***
Саше пришлось уйти через несколько минут после их разговора. Она могла бы сидеть с ним вечно, но надо было хорошенько подготовиться перед произвольной, оставалось не так уж и много времени. Поэтому, ещё раз предупредив Марка об осторожности и его обещании, поцеловав его десять раз по всему лицу, девушка нехотя вылезла из его объятий и ушла. Кондратюк же остался со своими мыслями наедине, а как только понял, что может уже и встать, то начал собираться на тренировку. Хоть он добровольно и уверенно решился участвовать в произвольной, предчувствия и опасения врачей его немного сбивали с толку, чего он совершенно не хотел, стараясь отгонять от себя подобные мысли Произвольные спортивных и танцевальных пар, а также девушек позади. Саша шла на лёд, а позже и заходила на каждый прыжок, ощущая внутри себя мотивацию сделать это ради Марка, так сказать за себя и за него. Нет, она и сама этого желала без подобной цели, но просто хотела выдать максимум, вспоминая каждую борьбу с самой собой в своей спортивной карьере. Да, четверной лутц опять не удался в программе, хоть все и знали (пожалуй, кроме комментаторов), что она его прыгает, но пока видимо не может совладать с волнением и эмоциями, тем более, когда твоё сердце находится не на все 100% здесь, а на какую-то добрую долю с Марком, переживая за его здоровье. Зато всё остальное было сделано прекрасно: вышел каскад 3-3, что очень порадовало и Александру, и тренера, ведь после травмы даже такое приводит в состояние победы, да и просто сама Саша словно стала лучше понимать эту программу и чувствовать себя в ней комфортно и нужнее, уже не было какой-то пустоты, она заиграла более яркими красками, чем в Сочи, что вызвало фурор у публики, несмотря на первый неудавшийся прыжок. Она заняла второе место, уступив Софе, за которую была очень рада.Впереди только мужское одиночное. Вид, в котором непредсказуемо всё.
Марк лидирует по итогам короткой программы, но зная, с кем он будет соревноваться, понимал, что просто откатать с тройными не выйдет. Нужно было делать один или два четверных точно. Об этом он успел подумать на тренировке, где им и Светланой Владимировной было решено не прыгать, а просто катать дорожки и слегка разминаться, чтобы сохранить силы до произвольной. Далее он последовал на процедуры, делая это очень аккуратно и тихо, чтобы пока остаться незамеченным — он знал, что рассказать придется, просто не сразу, чуть позже. Ему сделали оздоровительный массаж, вкололи слабое обезболивающее и решили заморозить спину, чтобы оказать спортсмену максимальную помощь. Конечно, он не был застрахован, любое неудачное падение могло привести к любому исходу, но стало легче и Кондратюк уже более бодро шёл на арену. И вот время до начала соревнований мужчин подходит к концу. Первая разминка пошла. Марк настраивается психологически, не смотрит на прокаты ребят и ходит по коридору, порой немного прыгает на месте, встряхивает ногами, руками и вертит головой. До ушей доносятся баллы спортсменов и имена тех, кто выходит. Он считал сколько ещё людей до него и продолжал отвлекаться и абстрагироваться. Боль ослабла, но не ушла, стало просто чуть легче и уже было понимание того, что хотя бы выйти на лёд у него получится. Услышав шум в коридоре, он поднял голову, выглянул за угол и увидел там Сашу, которая искала вход или что-то другое. — Саш? — он улыбнулся, сомкнув брови. Трусова в миг услышала голос парня и пошла быстрыми шагами к нему. — Приве-ет, да я тут заблуждала немного, — она остановилась перед ним, — ну как ты? — её руки ложатся под его олимпийкой на бока, — Как спина? — Всё хорошо, солнышко, — Марк прижимает её к себе, целуя в макушку, руки Александры плавно перекатились на сетчатую спину его костюма, — мне лучше, процедуры помогли. Постарался не прыгать на тренировке, чтобы остались силы на прокат. — На разминке тоже не будешь заходить на прыжки? — Не буду, мне кажется, это может мне помочь. — Но будь готов, что это щаметят и уже затрубят тревогу, — оторвавшись от его груди, усмехнувшись, сказала Трусову и обратно прижалась щекой к месту, где слушала ритмичное биение его сердца. — Переживём, — рука Марка коснулась Сашиных волос, до сих пор заплетённых в пучок, и прогладила её по ним. Саша провела руками по его лопаткам и линии позвоночника, которая была обозначена черной полосой и стразами на его костюме. Она отстранилась, не переставая поглаживать его по спине и посмотрела Кондратюку в глаза. — Ты всё сможешь, — чуть приподнявшись на цыпочках, она заправила его чёлку рукой и поцеловала в лоб, — я в тебя верю. Мы все верим в тебя. Ради неё Марк был готов постараться и сделать всё то, что сможет и что в его силах. Меньше всего он хотел видеть боль и страх в её глазах, а для этого надо было постараться в даннной ситуации. Нельзя было подвести себя, Сашу, тренеров и болельщиков. Надо биться до последнего пока есть шанс. Саша ещё раз крепко обняла своего молодого человека, отстранилась и отступила, направляясь в другой коридор. — И не переборщи с нагрузкой, Марк, — в её голосе появилась нотка спешки, так как совсем скоро будет стартовать вторая разминка, а ей надо было успеть сбегать за телефоном в раздевалку, — ты пообещал мне! Он улыбнулся ей, угукнув и кивнув, смотря вслед удаляющейся девушке. Она была права, переусердствовать нельзя, но и прыгать одни тройные не получится. — Надо найти середину. Теперь его мысли вновь стали заняты тем, когда и что лучше прыгать, опираясь на их разговор с Соколовской, а сам он стал ходить по кругу, чуть-чуть разминая руки, спину и шею.***
