Когда выбор очевиден.

Этой переходящей из субботы в воскресенье ночью Паша и его друг — «волшебный доктор» — находились в одном из развлекательных заведений, и судя по невнятным Пашиным репликам, покидать его ради обследования какой-то кинувшейся в алкогольных парах под колеса тёлки не хотели. Но стоило только Кате с подачи Аглаи озвучить сумму за визит, появились спустя полчаса с полной врачебной амуницией. За это время Аглая успела сменить халат и влажный купальник под ним на домашний костюм из мягкого футера цвета фуксии, а Катя не без труда умудрилась укуклить в кровати Анжелу. Доктором оказался возраста Паши парень довольно крупного телосложения, которое с трудом позволило ему протиснуться в машину. Оттуда он после беглого осмотра без чьей-либо помощи извлёк пострадавшую и, не напрягаясь, отнес её в подготовленную Аглаей комнату. — Переломов нет — пара ушибов и царапины. А сознание потеряла, потому что пьяная вусмерть. Он ей капельницу поставил. Сказал — через несколько часов должна оклематься. Но посоветовал пару дней не отпускать. Понаблюдать, — сообщила Аглая ожидавшей её в кабинете-библиотеке Катерине. Та выдохнула с заметным облегчением и потянулась к стоящей на столе бутылке, намереваясь уже не в первый раз уменьшить количество содержащейся в ней жидкости. Аглая опередила племянницу, выхватив бутылку, и укоризненно покачала головой: — Не стоит уподобляться быдлу даже наедине с собой. Как говорил мой отец и твой дед… — Библиотека это храм человеческих мыслей и осквернять его алкоголем кощунство. В нашем доме для разврата существуют специально отведённые места… — продолжила девушка, — пошли на кухню, что ли. Они переместились на кухню Аглая в дополнение к бокалам достала из холодильника какую-то еду в порционных упаковках в качестве закуски. Катерине налила коньяк из отобранной бутылки, для себя открыла мартини. По первому бокалу они выпили молча практически одновременно. Аглая налила ещё. В этот раз Катя лишь пригубила. — Надеюсь, ты не пьяная за руль села? — полувопросом обратилась к ней Аглая. — Я как будущий юрист чту отечественное законодательство и соблюдаю установленные им запреты! — пафосно отреагировала Катерина. — Ну а чего ты таскаешь за собой эту прошмандовку! Она как наалкашится — одни проблемы от неё постоянно! — Аглая Анжелу терпеть не могла и не скрывала этого. — Мой молодой здоровый организм периодически требует секса! А Энжи готова его предоставить по первому требованию. — Неужели нельзя найти кого-нибудь поприличнее?! — Те, кто поприличнее хотят отношений, а с этим вот вообще не ко мне! — У неё же мозги как у наваги на нересте! - продолжала заводиться Аглая, - вот о чём с ней разговаривать?! — Чтобы вести интеллектуальные беседы у меня есть ты, Паша и ещё несколько челиков с факультета, - не поддаваясь ответному раздражению, спокойно пояснила Катя, - а что касается Анжелы… да, мозгов у неё маловато, но искусством кунилингуса она владеет в совершенстве. И когда она со мной, разговариваем мы немного — рот и язык у неё в основном заняты… — Избавь меня от подробностей своей бурной сексуальной жизни, — скривилась Аглая и поспешила сделать очередной глоток мартини. Катя поддержала её коньяком из своего бокала. Но тему продолжила, посчитав своим долгом защитить партнершу по сексу: — И Энжи, между прочим, трахается со мной не из-за денег. И даже коктейли в клубе сама оплачивает. В отличии от юной проститутки — твоей «фото-мандели», за которую ты Эду херову тучу бабла отвалила! — Она не проститутка! — Аглая не ждала такого поворота и отреагировала слишком эмоционально. — Девушки, которые состоят в агентстве Эда, суть проститутки и от того, что они гордо именуют себя словом «эскорт», эта