Time Left Today

Берлин Первым и главным впечатлением Гарри от Берлина был туман. Он не выглядел мистическим, волнующим, как из каких-нибудь детективных историй, как было на территории Хогвартса во время утренней тренировки. Это был безрадостный, унылый, угнетающий туман. В такую рань все было закрыто, рассвет зарождался мучительно медленно и незаметно в полумраке города, покрытого серыми облаками. Они чистили зубы в мужском туалете вокзала, где пахло мочой и сигаретами. Снейп проверил все кабинки, затем достал зеркало и поговорил с Дамблдором о том, что им следует делать дальше: поездов в Стокгольм не будет еще несколько часов, а Снейп не хотел менять их маршрут. Примерно в то время, когда Гарри заканчивал умываться, пытаясь отодрать немного засохшей грязи из глаз, было решено, что они не слишком рискуют, дожидаясь десятичасового поезда до Стокгольма. Им некуда было идти, они бесцельно брели сквозь утренний туман в тишине. Несмотря на то, что раскачивание поезда в конце концов заставило Гарри уснуть, в общей сложности он поспал, может быть, два часа. Он ощущал себя настолько измученным после всего, что произошло прошлой ночью, что говорить, или думать, или даже чувствовать казалось слишком большим усилием. В его голове тоже был туман. Куда бы он ни посмотрел, он видел двери со ставнями, бетонные стены с граффити и странных людей в коже и сетчатой ткани, покачивающихся на ногах, когда они возвращались домой после ночи в клубе. Он ненавидел Берлин. Если бы он не был таким глупым, то был бы сейчас в Амстердаме. Крепко спал бы в настоящей кровати, а позже, может быть, он мог бы получить больше этих маленьких пончиков, если бы сказал Снейпу, что расплатится с ним после. Когда-нибудь. Теперь же не было ни кровати, ни пончиков, а все вокруг было ужасно. Гарри хотел спать и есть, а Снейпу, похоже, было все равно. Возможно потому, что он был вампиром и не имел человеческих потребностей. Или, может быть, он все еще был зол на Гарри и в отместку хотел уморить его голодом до полусмерти. Около восьми они вернулись на вокзал. С одной стороны здания обнаружилось только что открывшееся кафе: оно стояло как барак, целиком сделанный из гофрированного листа, а расставленные перед ним столы были испачканы краской и засохшим жиром. Но запахи были потрясающие. Он обдумывал свой выбор достаточно долго, чтобы Снейп потерял терпение и снова заказал для него, как Гарри и планировал. У него были свежие булочки, ветчина, сыр и клубничное варенье. Начав их есть, он решил, что, может быть, все не так ужасно, как он думал. По крайней мере, он, кажется, немного лучше понял, как управлять Снейпом. Он все ещё был измотан, но Снейп сказал ему, что на поезде до Стокгольма придется ехать восемнадцать часов, так что у него будут все шансы отоспаться. А ещё— он знал, где он был сейчас и куда направлялся, и Снейп, казалось, был более уверен в том, что они делали. Так что, возможно, волшебная полиция их все-таки не поймает. — Я пойду и куплю нам билеты, — сказал ему Снейп, когда официантка собрала их тарелки. — Оставайся здесь и постарайся не заснуть. Гарри выпрямился в кресле. Может быть, его моргание стало немного медленнее, чем обычно, но…  — Я не засыпаю. — Неужели? Значит ли это, что ты хочешь пойти со мной? Гарри не засыпал, но и двигаться ему не хотелось: — Я могу остаться, — сказал он. — Как я и думал. Снейп встал, потом, задумавшись на мгновение, вытащил зеркало. Он подтолкнул его через стол к Гарри.  — Держи это при себе. Вряд ли оно тебе вообще понадобится, но в случае крайней необходимости позвони директору. — Но я думал, что не должен заниматься магией? — Это древняя магия. Я не знаю ни одного аврора, способного отследить ее, а для того, чтобы разбудить зеркало, требуется лишь капля твоего волшебства. Это похоже на беспалочковую магию, с помощью которой ты устраивал погром до того, как пришел в Хогвартс. И, как ты знаешь, случайную магию невозможно отследить. На самом деле Гарри этого не знал, но попытался кивнуть так же мудро, как если бы знал. — А как мне его включить? — Ты его не включаешь, Поттер, ты его будишь. Просто обхвати его рукой с намерением установить контакт с профессором Дамблдором, и оно тебя послушается. Но имей в виду— стоит мне узнать, что ты использовал его для каких-либо других целей, кроме экстренных, я буду крайне недоволен. Это ясно? — Да, — сказал Гарри сквозь стиснутые зубы. Все эти вопросы о том, все ли ему ясно, становились довольно раздражающими: Гарри не был полным болваном, он понимал, что говорил Снейп, когда тот находил время, чтобы объяснить вещи должным образом. Кроме того, что он думал? Что Гарри будет использовать это древнее волшебное зеркало для розыгрышей? Было забавно представить себе это сейчас, когда он об этом подумал. Они с Дадли иногда так играли, когда тетя Петунья и дядя Вернон уходили в кино и оставляли их дома одних. Они звонили случайным людям из объявлений в газетах, чтобы рассказывать им разные глупости. Например, что Гарри и Дадли были потерянными близнецами человека, или внебрачными детьми, или доставщиками пиццы. Он и Дадли не были склонны ладить друг с другом, и даже сказать так было преуменьшением, но Дадли считал, что у Гарри имеются лучшие идеи о том, кем они могут притворяться. Он раскачивался на стуле взад-вперед, пока ждал, приятно сытый и сонный, и задавался вопросом, будет ли Снейп подходящим человеком для розыгрыша. Некоторые люди заводились по телефону и угрожали им ужасными последствиями, и это были лучшие звонки; Снейп был особенно талантлив в придумывании необычных угроз, подумал Гарри, но когда дело доходило до этого, он не особо их реализовывал, а это означало, что он, вероятно, был бы хорошим выбором. Зеркало было теплым в кармане Гарри. Берлин просыпался, а вместе с ним проспалась энергия в Гарри: он чувствовал себя уютно и тепло, особенно там, где его ноги касались бетона. Солнце рисовало очертания на его веках. — Прошу прощения. Ты здесь один? Это была женщина, одетая в темно-синюю форму, что-то вроде охранника или проводника поезда. Гарри тут же перестал раскачивать кресло. — Эм… я жду кое-кого. Он просто ушел за билетами. — Хочешь зайти и подождать внутри? Им нужен стол для других посетителей. У нее был приятный глубокий голос и теплая улыбка, так что Гарри захотелось выполнить ее просьбу. Однако он также хотел, чтобы его не задушили.  — Я должен остаться и ждать здесь, — объяснил он. — Может быть, я могу просто пойти посидеть на обочине, если… — Бред какой то. Как насчет того, чтобы пройти со мной к будке охраны на станции? Это прямо у выхода. Когда твой человек вернётся, мы его легко оттуда увидим, хорошо? Поняв, что она не уступит, Гарри неуверенно кивнул:  — Да, хорошо. — Тогда пошли. Как тебя зовут? — Гарри, — сказал он ей, следуя за ней. Что-то заставило его замедлить шаги настолько, насколько он мог. Его мозг самопроизвольно прокручивал весь разговор, снова и снова, как поврежденная лента. Не странно ли, что она сразу поняла, что он не говорит по-немецки? Ее английский тоже был очень хорош: у нее был какой-то акцент, но она не прерывала слова и не произносила их в неправильном порядке, как это иногда делала мисс Хетцель. И когда она упомянула Снейпа, она сказала «твоего человека», а не «родителя», что большинство людей предположило бы. По отдельности любой из этих фактов, вероятно, не был таким уж странным, но вместе они вызывали постоянный зуд. Как только они подошли к главному входу в вокзал, Гарри остановился, чувствуя себя глупо, но в то же время поступая