю, — к тому же, как оказалось, твоя помощь нужна была раньше, — продолжил он, и эти слова заставили Веснински широко распахнуть глаза и уставиться на свою пару. Он уже было открыл рот чтобы ответить, однако Эндрю его вновь прервал: — Я подожду, сделаем это, когда ты будешь в состоянии. В гнезде, видно, небольшие трудности сейчас?              Натаниэль сжал губы и кивнул, отвернув голову в сторону. Все-таки он был прав о трезвости Эндрю. Сейчас они оба нуждались в контакте, и, скорее всего, это и заставило его задуматься об их связи. Но было ли это единственной причиной?              Наверное, Эндрю был прав, что им следует встретиться немного позже, однако получится ли у них это сделать? Мысль завертелась в голове, не давая покоя. Он потер пальцы, вспомнив их прежние контакты, после вновь повернулся на Миньярда и протянул свою руку вперед в предложении. — Хочешь немного сейчас?              Эндрю, по-видимому не ожидав этого сейчас, лишь уставился на его ладонь. Тень удивления проскользнула по его лицу. Он не торопясь подошел ближе и так же медленно взял его кисть в свою. Тепло проскользнуло по пальцам электрическим током, и Натаниэль, не чувствовав этого долгие месяцы, блаженно прикрыл глаза. Безусловно, для него это сейчас было слишком малым, однако даст немного сил Эндрю. Небольшая благодарность за то, что он вот так, несмотря ни на что, приехал среди ночи сразу после одного его звонка. — Спасибо, что приехал, — повторил свои мысли вслух Натаниэль и поддался расслаблению, когда рука Эндрю сильнее сжала его собственную. Этот момент был намного интимнее, чем всё, что было между ними за прошедшее время. Вновь выстраивать хрупкий контакт и вслепую доверять, зная, что оба причинили друг другу невыносимую боль. — Я много думал о том, что произошло. — И что же надумал? — голос Эндрю был практически не слышен. — Я думаю, есть кое-что, что облегчит это, — Миньярд лишь хмыкнул, явно сомневаясь во всей этой затее, — я хочу заключить с тобой сделку.              Эндрю посмотрел на него, Натаниэль так же повернул голову в бок, незаметно для себя удивляясь, насколько близко они сейчас находились. Глаза Эндрю снова брали его в плен. Однако сейчас они были иными, не просто изучающими или привычно холодными, они были задумчивыми. О чем его пара могла так долго размышлять, смотря на него? Мог ли он просто думать, не врет ли Веснински вновь? Или, может быть, цеплялся за новые шрамы? Эта мысль пустила по позвоночнику холод, из-за чего ему тут же захотелось скрыться еще под сотней слоев одежды. — Не думаю, что всё так просто, — губы Миньярда двигались почти беззвучно. — Иногда нужно просто поверить, — так же тихо ответил Натаниэль и прикрыл глаза, отвернувшись.              Это беспроигрышный вариант и отчасти самый правильный. Сейчас он как никогда нуждался в том, чтобы его пара просто доверилась ему. — Тогда я попрошу первый, — спустя долгие мгновения ответил Эндрю, и в груди Натаниэля разлилось облегчение, задавившееся следующей фразой, — поехали сейчас со мной.              Из его груди вырвался неопределённый звук, а в висках забил пульс. Он ослышался? Этого Натаниэль никак не мог ожидать. Даже когда у них не было таких проблем как сейчас, одна мысль о том, что он покинет Эвермор с Эндрю как со своим соулмейтом, вызывала смех и не более. Никто из них не был готов брать такую ответственность на себя, а тем более разглашать их связь. Ради чего Миньярд был готов сделать это сейчас? Что вообще позволило ему подумать об этом? — Я не забыл всё, что произошло, но это будет шанс для нас обоих, — прервал его мысли Эндрю.              Этих слов Натаниэль ждал слишком долго. Об этих словах он мечтал почти каждый вечер, надеясь услышать хоть однажды. В груди сжало от боли, а глаза заволокло белесой дымкой. Он так близко и так далеко одновременно. — Я не могу, — просипел Натаниэль, почти вздрогнув от того, каким поломанным был его голос, — мой отец скоро будет здесь, если я уйду, то подвергну вас опасности, — продолжил он, несмотря на то, как тяжело давались эти слова. — Однажды тебе всё равно предстоит выбраться отсюда. — Однажды, но не сейчас, — согласился Натаниэль, — потому, прошу, выбери что-то другое. — Отмени свою сделку, — попросил Эндрю, на что Нат лишь вопросительно промычал, — я хочу знать, что происходит в гнезде.              Как много Эндрю пытался добиться от этой сделки? Если Натаниэль вновь откажется, то снова заставит его усомниться во всей этой затее, но открывать так много правды за раз? Хотя, есть ли вообще разница, узнает ли Эндрю об этом или нет. Натаниэль останется в гнезде, и это конец его пути, каждый день был танцем на лезвии ножа, и шанс того, что они скоро встретятся вновь, ничтожно мал. Это было достойной ценой тому, что собирался попросить он сам. А потому он лишь понадеялся на то, что когда Эндрю узнает всю правду, то не разочаруется еще больше.              Стоять здесь и касаться друг друга уже было большим, на что он только мог рассчитывать. Эндрю не любил прикосновений, но позволил ему это. Сделал бы он это снова, узнай, сколько рук касались его тела? Натаниэлю стало неприятно от того, что это скрыто, а его пара даже не догадывается о том, как здесь грязно. Но Эндрю всё ещё нужны были силы на обратный путь. — Хорошо, — тихо ответил он, — но сейчас у нас нет на это времени, скоро подъем, и я не хочу, чтобы кто-то вас заметил, так что ты можешь спросить у Жана. — Разве не будет лучше узнать это с твоих слов? — Я не могу быть уверен, что выйду на связь, но не хочу нарушать сделку, так что через Жана это действительно будет быстрее.              Натаниэль не мог быть уверен, как всё это преподнесет Жан. Однако, что бы то ни было, это будет правдой. Мягкой, которая могла бы сойти с губ Веснински, или грубой, которую расскажет ему Моро. Всё это будет правдой, которую не сделаешь красивее. — Если он не захочет говорить, — Натаниэль разомкнул их руки и через мгновение вложил в ладонь Эндрю нечто очень ценное, — покажи ему это.              После отошел, окончательно прервав их контакт, и вновь повернулся на пару. Эндрю, недоумевая, рассматривал вещицу в своих руках, словно пытаясь разгадать и это. — Только не потеряй, — оторвал его от своих размышлений Натаниэль, на что Эндрю поднял голову и, медленно кивнув, спрятал предмет под одеждой. — Какая твоя часть сделки?              Натаниэль на секунду призадумался, он не имел права просить о чем-то большем, но маленькая надежда на то, что Эндрю сдержит слово, всё ещё теплилась внутри. — Просто не забывай обо мне и навещай как будет возможность, — слабая улыбка растянула его губы, — эти три месяца были адом без тебя.