суть не изменится, — отчеканила Катерина, но заметив проступившие на скулах женщины желваки, поспешно добавила: — Аги, я ничего не имею против подобных отношений. Девчонка обладает необычной внешностью и далеко неглупа, хотя и небезуспешно напускает роль провинциальной простушки. Эду, скорей всего, хотелось бы получить в её лице универсального солдата: такой типаж привлекает и мужчин, и женщин. Но я поняла сразу, чёрт знает, почему — может пресловутый гей радар действительно существует — сексуальные приоритеты этой девчонки находятся в сфере прекрасной половины человечества. И ей необычайно повезло, что именно ты на неё запала, то есть на какое-то время она получит нежность и чувственные наслаждения, а не высверливающие её задний проход нетерпеливые мужские члены. Хочешь побыть для неё «мамиком» — пожалуйста. Но и к моим партнёршам относись с уважением! Аглая подошла к окну и, уперевшись руками в подоконник несколько минут глубоко дышала, смиряя рвущееся наружу негодование от обнажающей правоты слов племянницы. Свою сексуальную нетрадиционность Аглая осознала в шестнадцать. Когда все её ровесницы грезили о принцах и бегали на свидания с мальчиками, Аглая играла с этими мальчиками в шахматы и футбол, а влюбилась в старшеклассницу. Она даже в школьную секцию волейбола записалась, чтобы как можно больше времени вместе с ней проводить, после тренировок в раздевалке и душе тайком любоваться предметом своей страсти, а потом, закрыв глаза, представлять как они стоят вплотную друг к другу, соприкасаясь сосками, руки обхватывают упругие ягодицы, а губы блуждают по шее и ключицам. И внизу живота сразу становилось горячо, а нижнее белье пропитывалось тягучей жидкостью. Навязчивое внимание Аглаи старшеклассницу ничуть не смущало — у них в школе считалось в порядке вещей окружать себя поклонниками разного пола и возраста — чем их больше, тем выше твой негласный рейтинг. Она называла Аглаю "мой верный вассал" и иногда обращалась к ней с просьбой «потереть спинку» или помочь заплести длинные, до пояса волосы в тугую косу. И Аглая выполняла эти просьбы нарочито медленно, сладостно замирая от каждого случайного и не очень прикосновения. Старшеклассница, закончив школу, уехала поступать в Москву. А Аглая ещё целый год мучилась воспоминаниями и, свернувшись в комок на узкой кровати, рыдала по ночам, ощущая внутри болезненный комок нереализованных желаний плоти. А потом холодела от ужаса, слушая, как отчим, отпуская сальные шуточки и откровенно злорадствуя, делился с матерью за ужином своим первым опытом в качестве народного заседателя — как отправили они сегодня на зону гомосека. А через неделю по той же сто двадцать первой УК посадят и его голубого дружка, но тот как рецидивист пойдет уже не на общий режим, а на "строгача". Если её, Аглаю, привлекают люди своего пола, то получается она тоже как эти — как голубые. То есть, любить человека своего пола и хотеть с ним секса — это преступление, и её могут за это посадить в тюрьму. Но потом она узнала, что преступными такие действия признают только между мужчинами, а когда женщины — это болезнь, и их лечат в психушке. А в психушке ведь лечат тех, кто сошел с ума! И она снова испугалась теперь уже того, что её посчитают сумасшедшей и отправят за город — туда, где среди лиственничного леса скрывается выкрашенное в бледно-желтый цвет здание, обнесенное забором с колючей проволокой. Она представляла, как вернется потом в школу после «лечения», и все вокруг будут перешептываться за её спиной, тыкать пальцами — мол, смотрите, она лежала в психушке. Или вообще, признав неизлечимость её «болезни», не пустят больше ни в школу, ни потом в институт, ни работать — ведь она психически больная, значит