Time Left Today

Из Гента в Амстердам Они пробыли в Генте три ночи, каждая казалась дольше предыдущей. Организм Северуса убеждал его продолжить. Его мысли, спокойные днем, просыпались с наступлением сумерек и добывали для него образы погони, авроров и рук Люциуса Малфоя, нежно поглаживающих Поттера по голове. По вечерам он оставлял окна широко открытыми и задергивал жалюзи, чтобы уберечься от жары, так что звуки ночной жизни легко доносились с берега реки внизу и лишали Северуса сна, пока он не утомлял себя планированием на случай непредвиденных обстоятельств. По крайней мере, он позаботился о Поттере. Сестра Хетцеля приходила каждое утро, чтобы взять его на прогулку. Она достаточно изматывала мальчика, чтобы тот не жаловался, когда днем ​​его заставляли лежать и смотреть телевизор. Северус ожидал, что мальчику наскучит общество старухи и он бросит ее на следующий день, но они, похоже, прекрасно ладили. Северус полагал, что Поттер не знал ни одну из своих бабушек в детстве и никогда не испытывал преимуществ подобной динамики. В любом случае, это не имело значения, пока их отношения означали, что они будут держаться подальше от него. В их первое утро тут произошёл инцидент, когда Поттер внезапно заявил о насущной необходимости показать, как делают яичницу. Яйца, прямо здесь и сейчас, когда Северус пытался выпить свой утренний кофе. Он мельком увидел, как женщина включила чертову плиту, так что это не слишком вывело его из себя. Сегодня, наконец, они двинулись дальше: утром Северус спустился на автобусную станцию ​​и достал для них два билета на автобус до Амстердама , который отправляется в четверть второго. Это позволит им добраться туда пораньше, чтобы найти место для ночлега. Наученный опытом, он планировал провести несколько дней в городе, прежде чем отправиться в Берлин. Если промедление избавит его от необходимости иметь дело с больными детьми, он мог бы пожертвовать несколькими ночами сна. Без четверти час дверь распахнулась, и веселая парочка ворвалась внутрь, открыто посмеиваясь, пока их глаза не встретились со взглядом Северуса, и они погрузились в угрюмую тишину. Оказывать такое влияние на людей, даже не пытаясь: поистине завидный природный талант. — Ешь быстрее и собирайся, — сказал он мальчику, пододвигая к нему тарелку. — Мы уезжаем меньше чем через час. С тех пор, как он опрометчиво повёл ребёнка со слабым желудком в ресторан, Северус готовил тосты, яйца и овсянку самостоятельно. Самый молодой Мастер Зелий Темного Лорда, самый доверенный шпион Дамблдора, теперь назначен личным поваром Золотого Мальчика. Поттер безмолвно вздохнул, взглянув на бутерброды. Северус приготовился к спору. — Мы только что съели вафли на прощание, — сказала сестра Хетцеля, — Каждый должен попробовать настоящие вафли хотя бы раз, посещая Бельгию, иначе ему просто не разрешат уехать, верно, Гарри? Поттер пробормотал свое согласие, не глядя ни на одного из них. — Так что мы оба весьма сыты, — добавила она без необходимости. — Могу себе представить. Ну, чего ты ждешь, Поттер? Где-то на кухне есть пакеты из фольги, заверни их и возьми с собой на потом. Мальчик посмотрел на него с явным подозрением, хотя, в чем именно он подозревал Северуса , тот и не пытался догадаться. Затем он исчез на кухне, чтобы сделать то, что ему велели. На самом деле, Поттер был чрезмерно послушен с тех пор, как они покинули Хогвартс — Северус боялся того момента, когда новизна переживаний исчезнет и паршивец вернется в свое обычное состояние. После этого он сбежал на балкон, зная, что эти двое снова начнут болтать, как только он окажется вне пределов слышимости. Он проводил здесь большую часть времени, наблюдая за прохожими. Солнце палило нещадно, и Северус позволил себе засучить рукава, чего он обычно не делал: Темная метка была разработана именно так, чтобы никакие чары не могли ее скрыть. Любой Пожиратель смерти должен был в конечном счете смириться с тем, что ему будет немного жарко в летние месяцы. Это напомнило ему о том лете после пятого года обучения в Хогвартсе. Лето жары. Лето бури. Лето, когда Лили не разговаривала с ним. Случилось это сразу после СОВ: он сказал ей, что ему надоело, как она обращается с ним, словно с питомцем. Она сказала сказала ему, что он идиот. Они повздорили, Джеймс Поттер и его банда выставили его дураком, и она защитила его, а Северус назвал ее грязнокровкой. В общем, это не сильно отличалось от их обычного распорядка. Кроме одного слова в конце. Он извинился, а затем извинился еще раз, и хотя она не