Here’s to us//За нас

Пятница, 22 мая. — Тук-тук, — говорит Дилан за дверью моей спальни, в действительности не стуча. — Секунду. Я стою без рубашки перед своим открытым ящиком. Я хочу надеть одну из рубашек, которые Марио сшил для меня, но мне кажется, что это странный выбор одежды для встречи со своим бывшим и его новым парнем. Будет ли это выглядеть так, будто я действительно пытаюсь показать, как сильно Марио заботится обо мне, хотя мы и не встречаемся официально? Или достаточно и того, что Марио уже тусуется со всеми нами в свой последний вечер перед отъездом в Лос-Анджелес? Нелепо так сильно переживать. Мне не нужно, чтобы это выглядело так, будто я соревнуюсь с Артуром. Я собираюсь войти в это заведение с высоко поднятой головой. Говоря о гордости, я выбираю свою любимую рубашку, которую Марио сшил для меня после того, как мы начали наши уроки испанского: простую белую рубашку с флагом Пуэрто-Рико, вышитым на нагрудном кармане. Я пошутил, что иногда мне кажется, что люди не смогут определить, что я пуэрториканец, если я не начну носить флаг как накидку, и он сшил эту рубашку и сказал мне, что она более утончённая. Я чувствую, что меня видят, когда я ношу её. — Тук-тук, — повторяет Дилан. — У тебя есть пять секунд, чтобы натянуть штаны. — Входи, — говорю я. — Уверен? У тебя есть ещё примерно три секунды, — говорит Дилан, всё ещё стоя за моей дверью. — Отойди, — произносит Саманта, входя внутрь. — Привет, Бен. Саманта крутит на пальце ожерелье с ключом и одета в чёрно-белое — чёрную футболку, белый жилет, чёрные джинсы и чёрно-белые кроссовки. От неё веет вайбом Круэллы де Виль, и ей это действительно идёт. Затем входит Дилан, следуя за ней, как её верный щеночек. — Не просто одиночное свидание или двойное свидание, а тройное свидание! — говорит Дилан. — Первое в истории мира. — Мы ходили на тройное свидание в боулинг с моими друзьями ещё в школе, — говорит Саманта. — Это не считалось. У твоих друзей не было никакой химии. В лучшем случае это было двойное свидание, — Дилан поворачивается ко мне. — Эшли постоянно рубилась в свой телефон, а Джона был просто худшим, Биг Бен. Он был таким выпендрёжником в боулинге. — Значит, он играл в боулинг лучше тебя? — спрашиваю я. — Да, — говорит Саманта. — И Эшли разбиралась с семейными проблемами, но Дилан прав: Джона довольно невыносим. Дилан просиял. — Ты это слышал? Она сказала, что я прав. — А вот это и правда в первый раз в истории, — говорит Саманта. Дилан запрыгивает на мою кровать и подпрыгивает. — Я прав! — Свали, — говорю я. Дилан спрыгивает и подозрительно зыркает на меня. — Почему? Ты прячешь здесь Артура? — он заглядывает под кровать. Я краснею. — С чего бы мне прятать Артура? — Потому что держать Артура на виду было бы откровенно неуважительно? — Между нами ничего нет. Я обменялся с Артуром всего парой сообщений с тех пор, как мы виделись в понедельник. Первое сообщение было, когда я предложил встретиться, а затем ранее сегодня, чтобы уточнить время на сегодняшний вечер и узнать, не возражает ли он, если Дилан и Саманта присоединятся. — Не веди себя странно сегодня вечером, Ди. Я не хочу никого смущать. — Я? Странно? Могу ли я считать это оскорблением, кайфолом? — Конечно. Я кладу свой бумажник в карман и вывожу всех из спальни. Мои родители уютно устроились на диване и смотрели второй сезон сериала Netflix «Однажды за один раз». Ма, наверное, смотрела каждую серию по четыре раза, но это первый раз, когда она рассказывает па о сериале. Они предложили мне присоединиться, но обычно я предпочитаю идти в свою комнату, чтобы писать или общаться с Марио по FaceTime. Просмотр семейных сериалов заставляет меня желать, чтобы моя жизнь была проще, как будто я мог бы пережить взлёты и падения жизни с родителями в течение всего тридцати минут. — Какой план, Бенито? — прашивает ма, укрывая колени одеялом. — Просто прогуляюсь по