ей нельзя находиться с нормальными людьми, а надлежит всю оставшуюся жизнь провести в специальном интернате, где общество изолирует таких, как она. Чтобы они своими отклонениями не портили светлый образ советской женщины — верной жены, образцовой хозяйки и заботливой матери. И ей отчаянно захотелось быть нормальной, такой «как все». У неё — красавицы — никогда не было недостатка в поклонниках, и она в попытке доказать себе свою нормальность бросилась с ними встречаться, со всеми сразу. Но ее тело не только не откликалось на их примитивные ухаживания, оно активно противилось лезущим в рот языкам и упирающимся в ее живот буграм, вспучивающим их штаны. Но она, отвергнув сопротивление своего тела, отдалась самому настойчивому из них — выпила предложенный стакан портвейна, чтобы не испытывать чудовищный стыд и быстрее всё закончить, сама сняла нижнее белье, задрала подол платья, закрывая им лицо, сжала его зубами, боясь закричать от боли, и несколько минут ждала пока он толкался в неё, стараясь проникнуть как можно глубже, перепачкав и свой член, и постель кровью от её разодранной девственности. А после преданным псом он таскался за ней повсюду, а у неё только от взгляда на него к горлу подкатывала тошнота. А когда в положенный срок не пришли месячные, она поняла, что беременна. Ей пришлось рассказать матери, та сообщила отчиму. Отчим в свою очередь постарался, пустив в ход все свои связи, и через день парень явился свататься — оказалось он её любил… Но она предпочла, получив с выплюнутым в глаза «шлюха» пощечину, быть выкинутой среди зимы из дома без копейки денег, в наспех накинутом поверх домашнего халата пальто, несколько суток из их отдалённого посёлка добираться до областного центра в машине вахтовиков, которые на протяжении всего пути в качестве оплаты проезда и еды по очереди трахали её, останавливаясь через каждые двести километров на безлюдном зимнике. И высадили ночью на въезде в город, где она бы замерзла в пуржащемся снегу, обессиленная и истерзанная их бесконечными «стояками», если бы её не подобрала проезжавшая мимо «скорая». Она никому ничего не сказала — ни медперсоналу, ни пожилой следачке, упорно твердила, что не помнит ни внешности, ни их имён, хотя память потом ещё очень долго словно фотографиями выкидывала стоило только ей закрыть глаза их искажённые похотью лица. В больнице после осмотра ей сообщили, что внутренние повреждения слишком серьезны, и у неё никогда не будет детей. Она восприняла это спокойно — тогда, в её молодости получить ребенка возможно было только одним путем — который как она убедилась после своего первого сексуального контакта и после звериной оргии вахтовиков — ненавистен как её телу, так и её разуму. А окончательно принять свою «ненормальность» ей помогла одна из медсестер — одинокая женщина чуть старше тридцати с неприметной внешностью «бледной моли». С особенной аккуратностью, скорее нежностью обрабатывала она её саднящую от швов промежность и раны на внутренней поверхности бёдер. Наклоняясь к самому уху, шептала успокаивающие слова, помогала принимать душ, проводя намыленной губкой между лопаток, а переходя к груди держала губку так, что её пальцы часто касались сосков. Аглая не сопротивлялась — напротив всё её тело с готовностью откликалось на ласки. Хотя она и не испытывала к женщине тех чувств, какими пылало её сердце к старшекласснице. Женщина приносила ей домашнюю еду и бумажные кулёчки с конфетами и халвой, купила одежду, а узнав, что девушке после выписки некуда идти, позвала к себе домой… Катя расценила продолжительную паузу по иному — ей показалось, что женщина пытается понять, откуда племяннице известны такие приватные детали об Эльфийке, и решила