Turn Time

      Положив перо на край стола, Гермиона любуется своими каракулями. Она понятия не имеет, что нарисовала и было ли оно распознаваемо. Тем не менее, она была несколько впечатлена своим деревом странной формы. С рассеянным видом задаётся вопросом, удалось ли ей нарисовать гремучую иву. Повернув запястье, она смотрит на часы и обнаруживает, что у неё есть ещё час этого отупляющего занятия, прежде чем она сможет уйти.       Взяв перо, она макает его в чернила перед тем, как продолжить рисунок. Положив его ещё раз, она продолжает заштриховывать землю вокруг дерева своим карандашом. Рисование не было её сильной стороной, но она находила это занятием терапевтическим. Она рассеянно замечает, как Беллатрикс на другом конце класса бросает заклятие в хаффлпаффца, в то время как профессор Хагарр стоит спиной к ним.       Защита от Тёмных искусств было одним из немногих занятий, которые они посещали одновременно, хотя они не хотят подливать масла в огонь слухов о них, сидя вместе. Совершенно нежелательно, чтобы все знали, какого рода «дружба» у них была. Поэтому они держались на приемлемом расстоянии, не давая поводов для обсуждений. По последним слухам, они практиковали тёмные искусства за закрытыми дверями. Гермиона ожидала, что Тэмми пустит слух, ведьма держалась от неё подальше после инцидента в ванной.       Стук! Отвлекаясь от своего шедевра, она поднимает глаза и видит, что Беллатрикс шумно передвигает свой стул по комнате, прерывая профессора. Это длится добрых тридцать секунд, прежде чем ведьма успокаивается, мило улыбаясь профессору, и кладёт ноги на стол. Гермиона улыбается дерзости ведьмы, возвращаясь к своим каракулям.       В целом, Гермионе нравятся уроки ЗОТИ. Однако на этой неделе всё, что они изучали, была практика защитной магии. Она понимает, что скоро они будут испытывать новое заклинание. Профессор впадал в обсессивно-компульсивное расстройство только тогда, когда он подходил к чему-то новому. Это всё ещё мало скрашивало скуку. Особенно слизеринцам, которые чуть ли не подпрыгивают на своих местах, готовые снова вернуться к снегу.       Количество детей, посещающих больницу с тех пор, как выпал снег, увеличилось почти втрое. Она слышала слух, что по возвращении Дамблдора кто-то «случайно» бросил в него снежком, который содержал волшебный розовый порошок. Гермиона надеялась, что шутка того стоила, ведь Дамблдор расправлялся с любым проступком вплоть до запрета слизеринцам выходить на улицу. Выражение триумфа на лицах Беллатрикс и Рабастана было убедительным подтверждением. Директор отсутствовал в течение нескольких часов после инцидента и только когда определённая скверная драка вышла из-под контроля, он вернулся.       Гермиона тихонько хихикает при воспоминании о розовобородом директоре, прерывающем дуэль между Рейвенкло и Гриффиндором. «Всё для тебя» — Беллатрикс мимоходом прошептала ей на ухо. Её тихие размышления заслужили несколько взглядов от тех, кто был в комнате, но она проигнорировала их, сосредоточившись на своем рисунке.       На середине она поняла, что воссоздала свою встречу с гремучей ивой, когда Гарри, Рон и она уходили через потайной ход в ту ночь, когда Люпин превратился в оборотня. Уставившись на рисунок, она изучает своих друзей, сгруппированных вместе, обнимающих друг друга. Она скучала по ним, она скучала по Гарри, чувствуя вину за то, что предала его своей любовью к Беллатрикс. Любовь… Любила ли она Беллатрикс? Её сердце молило о ведьме, когда они были в разлуке? Тёмная ведьма была её первой и последней мыслью каждый день. За исключением того, что она также преследовала её в кошмарах, принося разрушение и смерть. Гермиона начала разделять ведьму на двух людей: Беллатрикс Блэк, которую она знает сейчас, и Беллатрикс Лестрейндж, которую все будут страшиться.       Тяжело вздохнув, она аккуратно складывает бумагу. Она не могла оставить это валяться где попало, чтобы кто-нибудь увидел. Положив её в конец учебника, она кладёт голову на руки и смотрит в окно. — Что подводит меня к следующей теме, — профессор Хагарр растягивает слова, продолжая свою речь перед классом, — нам нужно сделать краткий обзор. Для того, чтобы вы могли сдать свои экзамены, вы должны быть осведомлены обо всех аспектах тёмных искусств. Вспомните свой пятый год, кто может напомнить три непростительных заклятия?       Все головы в классе повернулись к профессору Хагарру. Вот почему они изучали технику безопасности. Наклонив голову, Гермиона прекрасно видела и профессора, и его класс. Беллатрикс оживилась, её глаза были прикованы исключительно к профессору. Несколько рук взметнулись вверх и Гермиона задаётся вопросом, когда она перестала так сильно стремиться произвести впечатление. — Мисс Лавджой, не могли бы вы рассказать мне об одном?       