Карапульки

— Ты не обиделся? — Антон выдохнул дым в сторону, опасаясь смотреть на него. — На что я должен был обидеться? — Сережа зевнул, недовольно щурясь на солнце. Он оставил солнцезащитные очки в репетиционной и теперь проклинал себя за забывчивость. Последнее время его глаза очень негативно реагировали на яркий свет.       Шаст, забыв об этом, поздно спохватился, но все же встал напротив, загородив собой солнечный свет и виновато улыбнулся, проглатывая дым от одноразовой сигареты.       Сережа не ворчал на него, когда он курил сигареты, лишь морщился от неприятного запаха, тоннами скупая жвачку, отказываясь с ним целоваться, пока воняет табаком. Когда он перешел на одноразки, Матвиенко смягчился, но и от такой замены тоже был не в восторге. Зато теперь они целовались сразу, а не спустя какое-то время. — Ну, я же тебя подстриг… — Шаст, ты ебнулся? — Сергей взглянул на него снизу вверх и поднял бровь вверх, обозначая свою позицию полным недоумением. — Не припомню, чтобы ты участвовал в моем разговоре со Стасом и представителями канала. Это сделал не ты. — Не участвовал, — согласно кивнул Антон. — Но ты же мне рассказывал о другом… — Ты тоже многое не рассказываешь, — Сережа пожал плечами, вновь зевая, пряча нос в воротнике куртки. — Давно должен был привыкнуть, что у нас с тобой есть отдельная жизнь друг от друга. — Да, еще скажи, что мы с тобой просто трахаемся.       Антон чувствовал приближающуюся истерику, клокочущую в горле, но пока еще ее сдерживал, уповая на ярость, которая также была на грани от слов Матвиенко. Сережа же недоуменно тряхнул головой, медленно осознавая слова Шастуна, поднимая кепку за козырек повыше. — Ты еблан? Ты точно ничего вчера не пил? Или курил?       Успокаивающий тон в голосе Сергея его лишь подстегнул.       Антон не замечал, что воздуха становится как будто меньше, насколько его поглотила злость на слова. В которых, однако, ничего не было. Он сам это знал, и иногда не стремился видеться, отгораживаясь от общения. — Еблан, значит? — свистящий шепот резал слух, и Сережа поморщился. — Так может нахуй все, а, Сереж? Шмотки от тебя заберу и съеду. А на работе как-нибудь разберемся, а, давай? — Успокойся, — Матвиенко дернул его на себя за воротник куртки, разворачивая спиной к стене и не слабо прикладывая об нее, заставляя слегка присесть. — Ты чего завелся? Эй, — он отвесил Шасту слабую пощечину, заставляя прийти в себя. — Это стресс на тебя так влияет?       Антон прикрыл глаза, пожав плечами. Он и сам как-то не понял, почему так отреагировал. — Прости, — Шаст извиняюще смотрит в глаза Матвиенко, ища в них подтверждение своим страхам.       Сергей смотрит с теплотой и едва заметной усталостью. В его взгляде нет даже намека на то, что он злится. — Я, наверное, действительно устал. — он тянется ладонью к шее Сережи, и довольно улыбается, когда Матвиенко снимает кепку, позволяя провести какими-то слишком невесомыми прикосновениями по короткому ежику волос. С недавнего времени это сильно успокаивает Антона. — Но ты правда на меня не злишься?       Вместо ответа Сергей заставляет его наклониться еще ниже и целует, заставляя забыть о недавней вспышке.