Here’s to us//За нас

Воскресенье, 17 мая Артур Сьюз: павший герой. Побеждённый воин. Потерял последнюю крупицу своего достоинства в руках подогнанной чёртовой простыни. Я откидываюсь на голый матрас дяди Милтона, дыша так, словно только что пробежал марафон. Это как в тот раз, когда я пытался втиснуться в свой однотонный пиджак в прошлом году, потому что Бен не мог поверить, что я надел костюм в тонкую полоску. Получилось ли у меня в этом сделать милое селфи? Конечно. Но потом мне, по сути, пришлось самому вытаскиваться из него. И, по крайней мере, тогда я смог надеть второй рукав так, чтобы первый не соскочил, чего я не могу сказать об этой дерьмовой пародии на кровать. Мне нужна Джесси. Конечно, она ушла «по-быстрому перекусить» час назад, и этого времени достаточно, чтобы подтвердить то, что я всегда подозревал: я до смешного не приспособлен жить один. Но я думаю, вселенная знала об этом с самого начала, потому что летнее жильё Джесси рухнуло в тот самый день, когда я принял предложение Джейкоба. Перенесёмся на неделю вперед, и вот мы здесь: соседи по комнате на Манхэттене. Гламурные совершеннолетние люди, занимающиеся гламурными легальными делами в городе, который никогда не стоит на месте. Ладно, пока что в основном я убирал носки, искал розетки и тяжело дышал на своём голом матрасе по совершенно несексуальным причинам. Но это почти гламурно. Это будет гламурно. Мне просто нужно сделать одно быстрое селфи в панике для Джесси, где я закутан в простыню так, как будто это шапочка для душа на всё тело. Смерть от постельного белья 😱 SOS. Она немедленно отвечает. 😂 Вероятно, оно повёрнуто не в ту сторону, проверь, есть ли на нём одна из верхних или нижних меток. Теперь у моей простыни есть собственный профиль в grindr? Но, конечно же, проведя пальцами по внутреннему шву, я получаю полный набор атласных бирок: сверху, снизу и сбоку. Угадайте, какой гений переворачивал его в течение получаса? Десять минут спустя моя комната выглядела так, словно сошла с обложки одного из маминых журналов Real Simple — более чем достойная фотографии «Триумфальная миссия выполнена», которую я собираюсь сделать для Джесси. Но как только я беру в руки свой телефон, он начинает жужжать с запросом FaceTime. Майки. Я нажимаю «Принять», улыбаясь его неуклюжему лицу крупным планом на моём экране. Можно подумать, мальчик, унаследовавший старый смартфон своего брата в возрасте восьми лет, уже знает, как пользоваться камерой для селфи. Но даже Баббе лучше разбирается в видеочате, чем Майки. На самом деле, это чертовски очаровательно. — Зацени это. Хорошая кровать, верно? — я переворачиваю камеру, чтобы показать свою работу. — Единственное, чего не хватает, так это тебя, голого… Майки громко прочищает горло и отодвигается назад с пылающими щеками. Секундой позже его племянница Миа просовывает голову в кадр. — Поржи, малышка! — я переключаюсь обратно в режим селфи, отчаянно ухмыляясь в камеру. — Смотрите! Привет, мистер Лошадка! — я поднимаю телефон вверх, ловя изображение гигантской лошади в центре над изголовьем кровати дяди Милтона. — Привеееееет, Миа! — добавляю я этим долбанутым лошадиным голосом. Майки выглядит удивлённым. А ещё — смутно тревожным. — Привет, Артур, — говорит Миа. Майки что-то шепчет ей на ухо, и она снова поднимает на меня взгляд. — Аррррррртурррррр, — добавляет она, произнося своё «р» как пират и зарабатывая удар кулаком от дяди Майки. Ему так хорошо с ней. Когда я лично