Here’s to us//За нас

Понедельник, 25 мая. Очередь у закусочной уже на полквартала, но мне даже не кажется, что я жду. Погода тёплая и солнечная, у меня выходной на весь день, и я в буквальном смысле на Бродвее — улице и районе. К тому же театр the Winter Garden находится на расстоянии вытянутой руки, и я даже не собираюсь пытаться относиться к этому спокойно. Если мне придётся присесть, чтобы сделать идеальный снимок шатра под низким углом, пусть будет так. Именно так Бен и находит меня: приседающего на тротуаре. Он смотрит на меня сверху вниз с выражением, наполовину удивлённым, наполовину встревоженным, и я вскакиваю так быстро, что чуть не ударяю его черепом по подбородку. — Прости! Привет! — Привет! М-да. Я сильно опоздал? — он оглядывает очередь, выглядя слегка расстроенным. — Вовсе нет. Заведение ещё даже не открылось. — Тогда почему здесь так много людей? — Потому что это закусочная Eileen’s Galaxy. Бен, это как достопримечательность! Ты никогда здесь не был? Его лицо вытягивается. — А ты? — Нет, — быстро отвечаю я. — Ну, возможно, когда-то? Хотя и много лет назад. Я даже толком этого не помню. Бен смотрит на меня так, словно никогда в жизни не видел настолько большого лжеца. — Ладно, это было два года назад, и я всё помню, ну и что с того? Это потрясающе! Официанты поют. Это похоже на полноценное бродвейское представление, пока ты ешь. — Да, вот почему я и предложил это место. От него прямо-таки веет невероятной Артурской энергетикой. — И Нью-Йоркской энергией, — я радостно оглядываюсь по сторонам, рассматривая сувенирные лавки, жёлтые такси и киоски с кренделями, невероятно огромные рекламные щиты. — Боже, я просто обожаю жителей Нью-Йорка. Вы, ребята, наслаждаетесь каждым мгновением. Просто посмотри на всех этих людей, — я указываю рукой вдоль очереди. — Никто не злится, что им приходится ждать, никто не разъезжает по Альфаретте или где-то ещё в поисках места для парковки, потому что не дай бог… — Альфаретта, Джорджия? — пожилая белая женщина впереди нас оборачивается, всплеснув руками. — Не хочу перебивать, но вы оттуда? — Да! Ну, я из Милтона, что в значительной степени… — О, я хорошо знаю это место. Мы из Вудстока, — она указывает на парня в футболке FDNY. — Билл, ты не поверишь, откуда эти джентльмены. Милтон, Джорджия! — Ну, как тебе это? — спрашивает Билл. — А ты знаешь ту молодую леди с большими пышными рукавами? Она из Австралии! — Вот это нью-йоркские вайбы, — шепчет Бен. — Тсс! — я толкаю его локтем, и он толкает меня в ответ, и я не могу поверить, насколько эта встреча отличается от «Дэйва и Бастера» или от того же почтового отделения. Я всю неделю напоминал себе, что неловкость между нами была нормальной. Увидеть своего бывшего впервые почти за два года — не совсем приятная ситуация, а встретить его нового парня? Совершенно новый уровень странности. Но в этот момент почти трудно вспомнить, что эта неловкость вообще когда-либо существовала. С Беном я тут же чувствую себя как дома, как раньше. Очередь продвигается быстро, и не успеваю я опомниться, как мы уже сидим посреди ряда одинаковых прямоугольных столиков, на расстоянии едва ли локтя друг от друга. — Что ж, здесь уютненько, — говорит Бен, оглядывая заведение боковым зрением. — Ты имеешь в виду тот факт, что я могу буквально протянуть руку и дёрнуть эту даму за её хвост? — Это определённо именно то, что я имел в виду. Дёргать незнакомцев за волосы. Мы улыбаемся друг другу. — Итак, — говорю я. — Итак, — он подпирает подбородок рукой. — Без Джесси, хм? Я скорчиваю гримасу. — Она