Она слушает, как студенты кратко вспоминают свой пятой курс, все так рвутся показать себя, все такие эксперты. Ни один из этих говорящих студентов не видел непростительное своими глазами. Они понятия не имеют, насколько ужасными могут быть проклятия. — Правильно, все молодцы. Использование таких заклятий приведёт прямиком в Азкабан. Пожалуй, худшее из непростительных заклятий — это смертельное заклятие. Мгновенная смерть жертвы, однако…       Гермиона фыркает на его слова. Худшее из заклятий — это смертельное заклятие. Она качает головой, погружённая в свои мысли. Люди бывают глупыми, думая, что смерть — это худшее, что может случиться. Есть много вещей хуже смерти, она уверена, что пережила многие из них и сомневается, что будущее будет намного светлее. — Вы не согласны, Ротштейн? — удивлённая, Гермиона поднимает глаза и обнаруживает, что весь класс уставился на неё.       Она пожимает плечами, надеясь, что профессор Хагарр оставит её наедине с её мыслями, однако удача не на её стороне и с самого начала она никогда не импонировала ему. Положив руку на один из передних столов, он жестом предлагает ей продолжать. — О, пожалуйста, поделитесь, мисс Ротштейн. Я уверен, что мы все хотели бы услышать, что вы хотите сказать, — сарказм сочится из каждого его слова и она задаётся вопросом, были ли у семьи Ротштейн и Хагарр стычки между собой.       Скрестив руки на груди, Гермиона откидывается на спинку стула. — Убивающее заклятие приносит только смерть, в жизни есть гораздо хуже вещи, чем смерть. — О, действительно… — Хагарр усмехается.       Дверь в комнату открывается, но Гермиона игнорирует это, даже когда все оборачиваются посмотреть. — Действительно, — Гермиона улыбается, наблюдая за эффектом, как многие вздрагивают от её бесчувственного взгляда, — из всех непростительных заклятий быть убитым — ваша наименьшая проблема. В конце концов, это всего лишь мелкая смерть.       Высокая фигура с длинными светлыми волосами шаркает мимо, медленно двигаясь к единственному свободному месту в кабинете — столу перед Беллатрикс. Присматриваясь к молчаливому человеку, Гермиона наблюдает, как Люциус Малфой садится, по его щеке проходит шрам, а под правым глазом синяк. Самое примечательное, что в нём отсутствует уверенность и высокомерие, оболочка того мальчика, которым он был. — Нет, — шепчет Гермиона, расслабляясь на своём стуле, её взгляд удерживается на Малфое, прежде чем вернуться к Хагарру, который, кажется, ошеломлён появлением Малфоя, — повелительное заклятие даст вам полный контроль над человеком, тем не менее его можно использовать как для добра, так и для зла. Убивающее заклятие, хоть и смертельно, помимо этого может облегчить боль, сильную боль. Я бы сказала, что из всех заклятий Круциатус, пожалуй, самое непростительное. Оно предназначено для того, чтобы причинять боль, и ничего, кроме боли. — Пытку можно превозмочь, — пренебрежительно заявляет Хагарр, наконец-то приходя в себя от удивления. — Верно, тем не менее я видела, как заклятие Круциатус использовалось, чтобы замучить кого-то до безумия, произнесённое с таким гневом, что жертва не могла оправиться даже спустя месяцы. Убивающее заклятие, каким бы смертоносным оно ни было, более опасно для заклинателя, чем для жертвы. Поскольку оно может разрушить душу, но, будучи профессором, надёжно спрятавшийся за стенами, я сомневаюсь, что у вас есть большой опыт в подобных вещах.       Последний удар попадает в цель, во взгляде профессора Хагарра горит гнев, но Гермиона не дрогнула. — Можно подумать, ты много знаешь об этом, ты всего лишь ребёнок, — огрызается профессор Хагарр.       Её взгляд метнулся к Малфою. Дитя войны. — Да, это так. Я здесь не для того, чтобы обсуждать с вами философские темы, профессор, вы спросили моё мнение, и моё мнение таково, что есть вещи похуже и пострашнее, чем смерть.       Она возвращается к созерцанию окна, её слова предназначались для Пожирателей Смерти в комнате, надеясь переубедить их идти по пути, который они хотят избрать. Профессор Хагарр возвращается к ведению занятия, она чувствует на себе его горячий взгляд. Глухой удар заставляет её подпрыгнуть и оглянуться. Она смотрит туда, куда направлен взгляд каждого в классе.       Необычное зрелище — Беллатрикс сидит за своим столом правильно. Не видя лица ведьмы, Гермиона не может судить, какое у неё настроение. Пока упомянутая ведьма не пинает ногой спинку стула Малфоя. Она отдаёт должное Малфою за то, что он способен игнорировать разъярённую Беллатрикс Блэк позади него. Он сидит, положив руки на стол, не обращая внимания на шипящие замечания позади него. Стук! Ещё один удар и занятие возобновляется.       