Таймс-сквер. — Таймс-сквер? — Разве Артур там ещё не был? — Да, но ему нравится этот район. Майки, наверное, тоже. Я бы не удивился, если бы они проводили каждый вечер в Нью-Йорке, смотря разные шоу. Пока я здесь зарабатываю зарплату и даю своим родителям деньги на аренду и продукты. — Что ж, повеселись, — говорит ма. — Вы тоже, Саманта и Дилан. — Gracias, — говорит Дилан, как истинный белый человек. Мы выходим и направляемся к станции метро, садимся в поезд как раз вовремя, чтобы увидеть, как дуэт темнокожих парней кричит: — Время для шоу! — начинается ритм, и Дилан пытается хлопать в такт — хотя он настолько сбивается с ритма, что я чуть не хватаю его за руку. Честно говоря, я не всегда обращаю внимание на уличные шоу, но эти ребята находятся на другом уровне. Я не могу не смотреть, как они проносятся по проходам и крутятся вокруг шестов с силой мышц верхней части тела как у супергероев. Мы даём им на чай несколько долларов, прежде чем пересесть на следующий поезд. Когда мы приезжаем на Таймс-сквер, я понимаю, что это не накладывает на меня своих магических чар. Освещённые шатры сливаются со светофорами. Все рекламные щиты на Бродвее с таким же успехом могут быть плакатами на автобусных остановках. Теперь я постоянно ощущаю это в Нью-Йорке. Каждое утро я просыпаюсь и вижу, что город сияет чуть менее ярко. Но это очарование не для таких местных, как я. Это для таких людей, как Артур и Майки, которые, вероятно, в любой момент будут бегать вприпрыжку по улице и напевать какие-нибудь мелодии из шоу, которые я не узнаю. Я проверяю свой телефон и вижу, что Марио опаздывает на несколько минут, потому что ему пришлось собирать вещи для своего рейса. Я подумывал о том, чтобы переночевать у него дома, но он уезжает очень рано, и я знаю, как важен для него отдых. К счастью, вчера днём, пока мои родители были на работе, нам удалось немного побыть вдвоём. — Умираю с голоду, — говорит Саманта. — Хот-дог? — спрашивает Дилан, указывая на продавца на углу. — Может, крендель, — говорит она. Дилан подходит к тележке. — Дорогой друг, сколько стоит крендель? — Почему вы так разговариваете? — спрашивает продавец. — Чтобы вы не приняли меня за туриста. — Вы звучите как турист. — Откуда? — Из прошлого. Дилан свирепо зыркает на него. — Сколько стоит крендель? Моя женщина умирает с голоду, и мне нужно обеспечить её едой. — Пять долларов. — Вижу. И после того, как я отдам моего главного мужчину Линкольна, вы будете немедленно арестованы за свои преступления? Эти двое соревнуются в гляделках. Мы с Самантой закатываем глаза. — Четыре доллара, — торгуется Дилан. — Пять. — Четыре доллара плюс доллар за содовую. — Семь. Дилан наклоняется. — Ты ставишь меня в неловкое положение перед моей женщиной. Давай, как один семьянин другому. Помоги мне. — Ты ребёнок. — Да как ты смеешь? У меня есть борода. К ним подходит Саманта с пятидолларовой купюрой. — Один крендель, пожалуйста. Продавец берёт у неё наличные и протягивает крендель. — Хорошего вечера. Саманта откусывает огромный кусок, бормочет слова благодарности и уходит. Дилан свирепо смотрит на неё. — Наслаждайся тюрягой, чувак. Мы догоняем Саманту, которая ест свой крендель. Она продолжает рассказывать о том, что он намного лучше, чем те, что продаются в кампусе, а Дилан рассказывает о своих любимых блюдах (куриные крылышки, пицца пепперони, говяжьи котлеты) и фирменных блюдах кафетерия (хот-доги, картофель фри, тако). Мне нечего добавить к этому разговору, и это здорово, поскольку я сосредоточен на сегодняшнем вечере. Всё ещё жду Артура и Марио. Нет, поправка: Марио и Артура. Марио сейчас на первом месте. Я думаю о нём, когда просыпаюсь. Я надеюсь, что именно от него мне приходят сообщения. Я бы отменил все остальные встречи, чтобы пообщаться с ним. Я понимаю, что мне следует уделять больше времени Артуру, пока он в городе, но его поездка не основана на том, чтобы