на работе. — В День поминовения? — Ты можешь в это поверить? Она там разбирается с бумагами. Это просто печально. — Я бы расплакался. — О, я тоже, конечно. Я люблю свою работу и всё такое, но… — я резко останавливаюсь, поднимая взгляд на Бена. — Подожди, как я могу не знать, чем ты занимаешься этим летом? Ты работаешь? — Немного. Хотя, в основном, просто пишу, — он наклоняется вперёд. — Я хочу услышать о твоей стажировке в модном театре. Твой босс вроде как важная персона, ведь так? Я выпрямляюсь. — Вроде того, да. В смысле, я не знаю, сколько людей за пределами квир-арт сцены слышали о нём, но он выиграл кучу наград. — Вау. На него можно положиться? Например, тебе удаётся поговорить с ним и всё в этом духе? — О, определённо. В основном я работаю с Тадж, его ассистентом, но Джейкоб действительно крут. Я всё время задаю ему вопросы. — Это капец как круто, — говорит Бен. — Ты, должно быть, ущипнул себя. Работа твоей реальной мечты. — Я знаю, — я закусываю губу. — Хотя у меня это плохо получается. Я постоянно всё запарываю. Бен слегка улыбается. — Я сомневаюсь в этом. — Серьёзно! Это потому, что здесь задействовано так много организации — например, электронные таблицы и отслеживание прямо-таки всего, а я в этом отстой. Например, тебе следовало бы увидеть Таджа. Он сортирует электронные письма по папкам. У него есть bullet journal. — Я понятия не имею, что это такое. — Это просто модный журнал и органайзер. Я не знаю, у него для этого буквально целая система. Он просто в курсе всего. Например, стоит спросить его, когда прибывает посылка, а он такой: «Хочешь трек-номер для отслеживания?» — Я ненавижу трек-номера, — говорит Бен. — Я тоже! — Хорошо, так что насчёт твоей роли? Это в основном электронные таблицы, или тебе уже доводилось заниматься режиссёрскими делами? — Режиссёрскими делами? — К примеру, кричать в мегафон? Не знаю, — он следит за выражением моего лица и смеётся. — Разве это не так? — О, в этом и состоит суть моей работы. Просто кричу в мегафон. Часами, — он морщит нос, глядя на меня. — Да нет. Это больше похоже на электронные таблицы.… В основном я просто делаю то, что говорит мне Тадж. Например, в пятницу мне пришлось перерыть весь запас косметики, чтобы избавиться от всего просроченного. Что-то в этом роде. — Звучит не так уж и плохо, — говорит Бен. — Пока я не брызнул этим на Джейкоба. — Эм. Чего? — Типа, Джейкоб подошёл, чтобы спросить нас о чём-то, а я держал в руках этот флакон тонального крема, сделанный для самых белоснежных из белых людей. И, наверное, я просто нервничал или что-то в этом роде, потому что я даже не осознавал, что нажимаю вверх-вниз на пимпу, пока одна липкая капля не выплеснулась наружу и не приземлилась прямо ему на бедро… — Здравствуйте! Добро пожаловать в закусочную Eileen’s Galaxy. Я Кэт. Вы уже выбрали напитки? — я поднимаю глаза и вижу официантку с хвостиком, мило улыбающуюся, когда она раскладывает на столе пару меню. — Или мне стоит вернуться, как только вы закончите говорить о… — Косметике! — быстро говорю я. — А не о… ну, вы поняли. Брызги были от косметики. Той, что нужно тереть в лицо? Типа, для кожи? — Следует ли тереть крайнюю плоть об лицо? — интересуется Кэт. Бен смеётся так сильно, что едва может заказать себе кофе, и тут же объявляет Кэт своей самой любимой официанткой. Я беру меню, в основном для того, чтобы было за чем спрятаться. Просматривая список блюд, я уже проголодался — омлеты, сыр на гриле, молочные коктейли. Но затем я перевожу взгляд на цены. — Эм. Бен? Его глаза очаровательно