Ухмыляющаяся Гермиона возвращает своё внимание обратно к окну. Стук! Она чувствует себя виноватой перед Малфоем. Столкнуть его с разгневанной Беллатрикс — это не то, чего она ему желала. Низкое рычание срывается с губ Беллатрикс и Гермиона задаётся вопросом, сколько пройдёт времени, прежде чем она взорвётся и просто проклянёт волшебника.       Стук.       Урок продолжается, ученики делятся идеями, делают пометки.       Стук.       У неё осталось всего двадцать минут. Голоса шепчутся, студенты учатся. Разгорячённый взгляд между ней и всё более раздражающейся тёмной ведьмой.       Стук. Стук.       Ещё всего десять минут. — Малфой, ты, блондинистый мудак… — стук.       Сдерживая смех, Гермиона собирает свою сумку, устав от разыгрывающегося перед ней представления. Она не хотела бы быть здесь, когда урок закончится. Встав, она взваливает на плечи свою сумку. Профессор Хагарр открывает рот, собираясь сказать ей оставаться на месте, когда стул с грохотом падает на пол. Малфой вскакивает на ноги, нервная Беллатрикс тоже, как всегда, словно хищница. Он удивляет всех, проходя мимо Беллатрикс прямо к Гермионе. Дотрагиваясь до палочки в рукаве, Гермиона готовится к атаке, зная, что Беллатрикс вытащила свою палочку, более чем готовая сразить Малфоя.       Протягивает руку.       Безмолвно уставившись на руку, Гермиона медленно пожимает её. Рука тёплая, разве что немного липкая, напоминая, почему она ненавидит пожимать руки, но рукопожатие твёрдое. Твёрдая хватка, ни доминирующая, ни слабая, а лишь демонстрирующая равенство и уважение. — Спасибо, — едва слышный шёпот.       Ошеломлённый, Малфой убирает руку. Склонив голову в знак уважения, он покидает кабинет в потрясённой тишине. Почему он сказал спасибо? Сбитая с толку, Гермиона опускает руку обратно, как раз в тот момент, когда часы объявляют о конце урока.       Встав, она покидает класс в странном замешательстве. Неужели чудеса никогда не прекратятся? Малфой уже давно ушёл к тому времени, когда она выходит в коридор, вспышка мантии рядом с ней возвещает о Беллатрикс. — Поговорим позже, — шепчет Беллатрикс мимоходом, прежде чем двинуться по замку в поисках своей жертвы.       Гермиона едва слышит слова и знает, что Беллатрикс позже засыплет её вопросами. Она не совсем осознавала, как сильно избила мальчиков, но это было ничто по сравнению с тем, что они собирались сделать с ней, если бы она им позволила. Но почему Малфой поблагодарил её — она не могла понять. Было ли это потому, что она сохранила ему жизнь? Разумеется, никто бы не стал благодарить кого-то за это.       Вспышка рыжих волос заставляет её вздрогнуть, пока не стало слишком поздно. Она сталкивается с кем-то, умудряясь удержаться на ногах, когда студент падает на землю, книги разлетаются возле них. Потирая руку, в которую ударил фолиант учебника, она смотрит вниз и видит рыжую девушку, лежащую на полу. Она в первую очередь замечает цвета Гриффиндора, когда ведьма переворачивается и садится. Гермиона дважды моргает. На полу сидит вылитая Джинни, сглатывая, она медленно протягивает руку нахмуренной ведьме. — Извини, — говорит Гермиона. — Всё в порядке! — отвечает Джин… Молли Уизли, принимая предложенную руку, — я отвлеклась.       Кивнув, Гермиона поднимает ведьму на ноги, делая несколько шагов назад, чтобы увеличить расстояние между ними. Прежде чем кто-либо из них успевает сказать ещё хоть слово, она взмахом палочки собирает упавшие книги и они падают аккуратной стопкой около ног Молли. — Спасибо, — сказала Молли, широко улыбаясь, — ты Миа Ротштейн, да?       Она убила Беллатрикс. Сглотнув при этой мысли, Гермиона отвечает на вопрос одним кивком. Матерью и для неё, и для Гарри — вот кем станет миссис Уизли. Герой из-за убийства Беллатрикс Лестрейндж. — Молли Пруэтт, — ещё раз тянет руку.       Взяв протянутую руку, она пожимает её, удивляясь, почему её день выдаётся таким необычным. Она хочет поджать хвост и убежать. Она не доверяет самой себе, она может сказать что-то неправильное. — Ты не очень разговорчива, да? Мне наоборот трудно остановиться. Артур всегда жалуется, что я слишком много болтаю… Ты в порядке? — Да, — Гермиона дышит, — ты не ушиблась? — спрашивает она рыжеволосую, неловко указывая на пол для понимания. — О нет, я играю за команду Гриффиндора по квиддичу, это пустяк.       Должно быть, именно отсюда дети Уизли черпают свой талант к полёту. — Что ж, хорошо… — Не хочешь присоединиться к нам за ланчем? — спрашивает Молли. — Извини? — Ну, ты где-то прячешься по полдня, я хотела спросить, не присоединишься ли ты к нам за ланчем?       Плохая идея! Плохая идея! Беллатрикс будет в ярости. — Я в порядке, спасибо. — Это из-за Беллатрикс? — усмехается Молли, — умоляю, она и так уже нас ненавидит, мы недавно победили Слизерин, потому что мне удалось сбить её с метлы. Мы уже дрались раньше, я не боюсь Блэк.       