Money — The Drums
— Он жив, я вижу его, но он пребывает в очень глубоком сне, не уверена смогу ли что-то сделать, — вынесла свой вердикт Ронал, после нескольких часов оказания первой помощи Нетейаму. — На сколько он затянется, точно сказать не могу. Также его состояние нестабильное, я чувствую это, нужно, чтобы за ним всегда кто-то присматривал. Я чувствую беспокойство внутри него. — Хорошо, но извините нас, уважаемая Ронал, мы должны вновь пригласить сюда наших ученых и медиков. Раны сами по себе тяжелые и… — тщательно подбирал слова Джейк, наблюдая за сменявшимися эмоциями тсахик. — Если они не будут мне мешаться, — недовольно произнесла она и покинула маруи, оставив родителей и раненое дитя наедине. — Прости меня за то, что не уберег, — обернувшись на любимую, Джейк выдал свое настроение опустившимися ушами. — Я обещал тебе, что защищу семью. — Джейк, он жив — ничего не потеряно, ты же знаешь, что Нетейам сильный, — мягко улыбнувшись мужу, Нейтири обняла его в знак поддержки. — Знаю, но я чувствую вину еще и за то, что заставляю тебя вновь волноваться и страдать, — убрав парочку прядей супруги за ухо, глава семейства заглянул в её бездонные янтарные глаза. В них он видел искреннюю любовь и нежность. — Мы пройдём через это вместе, — почувствовав как её обняли в ответ, Нейтири опустила голову на плечо Джейка. Было приятно вот так стоять и знать, что чувства, которые зародились еще много лет назад, не теряют своей силы, а пламя их любви разгорается лишь сильнее, даруя его уже и детям. Дети. — Нейтири, мне нужно связаться с Нормом, позови младших и просвети их в дела, — поцеловав супругу в висок, Джейк последовал к выходу. — Хорошо, мой Джейк. ••• Как только отец похлопал Ло’ака по плечу, указывая в сторону маруи целителей, младший вскочил и быстрым шагом последовал к брату. Он должен увидеть его, потрогать, убедиться, что тот дышит и всё еще жив. Появившись в проеме капсулы, Ло’ак встретился с слегка усталой улыбкой матери, что сидела рядом со старшим сыном, поглаживая его по голове. — Мама, — кивнув в знак приветствия Нейтири, Ло’ак аккуратно подошел к телу брата. Раненое плечо было забинтовано, а порез на шее был заклеен пластырем. Он был как никогда рад тому, что отец хранил множество подобных средств, которые им оставил Норм в последний свой визит. Ведь если бы он взглянул на эти раны, то просто не смог бы сдержать противные слезы, от осознания того, что эту боль Нетейам терпел несколько часов, так еще и продолжал бороться за жизни родных, хотелось еще больше раскаиваться перед старшим. — Я оставлю вас, сынок, — поднявшись со своего места, Нейтири мимолетно коснулась плеча Ло’ака, показывая свою привязанность и к младшему сыну. Убедившись, что его никто не видит, Ло’ак опустился на колени перед старшим братом, аккуратно дотрагиваясь до его руки. Было ощущение, что это иллюзия, что рассеется от любого лишнего вздоха, но нет. Нетейам жив и он дышит. Его лицо выглядело умиротворенно, но что творилось в голове старшего? Ло’ак не знал. Он помнил все опасения и страхи Нетейама. Помнил, как тот чувствовал себя подавленно после того, как впервые убил. Помнил, как посреди ночи брат вставал и направлялся к выходу, возвращаясь только к рассвету. Помнил, как просыпался от того, что его руку резко схватили, или от того, что старший посреди ночи вскакивал, громко дыша. Нетейама явно мучала бессонница и беспокойные сны. А то, сколько всего старший сделал на корабле для него и сестер с Пауком просто не укладывалось в голове. — Прости меня, прости, брат, я обещаю, что буду мудрее. Обещаю, что такого не повторится, — голос невольно дрогнул, но Ло’ак прокашлялся и вновь взглянул на ничего не выражающее лицо старшего. Глаза защипало, но младший лишь сжал челюсть и сел поудобнее, уложив руку на грудь брата. — Я никогда больше не подвергну тебя опасности. Никогда. Мысли вновь закружились, напоминая о том, как сильно Ло’ак словесно ранил Нетейама. В голове всплывали образы глаз старшего. Почему он не замечал, как сильно тот печалился, когда слышал что-то подобное из уст младшего? Неужели он был так