распахиваются, скользя по меню. — Я и забыл, насколько это дорогое заведение. — Да, именно так и бывает в этих местах-ловушках для туристов. — Нам не обязательно есть здесь. Почему бы нам не пойти и не взять бейглы</footnote>выпечка в форме тора из предварительно обваренного дрожжевого теста</footnote> или что-нибудь в этом духе? — Нет, гляди! У них есть бейглы! — Бен переворачивает меню, указывая пальцем. — Я имею в виду бейгл, который не стоит двузначных цифр. — Артур, всё в норме. Я знал, на что иду. Я изучаю его лицо, пытаясь прочесть что-то между строк. Он кажется искренним, но я никогда не уверен, как вести себя с Беном, когда речь заходит о деньгах. Было бы намного проще, если бы я мог просто заплатить за его еду, но это выглядит так по-бойфрендски, как будто я пытаюсь вторгнуться на территорию Марио. Не то чтобы Марио казался собственником. Честно говоря, Бен, вероятно, единственный, кто чувствует себя хозяином положения, теперь, когда я, по-видимому, признался в своей любви к Марио с помощью плюшевого мишки из автомата с игрушками. Потому что я — я не могу не подчеркнуть это достаточно сильно — полная чертова катастрофа. — Итак, как там Марио? — спрашиваю я. Бен выглядит озадаченным. — Ты имеешь в виду… — Прости, — я краснею. — Я просто имею в виду, чем он сегодня занимается? Почему он не ест с нами вкусные бейглы? — О! — говорит Бен. — Он в Лос-Анджелесе. Навещает своего дядю. — О, точно! Он упоминал об этом. Появляется Кэт с кофе для Бена. — Вы, ребята, готовы, или вам нужно больше времени, чтобы…? — она неопределённо разводит руками. — Готовы! — я одариваю её милой широкой не-говорящей-о-брызгах-и-крайней-плоти-на-этот-раз улыбкой. В итоге я выбираю французские тосты из халы, которые звучат великолепно, пока Бен не заказывает что-нибудь на пять долларов дешевле из меню закусок. Секунду я хожу кругами, пытаясь решить, заставит ли изменение моего заказа Бена чувствовать себя более или менее неловко. — Почему у тебя такое испуганное выражение лица? — спрашивает Бен, как только Кэт уходит. — Что? Это не так! — я сжимаю руки и подтыкаю их под подбородок. — В любом случае! Как тебе кофе? Бен мгновение изучает меня, прежде чем ответить. — Приличный. Я пробовал и получше. — Кофейный сноб. Ты явно проводишь слишком много времени с Диланом. Он смеётся, но в этом есть какая-то резкость. — Погоди, всё в порядке? — Да, нет, определённо, — быстро говорит Бен. — Он просто… я не знаю. В последнее время он какой-то отстранённый. — Отстранённый? — я наклоняю голову, думая о выходках Дилана с автоматом с игрушками. — Как будто отстранённый от реальности?» Бен смеётся. — Это довольно сложно объяснить. — Ну, расскажи мне об этом. — Просто… — он делает паузу. — Я имею в виду, я, вероятно, придаю слишком большое значение вещам. Я уверен, что он просто занят. И это здорово, потому что я тоже. — Теперь у тебя есть Марио, — говорю я, кивая, но выражение лица Бена отправляет мой желудок в свободное падение. — Ладно, я думаю, это прозвучало странновато. — Нет… — Я просто имею в виду, что я рад за тебя. Марио кажется потрясающим, и я рад, что у тебя есть парень, который делает тебя счастливым. — О, это не так. Он не мой парень. — Он… нет? — Официально нет, — добавляет Бен, и я почти уверен, что он говорит по-английски. Но есть задержка, прежде чем слова доходят до меня. Это почти как если бы я ждал прямого перевода с субтитрами. Бен только что сказал, что Марио не его парень? Это не поддается вычислению. Я не пытаюсь быть тупицей, но я видел, как они целовались — средь