Второй шанс?

      — Он тебе ещё пригодится.       Натаниэль услышал это чётко и нерасплывчато, полноценно осознавая вес каждого слова, но всё ещё не понимая одного: почему? Почему он снова здесь, почему Эндрю прямо напротив него и почему он до сих пор жив. Натаниэль хорошо помнил свои последние дни в Эверморе, и он никак не мог сопоставить свои воспоминания с тем, что он видел сейчас. И, возможно, это должно было его обрадовать или дать какую-то надежду, но единственное, на что был способен его разум сейчас, — это высчитывать десятки путей этой истории и с каждой секундой осознавать всё сильнее, что это ошибка. Его место не здесь, и даже это имеет свою цену. Он остался там, зная, что его работа уже закончена и, если в это вмешаться, их ждут огромные проблемы.       — Нет, — единственное, что смог прохрипеть Натаниэль, пытаясь хоть как-то очнуться от этого кошмара наяву.       — Нет? — повторил за ним Эндрю, и Нат просто не мог поверить, что это происходит взаправду.       — Ты с ума сошёл… — пробормотал он, мотая головой из стороны в сторону, словно пытаясь очнуться от дурного сна. — Ты с ума сошёл! — пальцы тут же впились в рыжие волосы, а тело согнулось пополам в ощущении призрачно душащей паники. Всё должно было быть не так. — Почему ты просто не мог оставить меня там?!       — Потому что он мог убить тебя, — как сущую правду, твёрдо сказал Эндрю, однако для Натаниэля эти слова показались такими далёкими, что их смысл пробудил лишь искрящийся истерический смех, что грохотом отскочил от стен.       — Он бы меня не убил, — покачал головой Веснински, искренне веселясь с того, что Эндрю действительно думал, что его могут убить. Слишком дорого было бы убить такую игрушку.       — Тебе совсем последние мозги там отшибло? — недовольно нахмурился Миньярд, и Нат тут же почувствовал, как на плечо лёг вес чужой руки, одно мгновение, и его лёгкие тут же схватили один глубокий вдох кислорода, а после перестали работать совсем. Собственные руки пробрались к горлу, стиснув его и оцарапав ногтями, словно пытаясь убрать удавку, что не позволяла сделать даже мельчайшего вдоха.       — Прекрати, — твёрдо сказал Эндрю, и Натаниэль распахнул влажные ресницы чтобы проследить за тем, где находилась его пара. Так близко, что это становилось невыносимо.       — Не трогай меня, — выдавил Веснински, и просьба тут же оказалась услышанной. Рука Эндрю пропала с его плеча, а сам Миньярд вновь появился в зоне видимости. Карие глаза смотрели не то с интересом, не то с желанием помочь, но единственное, на что способен Натаниэль, это вновь зажмуриться и попытаться хоть как-то впустить в свои лёгкие кислород. Это действительно утомляло.       — Ты должен был сказать мне сразу, а не играть в эти глупые игры, — отчитал его Эндрю.       Натаниэль нахмурился, лишь чудом сконцентрировавшись на этих словах.       — Ты должен был быть с Жаном, — ответил он и тут же накренился в бок, обессиленно упав на постель.       — Твоя жизнь была важнее, и даже ты должен это понимать, никто из них не достоин того, чтобы ты играл в мученика, но в итоге мы чуть не потеряли тебя, — голос Эндрю, как обычно, даже на долю не наполнен эмоциями, но его твёрдость заметить несложно. Натаниэль просто не понимал, почему мнение Эндрю так резко изменилось. Что могло повлиять на это? Они уже достаточно доставили другу другу боли, чтобы вновь играть в эти чувства.       — Тебе должно быть все равно! — не выдержал он. — Ты должен был быть с Кевином и Жаном, а не ехать как герой спасать меня, ты прекрасно знал, что они не отдадут меня так просто, и всё равно ввязался в это дерьмо. Ты хоть понимаешь, чем рискуешь, находясь рядом со мной?! — с жаром вырвалось из его рта. Глаза Эндрю перед ним — океан спокойствия, только вот внутри Натаниэля нет хоть капли умиротворения. — Ты хоть понимаешь какие могут быть последствия? — уже тише добавил он.       — Плевать, — через мгновение молчания произнёс Эндрю, — не имеет значения, что они могут сделать, ты сам сказал, что они не убьют тебя.       — Они не убьют меня, но вы для них никто, пока я здесь, любой из вас находится в опасности, и это не гребаные шутки, Эндрю, — словно маленькому ребёнку, объяснял Натаниэль, и сам не замечал, как спокойствие его пары обволакивало и утихомиривало его бурю внутри. Как же он устал…       — Сложно сделать что-то тем, кто находится под тысячью объективов, — пожал плечами Эндрю.       — Но не невозможно, ты должен знать, кто такие Морияма, и это не шутки, всё это очень опасно.       — Даже если и так, ты же сам понимаешь, что пути назад нет, что они сделают за побег? С нами ты в большей безопасности. Сейчас ты ничего не чувствуешь, но пройдёт всего час, и действие обезболивающих закончится И что ты будешь делать тогда? Риталин? Или снова попробуешь сдохнуть?       Слова Эндрю не хуже яда, но даже они звучат настолько отдалённо, что кажутся лишь лёгким сном. Натаниэлю не привыкать терпеть всю эту боль, и лёгкий дурман после таблеток сейчас — это лишь временная сладость. Гнездо не прощает ошибок и точно не будет радо тому, что он смог выбраться оттуда вот так, без последствий. Дожидаться их следующего шага ничего не стоит. Рано или поздно это всё равно произойдет.       — Если я вернусь в гнездо, я знаю, что наказание распространится только на меня, но, если я останусь здесь, они могут сделать что угодно и с кем угодно. Ты ставишь под удар всех.       — Значит такова цена, Натаниэль, дай и другим заступиться за тебя.       — Я не хочу в этом участвовать, как ты не понимаешь, я не хочу, чтобы другие люди страдали из-за моих ошибок.       — Я не спрашиваю, хочешь ты этого или нет, всё уже сделано.       Натаниэль не мог перечить этим словам, так же как и не мог объяснить, почему по щекам потекли горячие слезы. Возможно, всё это лишь начало чего-то ужасного и отвратительного, и времени осталось совсем немного, но выбора другого нет. Пока Эндрю не поменяет своего мнения, действовать самому бесполезно.       — Уйди, — прошептал Натаниэль, перевернувшись на другой бок и натянув одеяло до самого лба.       Сейчас они с Эндрю совершенно чужие друг для друга, оба словно чистые листы, готовые вот-вот заполниться эмоциями и впечатлениями. Натаниэль не мог узнать свою пару в этом человеке, и он не понимал, хорошо это или плохо.       Машину Моро Натаниэль признал сразу. Сначала по номерам, а после по запаху, что принадлежал лишь Жану и, казалось навечно впитался в салон дорогого автомобиля. Тренер Ваймак для приличия особого внимания ему не уделял. Он говорил только с Эндрю и то очень редко. Они оба заняли передние места, предоставив Веснински все задние кресла, дабы он мог удобно устроиться и не потревожить аккуратно зашитые Миньярдом раны.       Как Эндрю и сказал, обезболивающего хватило всего на час после его пробуждения. После Натаниэль почти полностью перестал осознавать, что происходит вокруг, смиренно дожидаясь новой порции препаратов и стараясь не двигаться вовсе. Дорога им предстояла неблизкая. Больше суток пути с обещанными остановками для ночевки в отелях и обязательной перевязки Ната, которую взял на себя Эндрю.       Натаниэль ещё не знал, как ему реагировать на новость о том, что после гнезда его приводил в порядок Миньярд, а потому старался даже не думать о том, что и в следующий раз ему придется пережить пытку чужими руками. Сколько Эндрю знал было тоже загадкой. Безусловно, многие раны на его теле говорили сами за себя, но вот, что именно мог подумать Эндрю, догадаться было сложно. Как много Жан рассказал ему? И если Эндрю знал, то почему так легко реагировал на это? Почему касался его, словно не боялся испачкаться и почему вернулся за ним несмотря ни на что?       Тысячи вопросов крутились в голове Натаниэля, требуя наконец найти ответ, но даже это было невозможно. Эндрю не станет говорить просто так, ему тоже нужна будет правда, но вот теперь у Веснински больше не осталось тайн. Натаниэлю так хотелось закрыть глаза и просто не думать обо всём, что происходило за эти несколько дней, но он знал, что это ничем не поможет, ничего не изменится, призраки его жизни всё ещё живы под ве́ками, а потому встретиться с ними снова было подобно смерти.       