простила его, он был убежден, что к тому времени, когда они вернутся в Коукворт на лето, все вернется на круги своя. В Коукворте они всегда были более настоящей, более свободной и менее сдержанной версией самих себя. Их конфликты и напряжение, принесённые из волшебного мира, отходили на задний план, как только они ступали на выцветшую траву на том одиноком холме за Спиннерс Энд. Что еще она собиралась делать все лето? Общаться с Петунией? Не смешите. И все же она не сдавалась. Она не пришла на холм. Она притворялась, что ее нет дома, когда он стучал в ее дверь, или посылала Петунию, чтобы отпугнуть его. Когда они столкнулись на улице, она вздернула подбородок и посмотрела сквозь него с отсутствующей улыбкой, как будто его там не было. И когда он заговорил, она вела себя так, как будто это был ветер. Он, может быть, и раньше был немного влюблен в нее, каким-то неосознанным, невинным, детским образом. Но в то лето, когда он взглянул сквозь то, во что верил о ней, и впервые увидел ту самодовольную жестокость, эту нравственную надменность, слепое самодовольство, он впервые взглянул на нее и подумал: «Как же ты ужасна. И я люблю тебя.» — Мистер Снейп. Может быть, вам пора идти? Она напугала его. Стоя в дверях балкона, наблюдая за ним расчетливым взглядом, она была похожа на своего брата: старая, суровая и бодрая. — Да, — сказал он, потому что уже несколько минут назад пора было уходить, а он совершенно пропустил это. Они ,все же, добрались до станции вовремя. В автобусе воняло людьми и бензином, и Северусу пришлось открыть окно и дышать с перерывами, чтобы сдержать тошноту. Поттер довольствовался тем, что рассеянно покачивал головой в такт мелодии водительского приемника и косился на Северуса тревожным взглядом. Примерно через два часа они въехали в Меер, и когда Северус заметил первый знак, указывающий на пограничный контроль. Поднявшись, он направился к будке водителя. Тихо и с большой помощью универсального языка жестов он объяснил, что едет с больным ребенком и им нужно срочно остановиться на ближайшей заправке. Ему стало легче дышать, как только его ноги снова оказались на твердой земле. Поттер выглядел недовольным. — Я больше не болен, — сообщил он ему. — Я в курсе, — сказал Северус, а затем понял, что может избавить себя от дальнейшего нытья, только если объяснится,  — Было бы сложно избежать пограничного контроля, если бы мы остались в автобусе. У нас нет необходимых виз. Отсюда вполне приемлемое расстояние, так что мы пойдем пешком и пересечем границу под плащом. Мы сядем на другой автобус, как только окажемся на другой стороне. Северус искренне надеялся, что мальчику не придет в голову извлечь из этого урок, чтобы улучшить свои навыки в скрытности. — Что ж. Тебе нужно отлучиться в туалет? — спросил Северус. — Мне разрешено? Северус сказал себе, что не стоит душить ребенка Лили за дерзость. В конце концов, у мальчика были гены Джеймса Поттера. Он не мог нести полной ответственности: он был обречен с рождения. — Меня не интересуют твои попытки пошутить, Поттер. Поверьте мне, я прекрасно понимаю, что я твой последний выбор в качестве попутчика, но я считаю, что был совершенно справедлив в тех немногих требованиях, которые выдвинул к твоему поведению… — Вы не последний мой выбор, — сказал мальчик, — Я имею в виду, что если бы мне пришлось путешествовать с Волдемортом, он, вероятно, попытался бы меня убить. Вам просто нравится кричать. — Не произноси его имени, — отчитал Северус, но без особого энтузиазма: если мальчик должен был быть наглым, он решил, что, по крайней мере, тот мог быть при этом забавным. — Так что, можно мне сходить в туалет? Я подумал, может быть, мы торопимся или что-то в этом роде. Северус просто кивнул, позволяя ему уйти, ощущая себя не в своей тарелке. Он наблюдал, как мальчик мчался к станции, словно его преследовала стая волков. Лили никогда не торопилась.  Однажды они умостились на диване у Эвансов, и Северус попросил Лили принести чай, который он забыл на столе. Она скользнула на пол и стала медленно ползти за ним, словно на последнем издыхании. В конце концов Снейп потерял терпение и встал, чтобы самостоятельно принести чай. — Если хочешь что-то сделать, сделай это сам, — серьезно процитировала она,  — Маленький жизненный урок для тебя, мое милое солнечное дитя. Затем она смеялась целую минуту, как будто то, что она сказала, было величайшей шуткой из когда-либо рассказанных. — Ты ужасна, — сказал он ей. — Ох, я тоже тебя люблю, — сказала она, а затем смеялась ещё дольше.