познакомился с Мией на Новый год, она была слишком застенчива, чтобы заговорить со мной. Но Майки никогда не давил на неё — он просто обнимал её и позволял уткнуться лицом в его рубашку, пока мы разговаривали. Это заставило меня растаять. Я не мог перестать пялиться на него всю ночь, не мог перестать думать о том, чтобы поцеловать его, даже на глазах у его семьи. Странно осознавать, что прямо сейчас я мог бы быть с ними в Бостоне, переживать это семейно-фантастическое лето со своим невыносимо милым парнем. Если я слишком много думаю об этом, мне становится немного больно. Может быть, даже больше, чем немного. Я сглатываю это обратно. — Миа! Сколько тебе сейчас лет? — она что-то застенчиво бормочет, слишком тихо, чтобы я мог расслышать. — Шестнадцать? — спрашиваю я. Она хихикает. — Нет! — Семнадцать? — Нет! — Миа недоверчиво смотрит на Майки, прежде чем снова повернуться ко мне. Майки поднимает четыре пальца за её спиной. — Ладно, ладно, — говорю я. — Хм. Тебе… четыре? — С половиной! Майки делает недовольное лицо и пожимает плечами. — Конечно! — я хлопаю себя по лбу. — Ух ты. Я скучаю по вам. Как дела, ребята? Майки замолкает. — Мы… в порядке. — Просто в порядке? — Мими, не хочешь пойти поискать своего папу? — Нет, — быстро отвечает она. Никакого вранья, просто твёрдое, как скала, «нет». Потому что Миа Маккоуэн Чен — икона. — Иди найди папу, — говорит Майки. Миа хмурится и исчезает из кадра. — В чём дело? Что-то случилось за ужином? Я пытаюсь вспомнить, было ли что-то не так в сообщениях Майки прошлой ночью. С ним трудно что-то сказать — независимо от того, насколько хорошо я умею читать по его лицу, он всё ещё такой же загадочный в сообщениях. Я собирался связаться с ним по фейсбуку вчера вечером из дома Баббе, но Баббе всегда устраивает такую шумную сцену из-за ужина, а потом Джесси приехала из Провиденса, и мы полночи проговорили в детской моей мамы. — Ужин был прекрасным, — Майки потирает переносицу. — Мы узнали сегодня утром — мой брат сбежал. — Что сделал Роберт? — у меня отвисает челюсть. — И он сообщил моим родителям об этом с помощью текстового сообщения. — Он этого не сделал. — Он сделал это! — Нет. Это слишком даже для Робби. Майки выдаёт едва заметную улыбку. Он получает огромное удовольствие от моей железной памяти на случайные личные подробности. Я могу назвать вам пятёрку самых проклятых насекомых Итана, знак зодиака бывшего парня Бена, только скажите. Возможно, я не смогу пролистать страницу книги без того, чтобы не перечитывать каждый третий абзац, но, по крайней мере, я помню имя мужа моей учительницы во втором классе. Это моя смутно пугающая сверхспособность. Но я начинаю думать, что обладать этим навыком не так уж и плохо. В основном потому, что большая, шумная, дружная семья моего парня — это весь его мир, и я мог бы написать книгу о каждом из них. — Мои родители сходят с ума, — говорит Майки. — Лаура была там с десяти, и, по-видимому, мама не переставала плакать. Это полный беспорядок. — Я думал, твоим родителям нравилась Аманда! — Так и есть… — Он ведь не сбежал с какой-нибудь другой девушкой, верно? Или парнем? — я вздыхаю. — Роберт женился на парне? Это… о боже мой, это самый эпичный способ каминг-аута. Почему я об этом не подумал? — Он гетеро, — говорит Майки. — Я имею в виду, насколько я знаю. И все любят Аманду. Они просто расстроены из-за побега. — Аманда беременна? Майки качает головой. — Нет, просто вся эта история со свадьбой действительно