Disgusting dreams

Уэнсдей ждала, когда Энид выйдет из душа, чтобы серьёзно поговорить. Поговорить о том, что сейчас так сильно тревожит Уэнсдей. Тёмноволосая сидела на кровати Энид и рассматривала её мягкие игрушки. Она усмехнулась от того, что даже её кровать была в радужных цветах. Аддамс услышала, как Энид выключила воду. Значит, совсем скоро она выйдет. Переживания Уэнсдей стали больше. Она была в растерянности. Тёмноволосая уже давно понимала, что рано или поздно этот разговор настанет. Девушкам было необходимо разобраться в ситуации, точно обозначив то, кем они являются друг другу. Но больше всего Уэнсдей боялась признания в собственной ориентации. Она даже у себя в голове это не признавала, а сейчас ей нужно было что-то сказать своей соседке. Но Аддамс не могла отрицать наличие чувств, которые у неё были к Энид. Она прошла долгий путь от отрицания и агрессии до хоть какого-то принятия этого факта. Бесконечный поток мыслей Уэнсдей резко прервал звук открывающейся двери. Из ванной вышла Энид, у которой появился румянец, когда она посмотрела на Уэнсдей, поэтому она тревожно отвела взгляд и направилась к своей кровати, чтобы взять телефон. Уэнсдей тихо прокашлялась, привлекая к себе внимание. — Я хотела поговорить, — серьёзно сказала Уэнсдей, переходя «границу» их комнат, садясь на кровать около Энид. — Это важно. Невооружённым взглядом было видно, что Энид была неуверенна и даже немного напугана. В голове у Синклер пронеслось, что Уэнсдей попытается обрубить с ней все контакты. Это было нелогично, но ожидать от Аддамс было можно всё, что угодно. — Я слушаю, — немного нервно ответила Энид. Энид сложила руки в замок, сидя на своей кровати, и даже не решалась посмотреть в глаза Уэнсдей. — За этот год у нас с тобой завязались довольно… доверительные отношения. — Уэнсдей будто теряла нить смысла своих слов, когда начала говорить. — И это сначала напрягало меня, потому что то, что ты делала, было непонятно и противно мне. — Ты про гомосексуальность, — не спросила, а сказала как факт Синклер, на что получила кивок девушки перед собой. — Это явление всегда было для меня загадкой, поэтому я очень долго не могла принять это. Но это не то, что я хочу сказать тебе… — Уэнсдей тяжело выдохнула. — Я не знаю, кто ты для меня. Наши отношения уже больше не дружеские. И не только из-за того, что мы спали с тобой, но и из-за того, что наши чувства, кажется, перешли на новый уровень. Энид впервые за весь разговор встретилась взглядом с Уэнсдей, от чего по всему телу пошли мурашки. — Я тоже не знаю, кем мы друг другу приходимся, поэтому я тоже хочу разобраться в данной ситуации. Но и терять тебя я не хочу, потому что я знаю, что ты никогда не будешь… — Энид не смогла договорить, потому что её перебили. — Я не собираюсь обрывать с тобой общение, Энид, — сказала Уэнсдей. — На самом деле я очень долго бегала от этого. От того, какие чувства ты у меня вызываешь. Я долго думала, что сказать тебе. Я должна быть честной с тобой и сказать, что ты действительно вызываешь у меня… взрыв серотонина в организме, — Уэнсдей из последних сил пыталась подбирать слова. — Ты хотела сказать чувство влюблённости? — с удивлением спросила Энид. — Можно и так сказать, — Уэнсдей пыталась показать уверенность, но это плохо получалось. — Я думаю… допустимо… возможно, ты мне можешь нравиться. — Уэнсдей дала себе воображаемый подзатыльник за то, что не могла даже нормально сформулировать свои мысли. Энид будто не верила словам Уэнсдей, но переспросить она не решалась. Видимо, сейчас настал тот самый момент, когда стоит рассказать правду и, не скрывая ничего, поведать о своих чувствах и переживаниях. — Уэнсдей, я не знаю, как ты отреагируешь, но ты мне нравишься, — быстро сказала Энид, боясь, как может повести себя Уэнсдей. — Уже давно, где-то с прошлого года, я стала замечать за собой эти чувства, — Синклер отметила, что её внимательно слушали. — Сначала я думала, что просто к тебе привязалась. Но мои чувства только росли, и в какой-то момент я поняла, что не могу это скрывать. Иногда, когда я слушала твои гомофобные речи, мне было очень больно. Я понимала, что ты никогда не будешь со мной, что я никогда не смогу стать частью твоего мира. — Ты начала страдать от селфхарма из-за меня? — настороженно спросила Уэнсдей. — В какой-то степени да, — грустно усмехнулась светловолосая. — Мои чувства к тебе переполняли меня, а ты была также холодна. Это будто убивало меня. — Мне очень жаль, Энид, — не соврала Уэнсдей. — Я не хотела, чтобы ты так страдала из-за меня. — Сейчас это не важно, главное, что ты рядом, — улыбнулась Энид. — Я рада, что ты начала говорить об этом. — Мы должны решить, что делать дальше. Эта игра мне надоела, — Уэнсдей прикусила губу, потому что тревожность внутри неё росла. — Я думаю, сначала тебе нужно признаться, что тебе могут нравятся девушки. — Я не считаю, что это поможет в нашей ситуации, — пыталась увильнуть Уэнсдей. — Как ты можешь решить проблему, если не можешь сделать каминг-аут? — от этих слов Уэнсдей скривилась. — Я гетеросексуальна. Уэнсдей на несколько секунд замолчала, прищурив глаза, смотрела в пол, обдумывая все варианты событий. Одним из них было самоубийство, лишь бы только не смотреть в это наглое лицо напротив. Она шла против своих принципов и устоев. Всё ради этого радужного (во всех смыслах) оборотня. — Возможно, мне могут нравиться девушки, — сквозь зубы тихо сказала Уэнсдей, но Энид услышала. — И возможно, ты мне нравишься. — Можешь сказать, что именно ты чувствуешь ко мне? — осторожно спросила Синклер. Уэнсдей не ожидала такого вопроса, но ответить была обязана. — Я не знаю, как это всё началось, но твоя улыбка стала вызывать у меня странные чувства, как, в принципе, и твоё существование. Это было очень непривычным для меня, — Уэнсдей вцепилась пальцами в матрас кровати. — Я даже хотела начать игнорировать тебя, чтобы хоть как-то избавиться от столь надоедливых чувств, — резко голос Уэнсдей стал настолько тихим, что разобрать, что она сказала, было почти невозможным. — Ты слишком дорога для меня. Энид положила руку на плечо соседки и улыбнулась. — Уэнсдей, прошу, не закрывайся от меня, — Энид коснулась щеки Уэнсдей и повернула её лицо к себе. — Я всегда мечтала увидеть в твоих глазах ту любовь, которая есть в моих. И сегодня, наконец, я её увидела, — Энид не дала ничего сказать Уэнсдей, притягивая ближе и целуя в губы. Впервые Уэнсдей отвечала на поцелуй в полную силу, передавая то, что не могла сказать. Рука Энид легла на затылок Уэнсдей, сильнее притягивая к себе. Это было то, чего обе девушки ждали очень долго. Синклер отстранилась, переводя дыхание. — Ты бы не хотела попробовать… — Энид действительно боялась продолжать говорить. — Отношения, — закончила за соседку Уэнсдей. — А ты вытерпишь меня? Я тяжёлый человек, Энид. Я не хочу делать тебе больно. — Мы справимся со всем вместе. Вместо прямого ответа Энид получила поцелуй от Уэнсдей, который говорил всё за себя. Уэнсдей потянулась к Энид. Она понимала, что сама этого хотела. Это были не просто подростковые гормоны, а что-то более глубокое и серьёзное.