потусоваться со мной. Так не было тогда, так не будет и сейчас. Затем я замечаю в первую очередь Артура, пробирающегося сквозь толпу. Я удивлён, что он не держит Майки за руку, хотя, возможно, они разделились из-за большого количества людей. Не видеть их увлечёнными друг другом — хороший способ погрузиться в этот опыт. Но когда Артур поворачивается, чтобы с кем-то поговорить, это не Майки. Это Джесси. Я не знал, что он приглашал Джесси, но меня это устраивает. Это тот самый район, где мы встретились на нашем первом свидании. — Привет! — говорит Артур, сияя. — Вау. Дилан! Саманта! — он обнимает их. — Я так рад вас видеть. — Становится лучше, когда ты меня видишь, — говорит Дилан. — Привет ещё раз, — говорю я Джесси. — Привет, привет, — Джесси целует Саманту в щёку. — Я прослушала подкаст, который ты мне прислала. Умора. Мне нравится, что Саманта и Джесси не потеряли связь после нашего расставания. Их жизнь не должна была усложниться. — Привет, Артур. — Привет, Бен. Мы обнимаемся, но это длится недолго. Всё в порядке. Даже круто. Мы уже прошли объятья типа «вау-здорово-видеть-тебя-впервые-за-два-года». — Где Марио? — спрашивает он. — Он скоро должен быть здесь. Он был занят сбором вещей для завтрашней поездки в Лос-Анджелес. — Как долго его не будет? — Неделю. И вот теперь я рассказываю о планах Марио своему бывшему. Я должен перестать думать об Артуре только как о своём бывшем. Он нечто большее. Мы друзья. Неважно, что он был последним человеком, которого я любил. Это было много лет назад. — Hola hola hola hola, — кричит Марио у меня за спиной. Он щиплет меня за бока и обнимает всех, кого знает, прежде чем представиться Джесси. — Прости, что опоздал, я собирал вещи и… теперь я здесь, — Марио улыбается мне, щёлкает флагом Пуэрто—Рико на кармане моей рубашки и подмигивает. — Хорошая рубашка, Алехо. — Спасибо. Марио показывает Артуру пальцем. — Где Майки? Артур, кажется, сбит с толку. — Бостон. Интересно, всё ли в порядке. — Когда он уехал? — Его здесь никогда и не было… — Я думал, он в городе с тобой… — Только мы, — говорит Джесси. На секунду её руки взлетают ко рту. — О нет, это унизительно. Ты хотел пригласить Майки, а не меня? — Нет… То есть да, но, конечно, мы рады, что ты здесь! Это катастрофа. Как мы здесь оказались? Я думаю, не обращать пристального внимания на посты Артура в Instagram — хорошее начало. Я просто предполагал всё, что касается Артура и Майки в нью-йоркско-бродвейских шоу, пока они прогуливались рука об руку, напевая мелодии из шоу, делили постель. Я чувствую себя немного легче. Как будто я не единственный человек в мире, чья жизнь не идеальна. Отсутствие парня Артура рядом не должно успокаивать. — Жаль, что Майки нет, — говорю я. — Он приезжает в гости на следующих выходных. Тогда ты сможешь с ним познакомиться. — Нам нужно будет отправить ему групповое фото, — говорит Марио. — Но сначала мы должны пойти и заняться чем-нибудь более захватывающим, чем стоять на углу Таймс-сквер. Джесси указывает на кинотеатр «Regal Cinema» дальше по кварталу. — Кино? — О боже, да, я бы убила за слэш, — говорит Саманта. Марио качает головой. — Это первый раз, когда вы все тусуетесь вместе за много лет! Нельзя наверстать упущенное во время просмотра фильма. — Ты никогда не ходил в кино с этой болтушкой, — говорит Дилан, указывая на Саманту. Она шлёпает его по руке, и он делает вид, что ему больно. Марио оглядывает нас. — Как насчёт музея Мадам Тюссо? Мы можем позировать с разными восковыми иконами или… Подождите, у Дэйва и Бастера! Артур смотрит на меня и отворачивается так быстро, будто получил удар хлыстом. — У Дэйва и Бастера — это место, где у нас с Артуром было первое свидание. Это не должно иметь большого значения, хотя, по общему признанию, я не возвращался сюда с тех пор, как мы были здесь в последний раз. Но если это то, что Марио хочет сделать, я не хочу этого избегать