важна для моих родителей, понимаешь? Они сделали всё возможное ради Лауры и Джоша — пригласили практически всех, с кем когда-либо встречались взглядом. — Он замолкает. — Вероятно, именно поэтому Робби и Аманда расстались. — Возможно. Ух ты. — я пожимаю плечами. — По крайней мере, это в некотором роде романтично. Побег! — Ну, Лаура думает, что на самом деле они сделали это из-за медицинской страховки. Аманде только что исполнилось двадцать шесть… — И сейчас она работает внештатно. В этом есть смысл. — Серьёзно, как ты всё это запоминаешь? — Майки улыбается по-настоящему. — Ты же знаешь, что тебе не обязательно следить за информацией о работе девушки моего брата, верно? — Жене брата. Теперь она твоя невестка. Майки на мгновение выглядит озадаченным. — Ага. — Значит, даже скромной свадьбы не будет, да? — я откидываюсь на подушки, держа телефон высоко над головой. — Ни первого поцелуя, ни торта? Ничего? — Они всё ещё могут целоваться и есть торт. — Верно. Но. Я не знаю. Тебе не грустно, что ты не сможешь увидеть лицо Робби, когда выйдет Аманда? Это то, что я бы чувствовал… — Я знаю, — перебивает Майки. — Ты присылал мне этот список из BuzzFeed четыре раза. — И я собираюсь продолжать посылать тебе женихов, поражённых их прекрасными невестами, пока ты действительно не начнёшь ценить их. — Это угроза? Он морщит нос и улыбается — одно из моих самых любимых выражений Майки. Но мгновение спустя его лицо вытягивается. — Я не могу поверить, что уже случилась семейная драма. Я пробыл дома меньше двадцати четырех часов. — Что ж, если тебе когда-нибудь понадобится отвлечься от драмы, я здесь. Майки просто смотрит на меня. — Ладно, достаточно справедливо. Но если ты захочешь другой драмы… Входная дверь квартиры с глухим стуком захлопывается. Я поднимаю взгляд. — Джесси вернулась! Мгновение спустя она появляется в дверях моего дома, держа в одной руке гигантское печенье с двойным шоколадом, а в другой — белый бумажный пакет для выпечки. — Артур, ты не поверишь, кого я только что увидела в пекарне Levain, — она подсаживается ко мне, её взгляд останавливается на экране моего телефона. — Ой! Привет, Майки. — Как дела? — спросил я. Он посылает ей неестественный полупоклон. — Хорошо, хорошо. Я улыбаюсь им в ответ. Боже, я люблю неуклюжих людей. Кажется, будто я их коллекционирую. Джесси протягивает мне пакет, и я счастливо вдыхаю. — Оно пахнет. Так хорошо. Она похлопывает меня по плечу. — Не за что. — Так с кем ты столкнулась? — А, да, — она быстро кивает. — Намрата. — В Левейне? Да ни за что! Я думал, что он сейчас живёт в центре. — Кто такая Намрата? — спрашивает Майки. — Она была одной из моих летних коллег в юридической фирме, когда я там работал. Но теперь она настоящий сотрудник. Вау, Джесс, каковы шансы столкновения с ней за день до начала работы? — я качаю головой, улыбаясь. — Так держать, Вселенная! — В любом случае, я пойду и съем это, — Джесси вскакивает. — Обед печеньем? — Обед печеньем. Я поворачиваюсь обратно к Майки. — Мне, наверное, тоже пора идти. — Тёплое печенье. Понял, — говорит он. Я улыбаюсь. — Держи меня в курсе о своих родителях и Роберте? — Договорились, — Майки делает паузу. — Я скучаю по тебе. — Я тоже скучаю по тебе, Майки Маус. Я вешаю трубку и направляюсь в гостиную, где Джесси устроилась за обеденным столом со своим печеньем и двумя стаканами молока. — Я чертовски люблю тебя, Джесси Франклин, — говорю я. Она улыбается мне снизу вверх. — Ты не говорил