Приподняв бровь, Гермиона находит невероятным, что взрослые в будущем уже были врагами. Неужели никто не пытался преодолеть это расстояние между ними? Энди пыталась. — Если только ты не боишься её?       Это заставляет Гермиону рассмеяться, таким коротким смехом, что она не может не фыркнуть. Она давно перестала испытывать страх перед Беллатрикс. Она качает головой в перерывах между смехом. — Нет, я не боюсь Блэк, — Гермиона ухмыляется, — просто предпочитаю больше не участвовать в дуэлях. — Я слышала! — восторгается Молли, — держу пари, она жульничала, она всегда жульничает. — Это сложно, — Гермиона отвечает правдиво. — Так это значит «да»? Ты присоединишься к нам за ланчем? — Я не самая лучшая компания. — Брось, это будет весело, а если нет, то, по крайней мере, мы выбесим Блэк. Достаточно того, что мы поговорили с Энди, но кража скандально известной Ротштейн действительно разозлит её. — Так ты приглашаешь меня, просто чтобы разозлить Беллатрикс? — удивляется Гермиона. Она не в настроении для игр. — Это бонус, а не настоящая причина, по которой я приглашаю тебя. Мне искренне любопытно, я хотела бы узнать тебя получше, Энди очень хорошо к тебе относиться.       Улыбаясь, Гермиона восхищается своей подругой. Своей подругой, которая создаёт мосты из ничего, мосты между домами и игнорирует все различия. — Она единственная в своём роде. — Это правда, так что пошли, нас не так много и ты в любой момент можешь уйти, если мы будем слишком странными.       Прежде чем Гермиона успевает согласиться, Молли берет её за руку и тянет по коридору, после чего отпускает. Чувство страха ползёт по её спине, то ли от того, что она проводит время с Молли, то ли потому, что будущая виновница смерти Беллатрикс преследует её. Она чувствовала себя так, словно предала тёмную ведьму, разговаривая с её убийцей. Это прозвучало в её голове как предупреждение о том, что она перешла точку невозврата. Если она когда-нибудь вернётся в своё время, ей нужно будет убедиться, что Беллатрикс пошла по другому пути. Она могла бы спасти её.       Молли болтала всю дорогу, не останавливаясь, и Гермиона поймала себя на том, что переводила дыхание вместо ведьмы. Они должны встретиться с её подругой, у которой как раз закончилось прорицание. Упоминание о предмете заставляет Гермиону застонать. У неё никогда не ладилось с прорицанием, для неё всё это было чушью собачьей.       Пока они ждут в коридоре, Молли болтает, а Гермиона отвечает «да» или «нет». Она задаётся вопросом, заметит ли будущая матриарх клана Уизли, если она ускользнёт от неё. Бормотание проходящих мимо студентов, наконец, останавливает ведьму от разговора. Гермиона не расслышала об одной вещи, которую сказала ведьма. Что-то о любви, родителях и о том, что кроликов не следует использовать в качестве символов надежды, но она уверена, что последнее она расслышала неправильно.       Топот сапог заставляет её поднять глаза, но не сумасшедшая причёска или слегка причудливая манера одеваться ведьмы заставляют Гермиону понять, кто именно идёт к ней. Нет, это массивные круглые очки и почти кошачий удивлённый взгляд, который заставляет её вздохнуть. Сивилла Трелони, её будущий профессор прорицания, стоит перед ней, второкурсница со свежим взглядом. — Привет! — она весело здоровается, — я знала, что ты присоединишься к нам сегодня.       Гермиона закатывает глаза, ей не особо нравился её будущий профессор и она сомневается, понравится ли он ей ребёнком. Она задаётся вопросом, почему Молли, шестикурсница, возится со второкурсницей, но одного взгляда на Сивиллу достаточно — это идеальная жертва. Она была главной мишенью для издевательств и Гермиона готова была поспорить на хорошие деньги, что Молли постарается защищать её как можно лучше. Все ученики уходят в поисках еды, оставляя трёх ведьм одних. — Привет, Миа Ротштейн, я Сивилла Трелони, — приветствует ведьма, протягивая руку.       Подавив вздох, Гермиона берёт третью протянутую конечность, сжимая слабую руку в своей. Три разных рукопожатия менее чем за час, неужели это никогда не закончится? — Очень приятно, — улыбается Гермиона.       Сивилла ахает, её зрачки расширяются и сужаются, её рукопожатие становится крепким, сжимая руку Гермионы почти смертельной хваткой. Её голос понижается на несколько октав, а глаза бесстрастно смотрят на Гермиону. — Золотое трио распадётся: один обратится, а другой ослепнет, последний будет поглощён силой, неподконтрольной им. Надежда восстанет из пепла, а вместе с ней и новый век — новая эра. Действия прошлого повлияют на действия настоящего и вместе с этим смерть не будет к ним милосердна.       