Показывать себя ещё более жалким перед глазами этих людей Веснински не хотел, а потому, свернувшись на заднем сидении в привычный клубок, полудремал, стараясь выгонять из головы самые жестокие и проворные мысли.       За всю их поездку в первый день Натаниэлю удавалось избегать внимания к своей персоне почти каждый раз. Если кто-то из его попутчиков и замечал, что Натаниэль не спит, а просто старается казаться таковым, то просто игнорировал, не решаясь поднимать каких-либо страшных тем.       По скрытым наблюдениям Веснински, Эндрю после снятия с таблеток действительно стал очень похож на самого себя. Пусть за всё время их знакомства Миньярд был без препаратов всего несколько последних встреч, Нат мог вспомнить похожее его состояние, когда он приходил к нему раньше за подзарядкой. В такие моменты Эндрю был на самой грани синдрома отмены и становился совсем другим человеком. Такой свою пару Натаниэлю было намного сложнее понимать. Молчание гнетущее, а слова несли в себе так много подтекста, что можно потеряться. Но всё же, как бы тяжело это ни было, такой Эндрю был намного приятнее. Его губы не искривляла глупая улыбка, а взгляд казался таким серьёзным и верным, что, казалось, вот-вот он наконец осознает, насколько Натаниэль старается. Насколько готов для него отдаться. Казалось, ещё немного и все его старания оценятся по достоинству, но это так и не происходило. Натаниэль верил, что однажды этот день настанет, и вот, когда он настал, лёгкое ощущение разочарования заполонило почти все его внутренности. Это случилось слишком поздно.       Когда за окном потемнело настолько, что через стекло в небе проглядывались звёзды, они пересекли Гринсборо и метались вдоль улиц в поисках ночлега. Осталось чуть меньше половины пути, и наверняка уже завтра ночью они будут в Южной Каролине, но перед этим им всем требовался хороший сон и еда. Раны Натаниэля уже начало неприятно тянуть, а от долгой поездки и множества лекарств разболелась голова. Совсем недавно они выехали с заправки, где Ваймак купил для них еды и новых бинтов для перевязки, и теперь Натаниэль перестал строить из себя спящего, наконец надеясь найти остановку и засунуть в свой ноющий желудок хоть что-то.       Отель в такое время найти было сложно, зато маленькие грязные хостелы на каждом шагу. Один из таких и стал их выбором крыши на дальнейшую ночь, а потому, как только Ваймак вышел из дверей с поднятым большим пальцем, Эндрю на переднем сидении облегчённо выдохнул и тут же распахнул дверь со своей стороны.       Номер, что арендовал для них тренер, был довольно просторным, чтобы там смогло поместиться трое взрослых мужчин, но даже так, спален в нём было всего две, а значит с кем-то из них Натаниэлю придётся делиться комнатой. От этих мыслей всё его нутро взбунтовалось, но начинать преждевременную истерику Нат пока не собирался. Проследил за тем, как тренер Лисов разложил их ужин на диванчике в гостиной, а после сам занял своё место с краю дивана.       Несмотря на то что Натаниэль был голодным с самого утра, еда в горло не лезла совсем. Ему хватило всего пару ложек, чтобы понять, что ничего хорошего из этого не выйдет, прежде чем наконец отодвинуть от себя тарелку и просто устроиться у спинки дивана, спокойно дожидаясь момента, когда он сможет наконец расслабиться и заснуть на всю оставшуюся ночь.       — Нам нужно обработать тебя, — сказал Эндрю, когда наконец отодвинул от себя тарелку, и посмотрел через весь стол на Веснински.       Натаниэль сощурился на него, не совсем понимая, что под этим подразумевал Миньярд и каким образом он хотел это сделать. В гнезде Нат привык справляться со своими трудностями сам, а тем более не был в восторге, когда к нему прикасались чужие руки. Натаниэль помнил почти каждый раз, когда они с Эндрю касались друг друга раньше, будь то для подзарядки или просто желая удовлетворить свои сексуальные потребности. Эти касания всегда были лишены нежности и некой трепетности. Раньше это была страсть, ради которой комфорт не имел столь большого значения, но после всего того, что произошло между ними, Натаниэль никак не мог перенастроить себя на то, что руки Эндрю вновь будут касаться его, пусть и с желанием помочь.       — Я могу справиться и сам, — попытался настоять на своём Натаниэль, однако заслужил лишь усталый вздох от Ваймака и суровый непоколебимый взгляд от Эндрю.       — Так, ребята, — наконец сказал мужчина между ними, — разбирайтесь с этим сами, где ваша комната вы знаете, выезжаем завтра утром, и не дай бог кто-то из вас задержится хоть на минуту. — Ваймак сурово посмотрел на каждого из них, но, так и не дождавшись ответа, махнул рукой и поднялся со своего места.       Спустя ещё пару минут тренер собрал остатки мусора со стола и захлопнул за собой дверь в спальню. Эндрю же за это время так и не сдвинулся со своего места, о чём он думал, представить было сложно, но этот взгляд точно не сулил ничего хорошего.       — Пошли, — наконец сказал он, встав со своего места, и Натаниэль нехотя повиновался, последовав за ним в небольшую ванную. Там на маленькой тумбочке и раковине уже были разложены всевозможные бинты и мази, однако если Эндрю и планировал сделать всё сам, то Натаниэль с его мнением согласиться не мог.       — Я справлюсь сам, — вновь попробовал он, чем заслужил ещё один презрительный взгляд со стороны Миньярда.       — Я не спрашивал твоего мнения, — сказал Эндрю и жестом указал на его рубашку.       Натаниэль подумал, что если у него и здесь нет права голоса, то было бы хорошо, чтобы это все закончилось как можно скорее. Отдать должное, Эндрю хотя бы не слишком пялился на его тело. Его руки действовали быстро и слажено, но мелкой боли от обработки ран всё равно избежать не удалось.       Натаниэль вновь зашипел, когда жидкость полилась по свежим рубцам на его руках, и уже был готов одёрнуть кисти назад, как Миньярд ловко словил его за ладонь и удержал на месте от излишних движений.       — Рано или поздно, но я получу то что хочу, — сказал Эндрю, когда его руки начали обрабатывать многочисленные синяки на торсе Натаниэля.       — Лучше поздно, — нехотя согласился он. «Хотя лучше вообще никогда», — промелькнуло в мыслях, которые Веснински не решился озвучивать. Эндрю на самом деле простой человек, только вот даже его милость требовала плату. Рано или поздно Натаниэлю придётся заплатить за то, что они его вытащили, но думать о том, насколько высока эта плата, пока не хотелось. А потому Веснински просто сжал зубы, стараясь стерпеть все касания к своей коже, и отвернул взгляд в сторону. Даже если ему и придётся расплачиваться, не факт, что он доживёт до этого момента.       — Я хочу спать один, — сказал Натаниэль, когда Эндрю наконец закончил обрабатывать его тело и прошёл в комнату, дабы расстелить для них кровати.       — Мы не будем спать на одной кровати, — как для дурака, сказал Эндрю и указал на две раздельные односпальные постели.       — Я могу поспать в гостиной, — предложил Нат свой вариант. Мысль о том, что ему придется делить с кем-то комнату, была тошнотворной. Он знал, что даже не сможет прикрыть глаза, пока его не оставят в одиночестве, а потому пытался хоть как-то выкроить для себя спокойную ночь.       — Причина? — не отвлекаясь от своего занятия, спросил Эндрю.       — Я не думаю, что смогу уснуть, пока кто-то из вас рядом, — честно сказал Натаниэль, неосознанно признаваясь, что и в машине он всё это время бодрствовал.       — Меня не волнует, будешь ты спать или нет, но либо я, либо Ваймак будем рядом, тебе решать, хочешь ты остаться здесь или уйти в другую спальню.       Спать в комнате с незнакомым мужчиной звучало ещё ужаснее, чем Натаниэль мог себе представить, а потому, выбирая из двух зол меньшее, Веснински сцепил зубы, и наконец натянув на свое тело оставленную рубашку, прошёл к кровати, что была ближе к выходу. Ещё через мгновение свет в комнате потух, а соседняя кровать, издав треск слабости, замолчала на все оставшееся время.       Когда глаза привыкли к темноте, Нат наконец почувствовал, как тело начало понемногу расслабляться. Пусть и без сна, но это время поможет его организму восстановить потерянные силы. Взамен сну, голову начали атаковывать мысли. Хаотичные и разнообразные настолько, что не успевал Натаниэль найти конец предыдущей, появлялась новая, по своему характеру еще более жестокая и сводящая с ума. Собственная камера пыток, в которой можно вариться, пока окончательно не сойдешь с ума.       