слеп? Ло’ак, поджав губы, вновь взглянул на закрытые глаза Нетейама. Хотелось вновь услышать его голос, опять посмеяться с какой-то нелепой шутки. Да хотя бы встретиться глазами с братом. Ощутить, что тот жив. Было страшно думать о том, что он может забыть, как звучит братский голос, если он не проснётся. — Надеюсь, ты найдешь своего принца, спящая красавица, а то уже не смешно, — чувствуя как слеза всё же катится по щеке, Ло’ак сквозь горечь усмехнулся, ощущая ком в горле. ••• — Мама, могу ли я присматривать за Нетейамом в ночное время? — произнёс Аонунг, подавая матери очередную мазь. — У тебя много дел днем, уверен, что будешь успевать всё сразу? — недоверчиво взглянув на сына, Ронал положила баночку с мазью на поднос, поднимая его со стола. — Уверен, ведь я хочу помочь тебе, у тебя много дел, мама, — следуя за женщиной к соседнему маруи, где находился Нетейам, Аонунг то и дело обходил проходящих мимо На’ви, что сторонились тсахик, в отличие от сына, заставляя того постоянно освобождать дорогу. — Я надеюсь на то, что у тебя голова на месте и ты будешь делать, что тебе велено, — начиная свой монолог о том, что входит в его обязанности, Ронал наконец дошла до маруи, кладя поднос с различными средствами рядом с покоившимся телом старшего из сыновей Салли. — Я тебя понял, — стараясь запомнить все названия и последовательность действий, что ему говорила мать, Аонунг наконец взглянул на Нетейама. По словам его матери, его сон далеко не радужный и может понести за собой побочные явления. Нужно всегда следить за его состоянием, иначе можно упустить деталь, что может стать роковой для Нетейама. — Ночь и раннее утро — это время ты должен проводить здесь, никуда не уходя, понял? — наконец обернувшись на сына, что всё это время бегал у нее за спиной, стараясь разглядеть всё, что она делает со склянками. — Да, мама, — кивнул Аонунг. — Тогда я оставляю тебя, — отрезав кусочек от очередного корешка, Ронал последовала к выходу, собираясь к следующему больному или раненому. — До завтра, сын. Попрощавшись с матерью, Аонунг перевел взгляд с корешка на Нетейама. Аккуратно присаживаясь рядом с телом, морской На’ви очень осторожно поправил чужие косички, что рассыпались по мягкой поверхности коврика. На взгляд Аонунга, они очень красиво обрамляли лицо Нетейама. Они были невероятно мягкими, что было интересно, какие они будут, если их распустить. Волосы лесного от природы явно были прямыми, но от косичек должны быть такими же кудрявыми, как и у него. А какая у них длина без этих же косичек? Но даже с такими мыслями, наблюдать за таким Салли было непривычно. Будто частичку тебя вырвали и теперь дразнят, назад не отдают. Хотелось, чтобы чужие губы расплылись в улыбке или хоть что-то произнесли. Но сейчас было лишь молчание. Аонунг четко следовал плану Ронал: проверить перевязку, помазать открытые ушибы мазью, если требуется замена пластырей или бинтов — сделать это. В остальном же по мелочи, но главное — следить за состоянием Нетейама. Сумерки постепенно наступали, а глаза предательски слипались, но Аонунг так же сидел рядом с телом лесного На’ви, держа его за руку. Вновь он сомкнул глаза, чтобы чуть-чуть передохнуть, но разомкнуть уже не получилось, потому он сложил перед собой одну руку, другая же не сдвинулась со своего законного места — чужой ладони. •••Dark Paradise — Lana Del Rey
Пикающий звук прекратился. Закончился бой. Все мертвые тела продолжили лежать на своих местах. Настал рассвет. Нетейам брел по этому полю, по этой земле, что пропиталась чужими слезами и кровью. Он дошел до того самого места, где был убит последний На’ви. Место вокруг удивляло своей красотой. Он ощущал, что когда-то видел его, но мысль что же это ускользала из рук, оставляя после себя ощущение фантома. Собственные руки всё еще были в чьей-то крови. Было страшно представить, сколько ее осталось на лице, потому что он точно чувствовал то же грязное ощущение на коже. Рядом молча шагал тот самый «Нетейам», что по возрасту был старше его самого на лет двадцать, а то и тридцать. Его отчужденность была очень занимательна. Сейчас, смотря