Отдёргивая руку, Гермиона пятится от моргающей студентки. Пророчество звенело у неё в ушах. Развернувшись на месте, она уходит. Это не то, чего она хотела. Не ещё одно пророчество, она не могла сделать этого, не снова. Пророчества не всегда сбываются, Гермиона знала это, она знала, что пророчества не предопределены, что единственной причиной, по которой одно исполнилось у Гарри, была паранойя Волан-де-Морта. Она не совершит ту же ошибку снова. — Подожди! — чья-то рука хватает её за руку, не давая уйти и она оборачивается, чтобы увидеть Молли, цепляющуюся за неё, — прости, пожалуйста, не уходи. — Отпусти, — приказывает Гермиона, стряхивая руку. — Смотри, она ушла в своё общежитие, она не присоединится к нам. Она не знает, что иногда делает это. Пожалуйста, Миа, просто присоединись к нам за ланчем. — Зачем? — рявкает Гермиона, поворачиваясь к ведьме, — почему ты так заинтересована в том, чтобы я была с вами за ланчем? У тебя есть свои друзья, иди посиди с ними. — Потому что я хочу узнать тебя получше, — возражает Молли, не пугаясь Гермионы, — несмотря на всё, что говорят в школе, я заинтересована в том, чтобы узнать тебя получше. Кроме того, я в долгу перед тобой за то, что столкнулась с тобой. — Ты прощена, теперь просто оставь меня в покое, — предупреждает Гермиона, после чего проходит мимо ведьмы. — Мне кажется, что я тебя знаю, — кричит Молли ей вслед.       Остановившись, Гермиона с любопытством смотрит на рыжую ведьму позади неё. — Что? — Такое чувство, что мы встречались раньше, что я уже знаю тебя.       Настороженно Гермиона изучает приближающуюся ведьму, мать её будущего друга. Всё это становится слишком тяжёлым для Гермионы. Одно дело Беллатрикс и её семья, другое — контактировать с её будущими друзьями. — Это просто обед без пророчеств. — Хорошо, если ты потом оставишь меня в покое. — Ничего не обещаю, — отвечает Молли, направляясь в большой зал, — нам придётся поторопиться, иначе мои братья, возможно, все съедят.       Отставая, Гермиона следует за гриффиндоркой в большой зал, где на удивление тихо. Группа гриффиндорцев заняла половину стола. Её охватывает краткое чувство дежавю: на столе сидит точная копия близнецов Фреда и Джорджа. Напротив них — молодая версия Артура Уизли. — Ребят, это Миа, — представляет Молли, — эти две свиньи — мои братья Фабиан и Гидеон, — Гермиона кивает двум мужчинам, похожим на близнецов, прежде чем поприветствовать Артура, — и Артур Уизли. — Здорово наконец-то познакомиться с тобой, Миа, — с энтузиазмом говорит Артур, — мы многое слышали о тебе. — Да, довольно многое, — Фабиан что-то бормочет себе под нос, бросая на неё быстрый взгляд.       Она игнорирует это, как игнорирует большинство вещей, решая сесть за стол Гриффиндора, несмотря на недовольные взгляды профессоров. Она задаётся вопросом, почему профессоры не поощряют совместные трапезы, это бы больше способствовало общению между студентами, чем создание маленьких фракций.       Она слушает, как они болтают об их дне. Молли, к её чести, не упоминает пророчество и предоставляет возможность Гермионе присоединиться к разговору без принуждений. Ей не удаётся вдохновиться и вместо этого она просто наслаждается, слушая небольшую группу. Она знает, что братья Молли погибнут в первой магической войне, и то, как сильно она близка с ними за столом, разбивает ей сердце. Они так похожи на Фреда и Джорджа, что Гермиона задаётся вопросом, выбрала ли будущая пара Уизли имена, начинающиеся на те же буквы, что Фабиан и Гидеон, в честь своих павших братьев?       Обед проходит быстро, оба брата вскоре встают под предлогом, что им нужно потренироваться в квиддиче, когда Артур тоже встаёт на ноги и говорит, что ему нужно дополнительно заняться магловедением. Наблюдая за уходящими мальчиками, она замечает лёгкую улыбку на лице Молли. Улыбку любви. — Что у тебя дальше? — спрашивает Молли вскоре после того, как мальчики уходят. — Чары. — О, хорошо, мне в ту же сторону, пройдёмся вместе.       Не утруждая себя спорами, Гермиона идёт с ведьмой на их следующие занятия. Они поднимаются по лестнице неторопливо, без спешки, пока Молли сообщает ей, что её братья загонщики, а Молли — охотница. Когда они добираются до нужного этажа, то обнаруживают, что один из коридоров занят группой слизеринцев.       Беллатрикс развалилась в одной из оконных арок, Рабастан Лестрейндж сидел на полу, окружённый другими слизеринцами, с которыми Гермиона ещё не имела удовольствия познакомиться. Они все разговаривают, смеются друг над другом. Пожиратели Смерти из будущего когда-то были лучшими друзьями. Она замечает, что бледный светловолосый человек на заднем плане — молодой Яксли.       Взглянув на Молли, она замечает недовольство на её лице и, улыбаясь, кивает головой в другую сторону, куда они идут мимо группы. Поворачивая направо, она краем глаза замечает, как Яксли поднимается на ноги, желая напасть, но садится обратно, в последнюю минуту осознав, с кем идёт Молли. Гермиона тихонько фыркает, она действительно создала себе идеальную маленькую репутацию.       