правильно в сложившихся обстоятельствах. — Я действительно думаю, что мне следует просто подождать снаружи, — сказал он, оглядываясь на кафе, битком набитое людьми. — Я просто… Из-за колонны вышел мужчина. Возле кафе и на вокзале были люди, но здесь, на этой крохотной полоске ничейной земли они втроем были скрыты от глаз колоннами, баннерами и тенью, и это сделало все слишком легким для... Он оттолкнулся как раз в тот момент, когда женщина схватила его за локти притягивая к себе и зажимая рукой рот. Это отлично заглушило его крик. — Черт возьми, Ламотт, помоги мне, ладно?— говорила она. — Он вдвое меньше тебя, Адейеми. Просто притащи его сюда, и я его свяжу — кто-нибудь еще может увидеть, если я сейчас вытащу свою палочку… — Малыш, расслабься, ладно? Мы не причиним тебе вреда… — Гарри снова пнул ногой. — Квентин, клянусь, если ты не заберешь его у меня… Вздохнув, Квентин сделал движение, словно хотел помочь, но было слишком поздно: Гарри нашел достаточно опоры на земле, и, когда он отдернул голову назад, она коснулась носа Адейеми с отчетливым ударом, и ее руки инстинктивно разжались. Он проскользнул между цепкими руками Квентина, затем в спешке поскользнулся и, задохнувшись, упал на бордюр лицом вперед. Мальчик выдернул зеркало из кармана, стиснул его костяшками пальцев и сказал про себя: « Пожалуйста, мне нужно позвонить Дамблдору, проснись, проснись…» Зеркало разлетелось на дюжину осколков. На протяжении всего вдоха Гарри смотрел на то, что осталось от предмета в его руке, не думая ни о чем, кроме всепоглощающего чувства страха. Затем дыхание покинуло его легкие, и он понял, что кто-то схватил его за плечо, поэтому он повернулся и бросил осколки в лицо Квентина. — Ах, черт… черт возьми … — Поттер, мы не причиним тебе вреда, нам просто нужно, чтобы ты пошел с нами и немного поболтал с министром, хорошо? — Нет, спасибо, — сказал Гарри, вскарабкиваясь на ноги, а затем бросившись бежать, как раз когда Адейеми снова потянулась к нему — она успела только ухватить лямку на его рюкзаке, и Гарри расслабил плечи, чтобы его можно было сорвать с рук. Оставив рюкзак его в ее лапах, он мчался вперед, толком не зная, куда направляется… Но здесь уже были солнце и люди, и Гарри закричал: — Помогите!—  потому что тогда, конечно, если магглы будут смотреть на них, эти двое не смогут вытащить свои палочки. — Стой! Гарри метался между машинами. Он услышал, как они сигналят позади него, он услышал голоса, выкрикивающие что-то по-немецки, а затем он перепрыгнул через маленького терьера, которого держала на поводке пожилая женщина с огромным носом. И затем он почувствовал поток горячего воздуха… — Какого… какого черта ты делаешь, Квентин?! Гарри повернулся. Пес рухнул, неподвижный и неморгающий, как Невилл, когда Гермиона наложила на него Петрификус Тоталус . — Это был не я! — Ты вытащил палочку! — Да, но я ею не пользовался… Квентин добрался до него первым, его ноги были длиннее и быстрее, чем у Гарри. Гарри прыгнул в сторону, чтобы уйти, и его голова ударилась о фонарный столб, в который он сразу вцепился, а затем, когда Квентин снова потянулся к нему, еще один порыв горячего воздуха и… — Квентин! Мусорное ведро рядом с Гарри взорвалось. — Что ж, это действительно был не я! Гарри взял себя в руки, прицелился и выбил палочку прямо из руки Квентина. Она сделала дугу в воздухе, прежде чем упасть на середину дороги, под колеса проезжающего мотоцикла, под крики, вопли и вспышки … Но Гарри так и не увидел, что произошло дальше, потому что как раз в этот момент, из ниоткуда, руки обвились вокруг его туловища, крепко притягивая к чьему-то телу, а потом еще куда-то: вверх, вниз, через игольное ушко и наизнанку, вынуждая дыхание застрять в горле, а желудок— свернуться узлом, пока Берлин не исчез.