Это могло бы продолжаться еще вечность, если бы чуткий слух Натаниэля наконец не уловил какое-то изменение. Веснински не раз приходилось сталкиваться с галлюцинациями, но в этот раз, по-видимому, звук уловил не только он. Со стороны кровати Эндрю послышался сдавленный скрип, но Миньярд не встал, скорее просто тоже проснулся и пытался осознать, с какой именно стороны с ним играет воображение.       — Это может быть Ваймак, — тихо прошептал Натаниэль.       — Заткнись, — в ответ ему сказал Эндрю, и наконец матрас на его кровати просел, когда Миньярд поднялся с постели. Это может быть кто угодно, однако ни в коем из случаев Эндрю не должен с этим встречаться первым. Если пришли по душу Натаниэля, то это будет лишняя, никому не нужная жертва, а потому повинуясь порыву, Веснински тут же поднялся со своей кровати и первым подошел к двери, вслушиваясь в то, что происходило по ту сторону.       — Отойди, — недовольно проворчал Эндрю где-то позади, и Нат сдержался от вздрога, когда по спине прошлась колкая дрожь.       Мгновение, когда их дверь заскрипела под тяжестью руки Натаниэля, а после отворилась, открыв вид на залитый лунным светом коридор. Спальня Ваймака была все так же плотно закрыта, но вот покрытая темнотой гостиная словно таила в себе десятки самых различных кошмаров. Натаниэль прошел дальше, и тут же щелкнул выключатель, разогнав мрак и предоставляя своему взору еще большего монстра, чем могла бы сотворить с ним темнота. Нат почувствовал, как сначала его рот распахнулся в некоем удивлении, а после боль ужаса прошибла все его тело, спускаясь куда-то вниз по позвоночнику и полностью парализуя.       — Какого черта? — прошипел Эндрю где-то под боком, и Натаниэль тут же очнулся, резко повернув к нему голову, и громко, почти с ядом прошептал:       — Уходи, я сам.       Взгляд Эндрю мог передать множество эмоций, но сейчас он являл лишь злобу и жестокость, с которой Веснински приходилось сталкиваться не раз.       — Уйди, — вновь повторил Натаниэль.       — Пытаешься скрыть от нас своих спасителей? — проговорили у него прямо за спиной, и Нат мог поклясться, что от одного этого тона с явным японским акцентов все его тело прошибло электрическим током.       — Нет, я просто подумал, что вы хотели бы поговорить со мной, — совладав со своим голосом, наконец ответил Натаниэль и вновь обернулся, дабы теперь уже лучше рассмотреть его ночного гостя.       Ичиро Морияму Нат, как и все вороны, видел лишь несколько раз на играх. Личной встречи с ним не мог добиться даже Рико, хотя каждому было известно, что отношения между ветвями клана очень напряженные.       Если бы младший Морияма узнал, что Ичиро лично приехал к Натаниэлю для встречи, это было бы очень опасно, Рико слишком долго пытался завоевать внимание отца и старшего брата, но по итогу его лишь оставили рядом с дядей, дабы тот не мешал делам в главной ветви и меньше лез под руку.       Возможно, если бы не столь сильные различия в их обществах, всё было бы совсем по-другому.       — Как зовут твою пару? — спросил Ичиро и наконец поднялся с продолговатого дивана, за которым он сидел. Один вопрос, и Натаниэль уже готов бежать, как можно дальше и как можно скорее. Он знал, что его найдут, но и подумать не мог, что это будет так быстро. Сейчас в опасности находится не только он, но и те, кого он привел с собой.       — Эндрю Миньярд, — ответил Эндрю, чем заслужил одобрительную усмешку со стороны Морияма. — Зачем вы приехали?       Ичиро остановился прямо на пути к ним и с интересом склонил голову вбок.       — Ты забрал то, что принадлежит мне, и я пришел узнать, почему.       — В гнезде есть правила, я пришел забрать свою пару, и мне разрешили это сделать, — тон Миньярда не был даже на долю мягок, и стоя так близко, Веснински кожей ощущал ту опасность, которую Эндрю излучал.       — Таковы правила, но каждый воспитанник ценен по-своему, и номера свиты не имеют права покидать пределы Эдгара Алана без моего личного разрешения, — взгляд Ичиро стал еще более задумчивым и прищуренным, — и если бы вы решили забрать Натаниэля по всем правилам, то вас бы предупредили, что для этого нужно и мое вмешательство.       — Это даже слышать смешно, — фыркнул Эндрю. Натаниэль дернулся от этого звука и тут же вновь повернул к нему голову, это надо было остановить как можно скорее.       — Прекрати, — почти процедил он, однако Миньярд, словно не заметив его, лишь шагнул вперед. Это был заведомо проигранный бой. Их силы никогда не были и не будут равны, вот только если Натаниэль полностью это осознавал, то Эндрю даже не думал о том, какой опасности он подвергает своих близких, переча Морияме вот так.       — Вы говорите, что у воронов идеальный порядок, но именно вы допускаете то, что ваш брат издевается над своими сокомандниками, если бы вы хоть немного обратили внимание на то, что происходит внутри гнезда, то поняли бы, что даже в аду жить легче.       Слова Эндрю истинны, как никогда, но даже так все это одна сплошная ложь. Мориямы знают, что творится в команде, и сами допускают это. Колкая дрожь поднялась откуда-то снизу, тут же окутав Натаниэля липкими руками паники. Эндрю не тот человек, который станет его слушать, и сейчас Нат просто бессилен в любых попытках остановить это.       — Ты делаешь только хуже, — просипел Натаниэль, не в силах терпеть это.       — Я делаю хоть что-то, — в ответ на это грубо сказал Миньярд.       Слишком сложно и слишком просто одновременно, но благо их конфликту не дал разойтись более властный и недовольный голос Мориямы под боком:       — Я не стану тратить на это свое время, я пришел сюда лишь для того, чтобы заключить сделку с Натаниэлем, будет ли присутствовать кто-то еще, меня не волнует, но я не потерплю такого отношения в следующий раз, — Ичиро перевел взгляд на Веснински, — тебе придется объяснить лисам правила хорошего тона, иначе это сделают вороны на корте.       Угроза, прямая и ничем не скрытая, но даже в ней есть доля сласти.       — Я остаюсь здесь? — прошептал Натаниэль, не веря, что эти слова вообще смогли сорваться с его губ.       — Не вижу смысла делать обратного, но даже здесь есть условия.       — Сделка, — догадался Эндрю, и наконец из взгляда Мориямы пропала жестокость.       — Верно, — согласился он, — мне есть, что обсудить с Натаниэлем, но будешь ли ты присутствовать, мне плевать.       Выбор, зависящий от многих, и Нат знал, что Эндрю не тот человек, который будет слушать его, все слова сейчас бессмысленны, а потому, лишь надеясь на что-то лучшее, Веснински еле слышно прошептал:       — Дай мне решить это самому, — просто попытка и ничего более, но это все же помогает. Эндрю отмирает и тут же встречается с ним взглядом.       — Если что-то пойдет не так, я достану тебя обратно и убью, — пообещал Миньярд и наконец развернулся, дабы выйти из комнаты.       Хлопок закрывшейся двери разделил эту ночь на до и после, Натаниэль не знал, на какой силе держалось все его самообладание, но поднимающийся внутри ужас скрыть было сложно. Ичиро же, наконец добившись своего, почувствовал себя более чем расслабленным.       — Я знаю, что в гнезде есть свои методы воспитания и не каждому под силу справиться с этим, Эдгар Алан не место для слабаков, — Морияма прошел обратно на диван, и Натаниэль сдержал свои трясущиеся колени, дабы подойти ближе. — Каждый игрок проходит отбор, который однажды прошел и ты, ты — плата своего отца, и просто так отдать свои инвестиции я не могу.       — Это долг моего отца, а не мой, — попробовал Нат.       — Да, но сейчас твоя жизнь зависит от меня, и вместо хорошего дохода я получаю лишь убытки, из-за тебя я потерял троих игроков из свиты, и тебе придется расплатиться с этим долгом самостоятельно.       Натаниэль нахмурился, не понимая лишь одного: о какой плате идет речь? Стоимость троих игроков свиты просто баснословна, и теперь расплатиться с мафией по счетам кажется нереальным.       — Чего вы хотите?       Морияма усмехнулся, и этого хватило, чтобы сердце Ната замерло на долгие мгновения в предвкушении его приговора.       — Из-за разлада в команде вороны могут проиграть следующие соревнования, а потому именно ты приведешь их к победе, — Ичиро чуть склонился ближе и указал пальцем прямо в грудь Веснински, — в сентябре ты займешь место Рико, и если команда проиграет, то проиграешь и ты, тебе лучше не знать, каким будет мой следующий шаг. Натаниэль не сомневался, что в следующий раз расплата с якудзой будет требовать больше крови, но даже думать не мог об этом, все еще оставаясь мыслями на первых фразах.       Он что?       — Что? — выдавил Нат.       — Если в сентябре ты не вернёшься в гнездо, твое место займут другие, Кевин Дэй и Жан Моро останутся в своих командах только при условии, что Вороны останутся лидерами, и решать только тебе, — закончил Морияма.       Натаниэль сглотнул, слыша в ушах противный грохот своего сердца, и доверил свой разум оставшейся боли, чтобы понять, что он все же не спит. Это реальность, и он остается жив, его не отправляют к Рико, и отец... Его отец точно не будет рад такому плану... Если слова младшего Мориямы правдивы, то Натан вот-вот выйдет из тюрьмы и точно захочет отомстить за то, как Натаниэль пятнает их фамилию перед мафией. Даже если бы Нату и хотелось, он просто не сможет оказаться в Эверморе, отец не просто так зовется мясником, и все, что останется от Натаниэля к лету, это лишь жалкий прах. Иметь дело с главной ветвью клана всегда опасно, и заключать с ними сделки на жизни еще более ужасающе, чем это могло быть, но, возможно, здесь и было его спасение.       — Мой отец выходит из тюрьмы, это правда? — первое и самое главное.       — Да, клан уже внес за него залог, и в скором времени Натан выйдет на свободу, только благодаря этому ты станешь капитаном, а не новым мясником, так что лучше бы тебе позаботиться о здоровье своего папочки, если не хочешь, чтобы я предложил тебе другие способы вернуть долг, — о каких других способах говорил Морияма, Нат даже думать не хотел, работа в клане никогда не интересовала его, а тем более будущее нового Балтиморского мясника, но зато Натаниэль знал одно, если он не займет место капитана, то следующим будет Жан, Кевина не отпустят лисы, зато вот Моро придется согласиться.       — Отец не будет рад такому раскладу, и я не могу быть уверен, что останусь жив до сентября, обеспечьте мне безопасность от Рико и Натана, иначе все, о чем мы с вами говорим, просто не имеет смысла.       — Ты, кажется, не понимаешь меня, это твоя задача выжить до сентября, мне безразлично, кто и как вернет мне долг, но если это не сделаешь ты, я найду другой способ.       — Рико точно не понравится то, что я займу его место, — последняя попытка.       — Тогда тебе придется доказать мне, что ты стоишь того, чтобы я обеспечил твою безопасность, — закончил Ичиро, и Натаниэль понял, что у него еще слишком много вопросов, но собственный желудок вот-вот готов был вывернуться наружу.       — Хорошо, — согласился он.       Теперь можно не бояться, что вороны вернут его обратно, у него есть еще очень много времени до того, как ему придется вновь переступить порог Эдгара Алана, но даже так нельзя расслабляться. Если не сделает он, сделает кто-то другой, а это слишком опасно.       После ночного разговора с Ичиро сон у Натаниэля пропал совсем, Эндрю, что не решил оставлять Веснински одного, так и не спустил с него глаз, пока из-за кромки горизонта не показался слабый розовый рассвет.       Мысли, всю ночь не оставлявшие голову Ната в покое, ворошились, как черви, подкидывая все более ужасные развилки событий. Сейчас нет права на ошибку, и все же как бы Натаниэль не хотел довериться своей паре и просто забыть о гнезде, как о страшном сне, это не получалось. Он уже отпустил Кевина и потерял Жана, сейчас это не его забота, но даже так подвергать их опасности только из-за своей глупости и ничтожности было низко. Это путь Натаниэля, и если он не сможет с этим справиться, никто другой не должен искупать эти ошибки.       Не сомкнув глаз за всю ночь, к утру Нат был ещё более изможден, чем это вообще казалось возможным. Всё его раны тянуло, а сознание играло на гранях собственной разумности, не позволяя расслабиться.       