Она рассеянно задаётся вопросом, нашла ли Беллатрикс Малфоя, задаётся вопросом, сказал ли мальчик ей то, что она хотела знать, или нет. Она казалась расслабленной, так что, возможно, она получила свои ответы. Раздаются радостные возгласы, за которыми следует крик беспокойства, когда не очень удачливый студент забредает к ожидающим змеям. Она не уверена, спасла бы Молли её репутация, если бы они решили пройти мимо группы, или Беллатрикс всё равно напала бы. Помахав на прощание Молли, она направляется к чарам, обнаруживая, что кабинет пуст. Она выбирает своё обычное место в конце. — Бу, — шепчет ей на ухо Беллатрикс, заставляя её подпрыгнуть. — Белла, не делай так, — шипит Гермиона, поворачиваясь, чтобы посмотреть на ведьму.       Тёмная ведьма весело хмыкает, прежде чем взмахнуть палочкой и запереть дверь, любопытная Гермиона задаётся вопросом, чего могла хотеть ведьма. Губы прижимаются к её губам и она колеблется, все мысли исчезают. Обнимая Беллатрикс за плечи, она прижимается поясницей к столу, когда поцелуй становится жарким. — Как думаешь, я могу взять тебя здесь и сейчас, пока нас не прервали? — Беллатрикс шепчет ей на ухо, заставляя Гермиону застонать в ответ.       Стук в дверь отвечает на вопрос, заставив покраснеть. Гермиона целует ведьму в щёку, прежде чем сесть. Беллатрикс ухмыляется, идя в другой конец кабинета. Бормотание снаружи класса и ещё один сильный удар в дверь заставляют обеих девочек рассмеяться. Секундой позже в комнату ворвался очень раздражённый профессор Тоун, готовый отчитать тех, кто запер дверь, но обнаруживает, что обе девушки смотрят на него в замешательстве. — Проблемы, профессор? — спрашивает Беллатрикс, — я всегда замечаю, что двери имеют тенденцию примерзать во время холодной погоды.

Turn Time

      Следующие несколько дней прошли без происшествий: у Беллатрикс были уроки с Волан-де-Мортом, а Гермиона проводила ночи в своей постели в одиночестве. Её разум перебирал пророчество слово за словом, оно цеплялось за её душу и само её существо, окутывая его притягательным смятением. Попытка игнорировать сделало пророчество более приметным в её сознании, поэтому она позволила себе подумать над ним, когда не разрабатывала своё зелье. С помощью Беллатрикс всякий раз, когда она ловила ведьму, им удавалось продумать первое зелье, это было испытание. Они думали испытать зелье либо на Беллатрикс, либо на Гермионе с Энди наготове на случай, если что-то пойдёт не так. Они говорят друг другу фразу, а затем применяют обливиэйт и забывают её. Если зелье вернёт воспоминание обратно, тогда они смогут начать тестирование на других вещах.       Тем не менее, им пришлось начать с малого, и поэтому оставалось надеяться, что как-нибудь они протестируют это в ближайшие недели. Последние несколько дней Молли проводила с ней всё своё время. Присоединившись к ней за обедом, когда Беллатрикс была занята, Гермионе всё же удалось найти момент, чтобы спросить Беллатрикс, что она думает.       Не нужно было быть гением, чтобы понять, что обе ведьмы не любят друг друга. Сегодня, хоть у неё был свободный день, обе ведьмы играли в квиддич, но ей не хотелось сидеть на холоде и смотреть на это. Брату Молли, Фабиану, она не нравилась, и она предполагала, что это из-за её связи с Беллатрикс Фабиан был начеку.       Игра закончилась несколько часов назад, а она ещё ничего не слышала. Никаких шествований Гриффиндора или аплодисментов Слизерина. Любопытство, наконец, победило, и Гермиона отправилась на поиски в большой зал, где, как она считала, можно выяснить большинство вещей. Только на полпути по коридору она, наконец, поняла, что случилось. Трое болтающих хаффлпаффцев обсуждали результат игры. — Я не могу поверить, что они остановили игру! — сплетничает светловолосая девушка. — У них была драка и Блэк использовала свою палочку, чего вы ожидали? — Только потому, что брат Пруэтт намеренно влетел в неё и заставил её врезаться в трибуны. Не могу поверить, что Гидеон ударил Лестрейнджа. — Блэк ударила Молли бладжером, у неё даже квоффла не было!       Чувство страха, которое мучило её несколько дней назад, вернулось. Беллатрикс напала на Молли во время матча и в результате матч был остановлен. — Ну, я не думаю, что она в ближайшее время покинет больничную палату.       Развернувшись, Гермиона направляется в больничную палату, почти бегом поднимаясь по лестнице. Зачем Беллатрикс использовать палочку в квиддиче? Это не имело смысла, ведьма знала, что использование палочки запрещено. Остановившись у дверей больничной палаты, она задаётся вопросом, не переступила ли она черту. Дружила ли она с Молли? Ведьма не оставила её в покое, но было ли это потому, что она хотела дружить, или потому, что ведьма просто хотела подруги? Была ли ведьма госпитализирована из-за неё?       