из-за моей истории с Артуром. — Прошу, скажите, что у них всё ещё есть Mario Kart, — говорит Дилан. — Нам нужна фотография Марио, играющего в Mario Kart. Эпично. — Пакман? — спрашивает Джесси Саманту. — Пакман, — отвечает Саманта. Артур выглядит заторможенным. — Тебя это устраивает? — спрашиваю я. Он кивает, как болванчик. — Безусловно. Дайте мне игровой авто… Марио хватает меня за руку и целует в щеку. — Я вызываю тебя на Guitar Hero. Он тащит меня дальше по кварталу, прежде чем я успеваю увидеть реакцию Артура. Я уверен, что странно видеть, как какой-то другой парень вновь целует меня. По дороге к «у Дэйва и Бастера» Марио снова извиняется за опоздание и продолжает рассказывать о том, как он рад своей поездке. Я не говорю ему, как я уже жажду его возвращения, чтобы не выглядеть нуждающимся. Но это правда: мне нравится Марио, и мне нравится быть рядом с Марио. Его энергия подобна солнечному свету, которым ты пропитываешься. Мы входим в здание и поднимаемся на эскалаторе на игровой уровень. Мы ловим самый конец песни P! nk, когда начинается трек Рианны. Зал игровых автоматов украшен столами для аэрохоккея, автоматами для игры в пинбол и танцевальными площадками. Бар переполнен, что является победой для тех из нас, кто пришёл сюда поиграть в игры. Мы с Марио вместе оформляем карту, каждый вносит по пятнадцать долларов, и мы делим кредиты. Если мы расстанемся на всю ночь, нам всё равно придётся искать друг друга; я с нетерпением жду этих небольших встреч. Дилан играет в Speed of Light, где цель состоит в том, чтобы поразить как можно больше мигающих огней; от этой игры веет вайбом игр, где нужно бить по целям молотком. И Дилан с треском проваливается в попадании по любому огню. В отличие от Марио, который становится абсолютным профессионалом, когда выходит на сцену. Как будто у него есть шестое чувство, подсказывающее, где появится следующий огонёк. — Он потрясающий, — говорит Артур, появляясь рядом со мной. — Он часто в это играет? — Похоже на то, но я не знаю. Я не был здесь с тех пор, как был тут с тобой. — Почему нет? Я не сделал это странным для тебя, ведь так? Странно, что я спрашиваю об этом? Я не хочу, чтобы это было ещё более странно, чем я уже это сделал, приведя Джесси. Ты сказал «вы, ребята» в сообщении, и мы оба подумали, что ты говоришь о нас. Я и не знал, что ты думал, что Майки тоже здесь. — О, так ты не читаешь мысли? — спрашиваю я. — К сожалению, я не Бен-Джамин после того, как он выпил зелье телепатии. Артур улыбается, как будто всё ещё гордится тем, что является одним из моих самых больших фанатов. Может быть, даже самым большим. — Не лучший час Бен-Джамина. Возможно, это к лучшему, что мы не знаем каждую мысль каждого. — Возможно. Уже довольно ясно, что я не имею представления о том, что происходит в жизни Артура. Я уверен, что чтение его мыслей только покажет мне, насколько мало он думает обо мне. — В любом случае, я должен был выразиться яснее насчёт Майки. Я просто подумал, что вы проведёте летние каникулы вместе. — Мы должны были быть в Бостоне, но мне повезло попасть на этот концерт, и здравствуй, Нью-Йорк. Артур Сьюз официально на Бродвее. Вне Бродвея, но я могу обойтись и без этого. — Тебе не обязательно притворяться показушником, Арт. Я горжусь тобой. — Спасибо, Бен. Его глаза всё ещё такие же голубые. Я теряюсь в них, когда радостные возгласы Марио отвлекают моё внимание. Дилан склоняется перед Марио. — Ты действительно супер! Марио высоко держит голову, подыгрывая, прежде чем повернуться ко мне. — Ты это видел? Я смотрю на табло. — Ты уничтожил рекорд Дилана. — Не очень много, — говорит Саманта. — А ты попробуй, — говорит Дилан. Саманта принимает вызов, эффективно продвигаясь по игре, как будто она всё ещё работает в Kool Koffee, и выполняет многозадачность между приготовлением горячего молока, приготовлением ароматизированных сиропов и обзвоном