Жертва

2

      В тот день Сара впервые за месяц занялась любимым делом. Она принялась печь торт. Готовить девушку учил с самого детства её отец. Мужчина практически всю жизнь был поваром в одном из небольших ресторанчиков города. Дома готовил невероятно вкусно, но только по особым случаям: семейные праздники, дни рождения, отпуск или же, когда не был очень уставшим. Уставшим, как вспоминает Сара, отец был всегда.       В обычные дни он приходил домой поздно вечером, падал на диван перед телевизором и сразу же засыпал с пультом в руках. В единственный выходной Гарри старался заниматься чем угодно, лишь бы избежать пребывания на кухне: пропадал в гараже за бесполезным ремонтом старенького форда, без конца выравнивал лужайку газонокосилкой или же просто возился с поручениями матери. Все это время Сара ходила за ним назойливым хвостиком и просила поесть. На горячие просьбы дочери приготовить что-то грандиозное отец морщился, но всё же шёл на кухню варить овощное рагу или суп-пюре. Позже он начал поступать хитрее: сидя на диване, давал команды и наставления Саре. При каждой удачно выполненной миссии она бежала к нему в гостиную показывать результаты своего труда. Достаточно ли взбиты яйца, добавить ли еще соли, хватит ли столько муки для теста. Всё это Гарри подтверждал лёгким кивком головы и дальше давал указания. Позже мужчина заметил талант дочери и уже всерьёз начал помогать и обучать её новым рецептам, даже несмотря на трудный рабочий день. В этом были и свои преимущества: обязанность готовки полностью перелегла на Сару. Девушка была не против, ей нравилось заниматься кулинарией, а также она понимала, как сложно её отцу готовить ещё и дома, после двенадцатичасового стояния у горячей плиты.       После окончания школы Сара отучилась на повара и начала работать в том же месте, где и отец. Гарри за всё время карьеры дослужился до звания су-шефа. С его подачи она и пришла в новый коллектив. Проработала девушка недолго, всего месяц ей не хватило до полного года. Саре не понравились суровые коллеги, острые на язык, как их фирменные ножи, а также ужасный график работы. Но главной причиной ухода из ресторана послужил Итан. Девушке совершенно не хватало времени на личную жизнь, поэтому сохранность отношений ставилась под вопрос. Итану не нравилось, что главную роль в жизни Сары занимала плита. После пары ссор и скандалов девушка написала заявление об увольнении и стала обычной домохозяйкой. Отец не был против. Наоборот, он был рад, что его дочурке не придется стоять в душном помещении на ногах и терпеть постоянные крики поваров, брызги раскаленного масла и вечно недовольных клиентов.       Теперь вся её работа заключалась в уходе за домочадцами и поддержании уюта. Девушка стала экономкой в собственном доме. Стирка, уборка, поход за продуктами, готовка (к счастью, не в таком бешенном количестве, как это было в ресторане) и выгул собаки теперь легли на её плечи. Ежедневная рутина сводила Сару с ума. Да, она уставала не так сильно, как это было на работе, но она чувствовала, как постепенно теряет свои навыки и начинает деградировать. По-настоящему живой и счастливой она чувствовала себя только на праздниках. Особенно на Рождество, когда приходилось стоять у плиты целый день и заставлять стол роскошным ужином. В такие дни они собирались всей семьёй в доме, где она провела свою жизнь вплоть до замужества, и готовились к вечеру. Аманда с маленьким Саймоном занимались украшением ёлки, мама с Итаном сервировали стол, а они с отцом творили. Для Сары было блаженством проводить время на кухне вместе с уже поседевшим и немного облысевшим Гарри и дискутировать на тему, какую приправу добавить в блюдо.       Свою «стихию» в мире кулинарии она нашла не сразу. Вначале ей нравилось работать с морепродуктами, но страсть быстро ушла, когда Саре надоел рыбный запах, который подолгу мог оставаться на руках. После рыбы было мясо и овощи, но вскоре девушка поняла, что с ними она может работать только по рецептам, и её собственная фантазия и эксперименты способны только испортить блюдо. В конце концов, она открыла в себе талант в выпечке кондитерских изделий. Вот здесь Сара смогла проявить все свои художественные навыки и включить фантазию. Булочки обладали сложными узорами и содержали всегда разную ягодную или фруктовую начинку. Вскоре пошли капкейки, пирожные, пироги и, наконец-то, торты разной сложности. Девушка начала совмещать приятное с полезным: зарабатывать на выпечке деньги.       