Толкая дверь, она входит в тихую палату. Определяет кровать Молли из-за рыжеволосых мальчиков, окружающих её. Конфеты, лежащие на краю кровати, вызывают у неё улыбку при воспоминании о том, как Гарри и она получали кучу шоколада, когда кто-то из них был травмирован или болен в школе. — Тебе здесь не рады! — гремит голос, очень сердитый Фабиан шагает к ней. — Я только что узнала, что произошло и пришла посмотреть, всё ли в порядке с Молли, — пытается Гермиона, поднимая руки в мирном жесте. — Это из-за тебя она здесь, — он игнорирует её жест, глаза сверкают. — Пожалуйста, — продолжает мирно Гермиона. — Фабиан, — раздаётся неодобрительный тон Молли, — это была не её вина. — Блэк ничего бы не сделала, если бы она держалась подальше, — мальчик огрызается. — Я была той, кто хотела поговорить с Мией, а она хотела, чтобы её оставили в покое, ты не можешь винить её за мои действия. — Что случилось? — спрашивает Гермиона, подходя к кровати, Фабиан перекрывает ей путь на несколько секунд, прежде чем отступить.       Подойдя к окружённой кровати ведьмы, Гермиона хмурится, увидев, насколько ведьма бледна. Артур сидит рядом с её кроватью, держа её за руку, а Гидеон сидит у изножья, щеголяя большим синяком под глазом. Остановившись рядом с пустой кроватью в нескольких футах от пострадавшей ведьмы, Гермиона устраивается на ней, соблюдая приличную дистанцию. — Ты этого не видела? — удивлённо спрашивает Молли. — Квиддич — не моё, — Гермиона грустно улыбается ведьме, которой явно больно. — И не моё тоже, — заговаривает Артур, накладывая себе одно из печений. — Блэк напала на неё, — рычит Гидеон, кратко вводя в курс дела. — Напала? Я слышала, как пара девушек говорила, что она ударила тебя бладжером? — Матч едва начался, слизеринцы ещё только парили. Мы выиграли в прошлом году, а это последний год для многих из них, я думаю, они хотели победить снова, — объясняет Молли, — Гидеон может сказать ей, моя память немного затуманена. — Игра началась как обычно, мерзавцы жаждали крови, за исключением Блэк, она выглядело спокойной. Мы должны были предвидеть, мы… — Гидеон указал между собой и Фабианом, — мы не сводили с неё глаз, она отличный лётчик. Она запустила бладжер прямо в Молли, хотя у неё не было квоффла. Это была атака, не входящая в игру. Молли попало в грудь, она упала и ударилась о землю… — Сломала пару рёбер, немного повредила левое лёгкое и получила сотрясение мозга, — заговорила Молли. — В общем, я протаранил Блэк, — выдавливает Фабиан, — вывел её из игры, она ударилась об одну из трибун, я уворачивался от бладжера и в меня попало заклинание. Сука вытащила свою палочку, Гидеон направился перехватить её следующее заклинание, но Лестрейндж прыгнул на него. Началась суматоха. Они ввязываются в драку, я дерусь с Блэк, остальная часть нашей команды переругивается со слизеринцами, стреляют несколько заклинаний, потом вмешивается профессор. — И вам всем запрещено участвовать в любых дальнейших матчах по квиддичу, — раздаётся голос Макгонагалл, заставляющий их всех подпрыгнуть, — никогда бы не подумала, что команда Гриффиндора может опуститься так низко. — Это было нападение! — Фабиан направляет свой гнев на приближающегося профессора. — На которое отреагировать должен был профессор, а не кто-то из студентов, — оспаривает Макгонагалл, — то, что сделала Беллатрикс, было непростительно, тем не менее, с этим бы разобрались. В результате ей не только удалось выбить команду Гриффиндора из чемпионата, она по сути проложила Слизерину дорогу к победе. — Им всё ещё разрешено играть? — вздыхает Гидеон. — Блэк больше не разрешается играть, однако слизеринцы не сделали ничего плохого. Лестрейндж утверждает, что он мешал Гидеону напасть на Беллатрикс, и, к сожалению, вся школа видела, что Гидеон нанёс первый удар. — Это была ловушка, — подытожила Гермиона, глядя на грустные лица гриффиндорцев, — Беллатрикс знала, что вы двое защитите свою сестру, поэтому она пошла за Молли, чтобы сильнее спровоцировать. Гриффиндорцы всегда защищают своих. — Миа права, вы сыграли на руку Беллатрикс, — соглашается Макгоногалл. — Но она выбыла из игры, какая это победа? — спрашивает Артур. — Беллатрикс нравится причинять боль, она получит больше удовольствия от того, что разрушила какую-либо надежду Гриффиндора на победу, чем если бы сама подняла кубок, — отвечает Гермиона, это действительно было довольно умно. — Похоже, ты много знаешь об этом, — обвиняет Фабиан, — не удивлюсь, если ты помогла Блэк. — Спасибо, мистер Пруэтт, достаточно, — Макгонагалл отвечает прежде, чем Гермиона успевает вставить хоть слово, — вы должны винить только самих себя. И вы, и Гидеон будете отбывать наказание вместе с Беллатрикс и Рабастаном за драку. Я надеюсь, что вы учтёте свои ошибки, джентльмены. Мисс Пруэтт, желаю вам скорейшего выздоровления, Миа, можно на пару слов? — Макгонагалл указывает на дверь, прежде чем повернуться к выходу. — Конечно, надеюсь, ты скоро поправишься, Молли, — говорит Гермиона. — Увидимся, — Молли улыбается, наблюдая за удаляющейся фигурой Гермионы.       