мне, что для этого печенья мне понадобится ложка. — Ложку? Закаляйся, — я плюхаюсь на стул рядом с ней и и вгрызаюсь печенье, как в гамбургер. Оно такое тёплое, липкое и насыщенное. Итак, Нью-Йорк. И вот я уже год живу на печенье из столовой торговой площадки Usdan Marketplace. — Ты даже не представляешь, как сильно мне это было нужно. — Так и знала. — Не могу поверить, что ты видела Намрату. Как у неё дела? — Понятия не имею, — Джесси пожимает плечами. — Я её не видела. — Подожди… — Я видела Бена, — прямо говорит она. Весь мир замирает. — Бен… в смысле Бен? Алехо? Джесси откусывает кусочек печенья и кивает. — Но ты сказала… — Ага. — Так почему же ты не…? — Джесси многозначительно смотрит на мой телефон, и мои щёки краснеют. — О… Джесси замолкает. — Итак, как Майки? — Отлично! Я имею в виду, с ним всё в порядке. — у меня в голове будто туман. — Почему Бен оказался в пекарне Levain? — Покупал печенье? — говорит Джесси. — Очень странно, не правда ли? Он был с Диланом. Честно говоря, мне потребовалась секунда, чтобы понять, что это они. Ты знал, что у Дилана есть мужской хвостикУпоминалось в первой главе.? — Бен изменился? — я прищуриваюсь, пытаясь вспомнить, когда в последний раз видел его селфи. Обычно он публикует фотографии зданий, граффити и всякой скучной ерунды, например, голубей. Я думаю, он всё ещё не понял, что его лицо — лучший вид в Нью-Йорке. Нет, нет, нет. Выброси эту мысль из головы. — Нет, он выглядел так же. Думаю, я просто не ожидала их увидеть. Дилан сказал, что ему не хватает твоей необузданной сексуальной энергии. — Я тоже по нему скучаю! По-моему, я не разговаривал с Диланом уже год, а может, и больше. Но я знал о его хвостике, потому что до сих пор слежу за ним онлайн. Он и Саманта определённо моя любимая пара в Instagram. На прошлой неделе Дилан опубликовал пост о крепости, которую они соорудили в общежитии Саманты — по сути, просто одеяло, расстеленное поверх двух стопок картонных упаковочных коробок. Но они пододвинули кровать Саманты, чтобы провести свою последнюю школьную ночь под балдахином, и если это не пик романтики, то я не знаю, что это такое. Конечно, я всю неделю думал о том, как бы повторить это с Майки в нашу последнюю ночь — я даже купил светящиеся в темноте звездочки в магазине игрушек на главной улице, чтобы мы могли притвориться, что спим на улице. Но, в конце концов, я даже не упомянул об этом Майки, хотя уверен, что он бы посмеялся надо мной, но согласился с этим. Наверное, я просто продолжал представлять, как он смотрит на меня с выражением «подожди-зачем-мы-это-делаем» на лице. Или спрашивал, действительно ли это стоило дополнительной уборки, которую нам придется сделать утром. Кстати говоря о главном риторическом вопросе. Если ваш парень спрашивает, стоит ли делать какой-либо романтический жест, значит, этого делать не стоит. Я не знаю, может быть, Майки понравилась бы вся эта идея с крепостью. Он не из тех, кто поддается спонтанному романтическому вдохновению, но его довольно легко убедить, особенно когда речь не идёт о ППП. И ему нравится делать меня счастливым. Он действительно делает меня счастливым. И что с того, что свидание с Майки это совсем не одна большая вечеринка-сюрприз. Любовь не обязательно должна быть такой. Это не обязательно должно быть эффектным, сентиментальным или больше, чем жизнь. Любовь может быть стопкой сложенного белья и полным баком бензина, или вашим постоянным, милым парнем, который проводит