на весь ужас вокруг, истинный Нетейам не боялся. Страха нет, потому что он четко знал, что это нереально. Верно же? Наконец он встал рядом с телом «последнего». — Но это девушка, — с ужасом взглянув на фигуру и лицо, Нетейам присел рядом, чтобы разглядеть жертву получше. Она лежала на спине, повернув голову влево. Глаза ее на удивление были закрыты, а губы сжаты в тонкую полоску. На коже лица была примесь грязи, краски и крови. Те же темные пятна под глазами. Ее черты были плавными. Она была красавицей, других слов подобрать лесной не мог. — Тсукико, — хриплым голосом произнес «старший» Нетейам, с тоской взглянув на тело погибшей. — Ты знал её? — произнес младший, подняв глаза на другого себя. В его глазах прослеживалась эмоция, которую можно было описать несколькими словами: Подрыв внутренней непоколебимости. — Пойдем дальше, их голоса теперь звучат в древе, — последовав дальше, старший даже не обернулся. — Они выполнили свой долг, отдали свои сердца ради победы. Нетейам последний раз взглянул на девушку, аккуратно сложив ее руки на груди, и поднялся, следуя за взрослым. Каждый шаг, даже по земле, раздавался эхом по округе, что было невозможным. Но спустя пару минут этот звук отошел на второй план, совместно с пугающей тишиной. Даже птицы не пели. Не журчала река. Никто не плакал, не смеялся. Казалось, что вся Пандора умерла и оставила лишь удручающую тишину. Впереди неожиданно показался обрыв, а дальше распласталось море. Так вот, что это за место. — Садись, — указав на камень рядом с собой, старший Нетейам наконец повернулся в сторону спутника. Молча кивнув, младший сделал как ему было велено и стал изучать картину перед глазами. Волны также бились об острые скалы, но звуков прибоя не было. Потоки ветра развивали его косички, но они не были холодными или теплыми. — Что это за место, почему здесь? — повернувшись к воину рядом, Нетейам едва слышно охнул. Теперь его плечи не украшало одеяние оло’эйктана, лицо стало чистым. Волосы были распущены и доходили до талии. Даже косички пропали. — Тебе нужно это место, — с улыбкой произнес его двойник. Продолжая изучать чужой профиль, Нетейам заметил еще одну деталь. Тот самый цветок был вплетен в прядь волос, а на шее было ожерелье. То самое ожерелье. — Я не понимаю кто ты, — решив, что стоит получить хоть какой-то ответ, Нетейам выжидающе взглянул на «себя». — Ты выглядишь как я, но значительно старше. — Продолжай мысль. — Ты — это я? — неуверенно проговорил младший, недоверчиво взглянув на собеседника. — Sran, — подняв глаза со своих рук, «старший» Нетейам взглянул на море, но больше ничего не говорил. — С ума сойти, — потерев переносицу, младший зажмурился, надеясь на то, что этот бред исчезнет, если он заставит себя не думать о нем. — Я обезумел? — Нет, просто твое сознание сейчас здесь, пока оболочка в отключке, — произнёс старший, наконец подав голос, заставляя взглянуть на себя. Вновь погуляв по чужим чертам, Нетейам удивленно раскрыл глаза. — Подожди, ты младше того, что был до этого на поле боя. — И вновь ты прав, — хмыкнул старший. Новый «старший» Нетейам незначительно отличался от своего предшественника. Судя по его мимике и глазам, тот еще не дошел до «переломного» момента, но явно о нем знал в этой странной реальности. Теперь хотелось докопаться до этого самого момента. В голове появился образ чужих глаз, что были полны тоски. Та девушка. — Кто была та На’ви, которая была последней убитой? — стараясь максимально смягчить свой тон, делая незначительные паузы между словами, Нетейам проследил, как чужая улыбка постепенно угасает, но до конца не сходит. — ‘Ite, — он произнес это быстро, почти не различимо, заставляя усомниться в услышанном. — Её звали Тсукико. Воздух выбило из легких, когда Нетейам вспомнил о том самом последнем выстреле, о непонятной речи старшего. Вопросов стало еще больше. — Тогда почему ты не спас ее, ты же отец и оло’эйктан, разве нет? — произнёс он, как вдруг ощутил, что его взяли за руку. Но опустив взгляд, чужой руки не были видно. Вновь это странное чувство. Щелк. — Ты видишь всё слишком буквально, ребенок.