Карапульки

— Шаст, ты охуел? — Арсений, только скрывшись со сцены, вжал Антона в стену. — Мне, вообще-то, больно, когда ты меня бьешь. — Я не специально, — парень развел руками и попытался улыбнуться. — Я больше не буду, правда. — Если у меня будет синяк, — Арс наконец отошел, отпустив его. — Я тебя отшлепаю. — А если не будет? — крикнул Шаст в спину уходящему Арсу. — Извинишься? — Трахну тебя, чтобы сидеть не смог, — отозвался Попов. — Кури быстрее, у нас поезд через два часа.       Арсений проклял тот момент, когда и на следующем концерте предложил себя в роли на куклы. Антон, видимо, чего-то ожидая (ведь не мог он просто так ухмыляться, глядя на него?) более сильно ударил его по икре, рассказывая правила. Арс не произнес и звука, стараясь улыбнуться, а сам грязно выругался про себя, сдерживая бешенство.       И совсем не удивительно было, когда за ним с грохотом захлопнулась дверь, прямо перед носом Стаса. И если сначала тот попытался возмутиться, но абсолютно бешеный взгляд Арсения заставил его пойти на попятный. И фраза, что они заглянут попозже, поставила точку.       Антон вздрогнул от громкого звука и взглянул из конца гримерки на Попова. И взгляд ему дико не понравился. Он попытался перехватить взгляд Поза, даже Матвиенко, но друзья упрямо не смотрели на него, выжидая, что скажет Арс. — Я, кажется, тебя просил, — вибрирующим от едва сдерживаемого гнева голосом начал Арсений. — Но ты решил, что мои слова для тебя пустой звук. — Да что я сделал-то? — Шаст сглотнул, когда понял, что на помощь ему никто не придет. Потому что и Дима, и Сережа потянулись к выходу, кидая на него сочувствующие взгляды.       Когда дверь за ними тихо закрылась, Арсений повернул ключ в замке и поманил его к себе пальцем. Но Шаст не сдвинулся, справедливо опасаясь за свою жизнь, нервно комкая край футболки пальцами. — Тебе лучше подойти ко мне, если не хочешь огрести еще больше.       Голос у Арса был низким, а это всегда означало лишь одно.       Антон покаянно опустил голову, медленно приближаясь к Арсению. Да, наверное не стоило перегибать палку. И не стоило звать Попова в эту импровизацию…       Арс, осознавая, что уж слишком медленно его партнер к нему движется, поэтому сделал пару шагов на встречу, оказываясь возле дивана. И только Антон поравнялся с ним, он обхватил его за кисть и потянул на себя.       Шаст покачнулся, но успевая соориентироваться от резкой смены позиции. — Я, кажется, предупреждал тебя, что со мной шутки плохи, — Арс завел одну его руку за спину, позволяя Антону опереться другой о пол, стараясь не потерять равновесие. — Это во-первых, — в комнате раздался звонкий шлепок, а следом и недовольный возглас. — Какого черта ты творишь? — Шаст попытался вырваться, но его держали достаточно крепко, не позволяя сдвинуться ни на миллиметр. — Арс, блять! — Во-вторых, хватит выказывать мне повышенную симпатию на сцене, это раздражает и жутко бесит, — второй шлепок был ничуть не хуже предыдущего, но, может быть, даже сильнее. — Ты ебанулся? — Антон завозился на коленях, пытаясь вновь вырвать кисть, но поистине стальная хватка его остановила. Опасаясь, что после такого останутся синяки, он замер, старясь дышать ртом. — В-третьих, еще раз позволишь себе резкие высказывания в мой адрес… — Арсений не договорил. Да и Антон уже не слушал, выругавшись совсем уже непотребно, за что получился еще один шлепок. — Ты правда хочешь, чтобы они услышали? — язвительно прошептал Арс, склонившись к его уху. — Или все-таки помолчишь?       Антон закусил губу, пытаясь не застонать от боли, когда получил еще несколько болезненных шлепков подряд. Еще никогда Арс так сильно не злился на него. Кажется, чаша терпения наконец переполнилась.       Отпустил его Арсений не скоро, да и только после того, как в дверь деликатно постучались, и голос Стаса осведомился, закончили ли они. Вопрос звучал на редкость с опаской, что за Шеминовым ни разу не было замечено.       Шаст почувствовал, что может вернуть к себе пострадавшую конечность, и, сморгнув слезы, медленно поднялся, выпрямляясь, стараясь не смотреть на партнера, вытирая лицо ладонями. — Ты ведь осознаешь, что если это повторится, я не ограничусь шлепками? — Арсений без улыбки посмотрел на него. Он выпустил пар, но, похоже, перестарался, потому что Антон прятал от него глаза. — Шаст? — Да, я понял, — сбивчиво ответил Антон, наконец поворачивая ключ в привычное положение, и выскакивая за дверь, едва не сбивая с ног Поза.       Дима заглянул в гримерку и вопросительно взглянул на друга, напряженного и недовольно потирающего переносицу пальцами. — Чем вы тут вообще занимались?       В самолете места были разбросаны по всему салону, но Антон радовался, что его место было ни с Димой, который крайне подозрительно на него взглянул, когда он вернулся из туалета, и не со Стасом, который начал задавать неудобные вопросы сразу же, как они собрались все вместе, и не с Арсом. — Что он тебе сделал? — Сережа тихо спросил у него, наклонившись, будто собираясь снять кроссовки.       Антон взглянул на него, ловя ободряющий взгляд, и поджал губы, нервно сжимая ладонь в кулак. Он не знал, может ли он довериться ему…       Сережа все понял правильно. Нашел его руку своей, медленно разжимая сжатые пальцы. — Он меня отшлепал, — прошептал Шаст ему на ухо, сжимая ладонь своей. — Больно? — Саднит, но не критично, — Антон пожал плечами и сполз на кресле вниз, упираясь лбом в Сережино плечо. — Я заслужил. — Еблан… — Сережа вздохнул, понимая, что друг доверился только ему, потому что сейчас взгляды всех были направлены на них. И вопросительный Димы, и недовольный Арсения, и возмущенный Стаса… — Я поговорю с ним. — Не стоит, — Шаст прикрыл глаза и потерся лбом о ткань рубашки. — Это мне за дело.       Матвиенко не ответил, сжав ладонь в ответ, оказывая немую поддержку, которой сейчас безумно не хватало, и перевел взгляд на иллюминатор, где исчезал очередной город.