— На лёд приглашается Марк Кондратюк, 19 лет! ЦСКА, тренерский штаб Светланы Владимировны Соколовской. Он уже стоял по обратную сторону бортика, слушая последние замечания и предложения Светланы Владимировны. — Лишь бы не убился, там, ох, — произнесла она после обсуждения их стратегии. — Постараюсь, — посмеявшись заключил Кондратюк. Соколовская ткнула его в плечо, закатив глаза, и пожелала удачи. Марк покатился к центру, кланяясь залу. На лице его было написано то, что не всё в порядке и в его сердце есть капля волнения, что замечали и зрители на трибунах, и по трансляции, и в разных чатах Telegram. Встав в начальную позу, фигурист устремил взгляд вдаль и выдохнул. — «Ну, давай…» — кажется, мысленно произнесли и Соколовская, и Марк, и Саша с Софой, наблюдающие в кармашке между трибун. Заиграла музыка. Моментально Кондратюк, как он и умеет, выключился, забыл о проблемах и включил образ своего героя из программы. Он раскатывался, выводил движения, отыгрывал каждый момент своей мимикой и эмоциями, уже не задумываясь о том, как действовать и машинально вспомнив про приближающийся четверной лутц. Александра сама знала его программы наизусть и невольно по её спине и рукам пронеслось сотни тысяч мурашек, заставивших её вздрогнуть. Софа приобняла рыжеволосую, и обе продолжили наблюдать. Марк перестроился на дорожку перед лутцем. Заход. — «Собрался и…» — пронеслось в голове Марка перед взлётом.Первый оборот.
Второй оборот.
Третий.
Четвёртый.
Саша сжала кулаки, приложив их к груди, чуть присев, как она обычно и наблюдает за Марком. Александра верила в чистое приземление, ведь всё шло хорошо, и она уже хотела выдохнуть. Но внезапно произошло нечто иное.Лезвие воткнулось в лёд, зашевелилось по сторонам и склонилось в правую сторону; моментально Марк продолжил стремительный полёт вниз, как было и на тренировке вчера вечером, ударившись под конец под прямым углом ягодицами об лёд, что в миг дало знать, кажется, уже, действительно, травме спины.
Трусову сильно передёрнуло, её ладони в миг переместились с бьющегося со всей дури сердца на губы, брови изогнулись в ужасе, а глаза окутал сначала шок, а потом в них просочилось понимание того, что только что произошло. От неудачного падения и отсутствия попытки сразу встать, тело фигуриста непротяжно прокатилось по катку. Кондратюк сложил руки на льду и уткнулся в них лицом. Он находился там в полулежачем положении. Боль молнией и разрядом тока понеслась в копчик, а от туда по позвоночнику и в ногу, а потом и в голову, пульсируя в висках и лбу. — О господи, Марк.! — прошептала Трусова, стремительно двинувшись к бортику, где стоял их тренерский штаб. Она видела это кошмар и уже чувствовала, что хорошим это точно не кончится. Совсем недавно у неё тоже были проблемы со спиной, и рыжеволосая знала, что падение на копчик, так ещё и под прямым углом — одно из самых не то что неудачных, а опасных падений как для здоровой спины, так и для травмированной. — Светлана Владимировна, он… — она посмотрела на взволнованную женщину, которая смотрела на судей, как бы говоря с ними взглядом, что уже можно было бы пустить специалистов на лёд и помочь Кондратюку, а позже глаза упали вновь на лёд и на Марка; её голос дрожал, а всё рвалось туда, к нему, но она знала — нельзя. Кондратюк до сих пор находился на льду, опираясь об него руками и ощущая, как холод сковывает пальцы и тело. Боль вновь протянулась по всему телу (все процедуры и препараты, как рукой смело) и с каждой секундой это становилось всё заметнее и острее. Спина Марка вздымалась от глубоких вдохов и выдохов, сопровождающихся хрипом. Иногда дыхание сбивалось, и он прерывчато, постанывая от отвратительных ощущений, вздыхал. Глаза жмурились и слезились от уже подступивших страданий, пальцы собирались в кулаки. Попытки приподняться были произведены фигуристом, но успехом они не завершились; он понимал, что не сможет, что болельщики и все-все заполненные трибуны смотрят на это всё и уже переживают и возмущённо охают в ожидании того, когда фигуристу помогут уйти со льда, а не продолжат выжидать. Он чувствовал, что не только его тренерский штаб, любимая девушка и друзья из ЦСКА смотрят на него с тревогой в сердце, но и остальные спортсмены, которые совершенно не ожидали такого исхода на этапе Гран-При в Самаре. Марк ощущал, как ни одна часть тела не может шевельнуться и не подвластна ему. Словно он парализован. — Не может встать, — подтвердила мысли Трусовой Соколовская, смотрящая на ученика и на судей, молясь, что уже вот-вот медиков пустят на лёд. Саша быстро смахивала слёзы, стараясь не накалять обстановку своими чувствами. Ей было очень тяжело смотреть за этим бессилием Марка и понимать, что прямо сейчас она не может броситься к нему и помочь, хоть уже и рвалась слелать это. Кондратюк постарался собрать остаток сил, приподнялся на одной руке и поднял вторую, качая головой и надеясь, что судьи поймут, что встать он не может и ему требуется помощь, а после этих и то крошечных остатков сил, их словно и вовсе не осталось, он опустился, коснувшись лбом льда и больше не двинулся, ожидая людей, чей бег уже доносился до его ушей.