Выскользнув из палаты, Гермиона направляется к профессору Макгонагалл, ожидающей в нескольких футах от неё. Идя вместе по коридору, Гермиона задаётся вопросом, чего бы хотела деканша Гриффиндора. Она не имела никакого отношения к плану Беллатрикс. — Мистер Малфой вернулся к занятиям, — сообщает ей Макгонагалл, — я могу быть уверена, что не будет никаких неприятностей? — Мы пожали друг другу руки, — отвечает Гермиона. — Хорошо, он ещё не безнадёжен, — Макгонагалл размышляет про себя, прежде чем остановиться и повернуться лицом к Гермионе, — а как ты себя чувствуешь? — Хорошо, — с подозрением отвечает Гермиона, — вы действительно позвали меня сюда, чтобы спросить, как у меня дела, или есть другая причина, Минерва?       Улыбаясь, Минерва кивает головой, погружённая в свои мысли, её глаза изучают пустые залы, прежде чем вернуться к Гермионе. — Я всегда обеспокоена эмоциональным состоянием каждого своего студента, однако это не главная причина, по которой я с тобой говорю. Ты подружилась с Пруэттами? — Вроде того. Трудно сказать, Молли не оставляет меня в покое. — Хм, этого я и опасалась, пойдём со мной, — вздыхает Минерва, — я бы порекомендовала держаться подальше от Пруэттов. — Из-за Беллатрикс? — Гермиона задаётся вопросом, не напала ли Беллатрикс на Молли из-за неё. — Нет, из-за Молли. Когда Беллатрикс уйдёт, школа, по сути, станет свободна. Пруэтты хотят занять место Беллатрикс. — Пожалуйста, только не говорите… — вздыхает Гермиона. — Молли не так невинна, как ты, возможно, думаешь. — Она тоже задира, значит? — недоверчиво говорит Гермиона. — Она популярная, искусная ведьма, как и её братья. Они регулярно бросают вызов слизеринцам и Беллатрикс регулярно принимает его. Однако они не глупы: Молли не смогла бы победить Беллатрикс на дуэли, поэтому они ждут. К несчастью для тебя, твоё имя имеет большой вес. — Я не понимаю, как я вписываюсь во всё это. — Из последнего, что знает школа, была ваша тайная дуэль с Беллатрикс, хоть ты была побеждена, ты всё ещё имеешь уважение Беллатрикс. Они не так хорошо осведомлены о ваших нынешних отношениях со старшей Блэк, все по-прежнему считают вас врагами, врагами по определению. Особенно сейчас, когда мистер Малфой вернулся с увечьями, самолюбие Беллатрикс несколько пострадало. — Значит, сбив Молли с метлы, она оставила послание? — В некотором смысле да, — кивает Минерва. — Это нелепо, — жалуется Гермиона. — К сожалению, это так, постарайся не вмешиваться, это не принесёт никакой пользы, — предупреждает Минерва. — Значит, я просто буду игнорировать Молли, несмотря на то, что она использовала меня, пытаясь вызвать напряжение между мной и Беллатрикс? — Здесь нет ничего личного, будет проще позволить этим двоим разобраться самостоятельно и остаться на нейтральной позиции, как Энди, — советует Минерва, пожимая плечи, прежде чем исчезнуть в коридоре.       Она не могла поверить, что снова попалась на эту удочку. Она думала, что ясно дала понять, что не хочет быть частью этой мелкой войны. Её сердце наполняется радостью при мысли, что Беллатрикс не втягивала её в это, она оставила её в покое и делала это своим уникальным методом. Другая часть была раздражена тем, что ведьма скрыла эту информацию.       Бесцельно бродя по коридорам, она чувствует, как в ней нарастает гнев. Она чувствовала себя преданной, использованной и виноватой. Виноватой в том, что сблизилась с убийцей Беллы. Смех эхом разносится по коридору, отвлекая её от мыслей. Впереди неё слизеринцы, наслаждающиеся жизнью, несмотря на то, что их выгнали с матча по квиддичу. Среди них Беллатрикс, одетая в свою тёмно-зеленую форму для квиддича, кремовые брюки и чёрную облегающую куртку. Форма хорошо смотрится на ведьме.       Беллатрикс смотрит в её сторону, её глаза светятся весельем. Она ускользает от группы, идя навстречу Гермионе на полпути. Так много невысказанных мыслей проносится в глазах тёмной ведьмы и все ученики вокруг наблюдают. — Хороший удар, — последняя капля, разрушившая то, что прочно удерживало грань между врагами и друзьями.       Теперь всё пришло в движение: её друзья в будущем стали врагами, а враги минувших дней — её друзьями. Всё менялось и ничто уже никогда не будет прежним. Беллатрикс расплывается в улыбке и Гермиона может видеть мысли ведьмы ясно, как божий день. Всё для тебя.