Эндрю, что был рядом, не помогал от слова совсем, его пассивная агрессия в сторону Мориямы стала только обширнее после того, как Нат отказался рассказывать ему условия сделки. Эндрю точно не оценит то, на что Веснински согласился, но там уже не идёт речь о выборе, там идёт речь о жизнях и о том, сколько ещё захотят получить якудза. Они, как безжалостные твари, любят выжимать из людей все, что только может принести им доход, и там нет места состраданию. Это игра с пешками и королями, и в этой игре каждый ход продуман до конца. Один неверный шаг, и вся точно построенная тактика потопит их с головой. Не останется ничего, за что можно бороться. Натаниэль уже потерял слишком много, он остался один в стенах своих собственных кошмаров все ещё надеясь на то, что сможет выиграть партию со своим разумом. Какая тонкая грань разделяла его от полного краха, и если что-то пойдёт не так, то до сумасшествия не дольше пары дней.       Пусть Эндрю и думал, что забрав свою пару из того ада, он сделает лучше, то точно не был готов мириться с тем, что в бой против него вступит сам Натаниэль. Это столкновение, которого не ожидал никто из них, но оно все же произошло. Нат слаб и знает, что не выдержит долго вот так. Под взглядом карих глаз, что неотрывно следят за каждым его движением и не позволяют вновь сделать какую-то глупость. А глупостей в голове Веснински слишком много.       Желание вернуться в гнездо прямо сейчас или просто сбежать на другой край земли, чтобы спрятаться от отца, было настолько неимоверно сильным, что Нат буквально сдерживал свои ноги от подрагивания.       Он здесь словно мышь, что попалась в лапы кота и пыталась убедить хищника, что трава вкуснее. Эндрю не глуп, далеко не глуп, и это злило. Впервые в жизни у Ната появилась свобода, и даже она ограничена. Он не мог просто сбежать и подвести всех, но он мог хотя бы попробовать переубедить Миньярда.       — Ты не можешь следить за мной вечно, — сказал Натаниэль, когда заметил фигуру Эндрю в зеркале в ванной. Он умывался, дабы немного стереть дымку сонливости, и честно надеялся, что хотя бы здесь его оставят в покое.       — Могу, — не меняясь в лице ответил Эндрю. Его фигура казалась спокойной, когда он, сложа руки на груди и прислонившись к косяку двери, наблюдал за своей парой. Нат знал это спокойствие, тишина, что таила в себе готовность в любой момент сорваться с места. Отрешенность, что в секунду могла зажечь глаза Миньярда пламенем ярости.       — Почему ты делаешь это? — Натаниэль развернулся, чтобы напрямую встретиться с Эндрю взглядами.       — Хочешь сыграть в правду? — усмехнулся он, и Нату понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы вообще понять, о чем шла речь. Их игра, что, казалось, давно не имела смысла, сейчас возродилась вновь. Могла бы возродиться...       — Мне нечем тебе платить, — пожал плечами Веснински. Жан уже должен был рассказать Эндрю всю его подноготную. В Натаниэле больше не осталось тайн, что могли бы заинтересовать его пару, а потому это было просто глупо. Зачем Эндрю с ним возиться, если их дела уже давно решены?       — Я думаю тебе точно есть, что рассказать.       — Жан уже рассказал тебе всё, что ты хотел, — Нат скривился и развел руки в стороны, не понимая, зачем Эндрю снова играет с ним. — Разве не поэтому ты здесь?       — Я подумал, что с первых уст правда всегда звучит интереснее.       Всего одна фраза, и Натаниэль почувствовал как замер. Он был полностью уверен, что Эндрю решил его забрать даже после всего того, что узнал о нем, но сейчас это стало совсем смешным.       — Ты что, издеваешься? — выплюнул он. Нат не знал, что должен чувствовать от этой новости, но почему-то в груди разливалось лишь разочарование.       Крохотная надежда на то, что он был нужен Эндрю даже после всей той мерзости, растворилась, оставив после себя лишь горечь и омерзение. С этим всем можно покончить прямо сейчас.       — Я не отрекаюсь от своих слов, — медленно проговорил он, — ты узнаешь все либо от Жана, либо не узнаешь совсем, это твой выбор..