объясниться: — Аги, ты же сама приказала отчёт проверить. Ну я и проверила. Там правильно всё. Просто платёжка одна в расходы включена как оплаченная. О перечислении агентству Эда заоблачной суммы. А по договору с банком такие суммы они не проводят до согласования с финдиректором — то есть с Аделью. Адель платёж приостановила, направила Эду запрос на личную электронку о расшифровке — перестраховаться — вдруг кто нашу базу взломал — уж слишком сумма зашкаливает и счёт указан не тот, куда Эду обычно деньги за его девчонок кидаем. Эд ей и представил со всеми подробностями, включая фото… — Платёж должен был пойти с моего личного счёта, я готовилась к «Мистерии» и не проверила реквизиты… Заметила сегодня, буквально перед вашим приездом — Эд всегда дублирует на мою электронку все документы для финдиректора. Как только начнётся рабочий день, отменю перевод со счёта фирмы, — Аглая, оправдываясь, говорила медленно, по-прежнему напряженно всматриваясь в окно. — Не получится — деньги уже ушли — Адель согласовала платёж. Просто из-за разницы в часовых поясах, он прошёл позже — уже после того как Паша получил отчёт… — Ну что ж, пусть так, — в голосе женщины отчетливо промелькнули нотки грусти, — оформлю на эту сумму договор займа с фирмой задним числом, а потом внесу в банк. Так что на прибыли фирмы это не отразится… Аглая оторвалась от окна и, пошарив в кармане спортивных брюк, бросила на столешницу белый конверт с двумя нарисованными на нем кольцами: — Может, объяснишь мне, что это значит? Катя покосилась на конверт, но открывать его не стала, догадавшись, что там: — О! Папочка уже приглашения разослал! Оперативно. И когда у меня свадьба? Платье поможешь выбрать? — Так это не розыгрыш?! Это правда? — Абсолютная, — подтвердила Катя, — я выхожу замуж за Вадика. Это необходимо, чтобы у папочки открылись новые перспективы в бизнесе. Родители Вадика тоже в накладе не останутся, получив через наш с Вадиком семейный союз часть прибыли. — А ты в курсе, что замужество предполагает исполнение супружеского долга? Как ты со своей ориентацией собираешься заниматься с ним сексом? В отличие от меня ты никогда не пыталась попробовать с мужчиной. Даже девственности лишилась не от мужского члена, а от страпона в уборной одного из лесбийских клубов Лондона! — Аглая недоумевала. — Так я не буду заниматься с ним сексом. И он со мной не будет, — спокойно пояснила Катя, — и не делай такое лицо, Аги! Вадик — гей. — Гей?! — остолбенела Аглая, — да он выглядит как настоящий брутал! — Фреди Меркьюри тоже выглядел как настоящий брутал, но это не мешало ему быть геем. Так же как и наша с тобой внешность, заставляющая мужиков всех возрастов истекать слюнями, не мешает нам быть лесби. А у Вадика есть муж. Они поженились ещё студентами — специально для этого ездили в Нидерланды. — Погоди, погоди, — с трудом пыталась переварить Аглая, — если он уже официально в браке и ещё женится на тебе, то станет двоежёнцем?! Катерина вытаращилась на тётю, медленно соображая, что та имеет ввиду, потом прыснула, догадавшись: — Аги, он не может быть двоежёнцем, потому что у двоежёнца должно быть две жены, а брак по нашему законодательству — это союз мужчины и женщины. Да, у него есть один муж. А я буду единственной его женой. Именно поэтому я и согласилась. Да, и его семья о его предпочтениях не знает. Как и моя о моих, кроме тебя. Поэтому нам обоим выгоден этот брак. А не только нашим родителям. — Вот именно, что никто не знает! И по прошествии определенного времени ваши родители поставят вопрос о наследниках. Тогда что? — Да херня вопрос! — отмахнулась Катя, — сначала чайлд фри побудем — типа для себя пожить хотим. Потом придумаем чего-нибудь — ЭКО там или тайным "контейнером" кого-нибудь сделаем — вариантов получить бэбика в современном мире масса! — Как у тебя всё просто! — возмутилась Аглая. — А чего усложнять! - искренне не понимала Катя. — А если случится так, что ты встретишь девушку, с которой захочешь отношений и совместной жизни, а не просто периодического секса? — Как ты с Адель? Чтобы потом в один совсем не прекрасный день за какую-то нелепую ошибку вышвырнуть её из своей жизни? А самой тайком хранить крошечную фотку за накладкой смартфона? И мучить её и себя, оставив бизнес совместным? И вот уже больше пяти лет не вступать ни с кем даже в одноразовые сексуальные отношения? И в конце концов попытаться забыться в объятиях годящейся во внучки девчонки-эскортницы, отвалив невероятную сумму её сутенёру?! И опять Катя попала в цель, и снова Аглая вцепилась в подоконник до побелевших костяшек и стиснула зубы до играющих на скулах желваков. — Это сейчас было слишком жестоко, — едва слышно вымолвила женщина и, залпом допив мартини, также резко покинула кухню. — Зато правда, — эхом выдохнула Катя, подавив порыв броситься за ней. — Катюш, а ты чего такая веселая? — Это Адель меня насмешила — она так забавно рассказывает всякие истории — в лицах, совсем как актриса! — Да уж, этого у неё не отнять. — Аги, а можно тебе задать один вопрос… — Конечно, мы же договорились — ты можешь спрашивать меня о чём угодно! — Ты всем говоришь, что Адель твоя дальняя родственница, но ведь это не так? — Нет, не так. Я люблю Адель. И она — моя жена. — Как это жена? — Очень просто. Вот если мужчина любит женщину и живет с ней. Она ему кто? — Жена. — А если женщина любит женщину и живет с ней, то она ей… — Ты хочешь сказать — жена? Но разве так можно? — Как так? Женщине любить женщину? А почему нет? Что в этом ужасного — любить друг друга и хотеть жить вместе? Прислонившись к стене рядом с закрытой дверью спальни, которою юной Эльфийке было приказано не покидать, Аглая медлила. В голове злым клубком по змеиному жалящих слов копошилась последняя фраза племянницы. Если бы Аглая тогда — в начале восьмидесятых, едва перешагнув порог совершеннолетия, уступила бы давлению абьюзера-отчима и не сделала бы аборт, а вышла замуж, Эльфийка по возрасту вполне могла бы сейчас быть её внучкой… Но возраст Эльфийки Аглаю не заботил, потому что она изначально знала о её положении, суть которого, как бы это не резало слух и не коробило, озвучила Катерина старым как мир, но не теряющим актуальности понятием «проститутка». Девушек в агентство Эда никто насильно не затаскивает. Они приходят сами. И не просто с улицы — а исключительно по рекомендации и после тщательнейшей проверки его службой безопасности. Ещё на собеседовании им подробно объясняют, чем предстоит заниматься. Да, возможно кого-то заталкивают сюда сложившиеся обстоятельства, но такие не задерживаются надолго. Редко кто из заказчиков довольствуется классикой — им её предостаточно в собственных семьях за какую-нибудь побрякушку пару раз в месяц. И те услуги, на которые рассчитывает клиент, порой шокируют, балансируя на грани извращений. Девушка может отказаться. Но тогда за визит ей не заплатят. Отказалась один раз, второй, третий… а потом клиенты перестанут выбирать. А девушка не на окладе сидит — платят-то ей исключительно процент от суммы за оказанную клиенту услугу. Эльфийка была товаром. Аглая за него заплатила. Значит, имела право пользоваться. А сердце вдруг укололось осознанием того, что Адель, получив во всех подробностях информацию об этой «покупке», так легко и не задав ни единого вопроса ей, Аглае, согласовала платеж… Аглая толкнула дверь. Вопреки её приказу, дверь оказалась незапертой. Девчонка не спала. Как только Аглая подошла к