дополнительную ночь в школе, чтобы помочь вам собрать вещи в вашей комнате в общежитии. В любом случае, не все отношения будут такими… — Бен Алехо, — говорит Джесси, и я чуть не опрокидываю свое молоко. — В первый же день. Насколько вероятно, что это случайность? — На все сто. Совершенно случайно, — отвечаю я, кивая. Ладно, ух ты. Теперь у меня кружится голова. Мозг как ветряная мельница, мозг как гигантский гребаный торнадо. Потому что вчера Бену понравился мой пост о переезде в Нью-Йорк. И вдруг он ошивается в пекарне Levain, по соседству со мной, в день моего переезда? Не говоря уже о неоновой вывеске от вселенной. Если только… — Бен что-нибудь сказал? Джесси наклоняет голову. — Что-нибудь? — Обо мне, — мои щёки вспыхивают. — Ну не знаю. Мне просто интересно… Я даже не знаю, знает ли он, что я здесь. — О, определённо. Он назвал это «твоими нью-йоркскими делами». Мои лёгкие перестают работать. Я открываю рот, а потом закрываю его. Джесси приподнимает брови. — Ты в порядке? — Что? Да, конечно. Я просто… — я делаю паузу. — Как ты думаешь, мне стоит написать ему? — Ни в коем случае. — Из-за Майки? — Да! Арт, ну же… — О Боже мой, — я смеюсь. — Я говорю не о сексе по телефону. Я говорю о дружеском, платоническом «привет, как дела, мы не разговаривали некоторое вре… — Не очень хорошая идея. — Почему нет? — Артур, две секунды назад нам пришлось солгать о том, что я столкнулась с Беном… — Нам? — я недоверчиво смотрю на неё. — Это была ты! — Да, потому что сколько раз ты говорил мне, что Майки становится странным всякий раз, когда ты рассказываешь о своём нью-йоркском лете? — Ты думаешь, я не говорю о том лете с Майки? — Ты буквально только что должен был объяснять ему, кто такая Намрата. — Ладно, но я не совсем понимаю, почему моему парню нужно знать каждую коллегу двухлетней давности. — Я просто говорю, что Майки итак уже явно чувствителен к Бену. Почему ты хочешь добавить ещё и это? Я качаю головой. — Ты слишком много об этом думаешь. Я не пытаюсь с ним переспать! Я просто хочу поздороваться, хорошо? Я в его городе! Он был одним из моих лучших друзей… — Он твой бывший, — невозмутимо говорит Джесси. — И мой друг! Это не взаимоисключающие тезисы, — Я отправляю в рот ещё один кусочек печенья, грубо пережевывая его. — Только потому, — я сглатываю, — что ты не разговариваешь с Итаном… — Это не имеет никакого отношения ко мне и Итану. — она резко встаёт, прижимая обе руки к животу. — Ух ты, какое плотное печенье. Я неопределённо киваю, но мой мозг уже далеко отсюда. То, что Джесси столкнулась с Беном, должно быть каким-то знаком от Вселенной, верно? В Нью-Йорке такого не бывает. Не без вмешательства свыше. Я должен просто проигнорировать это? Майки бы понял. Я не говорю, что сначала он был бы в восторге, но он доверяет мне. Как и следовало ожидать. Потому что, неважно, насколько далеко простираются личные границы, но измена моему парню приравнивается к голосованию за республиканцев и убийству. К тому же, Майки итак сказал, что я должен встретиться с Беном, если хочу его увидеть. Это не значит, что я, знаете ли, хочу видеть Бена. Просто имею в виду, что это не обязательно должно быть чем-то большим. Честно говоря, не писать Бену было бы ещё более странно, потому что тогда я активно бы избегал его, тем самым доказывая, что у меня всё ещё есть чувства к нему. А это не так. Я не испытываю чувств к Бену. Так почему бы мне просто не написать ему? Что, если я просто… сделаю это?