Письма

      05-07.11.1899.       Альбус,       Твоё письмо поймало меня перед отбытием в Бран, это в окрестностях Брашова, Королевство Румыния. Здесь я занимаюсь сбором информации, о которой, к сожалению, не желаю распространяться в письме, — это не самый надёжный способ хранить тайны, поэтому все подробности я поведаю тебе при встрече. Пока что, пользуясь твоим положением столичного денди, прошу выслать мне томик «Сказок Барда Бидля» в переводе на польский и венгерский. Смею предположить, в Лондоне поиск букинистических изданий не должен составить труда, поэтому к конверту я заранее прикладываю деньги. Постарайся сделать это оперативнее, но не в ущерб своим интересам; можешь выслать мне ответное письмо и посылку раздельно — весть от тебя сейчас значит для меня как никогда много. Прошу, не задавай вопросов: на данный момент я нахожусь в щекотливом положении и подозреваю, что местные авроры смеют проверять иностранную почту.       Прежде чем я перейду к обсуждению эфемерного, хочу поставить тебя перед фактом: я намерен нанести визит в Англию в период Рождественских каникул. Я давно собирался посетить Лондон, но теперь, когда ты выбрался из сонной деревни, спешу форсировать события в надежде на скорую с тобой встречу. Дай мне знать, если ты намерен провести Рождество со своим братом в Лощине, тогда я приеду до Сочельника, и мы так или иначе сможем провести вместе некоторое время. Не отказывай, Альбус, эта встреча — единственное, ради чего я терплю всю ту мерзость, среди которой нахожусь, и абсолютно антигуманные условия, в которых обитаю. Надеюсь, что ты не спасуешь и уже в декабре мы сможем поговорить и прийти к какому-то логическому завершению относительно наших общих планов.       Но вернёмся к деликатному. Если ты ждёшь объяснений, то я готов их предоставить. Ты прав, я — тот, кто оборвал нашу связь, но тот, кто подтолкнул меня к этому, — ты сам. С моей стороны было бы величайшей глупостью винить тебя в том, что я спешно покинул остров, — нет, здесь мы вновь друг друга стоим. Мой милый Альбус, я не ищу себе оправданий и прекрасно понимаю, что за моим побегом кроется трусость, не делающая чести, трусость, который ты, быть может, не желаешь во мне видеть. Но так бывает, что априори сильный человек даёт слабину, когда лицом к лицу сталкивается со своей единственной слабостью. Моя слабость — это твоя поддержка. Я всегда озираюсь на тебя, что бы я ни предпринял, и в тот день, когда умерла Ариана, а я вернулся в отчий дом, в тебе не было Альбуса, которому я верил. Дело не в том, что ты поднял на меня палочку, — сейчас я осознаю, что ты всегда защищал своего брата, ставя семью на первое место, и, вероятно, всегда будешь защищать его ценой чего бы то ни было. Вы, Дамблдоры, обречены страдать друг от друга, к этому вас подталкивает личная драма, но вы никогда не подставите и не лишите друг друга опоры. Мне среди вас не была места, однако моё место всегда было рядом с тобой. То, что пережил ты, не сравнимо с тем, через что пришлось пройти мне, я не претендую и не смею уличать тебя в отсутствии сопереживания, но, дьявол, Альбус, мы дали друг другу клятву на крови; ты всегда догадывался, что у меня нет никого, на кого я мог бы рассчитывать; ко всему прочему, в тот день мы строили планы по поводу нашего отъезда, и я был так счастлив, что в минуту, когда ты вышиб палочку из моих рук, я не мог испытывать ничего, кроме терпкого ощущения предательства. Разумеется, я должен извиниться за то, что повёл себя эгоистично и сконцентрировался на собственных чувствах, когда ты, как правильно заметил выше, нёс тело сестры, но в тот момент ты ясно дал понять, что мы — не основа всего, и я бежал, ощущая при этом злость и унижение. Если тебе нужны мои извинения, то я готов пересилить себя и дать тебе их, но не выставляй меня в свете худшем, чем я заслуживаю.       Повторю ещё раз: я не оправдываю свои действия, и мне жаль, что всё закончилось так плачевно, но тот день обернулся кровавой рубкой не только для вашей семьи. Я не лгу тебе. Настоятельно рекомендую это запомнить. Более того, отныне я не намерен оставлять тебя одного — только позволь мне.       Посему мне радостно слышать, что всё в твоей жизни налаживается. Лето 1899-го выдалось душным, горьким и, не сочти за кощунство, насыщенным. Расскажи мне про свою работу. Как тебе новый коллектив? Нашёл среди богатого на выбор Британского Министерства потенциальный служебный роман? Чем ты занимаешься на досуге? Обзавёлся новыми знакомыми? У тебя был приятель из Хогвартса, если мне не изменяет память, ты живёшь с ним? Не стесняйся в эпитетах, я хочу знать каждую мелочь детально. И ещё раз подумай над моим предложением о встрече в Лондоне; мне нужно знать заранее, чтобы успеть закончить все свои дела здесь.       Засим вынужден прощаться, завтра меня ждёт сложный день. Ноябрь в Румынии холодный, промозглый, и только мысль о том, что я вновь вступил с тобой в корреспонденцию, подсознательно греет.       Всё ещё отчаянно тоскующий,       Геллерт       P.S. Если тебе когда-нибудь понадобятся дополнительные средства, я всегда готов очистить отцовский сейф на пару сотен — эта свинья всё равно рано или поздно спустит их на очередной семейный ужин.