бела дня. Именно это ты делаешь со своим парнем, а не с каким-то случайным парнем, с которым видешься. Ладно, может, и было небольшое количество поцелуев при дневном свете до того, как мы с Майки официально оформили отношения, но не на чёртовой почте. Вы меня, конечно, извините, но есть две и только две причины целоваться на чёртовой почте. Либо тебе только что сделали предложение во время флешмоба, либо ты прощаешься со своей первой любовью, прежде чем отправишься домой в Джорджию. Всё остальное — публичное проявление своей любви. — Артур? Я вздрагиваю. — Хм-м? — Почему у тебя так широко открыты глаза? — Это всего лишь мои глаза. Бен приподнимает брови. — Ты думаешь, я не знаю, как выглядят твои глаза? Моё сердце подскакивает к горлу, что совершенно бессмысленно. Глаза, Артур. Это не интимное заявление. Он говорит не о твоём члене. Незнакомцы в метро знают, как выглядят твои глаза. — Я просто говорю, что тебе не нужно из-за этого скандалить, — говорит Бен. — Это то, чего мы с Марио оба хотим. Всё хорошо, нам весело вместе, и мы делаем друг друга счастливыми. Мы просто ещё не достигли стадии «нет-я-люблю-ТЕБЯ-больше», как вы с Майки. — Погоди-ка, чего? — Привет, Нью-Йорк! — гремит звонкий голос. Я поворачиваюсь боком на своём месте, вытягивая шею — прямо за моей спиной, на барной стойке, стоит официант с микрофоном. — Похоже, вы забрели в закусочную Eileen’s Galaxy! — радостные возгласы раздаются из каждого уголка столовой. — Я Блэр, но я собираюсь передать микрофон моим подругам Кэт и Дане… Я оглядываюсь на Бена. — Нашей Кэт? — Которые собираются… Ладно, Дана принесёт немного выпивки, но потом они поразят вас своим необыкновенным талантом. Ты готова, Дана? Да! Хорошо! И это… «Танцую с тобой» от The Proooom! — Блэр спрыгивает со стойки, когда начинают играть вступительные ноты фоновой музыки. Когда я оборачиваюсь, Кэт стоит в нескольких футах позади Бена, сжимая микрофон в обеих руками. Бен поворачивает свой стул боком, что даёт мне идеальный вид в профиль на его приоткрывшийся рот, когда Кэт начинает первый куплет. — Чёрт возьми, — он поворачивается ко мне. — Они все настолько хороши? — В общем-то, да. — Ну, ладно, я впечатлён. Я смеюсь. — Я тоже! Я просто имею в виду, что все здесь потрясающие. Сейчас увидишь. Но, по правде говоря, я даже не замечаю, когда петь начинает Дана. Я не могу сосредоточиться на музыке; я продолжаю возвращаться к тому, что Бен сказал о Майки. Стадия нет-это-я-тебя-больше-люблю? Он действительно думает, что у нас с Майки всё настолько серьёзно? Очевидно, что у нас всё серьёзно в том смысле, что мы называем друг друга парнями и иногда занимаемся сексом. Но любовь? И чтобы Бен просто предположил вот это? Когда песня заканчивается, раздаётся взрыв аплодисментов. Минуту спустя появляется Кэт с нашей едой, и я наслаждаюсь ещё одним интригующим выступлением: Бен Алехо в невербальной роли Фаната, Явно Теряющего Своё Самообладание. — Я не могу поверить, что именно в этот момент ты переживаешь своё Бродвейское пробуждение. Бен берёт палочку моцареллы. — Как скажешь. — Уверен, я узнаю «ура» и шумиху, когда слышу это. Бен непонимающе смотрит на меня. — «Колыбельная Бродвея»? С 42-й улицы? — О, а в пробуждении есть полная энциклопедия малоизвестных бродвейских отсылок? — Ты только что назвал 42-ю улицу малоизвестной? — он поднимает ладони вверх. — Бен, это получило Тони. А затем «Возрождение» получило Тони. — Извини? — Это неприемлемо. Я составлю для тебя плейлист. Нет, знаешь что? Я составлю для тебя целый плейлист, состоящий из