кровати, Эльфийка вынырнула из-под одеяла и обнажённым телом прильнула к женщине. — Ласкучая какая! — Аглая коснулась приоткрытых навстречу губ, — твой первый опыт был таким нежным? Девчонка напряглась и попыталась отстраниться. Аглая не пустила, прижала сильнее, сплетая пальцы на выступающих крыльями лопатках. Завладела податливой мякотью губ. И не освобождала их, втолкнув внутрь свой язык, пока дыхание девчонки не начало сбиваться от нехватки кислорода. — Первым у меня был мужчина. И ничего кроме разочарования этот контакт мне не принес! — едва восстановив дыхание, выпалила Эльфийка: — А та, что была потом… ей не нужна была моя нежность, ей нужна была другая — резкая и дерзкая. Которая не церемонясь имела её в любое время и в любом месте. И от которой она принимала любые действия вплоть до причиняющего боль насилия. Но и её она тоже бросила, потому что её приоритет — наделённые властью обеспеченные мужчины с авторитарными установками в отношениях! В последовавшей за неожиданной откровенностью паузе Аглая повторила тягуче сладостный поцелуй, сквозь футер спортивного костюма ощущая распаляющее обнаженное тело Эльфийки возбуждение. Но брать её женщина не торопилась. — Процент людей с реально нетрадиционной ориентацией крайне низок. Но многие женщины, достаточно раскрепощённые внутренне, в поисках особенных сексуальных ощущений часто прибегают к подобной практике. Некоторые из них даже увлекаются на какое-то время. Но природа в конце концов всё равно берет свое. И дело тут не в статусности и обеспеченности конкретного человека, а в его принадлежности к мужскому полу. И в ответ на твою откровенность хочу признаться — мой статус официально признанной дочери высокопоставленного сотрудника спецслужб и обладание процветающим бизнесом не послужили гарантией верности женщины, которую я безумно любила. — Да плевать на них - на этих сук - пусть ебутся со своими кобелями! Они нас с Вами недостойны! — провозгласила девушка и снова прижалась к Аглае. Пробираясь обеими руками под резинку спортивных брюк, она заскользила пальцами по мягкому животу. Промежность сразу откликнулась влажностью на порхающие движения, требуя продолжения. Его же жаждал и затуманенный алкоголем мозг. Девчонка, потянув джоггеры вниз, медленно опустилась на колени перед Аглаей и устремилась языком к уже набухшему в его ожидании клитору. И тут же вздрогнула от испуганного крика: — Аги! Дёрнув резинку брюк обратно на пояс, женщина вылетела в коридор. — Она. Там. Кажется. Не дышит, — трясясь всем телом и заикаясь, выговорила подбежавшая к ней Катя. — Я когда мимо проходила, грохот услышала, — глотая окончания, торопилась объяснить девушка, пока они спускались на первый этаж, — зашла, а она лежит у самой двери, и игла из вены торчит. Рядом капельница валяется. Я наклонилась иглу вытащить, а она… она не дышит! — Катя, с трудом сдерживая слезы, зашмыгала носом: — Это всё Энжи своим дурным языком накаркала: труп, труп… Аглая не пыталась её успокаивать, на ходу нервно соображая, к кому сейчас обращаться за помощью. Они распахнули дверь. И не успев войти в комнату, ещё стоя на пороге, переглянулись и выдали хором: — Пиздец! — Не-а, не угадали. Не он, — донеслось с подоконника ехидное, — меня Алиса зовут. И сделав очередную сигаретную затяжку, обратилась к Аглае: — Лакшери, ну ты-то должна помнить! — Оу! — в удивлении воззрилась она на протолкнувшуюся спустя секунду в комнату Полину, — Абрамова! Какого хера ты здесь делаешь?! — Тот же вопрос, Алиса Сергеевна! — не растерялась девчонка, — или учитывая утрату связи учитель-ученик, можно уже просто Алиса и на ты? — С дуба падали листья ясеня: ни хуя себе — сказала я себе, — подытожила Катерина, — Вы тут, что, все друг