людей. Марио записывает её, когда она властвует над игрой, в которую, как я думаю, она играет впервые. Она выглядит абсолютно естественно. — Супер Саманта! — Марио ликует, когда она бьёт его рекорд. — Артур, ты будешь? Артур качает головой. — Ну же, Артур, ты справишься. — Я однозначно не буду играть в это. Марио вот-вот перейдёт в режим говоруна, пока я не хватаю его за плечо, чтобы приструнить. — Пусть расслабится, — говорю я. — Отступаю, — говорит Марио. Джесси и Саманта, смеясь, отправляются играть в боулинг. Я вижу фотобудку, где мы с Артуром фотографировались на нашем первом свидании. В тот момент мне было не так комфортно, как хотелось бы; даже Артур мог это заметить. Я всё ещё разбирался со своими чувствами к Хадсону, и мы также фотографировались в той самой фотобудке. Как будто у Дэйва и Бастера — романтическая машина времени, которая возвращает меня назад каждый раз, когда моё сердце радуется кому-то новому. Я замечаю четыре пустых места в Mario Kart и говорю всем занять их. Дилан и Марио участвуют там в гонках, и мне нравится, как весело им сейчас вместе. Ты всегда надеешься, что твои друзья и пассии понравятся друг другу. Не беспокоюсь за Дилана, но не уверен, каковы первые впечатления у Артура. Я сажусь рядом с Марио, а Артур садится в конце, помещая меня между ними; мне не нужно быть телепатом, чтобы понять, что Дилан придумывает тупую шутку по этому поводу. Перед стартом гонки мы все выбираем наших персонажей. Выбор Марио очевиден. Дилан выступает за Боузера и обещает чистый хаос на дорогах. Артур выбирает жабу, которая на самом деле не жаба, а крошечный гуманоид, похожий на большой палец со шляпкой гриба. Таймер на исходе, и я должен решить, кем буду я. — Выбери принцессу Пич, чтобы Марио-Марио мог спасти тебя, — говорит мне Дилан. — Не та игра, — говорю я. — Здесь нет команд. — Я дам тебе выиграть, если хочешь, — говорит Марио. — Игра начинается, — говорю я, выбирая Йоши. Я всегда питал слабость к этому зелёному динозавру. Дилан наклоняется вперёд, многозначительно подмигивая. — Ты же знаешь, что есть уровни, где Марио ездит верхом на Йоши, верно? — Заткнись, Ди. Разговор о сексе, когда я сижу между Марио и Артуром, беспокоит меня. Я делаю всё возможное, чтобы сосредоточиться на гонке. Дилан выполняет своё обещание и сбивает меня с курса панцирем красной черепахи. Марио сильно опережает всех нас. В чём он не хорош? По мере того как Йоши выздоравливает, я уверен, что окончательно отстал. Потом я вижу, как Жаба натыкается на каждую стену каньона, и смеюсь над тем, как ужасно Артур играет в эту игру. — Первый раз? — спрашиваю я, не отрывая взгляда от дороги. — Я не знаю, что навело тебя на эту мысль, — говорит Артур, направляясь в противоположную от всех остальных сторону. Мы даже не проехали первый из трёх кругов, когда Марио снова обгоняет нас на середине второго. Он так сосредоточен на игре, будто собирается получить настоящий золотой трофей. Или будто ему есть что доказывать. Как бы ни было мило наблюдать, как Артур доказывает, почему ему никогда не следует доверять водительские права, я играю на победу и молюсь о чуде, которое замедлит Марио — его персонаж исчезнет с карты, в него попадет молния или серия синих черепашьих панцирей. Но у Марио всё идёт гладко. — Поздравляю, — говорю я, жалея, что мне хотя бы не удалось занять второе место. Но, по крайней мере, третье место лучше, чем шестое, как у Дилана. И да, лучше, чем двенадцатый, как Артур, но в этом есть что-то очаровательное. — Групповое селфи, банда парней, — говорит Марио, протягивая руку и наклоняясь ближе ко мне. На снимке Дилан держит рот открытым, как будто ревёт. Марио сияет такой улыбкой, какая бывает, когда ты — любимый пациент своего стоматолога. Артур придвигается ближе, чтобы вписаться в кадр, и кладёт руку мне на плечо. И я улыбаюсь, чувствуя, как мои щёки загораются от его прикосновения.