Заказы пошли практически сразу же. Вначале это были соседи, которые просили отложить им пару булочек с партии. Они благодарили девушку символической суммой денег или полностью возмещали расходы продуктами. Спустя время Итан предложил Саре выставить цену за свою работу и попробовать подзаработать на этом. На удивление, желающих только прибавилось, а соседи с радостью начали платить полную цену за услугу. Новые клиенты прибавлялись с помощью сарафанного радио. Довольные заказчики рассказывали своим знакомым, а те, в свои очередь, — своим знакомым.       С появлением Саймона в их доме девушка уже и забыла о том, когда в последний раз чувствовала приятный аромат выпечки и ванили, разносящийся из кухни по всем комнатам. Мальчишка нуждался в постоянном внимании со стороны, и кому-то из них требовалось оставить работу и взять на себя роль няни-сиделки. Этим человеком была Сара.       Двухъярусный торт ей заказали с доставкой на субботу. Ровно к восьми утра он должен быть доставлен по адресу без опозданий. Сразу же после звонка Сара принялась замешивать в железной миске тесто для бисквита, оставив Саймона с Итаном. Некоторое время всё было спокойно, но затишье закончилось, и девушку оглушили звонкие визги: племянник вырвался из хватки дяди, прибежал на кухню и завалился на пол возле кухонных тумб. Его звериные писки прекратились, когда его голова повернулась в сторону, и он заметил что-то интересное для себя под холодильником. Это была утренняя яичница, которую мужчина забыл убрать. Саймон достал глазунью и принялся размазывать её по полу.       — Всё в порядке, — остановила Сара мужа. — Пускай извазюкается в этом яйце, я всё уберу. Главное, чтобы он молчал.       Молчание продлилось даже дольше, чем девушка предполагала. Племянник нашел новый объект заинтересованности: зелёные мухи, которые летали из комнаты в комнату, назойливо кружились перед лицом и резко пропадали, как только кто-то из них брал смятую газету или аэрозоль против насекомых и паразитов. У Саймона получалось ловить их куда лучше. Он дожидался, когда насекомое сядет на твердую поверхность, и с удивительным терпением и осторожностью, словно дикий хищник, приближался к своей жертве. Муха не успевала даже взлететь, когда Саймон накрывал её двумя ладонями. Некоторое время он ходил с руками, сцепленными в замок, и подносил их к уху, чтобы услышать жужжание бьющейся мухи. Но вскоре ему это надоело. Он стал их прихлопывать и выставлять ровно в ряд на подоконнике вместе со своими динозаврами.       — По крайней мере, его не волнует, что мухи заваливаются на бок, а не стоят по стойке смирно на лапках, — засмеялся Итан. Но смех прозвучал неестественным, усталым и изможденным.       Сара молча улыбнулась, и её выражение приобрело такой же измождённый вид, как и у мужа.       День прошел спокойнее предыдущих. Итан заснул на диване практически сразу же, как только соприкоснулся головой с подушкой. Сара поставила в холодильник пропитанные коржи и занялась уборкой. А Саймон начал играть с развивающими карточками, не обращая внимания на громкий храп дяди. Мельком девушка подметила, что сам мальчик справляется с заданиями куда лучше и быстрее, чем если бы она его держала на руках и с напором заставляла распределять предметы по правильным категориям. Всего за пару минут ребенок расставил овощи и фрукты по своим местам, распределил двадцать оттенков цветов, собрал пазл и разобрался с дощечками Сегена. Расправившись с заданиями, Саймон принялся за свою «уборку». Все предметы, принадлежащие определенной группе, были составлены в ряд с тщательным перфекционизмом: четыре стула в гостиной, цветочные горшки с давно завядшими растениями (у Сары не хватало времени даже следить за собой, не говоря уже о цветах), шахматные фигурки из коробки, а также цветные карандаши из подставки. Позже племянник принялся за кухонную утварь. Когда ложки, вилки, чайный сервиз и прочее было расставлено со скрупулёзной точностью, Саймон скучающе стал наблюдать за происходящем в окно. Его взгляд приобрел задумчивый характер. Он повернулся к Саре, которая старательно оттирала засохший желток от пола, и серьезно спросил:       — Это из-за Саймона?       — Что? — девушка подняла голову. Саймон не смотрел ей в глаза, но она уже подметила какими осмысленными они казались ей на тот момент. Словно маленький взрослый. — Что ты сказал?       — Это из-за Саймона, да? — вновь повторил мальчик, выравнивая вилку на столе.       — Ты о чем? — Сара не понимала суть вопроса, словно она сама была в тумане. Её распирало от накрывших эмоций. Саймон впервые за долгое время обратился к ней напрямую и не упомянул о себе в третьем лице!       Мальчик покачал головой, спрыгнул со стула и отправился в прихожую. Через какое-то время девушка увидела племянника во дворе. Он босиком обходил газон и пододвигал ступней камешки, чтобы они выстроились в очередной ряд. Тело Сары напряглось. Она была готова бежать за ним в любой момент, если тот сделает хоть шаг в сторону калитки. К счастью, та была заперта и могла задержать его на какое-то время. В любом случае, девушка продолжала ждать и настороженно наблюдать за ребенком и его действиями. (Надо давать ему самостоятельности, Сара).       Саймон устремился куда-то в сторону и на какое-то время пропал из поля зрения тёти, но вскоре вернулся с целым букетом вялых цветов. Позже Итан рассказал, что это были его цветы, которые он хотел положить на могилу Хильды, но разозлился и швырнул их в сторону. Теперь мальчик старательно раскладывал их вокруг захоронения. Сара, затаив дыхание, словно могла спугнуть племянника, внимательно наблюдала за его ритуалом. Девушка не знала, понимал ли Саймон, что он делает, или просто воспроизводил в памяти и повторял действие, как когда-то на похоронах Аманды. Тогда Сара вручила ему букет белых роз и подтолкнула к свежей могиле, чтобы тот положил цветы на землю. Саре хотелось растормошить мужа и показать ему эту картину, но сдержалась. Кто знает, когда ему еще предстоит возможность отдохнуть.       Старик Грег в это же время копался в клумбе совсем рядом с заборчиком, который отделял их участки. Увидев соседского мальчишку, он выпрямился, вдруг подбежал практически вплотную к ограждению и принялся что-то восторженно говорить, активно жестикулируя руками. Его рот открывался и закрывался, он глубоко вдыхал и выдыхал. Слов по губам было невозможно разобрать. Мужчина был похож на выброшенную на берег рыбу, которая беспомощно шлёпала своим ртом. Внезапно Саймон кивнул и уселся на землю. Грег побросал все свои садовые инструменты и, насколько позволяли ему его больные ноги, побежал в дом. Вскоре он вернулся с кусочком лимонного пирога на белоснежном блюдце. Саймон с осторожностью принял десерт и начал внимательно его разглядывать.       «Да не будет он этот ебанный пирог, старый ты пердун!», — пронеслось в голове у девушки. Но, тем не менее, она не стала выскакивать на улицу и объяснять старику, что Саймону бесполезно что-либо предлагать. Ей было интересно посмотреть на лицо мужчины в тот момент, когда мальчик откинет приторный пирог в сторону и разорется в припадке. «Желательно, чтобы этот пирог попал тебе на рожу». Сара усмехнулась, представляя, как жирный крем сползает с кончика носа соседа и падает на клумбу. Саймон поднес блюдце к носу и начал принюхиваться к угощению. Он ткнул пальцем в кусок и слизал крем, а затем начал большим и указательным пальцами отщипывать маленькие кусочки от пирога. Раз, два, три. Сара принялась отсчитывать каждый кусочек вплоть до сорока.       Стоило отдать должное Грегу. Всё это время он молча стоял и наблюдал за действиями ребенка и так до тех пор, пока Саймон не взял первый кусочек пирога в рот. Девушка моргнуть не успела, как племянник протянул пустую тарелку соседу и жестом показал, чтобы тот принес еще. Мужчина лишь добродушно засмеялся и скорее побежал за новой порцией. На этот раз он вернулся не один. Он аккуратно катил Марш на инвалидном кресле ближе к забору. Она держала на коленках железный поднос с пирогом и чашками чая. Видимо, женщина сама изъявила желание поближе познакомиться с мальчиком (или наконец-то скормить годовой запас пирогов хоть кому-нибудь). Она передала угощения Саймону и со счастливым выражением наблюдала, как тот уплетает один кусок за другим, запивая всё крепким чаем из большой кружки.       — Маленький засранец, — проворчала Сара и вновь переключилась на оттирание размазанного яйца с пола.