друга знаете что ли?! — Катюша, иди-ка ты девушку свою проверь, — очнулась Аглая, — а то уж больно она нетрезвая была: как бы тоже дышать не перестала… И... я тебе потом всё объясню. — А за тобой сейчас машина приедет, тебе пора домой, на сегодня съемки закончены, — взглянула женщина на Полину. — Но Аглая! — закапризничала та, намеренно упустив отчество, — я хочу остаться, — и добавила совсем тихо, но Катя услышала, — с тобой… — В другой раз! — отрезала Аглая, — а ну обе — выполнять распоряжения! — прикрикнула она и, вытолкав девушек из комнаты, осталась с Алисой, заперев дверь на ключ. На кафедре никого не было. Пятница — короткий день — и все университетские покинули рабочие места ещё с обеда. Только Виктория, включив настольную лампу, не спешила: Артур два дня назад вылетел в срочную командировку — заменить в комиссии по расследованию очередного грубого нарушения кодекса судейской этики внезапно попавшего в больницу с приступом почечных колик коллегу. Сложность транспортной схемы предполагала возможность возвращения мужа не раньше конца выходных. Острой необходимости в присутствии Артура она не испытывала, но в воскресенье истекал предоставленный ей Владом срок, а увидеться с Полиной ей так и не удалось. С самого начала недели Влад поджидал её на лавочке в сквере напротив входа в университет, но опасаясь встречающего мужа, лишь пристально наблюдал, не решаясь подходить. Но вот уже два дня Артур находился в отъезде, и вчера Влад напомнил ей о данном обещании, а сегодня вновь занимал свой пост — окна кафедры тоже выходили на сквер, и ей было видно его фигуру со склонившейся к экрану смартфона головой. В среду она отловила Катерину, та заверила её, что «работает над проблемой и всё будет ОК». Но после этого в университете не появлялась, а номера телефона её Виктория не знала. А утром позвонил адвокат, которого нанял муж, чтобы от её имени вести процесс о местонахождении дочери и сообщил о назначенном через неделю очередном судебном заседании и каком-то новом свидетеле с противоположной стороны, поинтересовавшись, не знает ли она, кто это может быть. Она поспешила убедить его, что понятия не имеет, а сама принялась звонить мужу, решившись всё ему рассказать, но у того телефон оказался вне зоны доступа. Виктория запаниковала до ударившей в виски головной боли. Покопалась в сумочке в поисках таблетки, но не обнаружив, распсиховалась окончательно, вытряхнув содержимое сумочки на стол. Мерцающий серебристыми буквами и цифрами прямоугольник чёрного пластика, отскочив от гладкой поверхности, слетел на пол. Несколько минут Виктория гипнотизировала визитку, пока номер телефона, выгравированный под именем «Аглая Львовна Лидовская» намертво не впечатался в мозг. — Мне же не обязательно соглашаться на её условия. Что мешает просто встретиться и пообщаться? Возможно, в приватном общении удастся выяснить хоть какую-нибудь информацию… — убеждала она себя, боясь признаться в нарастающем с каждой секундой желании схватиться за телефон. Со смесью страха перед последствиями своего согласия и безрассудного любопытства в стремлении познать неизвестность, Виктория наконец набрала выдавленные на пластике цифры. Ей казалось, гудки продолжались невероятное количество времени и вот-вот прозвучит «вызываемый абонент не отвечает», когда из динамиков без всяких приветствий донеслось тягуче-обволакивающее: — Хочешь встретиться? — Да, — не расшаркиваясь в ответ, бросила она, принимая деловой тон, — куда и когда мне подъехать? — Я сама заеду за тобой. Виктория не успела открыть рот, чтобы назвать адрес, как её опередили: — Я знаю, где ты. Мне понадобится около получаса. Жди у запасного выхода, на вахту я сейчас позвоню — тебе его откроют.