***

Наступил вечер, и каждая из девушек занималась своими делами. Но Энид была бы не Энид, если бы ничего не придумала. Она вскочила со своей кровати и подбежала к Уэнсдей, которая читала книгу, сидя за столом. — Уэнсдей! — Энид почти прыгала. — Смотри, это первый снег. — Синклер показала рукой на окно. — Да, сейчас начало декабря, логично. — Уэнсдей посмотрела на Энид, не понимая её восторга. — Нам срочно нужно на улицу. Одевайся! — Уэнсдей попыталась протестовать, но ей не дали даже сказать и слова. — Не смей отказываться. Уэнсдей ничего не смогла сделать, поэтому решила просто послушать Энид и пошла одеваться. После чего её почти на руках вынесли на улицу. Было прохладно, но терпимо. Энид ходила и с восторгом смотрела на падающий снег. Его уже было много. Уэнсдей пропустила тот момент, когда в неё прилетел снежок. Но зато она помнила, с каким криком Энид бегала от неё, когда Уэнсдей пыталась кинуть её в сугроб. — Я же пошутила! — убегая, крикнула Энид. — А я говорила, что из тебя плохая шутница. Уэнсдей догоняет Энид и толкает ту в небольшой сугроб. Но она не предусмотрела, что Синклер схватится за неё и повалит на землю. Обе девушки лежали на снегу, неотрывно смотря друг на друга. — Я люблю тебя, — сказала Энид, целуя в щёку тёмноволосую. Аддамс ничего не ответила, но вместо этого она поцеловала ту в губы. Энид знала, что вывести Уэнсдей на признание в любви будет тяжело и потребуется много времени. Но она была готова ждать сколько угодно. Она знала, что рано или поздно Уэнсдей скажет ей эти слова.