плейлистов. Один для баллад, другой для песен о любви — я чувствую, как у меня горят щёки. — О, и просто, чтобы ты знал, мы с Майки это ещё не обсуждали. Бен держит в воздухе палочку моцареллы. — Плейлист? — Нет, ту штуку с я-люблю-тебя. Мы ещё не говорили об этом. — О! — он моргает. — Прости, я просто подумал… — Нет, порядок. Да, мы просто… — боже, я даже не знаю, как закончить это предложение. Но Бен смотрит на меня, ожидая услышать остальную часть моего дерьма. — Типа, я думал об этом. Очевидно, я люблю его. Я просто не знаю, если я… — я резко останавливаюсь. — Если ты в него влюблён? Я отправляю в рот огромный кусок французского тоста, осматривая комнату, пока жую. Может быть, официант прямо сейчас собирается запеть? Может быть, хороший, громкий номер в полном составе? Что-нибудь? — Ты не обязан отвечать на это, — говорит Бен. Я сглатываю. — Я знаю. Что-то переворачивается у меня в груди, когда наши глаза встречаются. Я быстро отвожу взгляд. — Просто иногда трудно определить. Я всегда думал, что любовь — это определённое чувство, и оно либо есть, либо его нет. Но с Майки это просто… — я поднимаю ладони вверх, снова глядя на Бена. Он не отвечает. Он просто хмурится и наблюдает за мной. — Но я на самом деле не думаю, что это должно быть похоже на Бродвей, понимаешь? Это не романтический сериал. Просто, я не знаю. Реальная жизнь. Он делает меня счастливым. И я люблю его таким, какой он есть как личность. — Он кажется замечательным. — Так и есть, — я улыбаюсь. — Типа, он реально забавный, но такой тихий, что вряд ли кто-то знает, что он забавный. Так что ты будто чувствуешь, что у тебя есть секрет. И он такой умный. И он умеет петь — извините, я знаю, что это звучит как какой-то список. — Нет, я всё понимаю, — говорит Бен. — Просто… Я много думаю об этом, на самом деле. Я продолжаю пытаться уложить всё это в своей голове. Например, в какой момент всё это означает, что я в него влюблён? Бен морщит нос. — Почему ты пытаешься превратить любовь в математическую задачку? — Это не так, клянусь! — я смеюсь. — Я просто хотел бы знать, вот и всё? Я продолжаю ждать, что что-то щёлкнет или что-то в этом роде, и, может быть, это и не любовь — я не знаю. Я, вероятно, делаю это неправильно. Я, наверное, оглянусь назад через год и скажу: «Вау, я был влюблён в него всё это время», ведь так? Я ёрзаю на стуле, чувствуя себя неловко и непривычно. Я никогда раньше не говорил ничего из этого вслух, и теперь мне жаль, что я не могу выхватить слова обратно из воздуха. Все эти вопросы о Майки, эти крошечные второстепенные мысли в моей голове. Они как будто выделены жирным шрифтом и отпечатаны у меня на лице: АРТУР НЕ ПОНИМАЕТ СВОЁ ЖЕ СЕРДЦЕ. Дело в том, что два года назад, когда мы встречались с Беном, у меня не было сомнений. Я отбрасываю эту мысль, радостно поворачиваясь к Бену. — Серьёзно, тебе стоит встретиться с ним на следующих выходных, — говорю я. — И с Марио, конечно же. — Да, — Бен делает паузу. — Марио всё ещё будет в Лос-Анджелесе. — Но ты ведь будешь здесь, верно? — Да. Но… это сделало бы всё странным? — Что? Ни в коем случае. Я знаю, Майки был бы рад познакомиться с тобой! Он много слышал о тебе. Не в том смысле, что слишком много… — Конечно, нет. Ни за что. — Заткнись. Я просто говорю, — я ухмыляюсь. — Это будет весело! Столкновение вселенных! Знаешь, я действительно думаю, что вы, ребята, поладите. У вас много общего. — Правда? — Что ж, у тебя есть я, — говорю я. — И это уже много. Оказывается, изумлённый смех Бена по-прежнему один из лучших звуков на земле.